Заражённые игрой

Играть я начал с пяти лет.  Дед мой был номенклатурной шишкой и обожал преферанс. Мне в наследство достались колоды с новенькими шестерками и изрядно потёртыми остальными картами. Каждые выходные, когда семья жила в городе, он уезжал на игру к друзьям и пропадал до поздней ночи. Летом, его многочисленные друзья, приезжали к нам на дачу в Комарово.  Очередь из чёрных волг и скучающих водителей надолго выстраивалась вдоль дороги. Дед с друзьями,  с азартом расписывали пульку, под стрекотание ночных сверчков, утопая в  сигаретном дыму и запахе армянского коньяка. Мне нравилось сидеть рядом и смотреть, как они играют. Позже меня тоже приглашали за стол, сначала у деда на коленях, потом, как полноценного игрока. Им всегда было весело, играли они на деньги. Это был мой первый опыт понимания, что за игру и удовольствие можно получить деньги. Дед был удачлив в игре и приносил в дом немалый дополнительный доход. После больших выигрышей, дед любил тратить деньги. Не считая, он покупал мне всё, что только можно было достать в СССР по его связям, от немецких игрушек, до американских джинсов. У меня было всё лучшее, и я понимал, что имею всё это, благодаря его страсти к игре. Я чувствовал себя особенным. Дед играл до самой смерти, ушёл он в девяносто пять лет, и единственной проблемой было, то, что с каждым годом ему труднее  было найти нужное количество игроков.

Отец мой, тоже был заражён страстью к преферансу, но мама была менее терпимой и после нескольких лет его регулярных отъездов на игру по выходным и просаживанием семейного бюджета, поставила ему условие и запретила играть вовсе. Он втихаря, пытался в одиночестве играть сам с собой, иногда привлекая меня, но вскоре вовсе забросил эту нелепую идею, перейдя на безопасные кроссворды и судоку.

Я вырос среди игроков и когда учился в старших классах, карты носил при себе всегда. Мне нравилось обыгрывать, даже в простого дурака, проверенных игроков и самоуверенных отличников. Несмотря на то, что учился я средне, карты я считал со скоростью пули. Я помнил все карты, которые вышли или были розданы игрокам. На свои выигрыши я неплохо жил, встречался с самыми красивыми одноклассницами и в счёт выигрышей получал от отличников написанные рефераты и контрольные. Так продолжалось до окончания школы. В институт я пошёл, не выбирая. Ректор был другом деда  и отчаянным игроком, поэтому со вступительными экзаменами, проблем не было никаких. Учиться в институте мне нравилось, компания была отличная. В то время еще не было ни компьютеров, ни мобильных телефонов, поэтому мы коротали время и прогуливали, как нам казалось, ненужные пары, за игрой в карты на первом этаже, огромного здания Кораблестроительного института. Место это называлось — биржа, если честно, уже не помню почему. С парнями,  которые учились на нашем  потоке, мы быстро определились и разбились по интересам.  Пять лет пролетело, как один и на последнем курсе, я однажды оказался в казино, вместе со своим другом Гришкой — мажором, который продавал всякую сувенирную фигню, а ля рюс, иностранцам и учился в Первом меде. Одно из самых бойких мест сувенирной торговли для иностранцев, было за Зимним стадионом. Там  часто проходили ментовские шмоны, но он умел выкрутиться из любой ситуации. У него всегда была валюта и вместе с ней свобода.

1990 год стал для меня судьбоносным, в Ленинграде открылось первое казино. Было это в Гавани на Ваське, в  плавучем отеле «Олимпия». Ставки были не высокие пять или десять долларов за фишку, можно было по сотне кинуть на красное или на чёрное. Но своих первых впечатлений мне не забыть никогда. Запах денег, азарта и какого предвкушения. Казино было совместным советско-шведским  и сначала крупье тоже были шведы. Здесь можно было себя почувствовать за границей, которую на тот момент мало кто видел. Я был, как под гипнозом. Страшно сказать, сколько я проиграл там денег вместе с другом Гришкой. Он был красивый парень, умный и хитрый. Пускали нас туда без лишних вопросов. Шмотки на нас были импортные, Гришка свободно говорил по-английски и сорил валютой, прикармливая персонал. Мы учились на своих ошибках и проигрышах, смотрели и слушали. Несмотря на то, что я обожал карты, в казино меня увлекла рулетка. Я был уверен, что в моих силах обыграть казино и высчитать, придумать схему, как приручить рулетку. Первая идея, которая мне показалась отличной, была в том, чтобы привести с собой еще пару друзей и ставить на красное и черное, тогда если выкинуть вероятность выпадения зеро, мы с Гришкой всегда уходили при своих же деньгах, но получали удовольствие от игры и постоянно оттачивали свое мастерство. Дальше больше, появилось Конти в Гигант холл, Премьер на Невском и множество других. Казино были разные от маленьких и неуклюжих, до фешенебельных  с дорогим бесплатным алкоголем для игроков, которые не отрывались от игры до поздней ночи, а иногда и до утра. Ни один приличный ночной клуб не обходился без казино. Это было и развлечение и заработок. Ленинград уже был Санкт-Петербургом. Мы играли везде.

Настал момент, когда Санкт-Петербург стал для нас тесным. Рожи наши с Гришкой подзамылились, мы были слишком узнаваемы. Схема с красным и черным больше не работала, тогда мы поехали покорять Москву. Там было для нас раздолье. Москва жила по другим законам и с другими деньгами. Остановились мы в гостинице Россия, взяли люкс и жили на широкую ногу. Метелица, Жар-птица, Шангри Ла, Golden Palace было, где разгуляться молодым парням с деньгами и без тормозов. Вокруг нас было много разных девок, меняли мы их часто и не задумывались о последствиях. Как нам казалось, жили мы полной жизнью. Весело, пьяно и беззаботно. Метла — вот, где был наш рай. Там впервые я выиграл, поставив на число. Всем известно, что вероятность такого выигрыша, в жизни каждого игромана, ничтожно мала, но я выиграл. Поставил я тогда, приличную сумму, тысячу долларов. При простом подсчете понятно, что мой выигрыш был огромным, по тем временам, один к тридцати шести, если не брать зеро. Я мог сразу купить себе всё. Но, как и многие, кто выигрывает,  я подумал, что фортуна держит меня за одно место, и я точно подниму, еще больше.

Играл я уже пару часов и вдруг мне захотелось рискнуть, я был достаточно пьян, чтобы не психовать, но и достаточно трезв, чтобы оценить риски. В этот вечер мне везло, я решил поставить на одно их любимых мною чисел. Много раз в жизни мне доводилось испытывать судьбу. Я, как картежник, любил разные комбинации, но решил поставить на десять чёрное. Я был абсолютно спокоен, за вечер я проигрывал и выигрывал в совокупности большие суммы, но для единичной ставки на число - это была значительная сумма.

— Делайте ставки, господа, крупье на этом столе был молодой светловолосый  парень, я часто его видел и мне нравилось наблюдать, как он делает спин.

Я смотрел, как он достаёт шарик из номера колеса, захватывая его большим и средним пальцем,  как он меняет направление колеса рулетки, крутя его в противоположную сторону. И вот  он запускает шарик от номера на колесе, который последний выпал, это было тридцать четыре красное. Я глотнул коньяк и закурил. Шарик нервно запрыгал и замер на десятке, я вдохнул и ждал, что в последний момент он перескочит и уже готов был потерять, поставленные деньги, но нет. Я выиграл.

— Десять чёрное,— объявил крупье и поставил маркер на десять чёрное.

— Поздравляю, вы выиграли, — он собрал и пододвинул ко мне выигранные фишки.

Что я почувствовал?

В голове стало горячо, по телу прошло лёгкое возбуждение. Гришка повис у меня на шее и заорал.

— Шампанского, срочно. — Шампанского. — Надо отметить, пошли наверх, там поёт кто-то. — Забирай всё, уходим.

Но мы остались.

Мой выигрыш привлёк к себе всеобщее внимание. Со мной сопляком, пили и братались ребята в золотых цепях и малиновых пиджаках, меня звали отметить выигрыш незнакомые мне компании, ко мне подходили самые дорогие проститутки. Но мы с Гришкой были аккуратны в новых знакомствах, особенно, когда нам везло. Простых людей там не было и мы об этом знали, где деньги, там и проблемы.  Гришка,  в этот вечер не рисковал, больше пил и рассматривал публику. Вдруг, он дернул меня за рукав.

— Смотри, хороша. — Тебе или мне? — он подмигивал мне на оба пьяных глаза.

Я повернулся. Не заметить её было невозможно.

Кожа с оливковым загаром, длинные, вьющиеся, каштановые волосы, зелёные ведьминские глаза.  На ней было чёрное, экстремально короткое  платье и блестящие босоножки, на  высоченном каблуке. Руки и шею украшало, какое-то неприличное количество золотых украшений. Она курила тонкую сигарету в мундштуке,  изящно стряхивая пепел, и медленно потягивала виски со льдом. Она никуда не спешила. За спиной стоял крепкий парень.  «Охрана?!» — пронеслось у меня в голове. Я решил пойти поиграть за тем же столом. Она не обращала на меня внимания, я повышал ставки и играл совершенно безбашенно. Я расслабился и отвлёкся, перестал считать и думать. Мой пьяный мозг был сосредоточен на ней.

— Могли бы спокойно уйти, после такой удачи,— сказала она мне, когда я проиграл последние фишки.

— Не мог, — сказал я. — Я  хотел  произвести впечатление на вас,— и я истерично засмеялся.

— Глупо, — я вас, заметила еще за тем столом, где вы выиграли. — Можно было просто подойти, а не просаживать деньги.

— Сегодня проиграл, завтра выиграю. Вы наверняка знаете, что есть способ выиграть у казино?

— Такого способа нет, есть вероятность, по которой самоуверенные игроки, похожие на вас, строят свои теории. Например, что можно поставить две фишки, закрывая две линии по двенадцать чисел, и  с вероятностью два из трех вы поднимите на одну фишку или проиграете две. Или тупо закрыть тридцать пять чисел и надеяться, что не выпадет два оставшихся и вы, теоретически, будете в плюсе.

Я замер, я понял, что она не просто коротала время, я встретил игрока. Позже я узнал, что она была так же заражена игрой, как и я.

— Хотите, кофе, — спросила она, не поднимая на меня глаз.

— Да,  что вам заказать? — я вскочил, и хотел быстрее, привлечь внимание девочки, которая разносила напитки.

— Не здесь, — она обернулась на громилу сзади.

— Витенька, мы поедем сейчас, на дачу. Подгони машину, через минут десять.

Витенька, был как минимум вдвое её старше. Я терялся в определении её возраста, она была настолько хрупкой и свежей, что ей можно было дать от восемнадцати  до двадцати восьми лет. Возраст женщины почти невозможно определить сразу. Я бросил эту затею ещё в институте.

Гришка,  молча таращил на меня глаза.

— Едем? — не бойтесь, мы прокатимся ко мне на дачу, у меня там тихо, хорошо, птицы поют и кофе отменный, — она в первый раз мне улыбнулась и посмотрела в глаза. — Меня Аля зовут, а вас?

— Александр.

Собрав и обменяв её фишки, мы вышли из Метлы. Всё было, как в тумане. Мысли о том, что меня разводят, дятлом стучали в голову. Но не поехать я не мог. Это была одна из самых красивых девушек, которых я встречал. Кроме её красоты, она была игроманкой. Мне было интересно. Наша встреча была похожа на встречу двух, безнадёжно зависимых наркоманов. Таким, как мы, нельзя быть вместе. Мы как два ядра летящих к центру Земли усиливали друг друга. Я залип с ней в Москве на три года. Она оказалась дочкой генерала. Денег в семье было много, училась она, как и её друзья, в МГИМО и отлично разбиралась в современном искусстве. То, что она называла дачей, было огромным особняком, плотно набитым антиквариатом. Она любила читать, играть и пить виски. Она любила меня.

Всё оборвалось так же, как и началось, мы поругались в казино. Я психанул и в тот же вечер уехал в Санкт-Петербург. Она была гордой, я был дураком.

Болтаясь по разным городам, так я куролесил около двадцати лет. Я не заметил, как состарился. Не заметил, как мои друзья обзавелись бизнесом и семьями. Не заметил, как Гришка улетел жить за океан. У меня была только одна любовь и страсть, которой я был верен - ИГРА.

Единственное, что меня остановило, охладило и сбило с этого скользкого пути то, что моим родителям пришлось отдавать мои долги, продать свою жизнь, спасая меня.

Дело было на закате игорного бизнеса и России, почти перед его запретом. В рулетку я уже не играл, не было средств на большие ставки, работал в  небольшом клубе, где стояло множество игровых автоматов. Мне было не скучно, я был в своей среде, и чувствовал себя отлично. Пережив  кризис, который захлестнул всех, я, как мог, выплыл и устроился по старым связям, управляющим зала.

Глаз у меня был наметанный. Игроков я видел насквозь. Сам играл редко  и по малому интересу. Я знал, что ставить много нельзя, садился всегда за автомат, который уже давно не выдавал выигрыши, благо аналитика у меня была полная, и считал я, все также отлично, но что-то в тот вечер пошло для меня не так. Я потерял бдительность. Я любил ставить на комбинации. За одну ставку я ставил на центральную линию, за две  ставил на диагональ, а за три ставил на все 9 полей. Я ждал, что выпадет  777 и выпадет по диагонали. Я был, как в бреду. Потеряв счет времени и потраченных денег, я был абсолютно уверен, что мне остался один шаг до выигрыша. Деньги кончились вдруг, но остановиться я не мог.  Тут я вспомнил, что в  сейфе лежат деньги хозяина на новую машину. В мою разгоряченную голову пришла самая бредовая, в моей жизни, мысль. Комбинация была мне известна, он много раз при мне открывал сейф, не задумываясь, что для меня, как для наркомана деньги — это средство для получения кайфа. Мой кайф - это игра. Деньги давно уже потеряли для меня ценность, я перестал их рассматривать, как средство платежа. И вот у меня в голове запульсировала вена, я ничего не соображал. Набросив куртку на стул, на котором я сидел,  метнулся в кабинет и открыл сейф. Сначала, я взял немного и был уверен, что быстро отыграю и верну деньги. Никто бы ничего не заметил, но потом я ходил за деньгами еще несколько раз и пришел в себя  только тогда, когда в сейфе больше не было денег. Сейф был пуст. В этот момент я понял, что совершил. Я мужик под сорок сидел на полу и рыдал. У меня не было таких денег.

Я вышел из зала. Пахло свежестью раннего утра. Было холодно или меня просто знобило. Люди уже спешили на работу. Те, кто вставал рано, шли по своим делам, не замечая меня.

Как в бреду я доехал до родителей. Бывал я у них теперь редко. Жил, то у одной бабы, то у другой. Своей квартиры так и не купил. Дрожащей рукой я позвонил в знакомую до боли, дверь.

— Кто там?— спросила мама откашливаясь. Сонный мамин голос, послышался через дверь.— Кто там? — Сережа, молчат. — Хулиганы наверно, — сказала она, обращаясь по имени к отцу.— Там шуршание какое-то, за дверью.

— Дай посмотрю,— сказал отец хриплым голосом.

На часах было шесть утра.

Дверь тихонько приоткрылась. Всклокоченные седые волосы и очки на кончике носа высунулись из-за двери, в руках отец держал скалку, видимо для защиты.

— Сашка, сынок, — прокричал отец и скалка выпала у него из рук.

Мать выбежала на площадку, в наспех запахнутом халате. Они начали меня поднимать и тащить в квартиру. Я был пьян и не мог связно ничего объяснить.

— В ванну его, мать помоги, — скомандовал отец.

Меня раздели, как маленького и засунули под ледяной душ. Мать побежала суетиться на кухню и заваривать крепкий чай, чтобы привести меня в чувства.

— Что ты натворил? — тихо спросил отец.

— Пап, я просрал всё. — Себя, жизнь свою. — Совсем.— Я деньги украл, папа.— Я - вор. — В зале, из сейфа взял, — я выл, как раненый зверь.

— Сколько? — прохрипел отец незнакомым, страшным, сдавленным голосом.

— Много. — Там на машину у него лежали и еще сверху столько же.

— Понял. Номер телефона, у него какой? — Диктуй. — Отец, по старинке, взял ручку и газету с кроссвордом, лежащую на полу.

Я продиктовал.

— Матери пока ничего не говори. — Скажи, что с бабой расстался, она поймёт. — Потом придумаю, как объяснить.

Отец встал и  вышел из ванны.

Я опущу подробности, как отцу удалось отмазать меня от ментов, как он смог договориться об отсрочке и закрыть долг. Самое важное, что моя игромания, стоила моим родителям, самым дорогим мне людям, их жизни, привычной жизни. Они продали роскошную квартиру, которая осталась от деда, и переехали в однушку, где-то в Богом забытом пригороде. Они продали свою жизнь и потеряли то, что они любили и то, что им было дорого.

Долг был выплачен. Я устроился на работу охранником, в медицинский центр и жил у родителей. Однажды я стоял и курил у входа, нарушая все правила, когда напротив остановился роскошный чёрный мерседес. Из него вышел лысый, с бородой и немного полноватый мужик, в костюме цвета слоновой кости.

— Курить вредно, — сказал он мне. — Рекомендую бросить.

Я вздрогнул. Гришка! Это был мой Гришка!

— Гришка — ты??

Мужик обернулся и бросился мне на шею. Мы обнимались, как сумасшедшие.

— Как ты здесь оказался, — таращил он на меня свои умные, карие глаза.

— Вот так, не смог остановиться и взяться за ум, как ты.  — Скатился совсем, так что и не выберешься.

— Семья, дети? — Как Аля? — Мама и папа живы? — тараторил он.

— Как Аля я не знаю, потерялись мы с ней.— Семьи нет. — Родители живы, приходи в гости вечером.

— Так, нет, не приду. — Я приглашаю тебя и тетю Галю с дядей Сережей на ужин. — Играть бросил?

— Да, дорого заплатил и бросил,— я опустил глаза, мне даже рассказывать было стыдно.

— Короче, давай так, в Талион вечером приезжайте.— Стоп, нет там, казино есть. — Давай лучше в Академии поужинаем. — К восьми  нормально будет?

— Отлично, родители обрадуются, — мы снова обнялись к всеобщему удивлению персонала медицинского центра, где меня, как охранника никто, кроме уборщицы Машеньки и за человека—то не считал.

Мама, в тот вечер, долго прихорашивалась, надела любимое папино платье и даже вынула из коробки туфли на каблуке, в которых ей совершенно точно было неудобно, зато красиво. Отец был в костюме и галстуке. Я же оделся просто, до Гришки мне было не дотянуть, поэтому я натянул черную водолазку и брюки. Такая одежда давно стала для меня униформой в обычной жизни, она, как кокон прятала меня от других людей.

Раньше я часто бывал в Академии, приятное и вкусное место на Ваське.

Открыв дверь, я с наслаждением втянул ноздрями запах ресторана и моей прежней жизни. Гришка, уже сидел за столиком и отчаянно махал нам рукой.

— Тетя Галя, вы красавица, как всегда, — это вам, — он показал рукой, и официант принес большой букет цветов, заботливо поставленный в ведро для шампанского.

— Дядя Сережа, крепкий вы мужик,— как же я рад,— он бросился к папе на шею.

Как я узнал потом, его родители уже умерли и он отчаянно скучал по роли сына и был счастлив называть моих, именно тетя и дядя, а не по имени отчеству.

Жена его была американка, русский знала плохо, поэтому все больше молчала и медленно потягивала вино весь вечер. Она была чуть полноватая и холеная, как и Гришка. Они были очень похожи.

В ожидании десерта Гришка, потащил меня покурить.

— Так, мне идея пришла,— начал он сразу. — Ты огонь и воду прошел в своей жизни. То, что так оступился — бывает, но я верю, в судьбу, и встретил я тебя не случайно. Я хотел клинику свою в Питере открыть, а сейчас мне пришло в голову, что мы с тобой откроем центр по лечению игромании. — Будем лечить лудоманов и всех, кто потерялся и оступился. — Помочь может только тот, кто знает, в чем помогать. — Я не верю в брехню психологов, которые сами не играли, не знают, как можно увязнуть. — Серьезно зайдем. — Мозги надеюсь у тебя в порядке, пойдешь учиться. — Вытащу я тебя.

Я не верил своим ушам. Судьба мне протягивала руку. Мне повезло, мне снова повезло. Я почувствовал тот же жар, как тогда, когда выиграл в Метле.

— Я тебя не подведу, у меня больше не было слов. В горле стоял комок.

Жизнь снова давала мне шанс, и я вцепился в него зубами.

Прошло уже больше семи лет. Центр работает крайне успешно. Было много ребят и девочек, кому мы помогли. Все игры ушли в сеть, после  запрета и закрытия казино. Заражённых игрой не стало меньше, они просто стали другими. Мы знали, как помогать. Гришка финансировал проект, я его вёл. Благо я не просрал вместе с деньгами мозги и смог выучиться. Я поменял всё и поменялся сам. Теперь, каждый из вас, кто прочитал или услышал мою историю, понимает, что всё можно поменять и можно вылечиться, можно изменить жизнь на любом ее витке.

Сейчас, я живу иначе, у меня появилась семья и работа, у меня появилась цель и предназначение.  Но, сколько бы ни прошло лет, мне каждый день стыдно за себя прошлого, за то, что я  заигрался и не смог понять разницы между жизнью и игрой.