Тени безымянного озера. Глава 25

…Белый пенный взрыв замер в воздухе, превратив операционную в сюрреалистичный кадр замедленной съёмки. Игоря взрывной волной прижало к липкому полу, но глаза он не закрыл, наблюдая любопытный феномен. Осколки стекла застыли в полёте, образуя хрустальный купол над Мироновой. Тени доктора Крылова рассыпались на отдельные молекулы, светящиеся как звёздная пыль, а капли пены закручивались в воздухе, словно миниатюрные галактики, повторяя узор на Лениной коже.

— Она создала локальное поле временно;го дисбаланса! — крикнула Вера, но её слова для Седова растянулись, как граммофонная запись.

Лена подняла руку, и Игорь увидел знакомый жест — точь-в-точь как у отца в тех лабораторных записях из «Безымянного-13». Её голос зазвучал объёмно, будто исходя одновременно из всех углов помещения:

— Связь… по цепочке… домой…

Внезапно пространство сложилось как оригами. Стены операционной растворились, сменившись бетонными тоннелями «Б-13». Запах дезинфекции превратился в знакомый аромат формалина и старой проводки. А гул генераторов из прошлого наложился на текущую реальность.

Лена (или то, во что она превращалась) протянула руку. В её ладони плавала голограмма — точная копия той самой лаборатории, где всё начиналось.

— Кольцо… должно замкнуться… — кристаллический глаз девушки отражал знакомые Седову и Ковалёвой координаты «Безымянного-13». — Там… последний монолит…

Вера, с трудом преодолевая временную аномалию, добралась до разбитого терминала. На экране мелькнуло: «СИГНАТУРА ОБНАРУЖЕНА: БЕЗЫМЯННЫЙ-13. ПРОТОКОЛ 'ЧЁРНЫЙ КВАРЦ' АКТИВИРОВАН». И тут временной пузырь лопнул. Игорь зажмурился, а когда открыл глаза, то обнаружил совершенно пустую комнату с выгоревшими стенами и обгорелыми бумагами на бетонном полу. Без медицинского оборудования, без детей и чёрной колонны. Лишь одна Миронова лежала не шевелясь, но кристаллы её тела транслировали на стену карту с единственной горящей точкой Безымянного.

Игорь поднял с пола один заинтересовавший его документ. Лист обгорел, но ещё можно было прочитать заголовок: Приказ Минобороны 1986 года: «Объект 'Чёрный Кварц' (Безымянный-13) перевести в режим консервации. Носителей группы 'Лямбда' эвакуировать в…» — дальше текст обрывался.

— Значит, там… — Вера провела пальцем по Лениным кристаллам, — находится источник всего. Твой отец знал…

Лена молчала. Её человеческая половина смотрела на Игоря с бесконечной печалью, кристаллическая — излучала холодный голубой свет, в котором уже угадывались очертания бетонных стен той самой подземной лаборатории…

Тишина в опустевшей операционной давила на барабанные перепонки. Игорь поднял Ленино тело — оно стало невесомым, как полое внутри. Кристаллы на её коже пульсировали в такт его собственному сердцебиению, создавая странный резонанс.

— Возвращаемся в наш транспорт, — прошептала Вера, разглядывая переданную ей Седовым ключ-карту с логотипом «Б-13». Её пальцы оставили кровавые отпечатки на пластике — где-то в хаосе она повредила ладонь.

Они вновь спрятали тело Мироновой в тележку, собираясь везти девушку к лифту. Как вдруг Ленина рука сжала Игоря за запястье с нечеловеческой силой. Её кристаллический глаз вспыхнул, проецируя на стену подземный зал с монолитом, покрытым знакомыми символами. И Седова-старшего в защитном костюме, вводящего данные в терминал.

— Он… оставил… инструкции… — слова Лены шли с задержкой, будто преодолевая временной барьер. — Только… твоя ДНК… откроет…

Её голос оборвался. Тело снова обмякло, но проекция продолжала разворачиваться, показывая теперь их самих в том самом зале. Будущее? Прошлое? Игорь не понимал. Но знал одно: дорога вела только в одно место…


… Побитый осколками от взрыва микроавтобус скрипел кузовом, но держал путь на север, в сторону Красноярска. Игорь и не думал, что через год он вернётся туда, откуда они с Еленой бежали. Но, видимо, судьбе так было угодно, чтобы они опять оказались в Безымянном.

Вера, не отрываясь от ноутбука, почти постоянно расшифровывала данные с Лениных кристаллов, периодически сообщая Седову, что она обнаружила.

— Слушай! Оказывается, твой отец создал обратный протокол. Если активировать его у источника… — её голос дрогнул, — …это уничтожит все кристаллические сети. Но…

— Но? — Игорь сжал руль так, что кожа побелела на костяшках.

— Лена стала частью системы. Пойми! Она… — Вера не закончила, лишь показала на экран рабочего ноутбука. Там виднелась надпись: «Носитель-катализатор: необратимая интеграция 89%». Заднее сиденье вдруг залил голубой свет. Лена сидела, выпрямившись, её человеческий глаз слезился, кристаллический — излучал холодное сияние.

— Не… бойтесь… — в голосе девушки слышался странный акцент, будто кто-то учился говорить по-русски. — Это… необходимо. Как тогда… в Тунгуске…

За окном мелькали знакомые указатели, ориентируясь на которые Игорь понимал, что до Безымянного им ехать ещё примерно двадцать километров. Связь, как и ранее, полностью пропала. Погода в очередной раз испортилась. Дождь усилился, превратив дорогу в мутный поток. И вдруг… Удар. Машина пошла юзом. Но это была не авария. Произошло резкое изменение реальности: дождь замер в воздухе, мотор заглох, но машина продолжала движение. Игорь взглянул на смартфон, прикреплённый к панели приборов, и заметил, что дата на нём сменилась на 1986 год. Он бросил взгляд в салонное зеркало и увидел, как Лена улыбается той самой улыбкой, что Игорь помнил у отца — усталой и всепонимающей.

— Добро пожаловать… домой… — её рука указала вперёд. Седов, пытающийся вновь завести мотор у скользящей по грязи машины, разглядел, как в туманной дымке возникли ворота с чёткой надписью. Те самые: «Безымянный-13». Но не заброшенные, какие он помнил, а с новенькой охраной в советской форме, с живыми фонарями, с собственным отцом, стоящим у проходной с секундомером в руках…

Микроавтобус плавно катился по инерции, словно дорога сама подтягивала его к воротам. Игорь почувствовал, как волосы на руках встают дыбом от статического электричества. Воздух в салоне пахнул теперь озоном и чем-то ещё — сладковатым, как нафталиновые шарики в бабушкином комоде.

— Мы в петле, — прошептала Вера, сжимая в руках самопальный прибор. Стрелка на геомагнитном датчике бешено вращалась. — 1986 год… Это же…

— Год работы моего отца в Безымянном, — закончил Игорь, замечая, как советский флаг над КПП трепещет с неестественно плавными движениями, будто под водой.

Лена, самостоятельно пройдя по салону, положила руку ему на плечо. Прикосновение было странным — одновременно тёплым человеческим и ледяным кристаллическим.

— Гляди… — указала она на отца.

Алексей Степанович Седов смотрел прямо на их машину. Его губы шевелились, но звук доносился с опозданием, как плохая синхронизация в старом кино: «…жд… вас… лабор… тория…»

Молодой солдат в шинели подошёл к машине. Игорь, опустив боковое стекло, автоматически потянулся к бардачку в приборной панели за своим Макаровым, но Вера остановила его:

— Подожди. Посмотри на его глаза.

Глаза солдата были… обычными. Человеческими и почему-то полными животного страха.

— Документы, — его голос дрожал. — Вы по списку?

Лена вдруг наклонилась вперёд. Её кристаллический глаз вспыхнул.

— Сержант Петренко, — произнесла она с неожиданной чёткостью. — Ваша дочь Маша родится через три месяца. Она будет болеть астмой. Дайте ей это.

Она протянула через окно сложенную бумажку. Солдат побледнел:

— Откуда вы… я никому не говорил…

— Берите, — Лена улыбнулась по-матерински тепло. — И отойдите подальше сегодня после смены.

Солдат машинально взял записку, сделал шаг назад — и в этот момент часы на КПП застыли на 18:47. Фонари в руках военных вспыхнули втрое ярче, а вот отец Игоря исчез — остался только его секундомер, лежащий на асфальте…

Земля дрогнула. «Каравелла» вдруг провалилась сквозь асфальт, но не вниз — вперёд, в разверзшуюся перед ними черноту. А перед Игорем появились видения: сначала лабиринт из знакомых бетонных коридоров, потом он увидел себя ребёнком, бегущего по ним с игрушечным пистолетом, затем отца, вводящего код на старом терминале.

— Держись! — крикнула Вера, хватаясь за рукоятку над дверью. Но падать им было некуда. Машина приземлилась в том же месте, только теперь ворота перед ними оказались ржавыми и заброшенными. Надпись «Безымянный-13» полустёрлась, а в воздухе витал запах гари и чего-то химического.

Миронова вышла первой из машины. Её кристаллы теперь светились ровным голубым светом, очерчивая путь к главному зданию.

— Мы здесь, — сказала она просто. — В нужном времени. В нужном месте.

Седов поднял с земли тот самый секундомер отца. Стрелки замерли на 18:47. На обратной стороне была выгравирована надпись: «Когда время остановится — найди меня у сердца».

Игорь сжал секундомер в ладони, ощущая холод металла сквозь водительскую перчатку. Надпись жгла его сознание, будто раскалённая игла.

«Блин… — в недоумении оглядывался Седов по сторонам. — Сердце… И где его здесь искать? В этих облупленных стенах, в этих пустых глазницах окон?»

Ветер поднял с земли клубы серой пыли, смешанной с чем-то едким — не то пеплом, не то остатками реактивов. «Каравелла» стояла неподвижно, её корпус покрылся тонкой паутиной трещин, будто само пространство не хотело отпускать их обратно.

— Лабиринт, — тихо сказал Игорь, глядя на зияющий проём главного входа. — Тот самый.

Миронова зашагала вперёд, вставая рядом с мужчиной. Её кристаллы пульсировали в такт шагам, отбрасывая голубые блики на облупившуюся краску стен.

— Тогда не будем терять время, — бросила она через плечо. — Если твой отец оставил подсказку, значит, ждал тебя.

Седов кивнул и двинулся следом, но в груди у него сжалось что-то холодное. Когда время остановится… Он посмотрел на секундомер — стрелки по-прежнему замерли. А где-то в глубине комплекса, в темноте заброшенных коридоров, тихо щёлкнул замок. Будто кто-то только что открыл дверь…



… Игорь окинул взглядом заброшенный военный городок, застывший во времени. Перед ними возвышался главный корпус — массивное здание штаба с колоннами, на фасаде которого едва угадывались полустёртые буквы: «В/ч № .......» «Безымя…». По бокам высились казармы с пустыми глазницами окон, а дальше угадывались очертания лабораторного корпуса — того самого, где когда-то бегал маленький Игорь с игрушечным пистолетом.

— Сердце… — Седов сжал секундомер. — Если это не метафора, то что? Командный пункт? Котельная, гаражи? Цеха или реактор…

Его взгляд скользнул к центру площади, где когда-то стоял памятник — звезда с вечным огнём. Теперь на постаменте зияла пустота, но в бетоне остался след: углубление в форме сердца.

Тук. Тук-тук… Звук шёл именно оттуда.

— Лена, — Игорь обернулся к Мироновой, — твои кристаллы…

Она уже стояла рядом, каменная половина её тела мерцала тревожным голубым светом, отбрасывая блики на ржавые плиты.

— Это не просто сердце, — произнесла она. — Это вход.

Вера Ковалёва, до сих пор молча наблюдавшая за ними, резко подняла голову:

— Погодите. А если это ловушка?

Но было уже поздно. Секундомер в руке Игоря внезапно дёрнулся, стрелки дрогнули — и снова замерли. 18:47. Земля под ногами содрогнулась. С грохотом разошлись плиты, обнажая стальной люк с выгравированными буквами: «ДОСТУП ТОЛЬКО ПО СИГНАЛУ ВРЕМЕНИ».

Из темноты снизу донёсся скрежет механизмов…

— Ну что, — Вера мрачно усмехнулась, доставая фонарь, — похоже, ваш папа приготовил для нас экскурсию.

Лена первая шагнула к люку, её кристаллы вспыхнули ярче, освещая путь вниз. Игорь глубоко вдохнул и шагнул следом, мысленно повторяя надпись отца на часах: «Найди меня у сердца»…

Ледяной воздух ударил в лицо, когда они начали спускаться по скрипучей металлической лестнице. Фонарь Веры выхватывал из темноты покрытые инеем ступени, а голубоватое свечение Лены отражалось в застывших каплях конденсата на стенах, словно сотнях крошечных зеркал. С каждым шагом скрежет механизмов становился громче, напоминая скрип огромных шестерён, работающих где-то в глубине.

— Ты уверен, что это именно тот вход? — Вера бросила взгляд на Игоря, её голос слегка дрожал от холода.

— Нет, — честно признался он. — Но других «сердец» мы здесь вряд ли найдём.

Лена шла впереди, её каменная рука скользила по перилам, оставляя за собой мерцающий след. Внезапно она замерла, указывая вперёд.

— Стоп!

Лестница оборвалась, упираясь в массивную бронированную дверь. На металлической поверхности проступали контуры всё того же символа — сердца, но теперь оно было рассечено вертикальной линией, словно шрамом.

— Нужен ключ, — прошептала Лена.

Игорь посмотрел на секундомер. 18:47: «Когда время остановится»…

Он поднёс часы к двери, и раздался щелчок. Сердце раскололось пополам, и створки с глухим стоном и скрипом начали расходиться, открывая длинный коридор, уходящий в темноту.

— Ну что, — Вера глубоко вздохнула, — вперёд, навстречу приключениям?

— Нет, — Лена обернулась, и в её нечеловеческом глазе вспыхнули те же голубые искры, что и в кристаллах. — Навстречу правде.

И трое шагнули в черноту, где их ждало то, что изменит всё и навсегда…


Темнота поглотила людей с первых же шагов. Фонарь Веры выхватывал из мрака лишь узкую полосу бетонного пола, испещрённого трещинами. Воздух был спёртым, с привкусом старой пыли и металла — как в запечатанном на десятилетия бункере.

Лена шла впереди. Голубоватое свечение её кристаллов дрожало в такт шагам, отражаясь в каплях влаги на стенах. Внезапно она замерла.

— Слышите?

Тишину разрезал едва уловимый звук — ровное, механическое тиканье. Игорь обернулся, замечая, как позади них створки двери медленно смыкались, погребая последний луч дневного света.

— Назад пути нет, — констатировала Вера, сжимая фонарь так, что костяшки пальцев побелели. А тиканье становилось громче. И тогда они увидели его…

В конце коридора, едва различимый в тусклом свете, стоял силуэт. Высокий, подчёркнуто прямой. Одна рука была поднята — в ней что-то блестело.

— Отец…? — сорвалось у Игоря.

Но силуэт не ответил. Вместо этого раздался щелчок, и коридор вспыхнул ядовито-зелёным светом аварийных ламп. Перед ними зиял огромный зал. По стенам — ряды пультов с потухшими экранами. В центре — нечто, напоминающее гигантский реактор, оплетённый трубами. А на полу… На полу лежали тела. Десятки тел в одинаковых защитных костюмах, застывших в неестественных позах.

— Господи… — Вера прикрыла рот ладонью. Но самое жуткое было впереди. У основания реактора, в кресле с откинутой спинкой, сидел человек — Седов-старший. Его пальцы всё ещё сжимали точно такой же секундомер. Стрелки замерли на 18:47. Надпись на стене за его спиной, выведенная неровными буквами, гласила: «ОНИ ВСЕГДА С НАМИ. ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ В 18:47».

Надоедливое тиканье превратилось в навязчивый, прерывистый гудок. Лена внезапно вскрикнула — её кристаллы вспыхнули ослепительно-белым.

— Выходите! Сейчас оно проснётся!

Но было уже поздно. Реактор зажужжал, а глаза Седова-старшего медленно открылись…

Ледяной ветер внезапно рванул по залу, завывая в вентиляционных шахтах. Седов-старший не шевелился — только его мутные, затянутые белой пеленой глаза медленно поворачивались, следя за ними.

Вера резко отшатнулась, натыкаясь на пульт управления.

— Он… он же мёртв!

— Нет, — голос Лены дрожал, а кристаллы её тела пульсировали в такт нарастающему гулу реактора. — Он где-то между. В ловушке времени.

Игорь сделал шаг вперёд, сердце бешено колотилось.

— Отец…

Внезапно трубы реактора затряслись, из стыков брызнула чёрная маслянистая жидкость. Она стекала по металлу, образуя странные узоры — словно чьи-то пальцы выводили послание.

18:47… 18:47… 18:47

— Время зациклилось, — прошептала Лена. — Мы опять в петле.

Седов-старший резко дёрнул головой, его челюсть неестественно отвисла. Из горла вырвался хрип:

— Бе…ги…

Пол под ногами дрогнул. Тела в защитных костюмах начали шевелиться, будто куклы на невидимых нитях. Вера в ужасе схватила Игоря за рукав:

— Нам надо выбираться! Сейчас!

Но коридор за спиной уже исчез — вместо него зияла чёрная бездна. Лена вдруг вскрикнула — её кристаллы треснули, выпуская наружу ослепительные лучи.

— Я… вижу выход! — она указала на реактор. — Через него!

Реактор гудел всё громче, его корпус начал раскаляться докрасна.

— Ты с ума сошла?! — закричала Вера, хватая подругу за руку, но и Игорь уже шагнул вперёд, произнося:

— Отец пытался остановить это. Теперь наша очередь.

Седов бросил взгляд на секундомер — стрелки вдруг ожили, начав обратный отсчёт: 5… 4… 3…

Лена схватила их обоих за руки.

— Держитесь!

2… 1…

И мир взорвался знакомым белым светом. Последнее, что увидел Игорь, как его отец медленно поднимал руку в прощальном жесте… А потом — тишина и холодный асфальт под щекой. Они втроём лежали во дворе «Безымянного-13», а над ними сияло привычное жёлтое солнце.

— Мы… вернулись? — Вера села на асфальт, потирая виски и оглядываясь по сторонам. Лена молча показала на ворота — надпись «Безымянный-13» снова была чёткой, как новенькая.

Игорь разжал ладонь, его секундомер показывал 18:47. Но теперь на обратной стороне была выгравирована новая надпись: «СПАСИБО. ТЕПЕРЬ ОНИ СВОБОДНЫ».

Где-то вдалеке, будто эхо, прозвучал знакомый голос:

— Игорь…

Он обернулся, но вокруг никого не было. Только ветер качал ржавые качели, скрипящие, как старый секундомер.