Чурка 16 - 17

Тётя Лена взяла отпуск за свой счёт, чтобы уладить ситуацию. Работать она не могла, да и деньги нужно было отдать в ближайшие дни.

- Я раздобуду деньги во что бы то ни стало, сынок! - пообещала она Владу. Теймур заметил, как двоюродный брат отвёл глаза. Наверное, ему было не слишком привычно слышать слово "сынок". - Добрые люди согласились одолжить под проценты, но сумма маленькая. Всего пятьсот долларов дали, а нужно четыре тысячи.

Под "добрыми людьми" подразумевалась родители Никитина Вадима. Его мать Ольга согласилась одолжить немного с условием, что Елена будет отдавать деньги ежемесячно с процентами. Была составлена расписка, потому что Никитины на слово людям не верили. Но это был мизер, восьмая часть от той суммы, которую нужно было отдать в качестве компенсации.

- Мама, а давай приданое продадим, то, что ты мне купила, - несмело предложила Инна. Лена хоть и держала детей в строгости, но потихоньку готовилась к будущей семейной жизни дочери. Хотя у той и кавалера не было, тётя Лена уже купила ей одеяло, подушки и два комплекта постельного белья в деревенском КБО, в городе присмотрела набор из трёх кастрюль и набор вилок и ложек.

- Ну, здрасте, приехали! Предлагаешь мне за копейки новые вещи отдать? Их ведь за ту цену, что я отдала, никто и не купит, а задарма отдавать я не хочу. Вот золото - это другое дело. Правда, у меня-то всего одна цепочка, и та мамой покойной подаренная. Так не хочется с подарком расставаться, но, видно, придётся, - сказала она. Вспомнив маму, Лена прослезилась и добавила: - Если бы она была жива, то помогла бы мне. А ещё памятник предстоит ей поставить. Где деньги взять? Кредит, конечно, оформлю, но и он не поможет. Зарплата у меня маленькая, много не дадут. Если бы кто одолжил всю сумму, мы бы рассчитались летом. Отец ваш дом хочет в деревне продать. Что нам мотаться туда-сюда постоянно? Конечно, выручим, наверное, не слишком много, но рассчитаться с долгами хватит. Но кто согласиться занять деньги до продажи дома?

Тётя Лена вопросительно смотрела на Теймура. Она прекрасно знала, что покойная мать пенсию по утере кормильца, которую получал внук, переводила в валюту. Значит, накопления точно имеются. Теймур молчал, не зная, как ему поступить. Брата было, конечно, очень жаль, но отдать все деньги, которые отложены на учёбу, было страшно. Не жалко, а боязно, что придётся расстаться с мечтой. Бесплатное отделение из-за недостаточных знаний по русскому языку Теймуру, вероятнее всего, не светило. Он это понимал и усиленно занимался, но проходные баллы на бюджет были слишком высоки. К тому же для одиннадцатиклассников в республике было введено централизованное тестирование, и, если за биологию и химию Теймур не волновался, то за русский переживал.

Чтобы помочь Владу, нужно отдать всё: и деньги, что отложены на учёбу, и деньги, которые бабушка просила потратить на памятник. О них Теймур даже заикаться не собирался, считая, что они ему не принадлежат. Это деньги бабушки, а не его личные, и потрачены они должны быть по назначению. Тётя не знала, что бабушка даже на памятник себе успела кое-что отложить и просила внука сказать об этом только тогда, когда дочка будет заказывать памятник в рассрочку. Тогда и выплачивать положенную сумму Лена должна была из этой суммы.

- У меня есть деньги, - наконец-то решился сказать Теймур. - Но только три тысячи, пятьсот всё равно придётся у кого-то одалживать.

- Неси их сюда, сейчас "подобьём" всю сумму. Вдруг хватит? - оживилась тётя Лена.

- Здесь их нет.

- Как это? Неужели мама счёт в банке открыла и рубли копила? Не понимала разве, что они обесцениваются каждый день?

- Деньги в валюте, но не в банке, а в другом месте.

Тётя минуты две молчала, видно, соображала, где могут находиться деньги, а потом сказала:

- А-а-а, я, кажется догадываюсь. Матушке на хранение доллары отдали, правильно? Она женщина честная, совесть ей не позволит чужое присвоить. Так ведь?

- Угу, -согласился Теймур. - Только бабушка наказывала Татьяне Михайловне, чтобы она даже мне эти деньги не давала, если я их вдруг решу потратить не по назначению. Так что не знаю, согласится ли она отдать их.

- Ещё как согласится! Дело-то какое! Речь о судьбе брата твоего. Не можем мы ведь допустить, чтобы Владика посадили! - с надрывом произнесла Елена. Владик, который до этого был абсолютно спокоен, ответил ей:

- Ничего не надо. Отдать мы за полтора года, пока Теймур в школе, ничего не сможем, а он из-за нас, точнее из-за меня не сможет поступить в свой медицинский. Так что...

- Молчать! - приказала сыну мать. - Ты хочешь меня раньше времени на тот свет отправить? Мало мне батьки вашего, который всю кровь из меня выпил, так ещё и вы? Одна тихушница молчала, ничего никому не говорила. Если бы сразу призналась, что он в училище не даёт прохода, то разобрались бы с ним. Так нет же, промолчала... Второй защитником заделался, самосуд решил учинить. Предупреждаю вас всех. Если тебя, сынок, "закроют", то меня ты живой уже не застанешь, когда выйдешь. Будешь приходить туда, где уже все мои спят вечным сном. Батька твой мне спокойной жизни не даст. Так что или он меня на тот свет отправит, или я сама на себя руки наложу. Вот вам моё последнее слово.

Громко заплакала инна, которая и сама считала себя виноватой, а теперь ещё и мама подтвердила её догадки. Теймур смотрел, как тряслись плечи двоюродной сестры, как она вытирала слёзы дрожащими руками.

- Я съезжу к Татьяне Михайловне в выходные.

- Нет, завтра же мы поедем вместе! - сказала тётя Лена. - Пропустишь школу, ничего страшного. Тебе ещё и лучше, дополнительный выходной получится. Я записку напишу, объясню, что у тебя температура поднялась, хотя, мне кажется, никто ничего и не спросит. Ты не хулиган какой-нибудь, а на хорошем счету. Так что всё обойдётся.

***

Татьяна Михайловна, когда услышала просьбу, растерялась, не зная, как ей поступить. Хоть приезжала она в дом покойной Валентины Ивановны не слишком часто. Визиты можно по пальцам пересчитать, но Влад и Инна ей нравились. Были они тихими и добрыми. Поэтому мама Гриши сначала и поверить не могла, что такой спокойный мог ввязаться в такую историю, что теперь должен был понести наказание.

- Я, как мать, Вас очень понимаю, - сказала Татьяна Михайловна. - Не хочется, чтобы дело дошло до суда. Но ведь я слово Валентине Ивановне дала, что прослежу, чтобы деньги были потрачены на учёбу.

- Так ещё полтора года впереди! Я каждую копеечку буду переводить в доллары, экономить стану на всём. Вы не думайте!

- Даже если так, то всё равно всю сумму отдать Теймуру Вы не сможете за это время.

- Отдам, обещаю Вам, что всё вернём до копеечки, - уверенно ответила тётя Лена. - Только помогите ради всего святого!

Добрая Татьяна Михайловна внимательно посмотрела на Теймура, чтобы понять, согласен ли он отдать свои сбережения. Тот глазами и кивком головы дал понять, что не против. Матушка принесла не только три тысячи, принадлежащих Теймуру, но ещё и дала и свои пятьсот долларов, которые ей передали родственники на приобретение мебели.

- Я Вам одолжу недостающую сумму. Мне брат и сестра передали, я не успела ещё ничего потратить.

- Спасибо Вам, добрая Вы душа! На таких мир держится! Я всё верну, всё верну, не сомневайтесь! Расписку мне писать? Я у Никитиных заняла пятьсот долларов, так они мне сказали, чтобы всё было оформлено. На всякий случай я паспорт с собой захватила.

- Что Вы! Какие расписки? Я Вам верю! Мир на доверии между людьми держится. Нам, когда случилась беда, всем миром помогали, никто в стороне не остался. И я рада помочь, тем более Вам, дочери Валентины Ивановны, доброту которой никогда не забуду.

Тётя Лена осмелела и спросила:

- Может, у Вас ещё пятьсот найдётся. Я бы тогда всё Никитиным вернула, а так им проценты придётся заплатить. Вы ничего такого не подумайте. Это я просто так, к слову.

- Извините, - развела руками Татьяна Михайловна, - больше ничего нет. Отдала всё, что было. О том, что у неё остались деньги на памятник Валентине Ивановне, говорить не стала. Она, как и Теймур, считала, что эти деньги ей не принадлежат и распоряжаться ими она не имеет права.

Всю обратную дорогу тётя Лена высказывала своё восхищение Татьяной Михайловной. Говорила, что таких людей сейчас днём с огнём не сыскать, что она будет просить у директора школы, где работает, ещё хотя бы полставки. Будет мыть полы с утра до ночи, чтобы вернуть долг.

- И Владика с Инной отправлю летом траву собирать. Знаю, что ты там тоже подрабатывал.

- И следующим летом тоже буду работать. Правда, это не слишком большие деньги, но хоть что-то.

- Вот именно, хоть какая, а копейка. Будут они у меня с утра до вечера в поле спину гнуть, раз такое "учудили". Вот тебе и тихие оба. Держали их в ежовых рукавицах и удержать не смогли.

- Влад и Инна у Вас очень хорошие. А то, что произошло, с каждым могло бы случиться, - заступился за двоюродных брата и сестру Теймур. - Я бы на месте Влада поступил бы точно так. Ну, разве только камень бы с собой не брал...

***

Дело уладили, и теперь тётя Лена хлопотала о том, чтобы быстрее отдать долг Никитиным...
17
Жизнь в доме с того самого дня, как случилось неприятное происшествие с Владом и Инной, изменилась в худшую сторону. Тётя и раньше ни своих детей, ни племянника не баловала, а сейчас и вовсе держала в "чёрном теле". Кроме каш и картошки, на столе был ещё чёрный хлеб. Даже батон тётя не покупала, решив, что это теперь для них непозволительная роскошь.

- Я здесь посчитала, что если сэкономить на батоне, не покупать его каждый день, то восемь долларов в месяц можно купить. Теймура в школе бесплатно кормят, так что там белого хлеба и поешь, а Инна в столовой на практике. Там харчей сколько душе угодно. И ты, сын, ходишь в производственную столовую. Так что никто из вас не голодает. Отдадим долг, тогда снова будет стол богат, как раньше.

Теймур подумал, что при тёте "богатым" их стол не был, но промолчал. Инна из школьной столовой приносила белый хлеб. Говорила, что ей давала его сама заведующая. И тогда они все втроём брали яблочное или грушевое варенье, намазывали на батон и с наслаждением ели в своих комнатах, стараясь быстрее закончить трапезу, чтобы тётя Лена ничего не увидела.

Экономила она не только на продуктах. Теперь в их доме не было даже туалетной бумаги. Тётя посчитала, что это тоже роскошь и попросила использовать старые исписанные тетради, которые всё равно нужно выбрасывать. Инне было поручено помять их так, чтобы они стали тоненькими и мягкими. Она не стала перечить матери, а принялась за работу.

Теймуру даже стало жалко свою безвольную сестру, и он в свой выходной после работы на рынке пришёл домой с целой упаковкой туалетной бумаги.

- Инна, не старайся больше. Бери и пользуйся. Здесь надолго хватит.

Тётя такого жеста не оценила. Она всё время ходила злая и была всем недовольна. Каждый день упрекала Инну и Влада, обзывала разными словами, срывалась на крик. Теймура не трогала, наоборот, хвалила и говорила сыну и дочке, что с него нужно брать пример, но, видно, в тот день настал и его черёд.

- Это как называется, скажи мне на милость? Получается, что я из последних сил выбиваюсь, пашу как проклятая, а ты деньги вздумал на ерунду тратить? - завизжала она так, как будто её ужалила оса.

- Деньги мои, могу тратить их по своему усмотрению. Если Вы действительно решили экономить, то не возите сумки в деревню дяде Андрею. Он ведь вроде работает, вот пусть сам себя и обеспечивает.

Что здесь началось! Тётя рассвирепела, обругала племянника "по матушке", обозвала "чуркой" и чурбаном неотёсанным. Потом перешла на Инну и Влада, которые ей испортили всю жизнь и не дают покоя. Инна забилась в угол на топчане. На нём когда-то спала Валентина Ивановна, а теперь топчан находился в полном распоряжении внучки и та, закрутившись в одеяло, закрыла руками и уши, чтобы не слышать брань матери.

Инна уже давно решила, что отправится на работу куда подальше. В училище говорили, что весной будет распределение и кого-то могут отправить на работу в колхозные столовые. Считалось, что это самое плохое место, но Инна думала иначе. Она решила, что сама попросит, чтобы её отправили в любое место, которое находится не в городе, а в посёлке. Ей выделят место в колхозном общежитии или поселят к какой-нибудь бабушке. Одна мечта была у тихой и даже "забитой" девушки - жить спокойно и тихо, никому не мешая и не мозоля глаза.

Теймур хоть и видел, что тётя окончательно вышла из себя, молчать ей не стал:

- Вы, тётя Лена, успокойтесь, а так я молчать не стану. Не устраивайте скандалы в доме бабушки, кстати, это и мой дом тоже.

- И что ты сделаешь, сопляк? - более спокойно спросила Лена. - Может, на родную тётку жалобу напишешь или наряд милиции вызовешь?

- Это идея, - ответил Теймур. - Ещё можно в школу сходить, где вы работаете. Я там девять лет учился, так что меня все педагоги знают и директор. Думаю, что он не в курсе того, как Вы себя ведёте дома.

Тётя Лена замолчала. Растерянно смотрела на Теймура и хлопала глазами. Выглядела она в этот момент смешно. Растрёпанные волосы торчали из-под косынки, верхняя пуговица на фланелевом халате расстегнулась, стала видна майка чёрного цвета. Пару минут тётя приходила в себя, наверное, соображая, что делать дальше. Потом она словно очнулась, поправила волосы и прошипела:

- Скорей бы ты отсюда уехал, чтобы и духу твоего здесь не было!

Теймур не отреагировал на слова тёти, а пошёл собираться на каток. Подумал, что Мила, наверное, его уже заждалась, а может быть, вообще ушла одна. Мысль о том, что она пошла по темноте на школьный стадион, подгоняла Теймура. Он схватил шапку, куртку, пакет, где лежали коньки. Потом натянул старые ботинки и вышел из дома.

На улице было так свежо! К вечеру взялся мороз, но не сильный, а такой, когда хорошо дышится и когда снег поскрипывает под ногами так, словно выводит мелодию.

- Я уже думала, что ты не придёшь, - сказала Мила, когда он подошёл к её дому. Собиралась домой идти. Решила, что ещё немного постою, а потом пойду к тебе.

- Извини, что задержался, - краснея, произнёс Теймур. Он представил, что подумала бы Мила, если бы подошла к дому и услышала крики. Наверное, ничего хорошего не подумала бы ни о нём самом, ни о его тётушке. Теймур решил, что больше никогда не станет опаздывать, будет приходить вовремя, даже если тётя устроит истерику.

- Что нового? Как учёба? - спросила Мила, и Теймур начал рассказывать о школьных буднях. Мила тоже делилась новостями. Они шли по заснеженной дороге и разговаривали. Было им хорошо и просто вместе идти, держась за руки. Он каждую минуту думал, как хорошо, что у него есть она, Милочка. Ему достаточно было смотреть на неё, чтобы мир вокруг становился ярким и добрым.

Всю зиму они вместе ходили на каток, а потом медленно возвращались домой, не желая расставаться. Каждый их поход заканчивался поцелуем. Они оба ждали этого момента, а потом уходили домой довольные и счастливые...

***

Тётя Лена хоть и устраивала детям взбучку едва не каждый день и включила режим "жёсткой экономии", себя тоже не баловала. Долг Никитиным висел на её шее тяжким грузом. Она шла в магазин, чтобы купить что-то из продуктов, принимаясь сразу считать, сколько придётся потратить денег. Ей не хотелось ни пить, ни есть, ни спать. Она готова была работать круглосуточно, только бы побыстрее рассчитаться и не быть должной. Хорошо, что директор школы пошёл навстречу и согласился выделить ей ещё полставки, забрав нагрузку у одной пенсионерки. Конечно, коллега обиделась на Лену, но той до этого не было дела. Скоро лето, нужно рассчитаться с Никитиными, а затем очередь матушки. Татьяне Михайловне Лена надеялась отдать деньги в течение летних месяцев. Затем должна была наступить очередь Теймура.

Обманывать родного племянника тётя не собиралась. Думала, что, когда они с мужем продадут дом в деревне, она сразу же отдаст Теймуру долг. Андрей вроде бы был поначалу не против, а даже рад тому, что скоро станет городским жителем.

- Правильно, Ленка, пора в город и мне перебираться, нечего нам с тобой здесь делать. Деревня пустеет, люди продают дома, и наше село превращается в дачный район. Летом здесь шумно и весело, а зимой пусто.

- Вот и правильно, Андрей, я тебе давно об этом говорила, - обрадовалась Лена. Ей надоело мотаться туда-сюда каждые выходные. В городе было дел невпроворот. Хоть Инна взяла на себя часть обязанностей по дому точнее, тётя сама эти обязанности делегировала дочери), Лена никогда не сидела без дела. А здесь ещё нужно было следить за порядком в деревенском доме. Андрей привык жить на всём готовом. Он ждал жену, которая ему привозила чистое бельё, а грязное увозила с собой. Мелкое, конечно, стирала здесь, на месте, но постельное забирала. И убирать ей приходилось грязь, оставленную мужем и его приятелями, а они наведывались к ним всё чаще. От его крохотной зарплаты ничего не оставалось, и Лене по-прежнему приходилось привозить мужу продукты.

- Что-то ты меня совсем обделяешь, - недовольно пробубнил Андрей, когда увидел вместо ветчины обычную ливерку. - Хочешь, чтобы я совсем отощал?

Лена мужа побаивалась. Когда жили в деревне, не спорила с ним, всё больше молчала, а сейчас то ли от усталости, то ли от груза проблем решилась ответить:

- Думаешь мне легко полторы ставки тянуть? Я со шваброй целый день по школе бегаю, чтобы все классы выдраить. Потом домой прихожу, и там полно работы. Когда иду, посмотрю на окна в доме Никитиных, и плохо мне становится. Долг этот грузом висит на мне, на нас с тобой. Я и детей обделяю, и себя, а ты хочешь жить так, как раньше? Не получится, Андрюша, не выйдет. Вот дом продадим, тогда полегче станет. Все долги раздадим, ещё что-то останется. Тогда будем снова вдоволь лахардики есть и ливерку покупать не придётся. Чтобы ты знал, дети тоже её едят и не жалуются. На большее денег нет.

Муж молчал, делая одну затяжку за другой, а Лена с тревогой осматривала всё вокруг и думала, что продавать дом надо срочно. Раз Андрей уже и дымит в доме, всякой может быть. Если не случится пожар, то всё в доме пропахнет дымом. А здесь и без того потихоньку всё становится запущенным. Когда Андрей перестал дымить, он хитро посмотрел на жену и деловито заявил:

- Я свой дом продавать не буду! Это моё жильё, я здесь хозяин! Перееду в город, стану никем и ничем. Если бы это только наш с тобой дом только был, тогда ещё куда ни шло. А так с чуркой его делить придётся. Кто знает, что тому в голову взбредёт. Возьмёт ещё и родственничков своих с рынка притянет, гены всё равно своё возьмут. Что мне тогда делать? Да и цены на дома в деревне падают. Вот Алексеевы продали свой дом за гроши. Говорят, что место у нас такое, что от электрички ещё два километра пешком надо идти. Не каждому хочется столько топать, а машины не у всех имеются. В общем, Лена, не дам я согласия на продажу дома.

- Как? Ты что, Андрей? Как же я долг племяннику отдам? А с матушкой как рассчитаюсь!

Муж саркастически заметил:

- Вроде матушки учат всех прощению. Так и ты ей скажи, чтобы долг тебе простила. Ха-ха-ха, - зашёлся от смеха Андрей.

- Ты издеваешься надо мной? И матушка, и Теймур Владику помогли. Если бы не они, возила бы я сейчас сыну нашему передачки, - сказала тётя Лена и от обиды заплакала, но её слёзы не подействовали на мужа.

- Если сказал, что продавать дом не буду, значит, не буду! И точка!

Лена возвращалась в город в прескверном настроении. Как дальше быть и что делать, она представления не имела.