Пока в России Пушкин длится

    Эта строчка из стихотворения Давида Самойлова – одна из широко цитируемых: наберите в Интернете – и получите длинный перечень её существования в культурном пространстве России (например, в качестве слогана к различным памятным мероприятиям Пушкинианы, конкурсам чтецов, в названиях научных работ и популярных книг [1].
    Цитата нередко используется в качестве интертекста, когда автор остаётся за «кадром» и может быть даже не известен читателю. Чеканность и многозначность самойловской формулировки порождает новые смыслы и новые стихи. Самойлов этими двумя строчками завершает стихотворение [2], в котором предрекает жизнь поэтического гения Пушкина в любые времена и называет себя одним из последователей, послушников ясновидца Пушкина, продолжателей его дела:

Пусть нас увидят без возни,
Без козней, розни и надсады,
Тогда и скажется: «Они
Из поздней пушкинской плеяды».
Я нас возвысить не хочу.
Мы — послушники ясновидца…
Пока в России Пушкин длится,
Метелям не задуть свечу.

    Стихи Пушкина вошли в русскую культуру настолько органично и широко, что ассоциации на них отражаются и в современной разговорной речи, и в поэтической.         
    Д. Самойлов призывал собратьев по перу: «Мой друг, не бойся повторять, Поэзия – дитя повтора» [3]. В этих повторах, подхватах, эхе, которое длится во времени, есть залог сохранения единства искусства. «Пока в России Пушкин длится» - удивительно точная формулировка вневременного существования пушкинской поэзии.

    И отражением от мягких очертаний Пушкинских (Святых) гор в такт неспешным шагам начинают звучать строки:

Рощи, грозы, вдохновенье,
Избы, церкви и пруды,
Соловьи, земли цветенье,
Чувств весеннее смятенье –
Всюду Пушкина следы [4].

    В них, я с удивлением вижу, исподволь начинает звучать пушкинская интонация. Как будто подключаешься к двухголосию, и пушкинский интертекст обогащает твое произведение, уводит от банальности:

На лыжах по легкому снегу
С утра предадимся мы бегу –
Притих в ожидании лес.
Быть может, лошадки рысистой,
Бегущей вдали в поле чистом
Под пологом низким небес,
Он ждёт, на меня не взирая.
Излучина речки крутая
Дымится, чернеет внизу.
А озеро прочно застыло…[5]

    Пушкинские даты – особое качество российской культурной жизни. Ежегодно день рождения и день кончины поэта отмечают десятки тысяч людей, в том числе обращаясь к нему поэтическим словом:

Черная речка
Январь – преддверье февраля.
Морозом скована земля,
И белый снег…
Короткий век –
Судьбы сорвавшийся разбег.
Брегета чёткий циферблат.
Минуты б открутить назад,
Да чтобы кто остановил
И о любви заговорил!
Но «Вольф и Беранже» пусты,
Как белые с утра листы,
Как пуст убийцы синий взгляд…
А мы века глядим назад.
Нас разделяет белый снег
И Черной речки тихий бег [6]

    Да-а, почти 200 лет как ушёл Пушкин, а не дает покоя поэтам!

    Онегинской строфой написал пять томов автобиографической поэмы «На изломе» Вадим Николаевич Рахманов [7]. Замечательный человек и гражданин, журналист, писатель, издатель, он совершил, на наш взгляд, творческий подвиг, написав, фактически, биографию века, страны, Москвы и нашего общества. Не пытаясь, разумеется, сравниваться с Александром Сергеевичем, Рахманов подхватил по форме, а кое в чём и по смыслу пушкинские интонации, его лирический герой на фоне событий нашего времени описан подробно и точно, горько и с юмором:

    Шел первый год Шестидесятых,
последний, может, из годов
еще цензурой не изъятых
открытых тайн и вольных слов.
Летала над Землею где-то
тогда с Гагариным ракета.
С магнитной ленты по дворам
пел песни Окуджава нам.
И представлял всем зэков в лицах
журнал столичный «Новый мир»,
где новый был открыт кумир –
ГУЛАГа узник – Солженицын.
И зритель не жалел наград
поэтам – баловням эстрад.
   
    Каждый том поэмы содержит 150 строф и каждый заканчивается «перекличкой» с пушкинским романом в стихах:

Часть первую, по всем приметам,
кончаю пополам с грехом,
но завершу вслед за поэтом,
я тут «Онегина» стихом:
«Пересмотрел все это строго;
Противоречий очень много,
Но их исправить не хочу;
Цензуре долг свой заплачу
И журналистам на съеденье
Плоды трудов моих отдам;
Иди же к невским берегам,
Новорожденное творенье,
И заслужи мне славы дань:
Кривые толки, шум и брань!».

     Эти реплики в сторону пушкинского наследия представляются нам уважительной данью его гению, а поэма В.Н. Рахманова заслуживает читателя, неравнодушного к истории и людям своей страны, верного послушника гения Пушкина, не меркнущего в веках.

Литература

1. Некрасов С.М. Пока в России Пушкин длится… –   Спб: Вече, 2022. 264 с.
2. Самойлов Д.С. Стихотворения. – М.: Эксмо, 2018. С. 27.
3. Самойлов Д.С. Счастье ремесла. – М.: Время, 2014. С. 107.
4. Пономарева З.Н. Пушкинские горы// Прикосновения. –  СПб, 2020. С. 96.
5. Пономарева З.Н. На лыжах//Мой солнцеворот. – М.: Новый ключ, 2018. С. 60.
6. Пономарева З.Н. Черная речка //Там же. С. 48-49.
7. Рахманов В.Н. На изломе. Тт. 1-5. – М.: Новый ключ, 2018-2024.