У нас все хорошо

В возрасте лет двадцати пяти Хелен задумалась, а кто она вообще, какая она, что на самом деле любит, что не навязано, а было с ней всегда. Пожалуй, многие в определенный момент жизни размышляют над такими вопросами. Как правило, люди забывают кто они по определенным причинам: например, родители могли всю жизнь диктовать что делать, куда поступать и так далее, или же не диктовали, но в семье все врачи, и как-то по умолчанию человек тоже становится врачом, а потом через много лет выясняется, что он танцевать хотел, или петь, или еще что-то в этом роде.
Когда Хелен думала о том, как же так получилось, что она сама себя не знает, то все эти причины она также перебрала в своей голове. Странно то, что мама наоборот была от нее отстранена, папы вообще не было рядом, Бог знает, кто влиял на ее решения. Однако она понимала, то и дело перед людьми она что-то из себя строит. Бывало идет по улице и думает: «Вот я иду в шикарной белой юбке, интересно какой меня видят люди? Может подумают, что я легкая и приветливая, может решат, что я иду на свидание, а вообще я на балерину похожа в этом наряде». Но беда в том, что надевая утром эту белую юбку, она ее и надевала-то только для того, чтобы о ней что-то определенное подумали, чтобы она могла создать какой-то образ. Все женщины наряжаются, делают тот самый образ, но Хелен за всеми этими образами совсем не понимала, а какая она на самом деле. Даже наедине с собой она играла какую-то роль. Выбирая для себя профессию, она в ней тоже не была собой. Она это поняла в тот момент, когда начала сильно уставать, и, постепенно, осознала, что устает она от притворства. Тяжело, знаете ли, все время быть кем-то. Как будто ты актриса, но со сцены не уходишь, и пашешь там одну роль за другой, не просидев и 10 минут в гримерке, не взглянув в зеркало на себя настоящую.
Но как будто сейчас пришло время выяснить, кто же она когда не рисуется, когда не создает образ, когда она просто Хелен.
Но когда же произошло это? Когда она решила, что нельзя показать все как есть, себя настоящую?
Память услужливо перенесла ее на 15 лет назад. Вот она гуляет во дворе с друзьями,  и зачем-то решает сбегать домой. Странное чувство тревоги ведет ее к дверям квартиры. О, это тяжелое чувство, от которого буквально немеют конечности, как часто потом оно ее преследовало по жизни. Этот безотчетный страх, страх чего-то ужасного, страх смерти, который накрыл ее горячей волной, когда она увидела кровь на стене у звонка, приоткрытую дверь, а за ней на полу она заметила кровавые седы на полу и на стене, шум воды, льющейся в ванной. Не помня себя от ужаса, Хелен буквально влетела в ванную. То, что она увидела там еще не было кульминацией, но уже заставило ее сердце биться так сильно, что она почувствовала как ее вот вот вывернет от напряжения: из крана в ванную лилась вода, сама ванна была в крови, а на стене была какая-то надпись, сделанная окровавленными пальцами. Было не разобрать, что написано, да она и не пыталась прочесть, нужно было найти маму. Хелен бросилась в спальню и увидела мать, лежащую на кровати с перебинтованными руками. Мама что-то сказала, но Хелен не слышала. Пальцы ее были холодны и почти не чувствовались, слезы застряли где-то внутри, и все, что проносилось в тот момент в ее голове, это: «я должна вызвать скорую, где телефон, я должна позвонить врачам». Она машинально набрала номер и стала объяснять оператору ситуацию. На удивление четко Хелен описывала произошедшее, она знала, что делать. Когда со звонком было покончено, Хелен, наконец, подбежала к маме в попытке понять масштаб катастрофы. То, что сказала мама определило дальнейшие изменения в десятилетней девочке: «Хелен, пожалуйста, отмени вызов. Я уже перевязала руки, мне ничего не угрожает. Но если сюда приедет скорая, то меня уволят из школы, Хелен! Ты должна сделать все, чтобы никто не приехал и никто не узнал! Слышишь меня? Скажи что угодно, чтобы только они не приехали, никто не должен знать, Хелен, у нас все хорошо, все должны думать, что все хорошо и ничего не было!»
В странном чувстве вины Хелен снова набрала номер Скорой, и тут же бодрым голосом стала врать оператору, что это несчастный случай, что они уже со всем справились, что мама в порядке и она просто переволновалась, что никто не резал вены, что у нас все хорошо. Повесив трубку, она взяла тряпку и отмыла кровь у звонка, Бог знает как она вообще там оказалась. Но никто не должен видеть, никто не должен знать, что что-то случилось, все должны думать, что у нас все хорошо.
Вся эта история произошла после ухода папы Хелен. Мама очень тяжело переживала свой развод. Хелен с мамой никогда не обсуждали больше ту историю. Нужно было сделать вид, что у них все хорошо, даже дома, будучи вдвоем, они сторонились друг друга, делая вид, что все нормально. Даже дома больше нельзя было быть собой.
Стоя сейчас перед зеркалом, Хелен думала о том, какой была та девочка до своих десяти лет, что любила, как вела себя. Вот бы достать ее теперь, спустя столько лет, вот бы выпустить ее на волю. Хелен вдохнула глубоко и разрыдалась.