Спираль времени Часть 2

«Мы ждали чуда и стали тише.
Всё настоящее приходит неслышно.»
— неизвестный Змей


Прошло более 10 лет…
Зине перевалило за тридцать. Подруги повыскакивали замуж, обзавелись детьми. Жизнь шла своим чередом… У всех, только не у неё.
Зина возвращалась домой после работы, уставшая, в пустую квартиру. Всё стоит по местам, всегда чисто и уютно. Вокруг тишина, ничто не нарушает размеренное тиканье часов.
Подруги сочувственно советовали родить для себя ребёнка. Зина слушала их и понимала, что это невозможно — вот так взять и родить. Для себя. Для себя можно что-то купить, а родить «для себя» не вмещалось в рамки её сознания.
Ей говорили:
— Ждёшь прЫнца на белом коне?.. возраст уж не тот.
Зинка смотрела внимательно. Отвечала:
— Жду…
Но сама знала, что вовсе не принца она ждёт, а ждёт своего большого чувства, которое накроет её с головой, не даст ей возможности спокойно жить, дышать… Она хотела по-настоящему полюбить.
Но время шло, а сердце молчало. Возвращаться в пустую квартиру стало просто невыносимо. Зина решила завести себе кошку или собаку. Отправилась в воскресный день на птичий рынок, долго ходила и разглядывала смешных пушистых котят, лысых, почти голых кутят, птичек, рыбок, свинок, кроликов, всех мастей и разновидностей братьев наших меньших. Но остановила свой выбор на малыше-удаве. Увидев его, она остановилась, как вкопанная, вспомнив своё увлечение десятилетней давности.
— Вот что мне нужно, — от радости сердце забилось учащённо.
— Теперь дома меня будет ждать не кошка, не собака, а удав, прекрасный, замечательный змей — царь природы! — так думала она, когда несла его домой в корзине, которую купила вместе с удавом.
Воспоминания нахлынули на неё, она вспоминала, как надо обустроить ему место, какие создать условия, планировала, что и когда купит. Её жизнь обрела новое качество, все нерастраченные чувства теперь обратились на это существо, свернувшееся кольцами и мирно положившее на все эти кренделя узкую голову.
Она старалась, и через пару недель маленький удав уже имел свой оборудованный угол. Тут были приспособлены ветки, на которых он мог удобно располагаться, было тепло и влажно. Зина кормила его, покупала ему в зоомагазине маленьких крысят. Ей было интересно наблюдать, как удав охотился. Медлительный и спокойный, он, завидев жертву, сначала замирал, затем медленно разворачивался в сторону жертвы и… резкий, молниеносный выпад. В следующее мгновение крыса бьётся в тугих кольцах, обившихся вокруг её тела. Набросившись, удав сразу же хватал жертву зубами за голову, чтобы та не вырвалась, и, обившись вокруг неё двумя–тремя упругими кольцами, начинал душить. На каждом выдохе жертвы — смертоносные объятия сжимались всё теснее.
Убедившись в том, что добыча мертва, удав начинал медленно и постепенно заглатывать её, начиная с головы. Пасть его разевалась широко-широко, горло и шея растягивались, и он медленно, но уверенно начинал, в прямом смысле, натягиваться на свою добычу.
Сцена, конечно, была не из приятных, но Зина понимала, что таковы правила жизни её питомца, и ей приходилось с этим считаться и покорно покупать ему корм для пропитания, ибо «мы в ответе за тех, кого приручили».
Она пробовала давать Софиту мёртвую добычу, дабы предотвратить акт удушения и мучения жертвы, но это было бесполезно… Он не проявлял никакого интереса к остывшему тельцу, у которого отсутствовало тепловое излучение, которое-то как раз и служило подслеповатому змею сигналом к нападению. Наевшись, сытый Софит сворачивался в уютную тугую спиральку и устраивался поудобнее для переваривания.
Удав рос, увеличиваясь в размерах. Зина гордилась своим другом, она воспринимала его так и никак иначе. Приходя домой, сначала шла к нему — посмотреть, всё ли у него в порядке, есть ли вода.
Укладываясь спать, всегда знала, что он обязательно выберется со своей территории и устроится где-то рядом около её кровати. Было ощущение, что змей взял на себя обязанность оберегать ночной сон своей хозяйки. Он бесшумно скользил по паркету, грациозно приподняв узкую голову, останавливался, замирая на мгновение, и, издав тихий свист, следовал в выбранное им место.
Зина часто думала — может ли он причинить ей боль? Укусить её? Но никогда не боялась этого, она чувствовала себя с ним уверенно, легко брала его на руки, гладила по телу, чувствовала упругость и силу этого существа.
Когда наступала пора линьки, змей отказывался от еды, впадал в сумеречное состояние, и его кожа становилась сухой, морщинистой. Он мало двигался, и спустя какое-то время буквально выползал из своей старой кожи, оставив её в виде старого чулка. Зина, убирая «чулок», ощутила в руке чешуйки кожи и вспомнила, как прочла в какой-то книге, что чешуя змеи приносит счастье, многие народы имеют поверье, что, положив чешуйки в кошелёк, они принесут большую прибыль.
— Принеси мне счастье, — улыбалась Зина.
И он принёс… В виде Владимира.
Она увидела его в театре, куда пошла с подругой на премьеру. Они встретились глазами — и между ними вспыхнула искра, молния, разряд… Зина отвернулась, но тут же поймала себя на мысли, что хочет снова посмотреть на него.
Повернулась, поискала глазами, увидела и… улыбнулась. Улыбнулась так, как никому и никогда раньше не улыбалась. И ей было совершенно всё равно, что подумает он, совсем незнакомый человек, и что скажет её подруга, уже дёргавшая за рукав платья.
С подругой походили по коридору, посмотрели на развешанные картины и фото артистов, потом отправились на свои места в маленький зал, где, усевшись, оказались рядом друг с другом — с неизвестным мужчиной, которому улыбалась в фойе театра.
Наверное, это была судьба. Сердце Зины прыгало, как сумасшедшее. Она смотрела на сцену, где было очень весело, смешно, местами трагично, но чувствовала всем своим существом рядом сидящего мужчину. Случайно стукнувшись локтями, встретились глазами, извинились, сосредоточились на игре актёров и… снова посмотрели друг на друга, улыбаясь и понимая неизбежность знакомства.
Они познакомились так же легко, как улыбнулись друг другу. Он предложил проводить домой — она согласилась. Они пошли пешком, глотая морозный воздух и ощущая на лице прикосновение первых снежинок.
Ей было очень хорошо вот так идти рядом с ним, излучающим силу и уверенность, и говорить, говорить, говорить… Расставаться не хотелось ни ему, ни ей. Они пошли гулять снова…
Домой она вернулась в два часа ночи, совершенно счастливая, и уже утром проснулась от звонка своего нового знакомого.
— Я хотел сказать тебе: доброе утро и… что я уже соскучился! — говорил он, а Зина сияла.
Сердце говорило… Нет! Оно кричало! Вопило! Прыгало! Наконец-то оно пришло, это большое всепоглощающее чувство!
Зина сидела, смотрела в окно на первый снег, на деревья, которые красиво одевались в белое, на людей, которые куда-то спешили, на бедных птиц, жавшихся к окнам домов, на часы… снова в окно, куда-то вдаль, вспоминая и слыша слова, обрывки фраз, голос Владимира, переводя взгляд снова на часы… Скоро они встретятся.

Из радиоприёмника лилась мягкая мелодия. Зина мечтала, растворяясь в музыке. Песня закончилась, и приятный голос диктора начал сообщать своим радиослушателям очередность программ в ближайшие полчаса. Далее диктор представил гостя в студии и завёл беседу на религиозную тему. Зина рассеянно слушала. Постепенно рассказ диктора привлёк её внимание. Шла беседа о первородном грехе. Гость студии рассказывал о сущности человека на Земле, его грехах, углублялся в историю первородного греха, совершённого Евой.
Зина задумалась. Она вдруг вспомнила свой сон, приснившийся ей однажды. Тот сон был так удивителен, что она нередко вспоминала его, и каждый раз удивлялась — как мог он ей присниться? Такой странный, красивый, необыкновенный сон…
Звук в комнате отвлёк её от своих мыслей.
— Софит… Ах да, Фитя! Я совсем забыла про тебя.
— Где ты? Как твои дела? Давай я поменяю тебе воду, — Зина ненадолго переключилась от мыслей о Владимире и своём сне, занявшись повседневным делом, связанным с уборкой террариума. Но совсем ненадолго, потому что Владимир опять настойчиво всплыл в её памяти.
 Она вспоминала его лицо, глаза, как он улыбался, что говорил, как поддержал её за локоть, когда проходили по скользкой части тротуара. Всё было в нём замечательно, всё гармонично, он олицетворял настоящий образ мужчины, который складывался у Зинки долгие годы. Она не верила своему счастью, была всецело поглощена своими чувствами к нему.
— Те же самые герои, — вдруг подумала она.
— Мужчина, женщина и змей… — грустно улыбнулась Зина. — Тройственный союз. История с Евой привела к грехопадению…
— К чему приведёт моя история? — спрашивала она себя. «Счастье приходит, когда ты уже научился обходиться без него…» — шептал кто-то внутри.
— К счастью. Большому, огромному счастью, — подвела итог Зина и начала собираться к встрече с Владимиром.
Они проводили много времени вместе, им было хорошо вдвоём, и как-то раз, прощаясь у самого подъезда, он обнял и поцеловал её. Зина поняла — она пропала, все мосты и преграды рухнули, она сдавалась без боя, была побеждена. Ей хотелось быть с ним навсегда…
— Пойдём к тебе, — сказал он, глядя ей прямо в глаза.
— Понимаешь… — начала Зина. — Я живу не одна.
— Ребёнок… — мелькнуло в сознании Владимира.
— Кто у тебя? Сын или дочь? — чуть помолчав, спросил Владимир.
Зина загадочно улыбалась, изучая, какое действие произвели на него её слова.
— Знаешь, я люблю детей, и это даже хорошо, что ты уже мама, — говорил Владимир, который опять успешно прошёл через случайный экзамен.
— Нет, — прошептала Зина, — детей никаких нет… У меня удав. Софит, — улыбаясь, продолжила Зина.
— ???!!! Удав?.. — он ожидал чего угодно, только не такого признания.
— И, если тебе не страшно, я могу пригласить тебя в гости, — смеялись глаза Зины.
— Ну как? Не передумал?
Он не передумал. Вслед за Зиной поднялся на этаж, смело вошёл в квартиру, преодолев внутренний страх.
И лишь только дверь закрылась за ними, он обнял её, и губы встретились с губами, руки заскользили по её телу, изучая, проникая, запоминая каждую деталь.
Пуговицы, молния, бретелька… скорее снять… нет, зачем рвать… А чёрт с ними — можно рвать! Нужно освободиться от всего, что мешает любви, что стоит преградой на пути двух людей, двух прекрасных тел, жаждущих ощутить друг друга… соединиться, сплестись телом, проникнуть друг в друга дыханием, горячим шепотом, криком счастья, в безудержном танце любви…
Чтобы не расставаться. Чтобы остаться там, в своём космосе, где живёт невесомость и разлито счастье, которое струится повсюду и щедро одаривает этих двух влюблённых…