Глава 15. Люцифер

Друзья стояли у края гигантской воронки. Горы являлись естественными её стенами, и их пологие склоны плавно переходили в землю, становясь продолжением исполинской впадины. Было похоже, что давным-давно сюда упал метеорит, вдавив почву и оставив в память о себе кратер, диаметром в километр. Земля была полностью выжжена, в долине не росло ни кустика, только грязная горная порода, спрессованная от столкновения с горячим космическим телом.

Это углубление можно было принять за остывшее жерло вулкана, за годы бездействия засыпанное пеплом и пылью, но внутренний страх подсказывал, что это не так. На самом дне воронки зияла необъятная дыра. Там начинался громадный тоннель, вертикально вниз уходивший в недра земли. У путешественников не оставалось сомнений, что они на месте. Никто во всей Вселенной не мог пробить столь колоссальную воронку. Только Сатана, который, ударившись здесь о Землю, прошёл сквозь её толщу и на страшной глубине застрял на долгие века во льдах озера Коцит.

— Мы их нашли, — сказал Андрей, — и что дальше?

— Дальше я бы выбил в этих скалах наши имена, чтобы их могли прочесть те немногие выжившие, которым удастся спастись после нашествия из Преисподней, — ответил Павел. — Больше ничего стоящего я предложить не могу. Наш мир обречён, и раз мы, бывшие его последней надеждой, так и не смогли добыть оружие против Дьявола, то остаётся только смириться с этим.

— Нет, я не верю! — воскликнул Эзра. — Бог никогда не позволит Сатане уничтожить людей.

— Бог сам рассказал об ожидающем нас конце своим пророкам, — отрешённо возразил Павел. — Он с самого начала говорил о том, что Дьявол придёт. Просто его слова превратно толковали и готовились к приходу Антихриста, а не самого Владыки Ада. Было предсказано: Сатана восстанет и будет править три с половиной года. Эзра, через несколько дней Он, — Павел указал на воронку, — придёт и будет властвовать на Земле в течение этого срока. Но он не будет иметь человеческую природу. По всей планете прокатится сметающая всех и вся огненная волна его копившейся тысячи лет ярости.

— Всё равно нельзя сидеть сложа руки, — сказал Аббас, — попробуем сделать всё, что в наших силах.

Отряд осторожно спустился по скользким скалам, и путешественники разбили лагерь недалеко от Врат. Привязав верблюдов, они решили всё-таки проверить: вдруг чёрная бездна в центре котловины была обычной ямой, и поводов для беспокойств нет, а пророчества оказались неверными. Друзья, Аббас и несколько самых смелых бедуинов подошли к дыре и остановились в десяти шагах от неё. Вход в тоннель был гигантским, не меньше пятисот метров в диаметре, и люди рядом с ним казались пылинками. Айзенберг подобрал с земли увесистый камень и кинул его как можно дальше. Камень описал дугу и исчез в темноте. Друзья затаили дыхание и стали считать. Удара не было, над котловиной царило безмолвие.

— Минута, — прошептал Эзра.

— Значит, всё решено, — сказал Павел. — Перед нами Врата в Ад, и очень скоро они откроются и выпустят из векового заточения армию демонов.

— Я верю в Аллаха, и верю, что он не допустит этого, — ответил Аббас.

Он повернулся и зашагал прочь от Бездны. Подойдя к своим людям, он вкратце объяснил им ожидающее их будущее. Мусульмане все вместе отошли от верблюдов и расположились на небольшой ровной площадке. Там бедуины покрыли головы и принялись по всем правилам совершать намаз. Эзра тоже встал в стороне и принялся что-то шептать вполголоса.

— Что, Павел, может и нам с тобой помолиться? — нерешительно спросил Андрей.

— А ты умеешь? — спросил в свою очередь Павел. — Я тоже по правилам не умею. Да и бесполезно это, ты ведь до сего дня никого силой слова не воскрешал и воду вином не делал. Чего теперь-то стараться? По мне, даже если все люди сейчас вместе начнут молиться, то и это не поможет, раз уж такой замысел был у Всевышнего.

— Тоже верно, — согласился Айзенберг и присел на камни. — Я ведь раньше о религии как-то и не думал особо.

— Мне тоже некогда всё было, — сказал Павел, садясь рядом. — Нет, то есть я знал, что Он есть, но всё было на внутреннем уровне, без традиционных проявлений своей веры. Вот они не так, они пускай и молятся. А мы попробуем подумать. Вот чисто логически, что может помочь остановить Сатану?

— Земная логика в таких вопросах не работает. Но если предположить… Всё равно не работает. Какая у нас есть информация? Почти никакой.

— Только тот ребус из Храма Ордена недалеко от Мааррата, — ответил Павел и кинул в Бездну камнем. — «Тот, кто пал, желая возвыситься, обретёт на Земле силу и власть. Когда на восходе его око зажжётся яростью, значит, настал день судьбы. Каждый способен противостоять его мощи, встретив Адское Пламя из мрака. Но для этого нужно желание».

— Первая строчка теперь ясна: Сатана вылезет из Преисподней и возвеличится на Земле. Со второй тоже всё понятно: когда свет Утренней звезды станет алым, значит, осталось недолго. Но это всё прелюдия, а главное находится дальше. Только что это может значить?

— Наверное, можно растолковать так: любой человек, кто узнает о Приходе, найдёт Врата и вычислит роковой день, будет в силах вступить с Дьяволом в поединок, используя какие-то неизвестные средства. Адское Пламя — это кеннинг Сатаны, с мраком всё понятно. Дальше желание, «для этого нужно желание», вот это вопрос.

— А как можно без желания начать бой с Дьяволом? — не понял Айзенберг.

— Я про что и говорю. Эта фраза — самое важное. Только мы слишком ограничены, чтобы её понять.

— Это точно, — вздохнул Андрей и вздрогнул. — Что-то холодать стало. Вечереет.

— Скоро стемнеет уже, тут ведь ещё и горы, — отозвался Павел и сел. — Только вот что странно: откуда здесь ветер? Вроде в низине находимся, вокруг естественные стены, а такой ледяной ветер дует.

— Я, кажется, знаю, откуда здесь ветер, — прошептал Андрей и указал пальцем на Бездну. — Это оттуда.

— Не может быть! Это же ветер от исполинских крыл Сатаны. Как в «Божественной комедии». Только благодаря крыльям Люцифера, в Аду и существует ветер.

— Ты хоть понимаешь, что Он сейчас сидит там внизу и, возможно, даже слышит наши голоса, — прохрипел пересохшим от страха горлом Айзенберг.

— Да и Дьявол с ним! — в гневе воскликнул Павел. — Довольно уже бояться, ещё будет время. А сейчас я есть хочу.

Друзья поднялись и пошли туда, где отряд оставил свои пожитки. Бедуины и Эзра закончили молитвы и тоже присоединились к ним. Люди сидели на дне воронки, образованной от удара Сатаны об Землю, и как ни в чём не бывало утоляли голод, смотря прямо на Врата в Ад. Их уже не пугал вид Чёрной Бездны, появилось только чувство сильной обиды. Жаль было так скоро умирать, становиться свидетелями заката Мира. Всем хотелось ещё пожить спокойно, довести до конца свои планы, которые они не успели реализовать, ещё раз пообщаться с друзьями и близкими.

Айзенберг думал, что зря он упускал из виду библейскую историю при изучении древних стран, что элементарные знания основ православия могли бы ему сейчас очень пригодиться. Аббас размышлял о том, будет ли его смерть считаться гибелью в бою, или он просто падёт, умерщвлённый силой Демона. Ему было интересно, не является ли грехом пасть от руки Дьявола. Ведь, с одной стороны, раз Сатана кого-то убивает, значит, этот кто-то угоден Аллаху и своей праведностью навлекает на себя ярость Иблиса. Но с другой стороны, раз Аллах допускает Сатане кого-то убить, то этот человек был нехорошим и навлёк на себя гнев Всевышнего. Эзра корил себя в том, что потратил слишком много времени, готовясь к вступлению в Братство. Если бы он немного поторопился, то сейчас бы уже знал, что нужно сделать. Павел ни о чём не думал. Он сидел и просто смотрел на Врата.

— Нет, я не хочу этого, — сказал он, вставая. — Слишком уж как-то быстро это произойдёт. Но кто такой я, чтобы всеобъемлющая Воля, начертавшая последние строки в книге Судьбы нашего мира, прислушивалась к моему хотению или нехотению? Но что находится в моей власти, так это возможность ускорить течение времени хотя бы для себя самого. Так что я пошёл спать, чтобы ожидание не было столь мучительным.

Остальные тоже отправились спать. Огонь не разводили, потому что не из чего да и незачем. Шатров не ставили, поскольку выезжая из лагеря вызволять Андрея и Эзру, бедуины не рассчитывали проводить ночь у Врат в Преисподнюю и поэтому взяли только провизию.

Люди лежали на голых камнях недалеко от Бездны и смотрели в небо. Там уже зажглись мириады звёзд, но теперь и без месяца можно было отыскать ту самую. Утренняя звезда зажглась одна из первых и сильно выделялась своим зловещим красным светом. Казалось, что она была даже больше Полярной звезды.

— Раз получается, что это глаз Дьявола, — нарушил безмолвную тишину Павел, — он должен вернуться в глазницу. Значит, это огромное раскалённое космическое тело рухнет прямо сюда и через тоннель пролетит к своему хозяину.

— Тогда мы сгорим раньше, чем Сатана выйдет на поверхность, — сказал Эзра.

— Ну, от метеора-то мы успеем спастись, перебравшись обратно через горы, — ответил Андрей. — Только есть ли смысл в этом? Только для того чтобы дождаться конца и напоследок посмотреть на Дьявола.

— Верно, — поддержал друга Павел. — Вот, вроде все мысли и обсудили. Теперь точно можно спать. И это, прощайте, если что.

Друзья попрощались друг с другом, потому что не знали, успеют ли завтра проснуться, и только после этого стали, наконец, по очереди засыпать. Но отдохнуть им не удалось. В самый тёмный час надвинувшейся на мир ночи, они разом проснулись, разбуженные шумом. Друзья сели и затаили дыхание. Звуки доносились из глубины Чёрной бездны, отдалённые и глухие, как музыка из старого органа. И люди похолодели, в страхе отползая дальше от Врат.

Из тоннеля вместе с порывами ветра, поднимаемого крыльями Дьявола, вылетали крики. Страшные вопли и душераздирающие стоны заполнили котловину. Это были крики грешников, жарящихся в Адском огне. Друзья не знали, всегда ли по ночам здесь так слышны звуки Преисподней, или только под конец своего заточения Люцифер разрушил последние стены, отделявшие его царство от мира людей, и усилил страдания убийц, предателей и еретиков, чтобы их крики заволокли страхом сердца живых. И в аккомпанемент к жуткой арии умерших звучал шум бьющихся о скалы волн жидкого огня, и перекатывался подземный рокот, гулом отдаваясь в стенах котлована. Потом звуки чуть стихли, и послышался вой, заставивший волосы на головах людей зашевелиться. По всей долине пронеслись раскаты низкого, животного смеха, и он уже не был вызван фантазией или страхом. Это был настоящий смех того, кто сидел внизу и выбирался изо льда. Но вот всё стихло, и ничто больше не нарушало безмолвия затаившейся в ожидании тьмы. И напуганные путники снова погрузились в сон.

Павел проснулся перед самым рассветом. Некоторые его спутники ещё спали, но Андрей и Эзра встали одновременно с ним. Друзья размялись, осматривая конечности, чтобы удостовериться, что они ещё не погибли. Настроение улучшилось, и троица решила ещё раз подойти и глянуть в Бездну: изменилось ли что-нибудь за ночь? Они приблизились к пропасти и удостоверились, что она такая же жуткая и безжизненная, какой была и вчера.

— Ну, слава Богу, — выдохнул Айзенберг, — а то я аж весь вспотел от страха.

— Я тоже, — добавил Эзра.

— И я, — настороженно сказал Павел и провёл рукой по лбу: ладонь была мокрая. — Это не от страха, здесь и правда, жарко. Врата нагрелись, смотрите, из них идёт пар.

— Мне это не нравится, — покачал головой Андрей, — надо остальным сказать.

Друзья повернулись, чтобы идти назад, и случайно посмотрели на небо над их головами. На синем, светлеющем полотне оставалось совсем немного звёзд. И вместо рассыпанных в хаотическом порядке светил на небе мерцал лик Сатаны, теперь видимый и без телескопа. Все десять планет встали на места — Парад завершился. Павел в ужасе перевёл глаза на то место, где вчера горела Звезда: её не было.

— Звезда исчезла! — закричал он друзьям так громко, что его услышали и в лагере. — Где она?

— Просто погасла, — предположил Эзра, и в его голосе чувствовалось, что он всей душой надеется на свою правоту.

— Нет. Не все звёзды ещё погасли. А она уходит последней, — возразил Павел.

— Сатана вернул себе глаз, — сказал Андрей.

Страшный удар сотряс землю. Друзья повалились на камни и на четвереньках бросились прочь от Врат. Бедуины в ужасе вскочили, но тут же упали от следующего, ещё более мощного толчка. Раздался дикий рёв, стократ усиленный воронкой котлована. От ударов где-то обрушились скалы. Камни покатились по склону и стали падать в Бездну. На поверхность вырвался яростный ветер и сорвал с путешественников шляпы и тюрбаны. Вместе с ним поднялся испепеляющий жар, в долине стало тяжело дышать: воздух обжигал лёгкие, а выступивший на лице пот нагревался и испарялся от налетевшего в мгновение ока зноя.

Верблюды заревели и, лягаясь, порвали упряжи и бросились наверх, стремясь убежать от нарастающего ужаса. Люди побросали вещи и кинулись за животными. Оскальзываясь на оплывших камнях, они падали, поднимали друг друга и снова бежали. Рассуждать о Сатане было легко, пока он был закован во льдах Коцита и только мысленно мог бродить по земле. Человек может противостоять только помыслам и наветам Дьявола собственной волей, но в одиночку он бессилен перед полной Властью Люцифера. Поэтому друзья бежали прочь от проклятого места. А вслед им нёсся страшный грохот. Землю теперь шатало непрестанно: влево-вправо, влево-вправо, и ко всему гулу примешивался ещё один звук. Чудовищный скрип и скрежет заглушал теперь шум скатывающихся камней и земную дрожь. Дьявол с бешеной скоростью лез наверх по туннелю, остервенело цепляясь когтями за скалы. За тысячи лет его злоба достигла предела, и из чаши его ярости уже расплёскивалась кровь мести, которую он собирался обрушить на род человеческий.

Павел бежал последним. По пути он сделал крюк и машинально подобрал отлетевшую в сторону шляпу. Друзья звали его и кричали, но он их не слышал из-за гула и страха. Или никто его не звал, и ему просто так казалось. Он смял в кулаке шляпу и бросился наверх. Остальные путешественники уже сильно вырвались вперёд, и Павел теперь нёсся следом, стараясь догнать их. Вот и Эзра, бежавший последним, одолел перевал и скрылся за горной вершиной. Павел ещё сильнее испугался того, что он теперь остался один на один с Владыкой Ада, и с новой силой побежал вперёд, боясь обернуться назад, где, судя по пляшущим впереди теням, уже бушевало пламя.

Он долетел до вершины и замер на месте как столб. Ноги больше не слушались его. Какая-то Великая Воля заставила его остановиться. Будучи не в силах тронуться с места, Павел повернулся назад и стал смотреть с высоты в глубину котлована. Земля ходила ходуном, рядом ревели верблюды, кричали люди, рушились скалы, но всё это теперь было как в тумане, в другом мире. А Павел в своей вселенной твёрдо стоял на горе и видел только Бездну, из которой уже во все стороны расходились лучи красного света. В голове одна за другой скакали мысли, и ни одну из них нельзя было удержать, будто они тоже боялись и спешили прочь от Адской воронки. Наконец, одна из них остановилась:

«Он пал, но теперь ему суждено возвыситься. Никто этого не хочет. Неужели Бог допустит это? Его не победить. Нет такой силы, которая могла бы остановить его».

В непроглядной черноте Бездны загорелся свет. Во мраке показались два пылающих круга и стремительно стали расти. Они светились изнутри багровым огнём Преисподней, древним пламенем, несущим лишь смерть и мученья. Сатана добрался из глубин до поверхности, и в темноте вспыхнули его глаза. И Павел Петрович принял на себя этот взгляд. И его глаза встретились с зеницами Владыки Ада. Ужас сковал его тело, разум помутился.

— Нет, я не хочу этого, — в отчаянии прошептал он и, в последний раз глянув на небо, потерял сознание.