Когда просыпаются Боги 3 часть

Часть 3.
 
Глава 1.
 
«Одна голова – хорошо, две головы – хорошо,
а умная лучше».
Народная мудрость.
 
Совещание рабочей группы (продолжение).
 
Екатеринбург, Управление ФСБ России по Свердловской области, временный кабинет группы.
Из дневника Кондратия Степановича Шмыгло:
«Территория Ивдельского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР. 27 января 1959 года.
Наконец-то те, кто издревле прячется в этих горах, поняли, что я не шучу и готов идти до конца. Остался последний шаг, жертвоприношение их божеству или духу, я так до конца и не понял этого старого дурака, их шамана, ведьмака, кто он там у них. Плевать, не важно. Главное место и время. Первое и второе мне известно. Теперь известно, не помогли местному колдуну его духи. Но мне нужны хранители их бога. Здесь они, здесь, ни куда не делись. Со времён ледника прячутся по пещерам. Шаманы говорили, что насельники этих мест прятались от длинной зимы в этих самых пещерах, там же они переждали и большую воду, когда отступали ледники. Судя по всему, там же, в глубинах Урала они и пробудили древнего бога. Посмотрим. Остался последний штрих. Ах, как долго пришлось сводить воедино всех персонажей… Ну ничего, уже скоро. Жертвенные агнцы на подходе, связаны одной верёвочкой.
Ха-ха. Хорошая метафора. Немного чёрного юмора не повредит. Чёрт, нервы на пределе, сказываются последние, самые напряжённые дни…
Территория Ивдельского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР. 1 февраля 1959 года.
- Шмыгло, у вас всё готово?! – он так и обращается ко мне все эти годы, пренебрежительно цедя сквозь зубы: «Шмыгло» или ещё того хуже – «товарисч Шмыгло», именно и всенепременно «товарисч». Сука генеральская. Ну ничего, ничего, то-то хотелось бы взглянуть на его физиономию после всего, что произойдёт в ближайшие часы. Тебя твои же «товарисчи» к стенке прямо в этом лагере и поставят. Бесит. Ни кто так не бесит, как этот уставник. Даже студенты – идиоты, так не бесят, как этот увалень в лампасах. Кстати о студентах, а Юра Юлин молодец, не зря его все местные привечают, как и договаривались привёл стадо на заклание.
Любопытное совпадение, можно сказать повезло, что Юрий поступил в Уральский политех. А может и не в везении дело… С каждым днём я всё больше убеждаюсь, что его участие это часть чьего-то плана. Но информации не хватает чтобы узреть единую картину.
Ах, Юра, Юра – Каин местного пошиба. Но и он своё получит за участие, получит, будьте любезны. Всенепременно. Знает за что друзей на заклание поведёт. Юра местный, из села Таборы Алапаевского района Свердловской губернии. Он и в турсекцию института начал ходить только по требованию своего проводника, так здесь местные кличут наставников нет не да и выходящих из пещер на свет божий. Сам ходил, любопытных от мест и пещер таинных уводил в сторону, в глаза им мару пускал. И ведь не скажешь, что этот плюгавый щенок не только на волка или медведя с рогатиной выйдет, но и человеку глотку вскроет за здорово живёшь не поморщится.
Да и деревенька, из которой он родом, Таборы, та ещё. Есть там пара пещер, одна не особо интересная, всего-то километр в длину, но вот другая, что совсем рядом с Таборами, любопытна, но пока не добраться. Юрий говорит, что в той пещере прямой вход на более глубокие уровни и тянется она на десятки, как бы не больше километров. Но на сегодня уже не проверить, в гражданскую говорят там большой обвал случился и вход завален намертво. Да и сам обвал по словам того же Юрия не просто так произошёл, поостереглись насельники и хранители древнего культа, энтузиазма рабоче-крестьянской непобедимой, обрубили все концы.
Ну ничего, сегодняшний эксперимент откроет мне все двери, они сами ко мне на коленях приползут, умолять станут, станут, ни куда не денутся. А я соглашусь, соглашусь, ещё бы мне отказываться, всё для них сделаю, но прикоснусь к сокрытому в веках. Как пафосно прозвучало. Плевать. Мой дневник – мои правила.
Ну, с богом, или с богами, сейчас начнём. Все эти золотопогонники даже не представляют какую колоссальную энергию высвободит мой эксперимент, какие силы в результате этого выброса будут высвобождены. Их умишки не в состоянии вообразить такой мощи. Водородная бомба для них мощь. Ха, десятки бомб не хотите. И всё уйдёт, просочится между пальцев. И я просочусь между пальцев, не достанете. Ненавижу, тупорылое стадо».
 
- Нелестно господин Шмыгло о военных высказался, совсем не лестно – обронил отец Савва.
- Мне так кажется, что он вообще о всех говорил. По сути ему плевать на окружающих людей и на весь мир вокруг – поддержала отца Савву инокиня Ольга.
- Собственно, мне нет особого дела до его нелестных высказываний, но любопытство вызывает другое…
- Кого пытался пробудить сумасшедший учёный и получилось ли у него задуманное? – уточнил полковник Мацура у Шеина.
- Ага, то, что он ребят на перевале целенаправленно в жертву принёс это теперь понятно. Мы же столько времени копали в сторону наших заклятых друзей, мол сорвали нам эксперимент, похитили или грохнули видного советского учёного. А оно вон как вышло.
- Мдя, и зайцев съели, да и с партизанами как-то нехорошо получилось – задумчиво вставил цитату из старого анекдота Андрей Владимирович.
 
Из дневника Кондратия Степановича Шмыгло:
«Северный Урал, удаление от господствующей высоты, горы Отортен 12 километров, подножие горы Холат-Сяхыл, охотничья заимка, 2 февраля 1959 года.
Холодно что ж так холодно, сука, не Куба, однако. Как хорошо было на Кубе: море, кокосы, сигары и загорелые кубинские женщины. Ах, да, и ром. Сейчас бы рома не помешало, пусть даже самого последнего, но кубинского пойла, которое подавали в дешёвых тавернах и, конечно же полную миску ропа вьеха[1] с касабе[2]. Так, пора заканчивать думать о еде, а то слюни уже по подбородку текут.
А мне повезло, даже можно сказать дважды повезло. Эксперимент явно удался, не зря столько трудов было положено, совсем не зря. Эти идиоты в лампасах ещё долго меня не хватятся, а хоть бы и хватились, такая пурга не зги[3] не видно, да и любой след хоть от человека, хоть от танка за две минуты заметёт не отыщешь.
А всё-таки хотелось бы взглянуть на их рожи. Но это всё мелочное. А Юлин не соврал, точно указал, где зимовка скрытая находится, и скарб походный привёз, как и обещал – идти придётся по составленной карте и потаённым вешкам, на большой тракт мне нельзя, всё в обход, от одной зимовки к другой. Да ничего, дойду. Мне бы только до Герасимовки добраться, а там меня уже ждут. Как не ждать, они несколько сотен лет своего часа дожидались, дождались. Но сдаётся мне, что силы, которые сегодня проснулись, в результате моего эксперимента (приятно осознавать себя гением) не подвластны ни местным шаманам ни наследникам Славяно – греческой академии, убогое детище Фёдора Алексеевича. Хотя нужно отдать должное местному Жилю де Рэ, в отличие от своего французского собрата по цеху который так и не смог воздвигнуть требующийся храм, этот может. Сам видел и то не поверил, и так меня тряхнуло, когда сибирский хунган[4] в Свердловском морге с трупами хороводы хороводил.
Да, и ещё, Юра Юлин, оговорился, как-то, мол этот их глава никто иной, как сам Григорий Талицкий[5]. Если это действительно так, то верно и то, что после казни сумасшедшего монаха Талицкого при помощи копчения (однако!) он раскаялся и отрёкся от своих слов, за что был сослан в Сибирь. Если это действительно Талицкий, то судя по всему не сильно он и раскаялся. Долгожитель однако, это ж сколько ему годков? Почитай лет триста отроду будет. За секрет пусть не вечной, но необоснованно долгой жизни власть имущие готовы будут заплатить не только золотом, но и живыми душами. Будьте любезны, заплатят сполна.
Смотри-ка, отвлёкся, задумался и вроде не так и холодно. Но печь топить нельзя, отсвет огня может и не увидят и следы не отыщутся в такую пургу, а вот запах дыма на десятки километров по тайге разнесётся…».
 
Далее неразборчиво, текст смазан влагой, часть листа отсутствует. На следующей странице можно разобрать ряд формул, комментарии. Остальные листы вырваны.
 
2022 год, Екатеринбург, Управление ФСБ России по Свердловской области, временный кабинет группы.
- Юлин, Юрий Юлин…, я правильно понимаю, что это тот самый, единственно выживший? – поинтересовался отец Савва, ни кому конкретно не обращаясь, но давая взглядом и разворотом тела в кресле давая понять офицерам, что вопрос адресован именно им.
- Всё верно, тот самый, самее не бывает – решил взять слово Шеин.
- И получается, - это уже Ольга, решила прояснить ситуацию, - что конспирологи в чём-то даже были правы, военные так или иначе причастны к пропаже группы.
- Собственно, ни кто сегодня эту информацию особо и не скрывает. Но и на всеобщее обозрение не выставляет. Опять же, для развития туристического бизнеса в регионе полезно поддерживать ситуацию, что называется в состоянии status quo ante bellum[6], - высказался полковник Мацура.
- Хорошее дело, а здешние, ну все эти шаманы там, некроманты, ведьмы, и прочая нечисть вместе с самим Шмыгло получается, как интерактивчик к местному колориту.
- Нет, все вышеперечисленные взаправду. Тут ни куда не денешься, и воевать с ними придётся по-взрослому. 
- А мне вот интересно, мы в пещеры тоже пойдём? Те, которые Шмыгло упоминает в своём дневнике, когда про Юлина пишет, - говоря это Ольга перелистывала страницы ветхой тетради ища искомое место.
- Нет, на сегодняшний день нам нет нужды спускаться в пещеры и решать вопрос с остатками допотопной цивилизации, какими бы чудесами они не обладали и богам не поклонялись. Мы не инквизиция. Да и чудеса их, они ведь только для них, раз до сих пор вся их магия не позволила этому народу вылезть, что называется, на свет божий. Как говорили в имперскую бытность: для дела народного хозяйства эти технологии бесполезны. Да и спелеологического спецназа у нас тоже нет…, во всяком случае, пока нет – высказал свою точку зрения Мацура.
- Соглашусь, нам бы с одним кризисом разобраться, а не плодить новые. Закончим с этой операцией, доложимся начальству, как полагается, вот у них головы большие пущай думают – поддержал соратника Шеин.
- Ладно, что нам ещё известно о местном колорите?
- Есть сведения, проверенные, что как раз в селе Таборы, ну откуда Юлин родом, появились неоязычники, воссоздали капище Перуна, празднества устраивают в честь него и древних Славянских богов, туристы, окрестные пещеры, в общем фольклор процветает, - поведала о полученной информации Ольга.
- Ох и доиграются эти неоязычники с древними богами, - ни к кому не обращаясь вполголоса высказался отец Савва.
- Соглашусь с отцом Саввой, об этом и сумасшедший говорил, как бишь его…, Беков Арсен. Который то ли в бреду, то ли в светлой памяти, но как раз упоминал, о том, что кто-то древних богов пробудил и как-то неправильно пробудил. Не те жертвы принёс. Короче, этот кто-то, расстроил древних, расстроил не на шутку, - высказался полковник Мацура.
- За древних богов, Андрей Владимирович, вы особо не переживайте, с ними, если потребуется отец Арсений договариваться будет, это его прерогатива, ну, или кто покруче, найдётся кому.
- А меня больше интересует, в случае столкновения, или вернее, когда столкновение произойдёт, эти неоязычники на чьей стороне будут. Хотелось бы точно рассчитать расстановку сил, - вскользь заметил Сергей Степанович.
- Последователи Перуна, неоязычники, прежде всего защитники Русской земли, во всяком случае они себя так позиционируют, поэтому, что скорее всего, они как раз выступят на нашей стороне. Они на генетическом уровне ненавидят чернокнижников, некромантов и всяких мелких бесов. Правда необходимо отдать должное, церковь они тоже, мягко говоря, не жалуют. Но опять же, непонятно, что в головах именно у этой группы. Надо бы прощупать почву, - отец Савва развернулся в сторону офицеров, - направлю, ка я к ним Илию и Азамата, тем более, что им всё равно вокруг да около придётся прогуляться, посмотреть, кто и чем дышит. Вот, только согласую вопрос со смежниками по вере.
- Смежниками, отец Савва?
- Ну да, у нас много общего. И мы и они признаём Единого Бога, только называем его по-разному. Они – правоверные, мы – православные. Ну есть у нас некоторые расхождения в вопросах, но это не критично и решаемо. Так что, да – смежники по вере. Тем более я так понимаю, нам не только слуги пророка Мухаммада помогут, мир ему и благословение Аллаха, но и дети Зелёной Тары[7].
- Усиление нам совсем не помешает. Здесь местной нечисти и сумасшедших учёных хоть отбавляй, так сюда ещё и со всей России матушки всякая бесовщина ломиться, как на шабаш.
- Со всей империи.
- Тем более. Катастрофически не хватает рук и человеческого ресурса. А это мы ещё напрямую не столкнулись. Пока только пружинка сжимается, - высказал общую озабоченность Шеин.
- Шабаш не шабаш, но наши ведомственные спецы буквально вчера перехватили партию оружия, которая по идее должна числиться на складах, и по документам таки числиться, но по факту оно здесь. И Свердловск конечная точка. И мне мало вериться, что в отдельно взятом уезде кто-то собрался устроить вооружённый переворот. А это значит, что? – и не дожидаясь ответа от товарищей, Мацура сам себе и ответил, - а это означает, что оружием будут усиливать всю приезжую братию из тех, кто пониже рангом, всяких отморозков вроде кошатников и прочую шелупонь.
- Оружие…, ну не хлебом единым, как говорится, -  вставил отец Савва. 
- Мужчины, - снова взяла слово Ольга, - мужчины, меня смущает вопрос, который мы упускаем из виду: добился ли господин Шмыгло задуманного результата. Ведь судя по появившимся у нас данным он на этой территории более шестидесяти лет работал. Создал целую индустрию смерти. А потом, в один прекрасный момент, свернул весь свой адский конвейер. И мы точно знаем, что он, Шмыгло, активно сотрудничал с местными оккультными группами, всячески их усиливал. Причём настолько, что явленный миру Сподвижник движется именно сюда, именно здесь, на Урале предполагается первое столкновение нечисти и божьего посланника. Более того, всё настолько серьёзно, что и магометане и буддисты подключили свои силы, один только этот факт говорит о небывалом доселе кризисе. Так всё же, что такого сотворил этот адский консорциум такого, что в противовес выступили такие силы?
- Пути Господни неисповедимы, но мне думается Урал и встреча Сподвижника с нечистью лишь прелюдия к чему-то большему. Так же, как и война за освобождение Украины от нечисти всего лишь мелкая драчка в сравнении с грядущими переменами и с близящейся большой войной. Вы же понимаете, парадигма такова, что Россия вынуждена будет перейти за реку Днепр и вернуть в своё лоно не только Харьков, Запорожье и Херсон, но и Николаевскую и Одесскую области, я уж не говорю об экономической составляющей – Днепр необходим для полноценного снабжения Крыма водой. Да плюс ещё ко всему прочему река Днепр является мощнейшим логистическим путём и энергетическим хабом для всех поднепровских территорий. И уж если это я, священник, понимаю и принимаю, как должное, то наверху и подавно.
- И во всём этом замесе нам не хватало только Басаврюка, доисторического существа небывалой мощи.
- Басаврюк, отдельная тема. Ему выгодны войны и столкновения, это его и хлеб и соль, можно сказать. У него свои понятия добра и зла, свои собственные цели. Но необходимо отдать должное этому герою, он упорно, в течение тысячелетий идёт к намеченному. Его не останавливают будь то преследования или заточения. К чему-то же он стремится. А церковь, как и тысячи лет назад не ведает его путей.
- А мне его даже жалко, представляете, он же вообще последний в своём роду, совсем один.
- Ах, Ольга, милое, наивное дитя, если бы ты знала сколько бед натворил их род, обладая великой силой и огромными знаниями. Нефилимы смогли создать свою цивилизацию, выстроить прекрасные города, пирамиды, создать империи, но возгордившись, в попытке поставить себя выше остальных божьих творений, разрушили и потеряли всё что имели. А уж сколько крови они пролили, по сравнению с ними последний фюрер столетнего рейха младенец. Его ненависть к детям божьим понятна, это они великие и малые гои уничтожили этих созданий. Война в прямом смысле слова была не на жизнь, а насмерть. Оттого и рабы Божьи, так ненавидят гоев – божьих детей, ведь они – эти рабы, тысячелетиями приносили свою десятину нефилимам и непосредственно самому Басаврюку, или, как они его называли – Мелхиседек. Тот, о котором ещё апостол Павел рёк: «без отца, без матере, без причта рода, ни днем, ни животу конца имея: уподоблен же Сыну Божию, пребывает священник выну»…, а Иоанн Златоуст добавлял: «без отца – по земному рождению, без матери – по небесному, потому что ни на земле Он не имел отца, ни на, небе – матери. Без родословия». Что важно: у других Божьих детей небесная Мать, судя по Иоанну Златоусту, всё ж таки была и это не вызывает удивления у сведущих людей прошлого, скорее напротив, воспринимается ими, как должное.
- Так может в этом и причина? Смотрите, мы принимали за аксиому тот факт, что все основные персонажи действуют в интересах реализации одной поставленной цели, но, что если, каждый из персонажей преследует только свою личную цель, двигаясь в одном направлении иногда пересекаясь или взаимодействуя, но всё же у всех разные конечные интересы. К примеру, наш уважаемый Кондратий Степанович, какова его конечная цель? – поставил перед товарищами вопрос Андрей Владимирович.
- Деньги, научные изыскания, долголетие, и снова деньги, да?
- Ольга, верно! Для Шмыгло основная его цель – научные изыскания и деньги. А для местных, для всех этих тайных сект и школ?
- Скорее всего, возможность пробудить какую-то древнюю сущность, может силу…
- Всё верно, Сергей, для местной нечисти открытия сумасшедшего учёного – это возрождение древней силы, возможность, как они считают, пробуждения какого-то древнего существа или сущности. Но где в этом уравнении место Басаврюку? Он и из узилища вырвался намного позже, чем здесь начался весь этот фестиваль, да и смысла ему нет в пробуждении древней сущности, так как он и сам древнее некуда. Тем более, нам удалось выяснить, что Невьянский инцидент не имеет отношения к вскрытию тюрьмы – гробницы на Украине.
- В принципе логично, но тогда совсем непонятно, чего хочет добиться наш древний и злой гений.
- Не скажите, отец Савва, не скажите. Есть у меня одна идея, предположение, или, если хотите, подозрение - при появлении Басаврюка, наш друг Шмыгло, оперативно свернул свою деятельность и канул в Лету. Его не смогли отследить ни наши спецы в России ни информаторы за рубежом. И сдаётся мне, что Басаврюк и Шмыгло где-то пересеклись, и первый помог покинуть страну второму, взял его под свою опеку. Поэтому то он и вышел на контакт в Италии, поэтому то и дал гарантии невмешательства в существующие политические процессы, как бы ушёл в тень и не стал мешать Сподвижнику, а ведь мог.
- То есть, Андрей Владимирович, вы думаете, что на данном этапе нет необходимости складывать всё в одну корзину?
- Именно. Убираем, во всяком случае сейчас, за скобки Басаврюка и Шмыгло, и сосредотачиваемся только на Урале. Не больше не меньше. Информацию нашим аналитикам передадим, пусть они по этим двум персонажам начинают работать. Ну а мы всё своё внимание направим на местных оккультистов, благо дело здесь нам не потребуется действовать с нуля. Точка выхода нам известна. Вот в этом направлении и начнём работать.
 

 
Глава 2.
 
«Если долго смотреть в бездну,
то из бездны на тебя начинают смотреть русские».
Пятничная рассказявка №216 «Люди бездны»
Александр «Котобус» Горбов
 
Глубинная Россия.
 
Свердловская область, Тавдинский район, деревня Герасимовка, население 300 человек.
Как гласят архивные сведенья, в конце девятнадцатого века в эти суровые Уральские места пришли первые переселенцы из Белоруссии, осели здесь и основали новую деревню. Первым из поселенцев деревни стал знаменитый по тем временам гомельский чаклун Герасим Саков, уличённый Колдовской державной службой в Приказе тайных дел, и выдворенный за Урал по личному указу его императорского величества Александра III. Неуёмный характер ссыльного позволил Герасиму достаточно быстро сойтись не только с последователями Славяно – греко – латинской академии, к тому моменту безвозвратно отошедших от основ православия и погрузившихся в омут оккультных и таинных наук, но и со временем найти общий язык с шаманскими родами удачно выдав замуж своих дочерей и тем самым породнившись с местными вогулами, унаследовав их знания и проникнув в потаённый мир так красочно описанный в сказках Бажова. Но, задолго до появления на этих просторах белорусских переселенцев, здесь уже обрели свой дом беглые казаки и приговорённые к сожжению за ведьмовство и волхвование беглые, влекомые в эти земли силой тёмной панагии.
Деревня Герасимовка славится по всей Свердловской области не только историей и музеем пионера – героя Павлика Морозова, как считается, невинно убиенного со своим братом родными дедом и бабкой, но и наличием в данном населённом пункте большого количества ведьм и колдунов, да и просто людей с аномальными способностями. Собственно, повесть о том, что злые кулаки - буржуины приговорили к лютой смерти мальчика Павлушу уже позже придумали сотрудники ВЧК ОГПУ при Совете народных комиссаров СССР. Но знающие люди помнили старую бабку пионера Павлика, знаменитую по тем временам ведьму и знахарку Аксинью, к которой не единожды обращались за помощью в делах житейских. Ничего бы может и не случилось, но юный пионер в угоду новым веяниям добровольно отрёкся от бога и имени данного при крещении, совершив греховный поступок, но дважды греховным деянием оказалось предательство своего отца. Лучшего кандидата на жертву было и не сыскать, тем более, что третье сентября всегда почиталось у жителей лесов, как день подношения и жертвоприношений лесным бесам Самсаю и Мирулею. Потому и нужны были нехристи, а лучше всего клятвопреступники, от того и требовали древние бесовские силы крови человеческой и страданий, отсюда и метод смертоубийства – множественные порезы на теле. И даже мешок на голове жертвы оправдан – страх, не дать умертвлённому узнать тебя в загробной жизни, обвинить.
Однако, на первый взгляд на деревню Герасимовка, можно было бы подумать, что ты находишься в обычном обречённом на вымирание населённом пункте, которыми так изобилует зауральская тайга.
   2022 год, Свердловская область, Тавдинский район, деревня Герасимовка, подъездная дорога 65К-2702000.
Комариный гул туманом висел над застывшими просторами остывающей тайги. Кровожадные бестии роем атаковали ещё не успевшие остыть движки двух мощных мотоциклов аккуратно сокрытых от постороннего глаза в придорожных кустах. Конечно же, опытный охотник обратит внимание на необычный, нарушающий общий фон сгусток крылатых кровососов облаком зависший над плотным кустарником, обратит внимание и поймёт – дичь.
- Хорошая у тебя оптика, басурманин –  в завистливо шутейном тоне Илия обратился к своему напарнику, Азамату.
- Всё в руках Аллаха, уважаемый гяур Илия, всё по Его воле, - не остался в долгу словоохотливый товарищ.
- Что видно, Азамат?
- Да, что тут увидишь, на первый взгляд, деревня, как деревня, тут по округе почитай два десятка таких же, если и не больше. Народ по хозяйским делам туда-сюда шныряет, кто-то вон скотину в дома гонит, гуси бегают. Уверен, что нам сюда?
- Уверен, эта деревенька давно у нас на учёте стоит. Сухи о ней нехорошие ходят. Да и место подходящее – кругом почитай одни болота да леса, как раз для всякой нечисти само-то.
- Да, места здесь прескверные. Пожалуй только в Камбодже у Прасаттхома – что комары, что гнус размером с хорошего цыплёнка, да и влажность с жарой ужасающие. Вот там мы намаялись.
- О, как! А я слышал об этом. Ну и, как пирамида?
- Да, как, как. Совершенно обычная пирамида смерти. Но с Марой мы конечно намучились. Там местные без нашей помощи не справились бы, однозначно. Да и колодец насилу отыскали. Потом печати накладывали. В общем, учитывая то, что Параниммитавасаватти по сути является одним из верховных Дэвов и к тому же практически бессмертной сущностью было решено наложить не только буддийские запретительные печати, но и наши, мусульманские.
- Хороший ход, что бы печать Аллаха снять, ему придётся в вашу веру для начала перейти. Злая шутка.
- На то и расчёт был. Пока работает.
- Дай – то Бог.
- Это всё конечно хорошо, но есть нюанс, я здесь вообще не вижу каких либо  сторонних проявлений.
- Ты смотришь глазами, смотришь сквозь оптику, но остаёшься слепым, - подал голос не участвующий до этого момента в разговоре двух байкеров давешний рыжий Будда, он же Яшка.
- Поясни…
- Кладбища разрушены, в запустении. В Ново-Талице, были, были. Вы всё демографию повышали, я слушал. Там местное кладбище осквернили – двадцать три надгробия испоганили. Это, раз – Яшка показательно загнул один палец - в Нижнем Тагиле – осквернили, это – два, - загнул второй палец, - в Нижних Сергах, осквернили, - уже, три. Но их больше[8].
- Показатель.
- Не только это. Обратите внимание, кто-то целенаправленно на территории Свердловской области и севернее по Уралу уничтожает православные храмы, смотри: церковь Покрова Пресвятой Богородицы в селе Першина – в запустении; Иоанна Предтечи церковь в селе Анохинское – разрушена; село Куровское, Николаевская церковь – заброшена; церковь Боголюбской иконы Божьей Матери в Галкинском – разрушена и забыта; Храм Животворящей святой Троицы в селе Троицкое[9]… Их десятки, только по Свердловской области, по Уралу более сотни, больших и малых. Глеб, это ваша вера, ваша религия, вы хотите помочь посланнику божьему, но не в состоянии помочь даже себе в обретении веры. Я не знаю, почему Господь в своём долготерпении помогает именно вам, не моё это дело, но ваша дхарма, нарушена. Нет, не так, практически разрушена. Как ты думаешь, почему за долгие годы на Руси не появлялись святые и праведники. Дхарма[10], вы сначала все вместе пытались отказаться от неё, потом целенаправленно избегали, а сейчас, когда Брахма[11] дал вам шанс, вы всё одно пытаетесь нарушить ход колеса Сансары[12].  
- Церкви разрушены, но ни дацанов, ни мечетей не создано. Что мы имеем в итоге? – задал риторический вопрос Азамат.
- В итоге мы имеем территорию без Бога.
- У вас, русских есть поговорка: свято место пусто не бывает. Вопрос, кто займёт это самое место, под кого готовится территория? «Недоступно мысли, о монахи, начало Сансары. Не могут ничего знать о начале Сансары существа, что, будучи объяты неведением и охвачены страстью, блуждают в её круговороте от рождения к рождению».
- Яков, ты ж вроде всю дорогу дремал?
- Я не дремал, я медитировал. Однако, просветлённому человеку не нужно оглядываться по сторонам, что бы объять всю вселенную.
- Что-то есть в этой деревеньке, прячется за её умиротворением, спокойствием и благостью. Я прямо чую какое-то  давление, как механический пресс. Это только я ощущаю? – Илия оглядел своих товарищей, как бы подтверждая всем своим видом только что прозвучавший вопрос.
- Есть такое дело, брат Илия. И меня что-то мнёт, как сильный противник на татами – нахмурившись ответил Азамат и перевёл свой взгляд на молодого буддийского монаха. Не произнеся ни слова Яшка только согласно кивнул, подтверждая общие опасения.
- Надо бы поближе рассмотреть, может в окошки позаглядывать, то да сё, туда-сюда жалом поводить.
- Ага, жалом поводить. Ты их собак видел, Илия? Да мы подойти не успеем они нам жопы на британский крест порвут.
- Главное, яйца береги.
- Здесь будьте, я схожу – спокойно сказал Яшка, поднимаясь на ноги и тут же, неуловимым движением растворился в густом кустарнике.
- Во даёт, даже веточка не шелохнулась.
- Ладно, ждём, - подытожил Илия.
2022 год, Свердловская область, Тавдинский район, деревня Герасимовка, подъездная дорога 65К-2702000. Некоторое время спустя.
- Светает, что й то наш тувинский снайпер куда-то запропастился. Надо было ему всё ж так ки рацию всучить, - в открытую решил проявить своё беспокойство Азамат. С момента ухода в разведку буддийского монаха Яшки прошло более четырёх часов и, как ранее заметил Илия, за такое время можно было эту деревеньку сначала сжечь до основания, а потом отстроить наново, благо леса вокруг хватало.
- Где его черти носят, тьфу-тьфу, прости Господи, что скажешь.
- Может уже и всё, прибрали ваши нехристи нашего Яшку, как думаешь Илия, не пора ли нам идти выручать заблудшего сына?
- Давай ка ещё погодим малёха, а как народ в деревне шебаршиться начнёт, так мы и выкатимся, благо дело местные, ждут подкрепление от сибирских кошатников, а они как раз на мотоциклах все поголовно. Будем выдавать себя за передовой отряд.
- От сибирских, а мы сейчас чего не в Сибири?! – удивился Азамат.
- Какая же это Сибирь, это Урал. Ты считай ещё настоящей то Сибири и не видывал. Но ни чё, мы здесь разгребёмся, я тебя к настоящим староверам – неписахам, свожу погостить, чай не выгонят с нехристем то, примут. Вот там ты увидишь настоящую, исконно – сказочную Сибирь, о которой писали и Бажов в своих сказках и Афанасьев, и Владимир Клавдиевич Арсеньев в своём знаменитом «Дерсу Узала».
- Договорились, а я отведу тебя к священному аль–хаджар – аль–асвад, камень, который всем мусульманам принёс ангел Джебраил, семь раз ты пройдёшь со мной вокруг Каабы, семь раз предстанешь перед Аллахом. А потом у нас будет праздник, в честь которого соберётся вся моя семья, и старейшины выберут молодого верблюда, молодых сочных барашков, что бы приготовить воистину царский пилав…
Однако услышать продолжение брату Илие было не суждено, опять бесшумно качнулись ветки и будто из сгустков предутреннего тумана скопившегося у самой земли, липко цепляясь за влажные ветки, материализовался пропавший разведчик.
- Етить колотить, Яков, так же и заикой можно стать, ты чего так подкрадываешься?!
- Даже, если все монахи Цзюэщэнсы, что можно перевести, как Храм Пробуждения, тот, который был построен в тысяча семьсот тридцать третьем году в северо-западном Пекине, при правлении мудрейшего императора Юнчжэня небесной династии Цин, начнут звонить в Дачжунсы, а по русски - Большой Колокол, то и тогда некоторые заблудшие души не последуют слову Авалокитешвара Бодхисаттвы, человека, который научился не только глубоко говорить, но и слушать, и не откроют своё сердце для голоса прилива.
- А, если коротко? – после некоторой паузы проронил Азамат.
- Если коротко, то вы слепоглухонемые, вам хоть молотом по головам стучи, вы всё равно не услышите. Объясняю: народ в деревне активно собирается в дорогу, выходят не налегке, то есть не на один день куда-то намылились. У них есть старший, очень древний такой старик, но совсем не старик, в силе, жилистый. Все зовут дедом Григорием. Хотя на деда он не сильно похож. У него на груди весит какой-то знак, похож на то, что носят ваши главные священники, но у ваших попов всё из золота да бриллиантов, а у этого вроде как простенький - из тёмной бронзы…, а может и от времени потемнел амулет. Вот от него и фонит силой.
- Тёмный амулет говоришь… Нарисовать сможешь?! – было видно, что рассказ монаха Яшки о тёмном амулете очень заинтересовал и одновременно встревожил Илию.
- Могу конечно нарисовать. Но я не то что бы художник.
- Азамат, достань из планшета бумагу и карандаш. Если я правильно думаю, а мне так кажется – я думаю в нужном направлении, то с владельцем амулета мы братцы с вами не справимся. Яков рисуй.
- Да рисую я, рисую, - при этом Яков действительно очень пытался вывести простым карандашом, то, что успел увидеть, старательно облизывая стержень карандаша, сопел, и протыкал свой незамысловатый холст там, где влажный от слюны грифель касался чистого листа.
В это время Азамат стоял у новоявленного художника за спиной и судя по выражению его лица изображение на листе бумаги рисовал явно не сын сера Пьеро из Винчи[13] Леонардо.
- Мдя, тут точно не поймёшь, что у него за побрякушка на грудях болтается. Жаль, Яков, ты ближе не рассмотрел украшение. Ладно, пойдём собираться, далеко этих гавриков отпускать нельзя, а то свернут на какую нибудь боковую дорогу, ищи их потом по всей здешней ойкумене.
Два байкера направились в сторону своих, спрятанных в густом подлеске стальных коней, оставив незамысловатого художника сидящим на старом пне и временно приспособленном под походное кресло.
- Зачем не рассмотрел, я на телефон всё снял, подробно. Вы чего телефонами пользоваться не умеете? – ударил в спину двух бородатых великанов насмешливый голос.
- Ах ты ж, бісова дитина [14], - Илия.
- Вот же, сын Иблиса, - Азамат.
 

 
 
Глава 3.
 
«Когда же Ты соединишь
В один кулак разрозненные пальцы?
Когда же средь широт твоих
Поднимут стяг славянские скитальцы,
Хоругвь святую пронесут
Ильи Пророка и Пречистой Девы,
И ровный, гордый строй сомкнут
И ты очистишься от плевы?»
«К Руси» произведение автора.
 
Глубинная Россия. Деревня Герасимовка (продолжение).
 
Свердловская область, Тавдинский район, деревня Герасимовка. Рассвет и вправду сказочно красил далёкие сопки укрытые вековым лиственничным бором, тёмным изнутри даже в самый яркий полдень. Вот и сейчас, утренние солнечные лучи ударялись о первые матёрые стволы, протискивались сквозь пышные тёмного изумруда лапы, мерно покачивающиеся в рассветной зыбке, и навсегда растворялись в вечном лесном сумраке. Сначала, как водится, вспыхнули, засияли разогретой росистой сыростью верхушки деревьев, перекидывая царский золотой венец всё дальше и дальше, величаво облачаясь в дневное платье, спускающееся от ветки к ветке вниз к туманному покрывалу плотно окутавшему молодой подлесок, кусты боярышника, раскидистые и яркие ветви чертополоха создавшие колючую живую изгородь отделяя елань от самого лесса, сторожко оберегая вверенную землю.
На одном из взгорков в густой тени деревьев возле крупного валуна стоял древний монах, старик, облачённый в одеяния схимонаха, даже в отсутствии посторонних глаз или яркого солнца оставаясь укрытым под куколем, опираясь на высокий резного дерева посох.
- Однако, как я погляжу насельники ни свет не заря, а уже куда-то собираются. Не торопятся. Основательно готовятся к отъезду. Знать бы куда они так дружно вожжи навострили – обратился в пустоту скрипучим голосом старец.
Сказал, на мгновение разорвав рассветную тишину просыпающегося леса. Слова, подобно солнечным лучам, отразились от ближайших почерневший стволов лиственниц скользнули в глубину полутеней да там и растворились не проронив и толики эха. Словно камень бросили в вадью[15]. 
Зашевелился валун подле которого стоял монах, взбугрился широкой спиной, крупная голова блестящая на солнце словно слюдяная искра в базальте чуть повернулась на могучей короткой шее в сторону говорившего. Рокотом далёкого прибоя прозвучали ответные слова:
- Суетятся. Что с мальчонкой то делать будем, загубят ведь нехристи душу невинную.
- На то воля Божья. Нам с тобой не совладать с такой напастью.
- Может родноверы или крамольники[16] помогут?
- Помочь то они помогут, да боюсь, что и с их силой не управимся. Зверя эти антихристовы дети в мир выпустили лютого, древнего. И сила в нём немереная.
- Что-то грядёт. Чую тьму впереди.
- Грядёт, как без этого. Вон хохлы по неразумению в гордыне своей Басаврюка из узилища древнего, где он полонён был ещё самим епископом Оранским, отворили. А теперь, что?! – кровь и междоусобица который уж год. В Израиле и в Земле обетованной[17], восстановили культ Молоха, хватило даже неудачной попытки пробуждения древнего божества, и также – война, кровь и пепел. Да и наши, доморощенные туда же. Опыта нет, знаний – постольку поскольку, но природная мощь и энтузиазм перекрывают все существующие недостатки.  
- От первопрестольной вся нечисть лезет, и воры все оттуда, законникам такие барыши и во снах не приснятся, и содомиты опять же от туда по всей стране расползлись. Надоело всё отче. Соберу братьев наших, да ударим в самое сердце, а?
- Москву надумал штурмовать… Может и правильно, давно пора в этот Содом полки инквизиторские ввести. Да кромешников[18] твоих к делу определить, а то у молодых руки так и чешутся всё куда бы влезть да справедливость восстановить. 
- Москву штурмовать, то занадто[19], а вот неупокоённому[20] осиновый колышек меж лопаток забить да поглубже в сырую землицу закопать, давно пора.   
- Знать бы, кто им на этот раз понадобился…
- Так может, эта… Да и поспрашаем внимательно с близкого расстояния, - выдвинул своё предложение сидящий на земле человек.
- Заметят пропажу, всполошатся, а нам пока в тени оставаться потребно, не ко времени сейчас светится. Икона с тобой?
- Всегда, отче.
- А самого звать собираешься?
- Коли придётся, совсем прижмёт – вызову.
- А придёт той Репробус[21]?
- Куда ж он денется, как Софья Палеолог его на Русь привезла, так он здесь и прижился. Да и орден кромешников ни куда не сгинул. Так, что придёт. Да и кстати, ему не нравится, когда его называют Репробусом. Тебе сложно звать его Христофором или Репревом?
- Ну, это его суть…
- Суть, отче Ефимий, они в пысок.
- Сомневаюсь я в нём, Иван. Мечется он туды-сюды, как прости, Господи, говно в прорубе. Всё не успокоится. Уж сколько лет прошло, а он всё в себе не разберётся, почитай не вьюноша бледный, взором горящий[22], пора бы уже ума разума набраться за столько то годков.
- Ищет.
- А обрящет?
- Кто ж его знает, должон.
- Должооон, он. А коли твой Репрев в самый неподходящий момент опять нового господина себе выберет, чего делать станем?! Тьфу, прости, Господи. Как дитё малое. Хватит его защищать. Ты с ним говорил?!
- Говорил, отче. Сколько уж раз говорил – человек-валун, махну рукой, подтверждая безнадёжность ведения разговоров со своим таинственным знакомцем, который так встревожил отца Ефимия. Поднялся. Казалось в одно неуловимое мгновение лежащий на земле валун вырос в размерах. Разговор двух друзей прервался. За спиной нарастал шум, будто пьяные медведи ломились через лес в сторону двух наблюдателей. Разговор прервался, но страха или беспокойства на лицах священника и его спутника не отразилось. Скорее это медведям стоило бояться и обходить этих двоих стороной по дальней просеке.
Через минуту на поляну выступили два звероватого вида бородатых байкера, ощутимо сильных, сжатых в пружину, готовых в любое мгновение вступить в бой. У обоих путников сквозь глазницы выплёскивалась наружу подозрительность и настороженность, и одинаковая искорка в самой глубине, говорящая о том, что гости не привыкли отступать или уступать, готовы идти до конца. Из-за спин великанов спокойно ступая, плавно огибая раскидистые ветви таёжной растительности выскользнул ещё один человек, судя по всему азиат или бурят, определил для себя Иван.
Увидя гостей отец Ефимий сделал шаг навстречу и учтиво поклонился человеку в облачении буддистского монаха.
- Мир и почтение тебе, Махакала России.
- Мир и тебе досточтимый!
- Слышь, Илия, это кто? – громким шёпотом поинтересовался Азамат у своего напарника Илии.
- Изверженные, знамо кто.
- Кто, кто?
- Конь в пальто. Говорю же тебе: изверги, то есть изверженные церковью за какие-то грехи.
- А, отлучённые.
- Не, отлучённые это, скажем так, мягкая форма наказания, хотя то же, замечу, не сахар. Эти - изверженные. Им не то что в церковь, рядом с ней запрещено бывать.
- Сурово.
- Ну, я те говорю. Только вот что они здесь забыли, вот вопрос.
Человек-валун сделал шаг вперёд невзначай прикрывая собой старика. Кивнул Яшке – Махакале, таким же коротким кивком поприветствовал Илию и Азамата.
- Коллеги, у меня есть неожиданное предложение: а не отойти ли нам с вами в сторонку на посовещаться тет-а-тет. Так сказать, пошептаться за дела наши скорбные, сдаётся мне мы здесь все по одной и той же причине собрались, - уточнил он у вновь появившихся персонажей.
- Логично, имеет смысл обменяться информацией дабы между собой лбы не по расшибать, - поддержал Ивана Азамат, - что скажешь, Илия?
- Скажу, что не зря мы здесь все вместе собрались, пока не знаю, к добру ли к худу ли, но раз пересеклись наши пути – дорожки, грех на перепутье всё не порешать.
- Вот и добре. Пойдём ка, отойдём подальше, дабы глаза не мозолить, а то неровен час какой местный грибник мимо проходить станет, заметит нас, - поддержал начинание старец Ефимий.
 
Свердловская область, Тавдинский район, деревня Герасимовка. Некоторое время спустя.
Расположились в небольшом овражке спрятанном за пихтовым мелколесьем вольготно осваивающем освобождённую некогда бушевавшим здесь пожаром пустынь. Костёр решено было не разжигать, дабы не навлечь на запах дыма любопытствующих глаз. Разобрали шоколадки, вскрыл пару банок тушёнки и упаковку галет, благо чай был в двух объёмных термосах байкеров, у них же нашлась походная фляжка недурного коньяку. Единственный минус этих походных посиделок заключался в том, что кружек на всех не хватило, поэтому пили по кругу, передавая тару с ароматным напитком один другому.
- Кто первый начнёт? – по праву старшинства первым инициативу проявил отец Ефимий, внимательно поглядев на Илию и Азамата, мельком скользнув взглядом по буддийскому монаху Яшке.
- Отче, пожалуй я начну, а Азамат если надо будет поправит или продолжит, - взял слово Илия. Ситуация следующая. На территории Свердловской области, некоторое время назад была совершена гекатомба, принесены в жертву человеческие эмбрионы более двухсот пятидесяти душ, не считая матерей. Это только то, что нам известно. Параллельно с этим один сумасшедший учёный в ходе своих экспериментов с использованием стволовых клеток этих самых эмбрионов смог извлечь и, что самое важное стабилизировать так называемый ген бога. Единственно, чего он не успел, до своего исчезновения, так это вживить злополучный ген в кандидата. То ли времени ему не хватило в связи с тем, что наши плотно на хвост ему наступили…
- Успел, к сожалению, успел, - прервал рассказ Илии человек-валун Иван, - результат этого эксперимента сейчас как раз находится в Герасимовке. Ко всему прочему на днях некоторые жители этой деревни имели общение с представителями ммм…, я бы сказал, представителями доледниковой цивилизации, насельниками здешних пещер. А сейчас эта братия, как перед стихийным бедствием куда-то спешно всем табором собираются.
- Ага, значит, дело ещё хуже, чем нам казалось. Не знаю, в курсе вы или нет, но сейчас по всей России, начиная с Дальнего Востока идёт волна спонтанной массовой миграции всех вместе взятых ведьм, ведьмаков, сатанистов различного пошиба, некромантов и прочей нечисти в образе человеческом. И по нашим расчётам вся эта волна идёт как раз прямиком сюда.
Илия обратил внимание, как встревоженно переглянулись между собой старец Ефимий и Иван.
- Вести, Илия, ты принёс зело тревожные. Думается мне у всех этих бесов появился новый лидер. Одному Господу известно, что откроет в человеке ген бога, когда будет совершён тёмный ритуал. То есть, получается вся нечисть стремится в эту точку что бы склонить колени пред своим новым повелителем?!
- Не совсем так, миру, по воле Господа был явлен Сподвижник, земной человек наделённый мощью и словом Божьим. Вот он то и является первопричиной бегства сатанистов. А вот появление здесь нового тёмного лидера, скорее следствие. Эти, - Илия качнул головой в сторону скрытой от глаз деревни, - прибегли к данной мере, скорее вынужденно, чем по большому желанию, в качестве меры противодействия Сподвижнику.
- А Басаврюк?! – задал вопрос Иван.
- Басаврюк именно в данном случае участия принимать не станет, ему это не требуется. Я так думаю, что это он и спрятал от нас Кондратия Степановича Шмыгло, того самого сумасшедшего профессора. И теперь мы не скоро снова выйдем на его след, пластическую операцию ещё ни кто не отменял.
- Илия, Азамат, по вашим оценкам когда и какой численностью сюда прибудут беглецы? – задал практический вопрос Иван.
- Кто-то уже прибыл, остальные на подъезде, день, максимум два, основные силы будут здесь. Количество, порядка десяти двенадцати тысяч штыков, - взял на себя роль ответчика Азамат.
- Так, а мы какими силами располагаем?
- У меня засадный полк, - Илия.
- Дикая дивизия ждёт сигнала, - Азамат.
- Я и Шива, - Яшка.
Услышав спокойные слова буддийского монах старик Ефимий лишь крякнул.
- Надеюсь до Шивы, да и до Махакалы у нас не дойдёт.
- И мои кромешники подойдут, родноверы с крамольниками тоже обещали быть, подтянут свою дружину. Этим только дай всласть мечами да копьями помахаться. То есть по сути, в количественном эквиваленте у нас паритет. Я правильно понимаю? – обозначил свою позицию Иван.
- В количественном, да – паритет. И с нашей и с той стороны всё будет зависеть от мощи основных игроков. Наша задача, отсечь всю шелупонь и шушару, не дать им вмешаться, отвлечь, - высказался Азамат.
- «Надо всеми силами стремиться творить добро, хотя бы самое малое, ведь и крыло мухи имеет вес, а у Бога весы точные. И когда малейшее на чаше добра перевесит, тогда явит Бог милость Свою над Россией»[23], - подвёл итог старец Ефимий.
- Любопытно другое, куда так спешно намастырились жители двух поконных Уральских деревень Герасимовки и Мягково, - задался вопросом Яшка.
Его сленг и то, что буддийский монах обычно более слушавший чем говорящий решил высказаться вызвали некоторый ступор у собравшихся. Переглянулись, как бы определяя кому держать ответ. Слово взял Иван.
- Здесь то, как раз тайны нет. Некоторое время назад, глава Мягково, господин Зимин Пётр Саввович под благовидным предлогом  получил епархиальное разрешение и благословение Екатеринбургского Архиерея Никона на возведение храма. Причём ни где ни будь, а в районе Ивдельлага.  И жители нескольких деревень приняли активное участие в данном проекте не только деньгами, но и посильным вспоможением. Так, что, думается мне, вся эта кодла, как раз туда и направляется.
- А освящение по уставу храма прошло?
- Нет, конечно.
- То есть получается – само то.
- Получается, что так.
- Координаты есть?
- Сча скину, оба двум. Но это может быть и манёвр отвлечения, что скорее всего. Не сходится новая неосвящённая церковь с участвующими силами. Если б речь об одних сатанистах шла, тогда понятно. А тут каждой твари по паре.
Молчавший Иван, решил прояснить ситуацию:
- А мы точно уверены, что паренёк в которого внедрили ген бога, как раз и будет проекцией нового тёмного начала?
- Не факт, может быть и так, что его, как носителя божественного начала, а не тёмного, собираются принести в жертву ещё более древнему божеству. Благо дело и территориально всё шибко удобно расположено. Тут тебе и неосвящённая церковь на заброшенном и проклятом кладбище – мечта символизма всяких сатанистов, и ведь кто-то достаточно влиятельный в их кругах должен будет провести там некий ритуал, собрать всех в одну купу. А выше, в горах, как раз на приснопамятной горе мертвецов расположено древнее капище, и нам достоверно известно, что на том капище периодически приносятся жертвы, в том числе и человеческие. Но вот кому – это вопрос, - ответил на вопрос Ивана Илия.
- То есть, по факту, мы имеем  следующее: парень с божественным геном, то ли проекция тёмного начала, то ли жертва на алтарь; странный дед не дед Григорий с тёмной панагией на шее, ему кстати вся нечисть точно в ножки станет кланяться; неосвящённая церковь на проклятой земле, как место сбора чертей всех мастей и порядка; и капище древнего божества н горе мертвецов…, я ничего не упустил? – перечислил Азамат.
- Забыл добавить к списку чудь белоглазую, пещерный народ, с их ритуалами, знаниями и богами.
- Ах, да, и эта мелочь в том числе. 
- Так братцы, - обратился к участникам Илия, - я отойду в сторонку, свяжусь со своими, разъясню диспозицию. Если кому-то надо сделать дозвон, у меня спутниковый, можно воспользоваться.
Илия отошёл на десяток метров, так что бы оставаться в зоне видимости соратников, набрал номер отца Арсения и коротко ему доложил о ситуации, судя по движению головы в такт разговору, получил какие-то указания к исполнению. Вторым в списке стоял звонок отцу Савве, необходимо было не только отчитаться о проделанной работе, но и согласовать ближайшие действия соотнеся их с текущей обстановкой.
- День добрый, отец Савва…

 
 
Глава 4.
 
«Мгновение сомнений ведёт к вечности ереси»
Ордо Еретикус,
где-то на просторах вселенной War Hammer 40 000.
 
В нашем полку прибыло.
 
Екатеринбург, Управление ФСБ России по Свердловской области, временный кабинет группы.
- День добрый, отец Савва! Дело такое, нашего полку прибыло. Как бы это помягче сказать…, - замялся с прямым ответом Илия, понимая, что взаимодействие с группой изверженных может быть расценена официальными представителями Русской Православной Церкви, не совсем адекватно, невзирая на сложность сложившейся ситуации.
- Илия, как говорит наш с тобой общий знакомый, не станем поминать его имя в суе: не тяни кота за…, сам знаешь за что, они всё равно больше чем у слона не станут. Выкладывай.
- Изверженные, - выдохнул Илия, как в омут с головой. На той стороне пространства повисла долгая пауза, руководитель засадного полка даже подумал на какое-то мгновение, что связь прервалась.
Информация озвученная Илиёй действительно заставила задуматься отца Савву, взвешивая все за и против, прогнозируя дальнейшие перипетии такого союза и возможные последствия. В конечном итоге решив, что извержение из лона церкви касается только церкви и самих изверженных, которые против веры Православной Христовой и против Бога не замышляли дурного, но столкнулись с бюрократической машиной не рассчитав своих сил и недооценив потенциал круговой поруки действующего властного института.
- Илия, кто там из изверженных?
- Черноризец Ефимий и Иван Утёсов.
- Снова эта сладкая парочка. За Ефимием стоит обширная паства, которая хочет видеть перемены в нашей церкви. Но людей много, стоят крепко за своим наставником. Да и у Ивана команда набрана будь здоров, почитай одни спортсмены. Надо же, а начиналось всё с обычной секции гиревиков. Кто ж знал во что выльется. Добро, благословляю. Работайте вместе, в конце концов нам сейчас каждый штык надобен.
- И я о том же кумекаю. Они ж, изверженные да кромешники не против Христа идут. Да и людей у них в достатке. А нам, как раз пехоту потребуется сдерживать.
- Хорошо, есть ещё какая информация?
- Да, удалось локализовать место проведения сатанинского ритуала, точка рандеву.
- Ого, отлично! Давай геолокацию.
- Ивдельлаг. Кладбище, недалеко от горы Отортен – это скорее всего место общего сбора. А само действо пройдёт на горе Мертвецов. На капище Сорни Най, координаты я вам сбрасывал ранее.
- Гора мертвецов. Символично.
- ?!
- Там где всё и начиналось много лет назад. Но тогда, Шмыгло, в результате своего эксперимента лишь качнул спящее божество, кем бы оно ни было, заставил приоткрыть веки от многовекового сна. Можно сказать вывел древнее создание из глубокого сна, погрузив, если так можно выразиться в медикаментозную, искусственную кому.
- То есть, вы предполагаете, что эти сатанисты всё-таки попытаются пробудить какое-то древнее существо?
- А иначе все вот эти сложности зачем. У нас есть большое преимущество: мы точно знаем – где, знаем – когда, и ведаем – кто. А вот у наших противников нет единого центра управления, вовремя отец Арсений Басаврюка исключил, этот персонаж мощный стратег, он бы всю эту шушеру к ногтю бы поприжал. И самое главное, каждая из группировок действует в своих собственных целях. Но, ничё, и с такой напастью, дай Бог справимся.
- Отец Савва, есть кое что ещё…
- Ну, Илия, давай, жги.
- По словам черноризца Ефимия и Ивана Утёсова, в деревне Герасимовка был проведён некий ритуал, не ритуал, или научный опыт, в результате которого местному мальчишке был успешно вживлён так называемый ген бога. И наш общий «друг», господин Шмыгло присутствовал на сём действии, предварительно привезя две машины всякого медицинского оборудования. После чего сам Кондратий Степанович успешно растворился на таёжных просторах, а результат, судя по всему, удачного эксперимента стал проявлять некоторые неординарные способности.
- А вот это уже не есть хорошо, совсем не хорошо. Как бы нам на ходу не пришлось ритуал экзорцизма проводить. Но одно дело бороться с вселившейся сущностью, другое дело пытаться заблокировать нечто, что является природной частью человека.
- Слушайте, прямо какая-то мешанина происходит. Здесь ещё всплыла тёмная панагия.
- Ага, значит подтвердилась фотография. Я уж думал этого не может быть, предполагал ошибка вышла, ан нет. Она же пропала несколько столетий назад. О ней ни где не упоминается?! Последний у кого она находилась и это засвидетельствовано государевым дьяком ещё во времена правления Екатерины Великой, Степаном Макаровичем Захватихата, реестровый казак станицы Усть-Аксайская Гришка Омелый. Ты не путаешь?
- Какой там, фонит так, будто тысяча комаров над ухом зудит. Да и Яшка в разведку ходил, рассмотрел её и заснял, я файл выслал. Гляньте на досуге.
- Добро, информации много, нам со товарищи надо обкумекать её со всех сторон. А ты по-любому вызывай все резервы, битва намечается нешуточная, как бы войска по периметру не пришлось вводить. Всё, с Богом, на связи, - отец Савва отключил связь, медленно сложил огромный  спутниковый телефон, отпил давно остывшего чая и усевшись на угол стола, стал покачивать ногой, казалось бы не замечая своих соратников.
Друзья не мешали отцу Савве, осознавая, что полученную информацию от Илии необходимо упорядочить. Ждали.
- И так, други мои, побрательнички, как в старых сказках говорено: чем дальше в лес, тем толще партизаны. Значит так, наши передовые отряды смогли вычислить где намечается основной сходняк всей бесовской блудни. Ни чё, если я с вами на французском?
- Нормально, отец Савва, нормально, вон даже у нашей Ольги ушки не покраснели. Да, Оля? – поддержал вступление отца Саввы полковник Мацура.
- Я конечно девушка, скромная и воспитана в традициях, но и не такое доводилось слышать, и, вы не поверите, не только слышать, но и видеть, - высказалась Ольга, шутливо поддерживая заданную мужчинами тональность, на последок показательно лопнув пузырь жвачки.
- Тогда я, с вашего позволения продолжу. Основной шабаш скорее всего пройдёт на территории одного из кладбищ бывшего Ивдельлага, недалеко от Отортена, что любопытно, там для этих целей уже и храм православный возвели, правда, забыли освятить. А вот само действо по пробуждению древних сил будет на священной горе Холатчахль. Что нам это с вами даёт? – задался вопросом отец Савва, и сам же на него ответил, - А даёт нам это то, с учётом известных фактов, что: «а» - христианский храм; «б» - территория забытого и неосвящённого кладбища; «с» - участие в намеченном действии антихристианских культов будет иметь так сказать отвлекающий характер, и здесь своё слова скажут наши силовики, думаю к самой церкви в лучшем случае пара калек доберётся. А вот симбиоз местных шаманов, и современных технологий, а так же древнее капище местной богини – дело сугубо наше. Какие выводы, коллеги?
- Можно я дополню? – Ольга.
- Дополни, конечно, – отец Савва.
- Вокруг Отортена разбросано несколько кладбищ бывшего Ивдельлага, но скорее всего, нас должно интересовать вот это место, Ольга карандашом указала точку на закреплённой на доске карте, - в древности это место было капищем. Причём, религии менялись, кто-то уходил, кто-то приходил, а капище оставалось. И всегда, без исключения всегда на этом месте приносились жертвы. Даже небезызвестный товарищ  Барченко Александр Васильевич после своей экспедиции на Северный Урал описывал в служебных своих дневниках проводимый местными шаманами обряд с жертвоприношениями. И направлен сюда, на Урал он был ни кем иным, как самим товарищем Бехтеревым. Ещё одна особенность, это то, что данное место находится ровно посередине между горой Отортен и небезызвестным в узких кругах урочищем Растесс и гора Конжаковский камень.
- Чем же так известно местное урочище? – поинтересовался отец Савва.
- А интересно оно нам тем, что: во-первых легендой о злобном великане, который спрятался от людей внутри горы Конжаковский камень. А во-вторых деревней Растесс, одноимённой урочищу, которое в свою очередь граничит с этой самой горой. Так вот, что бы не ходить вокруг да около, в конце пятидесятых начале шестидесятых все жители данной деревни пропали, все без исключения. А ещё раньше, до революции местные стражи порядка получали донесения и отписывали в столицу, о том, что на данной территории проживает неучтённое племя колдунов. Конечно собирались экспедиции, поисковые группы, но ничего и ни кого найти не удалось, как сквозь землю провалились и жители и племя колдунов. Причём, мне так кажется, в данном случае значение выражения «под землю провалились» следует трактовать в буквальном понимании.
- Растесс, впервые слышу. Но, ты сказала, Бехтеревым. Тем самым Бехтеревым? – уточнил молчавший до этого момента полковник Шеин. Короткий взгляд в сторону говорившей Ольги, и снова склонился над блокнотом в котором под рукой следователя рождались причудливые рисунки.
- Да, тем самым, светочем. Продолжаю. То есть, по факту мы с вами, господа, имеем место на котором в течение тысячелетий проводятся ритуалы связанные с жертвоприношениями, а первое известное нам упоминание соотносится с тысяча семьсот тридцать пятым, тридцать шестым годами о чём нам известно из дневника Степана Петровича Крашенинникова[24]. Но эта информация на момент описания Крашенинниковым своих наблюдений, тогда как сами ритуалы здесь проводились очень задолго до появления на уральских просторах русских исследователей и переселенцев. И вот у нас с вами образовался вот такой Уральский треугольник, который почище Бермудского будет. И место действия, как раз там, где всё и начиналось, гора Халатчатхль, на этой горе древнее капище Сорни Най, а если быть точнее, то на территорию одного из пунктов бывшего Ивдельлага, что расположился прямо под этой самой горой. Отсюда и легенды, и суеверия – то молнии безостановочно в вершину лупят, то компасы и навигационные приборы у летунов отказывают. 
 - То есть, по большому счёту туда необходимо вводить не спецназ и нас силовиков, а инквизиторский батальон морской пехоты, я всё правильно понимаю? – Шеин.
- Ага, и экзорцистов ВКС вооружённых Сил Российской Федерации.
- А, что уже есть? Инициативу одобрили? – то ли в шутку, то ли в серьёз поинтересовался отец Савва.
- У вооружённых сил и своих дел хватает, отче.
- И то верно.
- Предлагаю, свернуть наши ночные бдения и отправится отсыпаться в гостиницу, а то время уже скоро из позднего перейдёт в раннее. А на кофе, я уже смотреть не могу, да и глаза не обманешь чашкой кофе, они всё одно спать хотят.
- Ой, мальчики, - Ольга грациозно потянулась, и даже облачение монахини не смогли скрыть от мужчин здорового красивого тела юной женщины, - я спать хочу, как слепая лошадь видеть…, что?!
 

 
Глава 5.
 
«А вы пробовали когда-нибудь зашвырнуть комара? Далеко-далеко. Он не летит. То есть он летит — но сам по себе и плюёт на вас.
Поэтому надо быть лёгким и независимым».
М. Жванецкий.
 
Отец Савва и инокиня Ольга.
 
Екатеринбург. Гостиница «Высоцкий» номер отца Саввы.
Где-то, приглушённо, за окном брехал пёс, то ли на проезжающую мимо машину суматошно и остервенело бросаясь под колёса, то ли на одинокого ночного путника, а может что и привиделось в собачьих снах, кто его разберёт. Но и так шаткий сон, даже не сон, а полудрёма, был нарушен. Ещё и комар зудел над ухом. Пришлось пару раз подскакивать, включать свет и искать ночного кровососа. Странное дело, свет горит – комара нет, свет погас – он тут как тут у уха пищит противно так. В тайгу днём сунешься, особенно в сырой год, всё – почитай весь искусанный, хоть днём, хоть ночью. А городские комары какие-то неправильные, нападают только ночью. Нет, и днём безусловно могут, но опять же, если ты решил часик – полтора перекимарить. Вольные комары получается смелее, что ли. Или функционал в них другой заложен, однажды отцу Савве добрый человек рассказывал притчу о комарах, о том, что они, комары, не кто иной, как первые защитники леса от непрошенных гостей – всякого двуногого вора, и уже во вторую очередь – звено в пищевой цепочке. Да и то, правду сказать, не сходятся в этой теории о пищевой цепочке причины и следствия, не говоря уже об их связях. Комар пьёт кровь, комара ест, а кто его ест? – стрижи, ласточки, пауки. Кто-то подсчитал, что комаров в тайге и тундре на каждый гектар летает около пяти килограммов. Это же все стрижи, ласточки и пауки должны быть перекормленными мутантами, и просто сидеть на ветке с открытым ртом, комары при таких расчётных количествах сами налетят. Ну ладно, бог с ними, с комарами, а кто жрёт вот этих самых стрижей и ласточек? Или они с утра до ночи заняты тем, что едят комаров и испражняются на тайгу и тундру удобряя земной покров? Ни кто не ест ласточек и стрижей, гнёзда едят, а самих стрижей и ласточек нет. Что получается, стриж и ласточка тот самый супперпредатор находящийся на вершине пищевой цепочки?...
Не помогло, размышления на отвлечённую тему не помогли справиться с бессонницей, как было писано у кого-то из классиков: «сон бежал его».
Потянувшись, отец Савва поднялся с кровати. Принял обжигающе холодный душ и решил спуститься в гостиничное кафе, благо дело там всю ночь работал сменный бармен и можно было выпить не плохой в сущности кофе, не марагоджип[25] конечно, но и не суррогат.
- Кофе, mon ami[26], крепкий кофе и рюмку хорошего коньяку.
- Comme tu veux, p;re[27], - не остался в долгу бодрый бариста, выказывая навыки хорошего владения французским языком, - присаживайтесь, я думаю вам подойдёт компания красивой дамы за четвёртым столиком справа – бариста кивком головы указал на обозначенный столик. Отец Савва развернулся в указанную сторону, за угловым столиком, в тени, сидела Ольга, в монашеском одеянии, но то же с чашкой кофе и тарелкой сырного ассорти вперемешку с орехами и виноградом. На коленях штатного хакера как обычно располагался ноутбук, бросая разноцветные блики на лицо красивой женщины.
- Ольга, вы позволите? – подошёл к столику отец Савва.
- Отец Савва, конечно, вам, как и мне не спится?
- Не без этого, какая-то мысля не даёт покоя и комары не помогают.
- Комары?!
- Пытался отвлечься, считая комаров, - усмехнулся отче.
- А мне не даёт покоя рассказ Андрея Владимировича, тот, где он посещал дом скорби с Арсеном Бековым. И Беков, ему – Мацуре, сказал перед уходом, что бы тот искал Репрева.
- Так, и?...
- Я покопалась в интернете в других источниках, заглянула в гости к нашим заклятым друзьям во Христе, в общем получается странная ситуация, святой с головой собаки или волка, что отсылает нас к племени песилгавцев, согласно Геродоту. И на иконах он изображён именно с головой волка, какой-то оборотень – святой. И опять же, где его искать. Положим икону найти не проблема, благо она здесь рядом, как раз в городе Невьянске, собственно её там и писали в начале девятнадцатого века, но скорее всего старообрядческий писчий изобразил икону с виденной им более ранней версии.
- Или, что тоже возможно, изображал с живого прототипа.
- В каком смысле?! Вы хотите сказать, что святой Христофор, дожил до девятнадцатого века? Он же жил где-то между третьим и четвёртым веками.
- Совершенно верно, Ольга, совершенно верно. Но ты ведь уже не первый день с нами работаешь и успела повидать многое, с точки зрения простого обывателя, что невозможно объяснить современными научными знаниями. Знаний элементарно не хватает.
- Но не такое же долголетие, отец Савва?!
- А Басаврюк?
- Ну, да…, не подумала, эмоции.
- Давай я тебе кое что расскажу, а ты уж выводы делай сама, хорошо?
 
Екатеринбург. Гостиница «Высоцкий», ночное кафе. Рассказ отца Саввы:
- Что мы знаем о святом Христофоре, по сути, то же, что и все остальные. Набор усечённых сведений, дающих расплывчатую картинку. И так, существа с головами псов, волков, гиен или шакалов известны издревле по всему миру и на всех континентах. Скажем в Раннем царстве древнего Египта уже были боги, существа, наделённые интересующими нас атрибутами – голова зверя, тело человека. Такие боги, как: Сет – бог ярости, бурь и разрушений; Анубис – бог смерти и погребений; Даже Осирис превращался в волка, что бы победить злых духов и спасти землю. И другие народы не отставали. Греческий царь Ликаон – отсюда и название заболевания – ликантропия; упомянутое Геродотом и описанное племя кинокефалов, а по нашему – песьеглавцы; и уже наши: Всеслав Полоцкий, Волхв Всеславьевич; и даже ликантропы – люди-волки в эпосе о Гильгамеше. Не говоря уже о народных верованиях в оборотней, волколаков или волкодлаков. Это не единичный случай, десятки, если не сотни упоминаний о загадочных существах наделённых необъяснимыми, но однозначно сверхъестественными свойствами, основным из которых является превращение в полу человека полу зверя. Да тот же Беовульф у скандинавов, beado-wulf – боевой волк. Изначально святой Христофор был воином, очень сильным, на тот момент непобедимым, и он искал правителя которому готов был служить, но с одним условием – правитель тоже должен быть самым сильным и ничего и ни кого не бояться. Репрев, он же наш святой Христофор, успел даже Сатане послужить, и я не представляю какие ужасы творило это создание, с учётом его особенностей, способностей и воинских навыков.
Появление такой фигуры на этом поле, на котором мы с тобой, Ольга, и с другими оказались по воле Всевышнего, в корне бы изменило весь расклад. Но я опасаюсь того, что по прошествии многих лет, этот герой мог ещё не раз сменить своего сюзерена.
- Вы думаете он может отречься от Христа?
- Оля, давай перейдём на «ты», если ты не против, - предложил отец Савва, сделав акцент на «ты».
- Давайте, ну в смысле – давай. И по имени? – уточнила у собеседника Ольга.
- И по имени, на брудершафт пить не станем, пивал я, как то на брудершафт, ни чем хорошим это не закончилось. Лучше потом, когда вся это катавасия закончится, прогуляемся по Невскому и пройдёмся по всем местным подворотням, станем пить с доморощенными бардами портвейн на потаённых крышах, а пить с ними иной напиток – нанести оскорбление алчущему гению, спустимся в сырые подвалы, прячась от стылых ветров Финского залива и седой Невы, где услужливый бармен обменяет презренные деньги на горячий и ароматный грог местного разлива.
- Ловлю на слове…, Савва.
- Вот и договорились, так о чём мы с тобой вели беседу, до момента склонения темы в приязненную сторону? Ах, да, может ли святой Христофор отречься от Христа. Ну, а почему нет, ведь мы имеем дело с тем, кто в своё время отрёкся от своего народа – племени песиглавцев – кинокефалов, и в дальнейшем предал в руки инквизиции, да и сам был участником казней сотен, если не тысяч подобных себе. Такова была цена доверия, которую он выплатил церкви. Опять же, кто-то же командовал стаями волков… Но даже его появление, не так опасно, как то, что мы до сих пор не знаем, кого хотят пробудить наши противники. Какую древнюю сущность. Хорошо, если там какого-нибудь мелкого беса или демона, а ну, как поднимут из небытия Вия.
- Вия?! Это же Гоголевский персонаж, нет?
- И да, и – нет. Вий это один из самых старых богов Навьего мира у Славян. Его нельзя назвать плохим божеством, но он создан одним из первых по воле самого Рода – бога богов наших предков, создан, чтобы в мире мёртвых отчищать души ушедших. А отчищает он эти загубленные души своим пламенным взглядом – это, как раз прямая отсылка к литературному персонажу. Так что по сути, он – Вий, нейтральное божество, хоть и подземного мира. Но беда в том, что его сопровождают полчища нечисти поменьше, вот они то как раз и опасны для человека. И это бы было пол беды, он древний, очень древний, и ни кто наверняка не знает какими ценностями по современным меркам станет руководствоваться это божество, так что под раздачу могут попасть и самые праведные из нас. Да и среди древних богов веганов не наблюдалось, они мясца захотят, с кровью. По сути, у человечества на сегодняшний день нет против такой силы адекватного ответа.
- Мдя, куда ни кинь, всюду клин, как говорил мой папенька… Но ведь они могут воскресить, вернее пробудить и древних гоев – полубогов, если мне память не изменяет так уже было, и вы были непосредственным участником тех событий, как там в «Хронографе» и «Цветнике» записано:
 
«Болший сын оного князя Словена Волхов бесоугодный и чародей лют в людех тогда бысть, и бесовскими ухищренми и мечты творя и преобразуяся во образ лютаго зверя коркодела, и залегаше в той реце Волхове водный путь и непокланяющихся ему овых пожираше, овых изверзая потопляше; сего же ради люди, тогда невегласи, сущим богом окаяннаго того нарицаху и Грома его, или Перуна, нарекоша».
- Не без этого, тогда забавно получилось, особенно, когда в скиту Свято-Юрьева монастыря узнали, что у них под боком язычники и родноверы собрались поднимать со дна реки древнерусских идолов Перыньского капища, да провести инициацию. Нас тогда со всех заданий спешно сдёрнули и направили в Новгород. Но ты сама понимаешь, чем больше народа, тем больше суеты и бестолковщины.
- И чем всё закончилось?
- Ну, скажем так: в тот раз мы не успели, очень сильно не успели.
- То есть у родноверов получилось возродить Волха?!
- В живую мы его конечно его не видели, но судя по косвенным данным, в тот день, как раз, когда наши десантники плещутся в фонтанах, в шести километрах от Великого Новгорода, в урочище Перынь, что на истоке Волхова из Ильмень озера, имело место быть первое восстание одного из древнейших героев русских летописей и былин. Там такой остаточный фон был, что его не смогли перекрыть ни монастырский фундамент ни стены. Да и духовная сила нынешней монашествующий братии далека от первых насельников скита возведённого в четырнадцатом веке.
- Вы думаете и здесь такое же может произойти?  
- Здесь…, здесь замес будет покруче. Ты пойми, Оля, вся эта собранная со всей России матушки нечисть чувствует, на генетическом уровне ощущает угрозу исходящую от нашего Даниила – подвижника, и они хотят противопоставить ему равного по силе. А если мы понимаем, что Даниил, суть одушевлённое волеизъявление Бога, то представь себе на минуточку, кто может встать у него на пути. Вот, что беспокоит. Более того, я так думаю, что большинство привлечённых поклонников тёмных сил и сами не в курсе что за обряд будет проводиться, и скорее всего учувствуют только в качестве живого щита, если можно так выразиться.
- Но Басаврюк как раз мог бы.
- Мог бы, но это не его битва. Я не рассказывал, но нам удалось сложить пазлы, комбинацию, в результате которой и Даниил – подвижник и Басаврюк – Мельхиседек, бессмертное порождение тёмных начал, встретились.
- Ого, я об этом не знала…
- Ни кто не знал, лишь очень ограниченный круг лиц. Пришлось даже одну войсковую операцию в тёплых и даже горячих странах свернуть, а другую специальную операцию провести. Народу было задействовано – тьма, отголоски до сих пор в прессе гуляют. Да что там в прессе, даже сам, - отец Савва направил указательный палец к потолку, дополнив жест многозначительным взглядом, - сам, высказался в отношении некоторых инцидентов данной операции, ага. Шум стоял в вышних кабинетах, мама не горюй.
- Они встретились, и?
- А чего «И». Встретились, посмотрели друг на друга, оценили. Басаврюк хоть и силён, но не дурак, совсем не дурак, потому и жив до сих пор, в отличие от своих собратьев. Понял, что в данном случае ему лучше не отсвечивать, но и с пустыми руками уходить не хотел, всё ж таки не по статусу, посему и обменяли его неучастие и непричастность к нынешним событиям на нашего общего знакомого этого сумасшедшего профессора Кондратия Степановича Шмыгло.
- Мина замедленного действия?
- Ну, скорее мина с отсроченным действием. Закончим здесь, станем решать следующую задачку. А пока, удалось убрать с доски мощную фигуру – и то, хлеб. Так что нам теперь только один путь, прямое столкновение с организаторами – идём на «ВЫ», как говаривал в своё время великий князь Святослав Игоревич, великий воин и великий язычник.
- Ты прямо восторгаешься им.
- Святославом? Конечно. Великий язычник, в том плане, что  ЯЗы-ЯЗычники-ЯЗь, что это, совпадение? Отнюдь. Это лексемы, семы, семемы - минимальная неделимая частица слова. Отсюда происхождение слова «ЯЗыцех», что со старославянского буквально означает - наРОД. Так же и слово «ЯЗык», которое мы привыкли интерпретировать, как - РЕЧь (изречь - сказать, изречение - высказывание, и даже река - то, что течёт и даёт жизнь). И так, если ЯЗычник - это наРОД, то кто же тогда этот самый РОД?! РОД - верховное божество наших предков. наРОД - те самые ЯЗычники. РОДной ЯЗык. И уже слова играют другими гранями. И, кстати, в древнеславянском ЯЗыке частица ЯЗ, язъ, позже – АЗ, означает наше современное - Я. Поэтому у нас в языке до сих пор сохранился спрятанный до поры код: до бесконечности. А уж о воинском таланте Святослава Игоревича сложены десятки легенд.
- Ого, основы лингвистики родного языка?
- Ну а куда без этого. В церкви, скажу тебе по секрету, есть много внутренних течений и групп. Есть непримиримые последователи Христа, отвергающие всё, что было создано до Его рождения, низвергающие всех древних богов в лучшем случае до уровня демонов, старающиеся истребить вообще всё, что связанно с дохристианской эпохой. Таких много, большинство, но есть и те, кто понимает, что в Язычестве со своими древними богами Русь жила в течение миллионов лет, тогда как вера Христова на этих землях насчитывает чуть больше тысячи лет. И нельзя, взять и отмахнуться от того багажа, который нам дали вот те самые миллионы лет дохристианской эпохи. Более того, самая главная тайна ортодоксальной христианской церкви, не только Православной, всей христианской церкви, заключается в том, что ни под каким предлогом она – церковь, не может позволить воскреснуть древним богам с их неукротимой мощью и силой. И ни в коем случае церковь не может позволить кому бы то ни было снова пробудить в людях, в детях богов – этих больших и малых гоях искру, или по-современному, ген бога. В нашем случае, ген Рода – бога создателя всего сущего.
- Но ведь современная история не подтверждает факта существования на территории России древних поселений возрастом более четырёх тысяч лет, а древнейшие люди появились около семисот тысяч лет назад, - выпалила Ольга и сам замешкалась от сказанного.
- Не совсем так. Не так давно, и эта информация не афишировалась, в Якутии наши учёные смогли обнаружить у ручья Деринг-Юрях впадающего в Лену стоянку Homo habilis – человека умелого, возрастом три миллиона лет, то есть, Оля, мы с тобой солганы с тем, что три миллиона лет назад появился первый человек, который жил, а где он жил все эти три миллиона лет? В землянках, пещерах, где? С учётом того, что даже Геродот и скандинавы в своё время называли Русь – Гардарика, страна городов. Так где же все эти города? Где все эти исседоны, аримаспы, стерегущие золото грифы, «постоянно воюющие с соседями»[28]? Ну, кроме гипербореев, которые жили севернее всех и ни с кем в принципе не воевали. Нету, ушли в небытие? Нееет, здесь они, на этой самой земле, под землёй их потомки обретаются.
Мало кто знает, что мы находимся в так называемом межледниковом периоде в рамках четвертичного оледенения, которое началось более двух с половиной миллионов лет назад и продолжается до сих пор. За данный период наблюдалось, известно науке, минимум несколько ледниковых периодов: Лихвинское, Печорское, Мансийское, Донское, Днепровское, Самаровское, Тазовское и прочие оледенения. Последнее оледенение - Ермаковское восемнадцать, двадцать тысяч лет назад. Так вот, причиной данных оледенений являлся не человеческий фактор, как наперебой зудят современные бизнес-учёные – бред сумасшедшего, а смена палеомагнитных эпох - изменением магнитных полюсов планеты. В свою очередь связанных с изменением параметров орбиты земли - ведь земля не круглая, как принято считать, а имеет фору геоида, соответственно и движется данный геоид не просто по эллипсу, а ещё и раскачиваясь. Так что человеческий фактор ни на потепление ни на похолодания не влияет. И изменить глобальные космические процессы мы не в состоянии. А значит получается, что каждый раз ледники перемалывали всё, что было создано людьми, уничтожая не только города и произведения искусства, но и стирая в пыль целые страны и народы. Люди вынуждены были отступать перед неизбежным. Менялись верования, культура, быт, языки, климат и ландшафт. Происходили великие переселения народов, в результате чего возникали смешения во всех вышеперечисленных областях. Начинался хаос, безусловно, позже эти брожения устаканивались, начиналась эра расцвета уцелевших. Ледники таяли, давая начало чистым и глубоким рекам, те в свою очередь питали окрестные земли, давали пристанище стаям перелётных птиц, воды изобиловали рыбой – в общем такой себе рай на земле в отдельно взятой эпохе…
- Забавно. То есть, всё, что нам говорят некоторые учёные о глобальном потеплении, по сути является – обманом?
- Ну, да. Бизнес, ничего личного. Надо ведь как-то оправдывать многомиллионные гранты своих заказчиков.
 
 
 
Глава 6.
 
«Запугала нас сила нечистая,;Что ни прорубь — везде колдуны.;В злую заморозь в сумерки мглистые;На березках висят галуны».
С. Есенин «Русь»
 
Деревня Герасимовка.
 
Некоторое время до описываемых событий.
Тавдинская волость основывалась силами сначала русских реестровых казаков, а позже, по восшествии всей Тавды в Пелымское воеводство, и силами крестьян переселенцев Поволжья и Прикамья для пашенного освоения Сибирских земель. Здесь же и была основана деревенька Герасимовка, на волнистом изгибе Тавды, на её высоком берегу, с которого широко расстилается гладью, резанные будто перо гагары широкие островные плавни, да и сама Тавда в этом месте вьётся гигантским полозом разрезая сибирские просторы вымывая из каменных глубин золото, полудрагоценные камни, выбрасывая все эти богатства на прибрежные отмели или пряча в глубоких глазницах омутов. Но не за злато и каменья прозвали Тавду рекой с золотым дном, а за утонувший лес, который более сотни лет ни кем не потревоженный покоится на дне сибирской реки.
И так сложилось, что деревню эту, Герасимовку, основали отпущенные Донские и Нижнеднепровские казаки, переселившиеся в эти благодатные места подальше от всевидящего ока императорского приказа, довольствуясь благодатными пашнями и обильными промысловыми угодьями.
Потемневший тын урывал широкими мазками по-вечернему мокрого краснотала ставленные кошелем избы, на две клети – со связью, рубленные, как полагается, в охлоп[29]. Эти постройки язык не поворачивался назвать избой, а тем более – хатой, это были настоящие усадьбы, хозяйственные постройки располагались по трём сторонам, возводились «покоем»[30]. Рубленные избы из лиственниц большого диаметра, крыши изб уложены на тяжёлые самцы, выступающие во фронтир, давая место тёсаным курицам с креплёнными на них потоками. Каждая крыша соревновалась с соседской ярким тёсаным охлупенем в виде лошадиных, медвежьих голов или каких иных диковинных зверей, каких и встретишь разве, что в сказках да легендах: «В лета 7090 поставиша город Земляной в Новегороде. Того же лета изыдоша коркодил и лютии зверии из реки, и путь затвориша; людей много поядоша, и ужасошася людие и молиша Бога по всей земли; и паки спряташася, а иних избиша»[31].
Над кирпичной кладки печными трубами с самого раннего утра, ещё и солнце не успело взойти на небосвод лишь слегка окрасив уходящую темень небес, поднимался съестной аромат печёного теста мешавшийся с берёзовым или яблочным дымом, где ни где вплетая в эту одуряющую волну лёгкую стёжку чабреца, донника или душицы. Селяне готовили утренний чай и раннюю обильную снедь.
С сеновала вместе с утренней зыбкой вытекал и расстилался по земле запах стоялого сена, немного слежавшегося, снизу начинавшего подпревать, новая забота для хозяев на день – перевернуть сено, да и та достанется младшим в семье, у взрослых свои и свои работы и свои заботы. Из под дома высунув тяжёлую лобастую голову подбрёхивал старый маламут, некогда ходивший с хозяином и на медведя и на волка, тому в подтверждение рваное ухо и морда изукрашенная шрамами. Сейчас на охоту ходят псы помоложе, они тихо спят в своей клети, что рядом с конюшней. И хоть время дошло до деревни и у каждого селянина в гараже стоит не только машина, квадроцикл или снегоход, но коня по лесным чащам ещё ни кто не смог заменить. Коней в деревне любили и ценили, ухаживали лучше, чем за дойными коровами или молодыми телками, знали – буде какая беда, а лошадка вывезет, сбережёт от напасти, да и непрошенного зверя учует не хуже сторожевого пса.
В деревне, да и во всём районе жил народ бывалый, сильный, суровый, как и окрестные земли, всех слабых да слюнявых таёжная землица давно прибрала к себе, благо дело земель и территорий хватает.
Нарушая тишь просыпающейся деревни на крыльцо одной из усадеб в одном исподнем вышел невысокий сухощавый мужчина, потянулся до хруста в суставах, размял с ночи затёкшую шею и спорым шагом направился к колодезному срубу, зачерпнул из оцинковки воды, плеснул себе на лицо, на шею, постоял немного в раздумье смеряя острым хозяйским взглядом окрест своих владений, отмечая беспросветную зелень дальней тайги, легко подхватил полное ведро воды, поднял над головой и с залихватским гиканьем выплеснул студёную воду себе на голову.
- Ааах, хорошо! – зябко поёжился, оставляя мокрые следы подбежал к проснувшемуся старому псу, потрепал по голове и направился в дом. На встречу, с шитым рушником в руках, в ночной сорочке вышла красавица жена.
- Ну, куда, чёрт окаянный, мокрый в дом собрался, на вон ка, утрись. Ишь, разохотился с утра пораньше. Да не шуми, дети ещё спят, перебудишь всех, - говорила сурово, но глаза сияли и улыбались.
- Здравствовать, Любавушка! Разохотился говоришь, а что бы и не разохотится, - с этими словами, игнорируя протянутое полотенце Григорий, хозяин дома, подхватил свою жену на руки и раскачивая, словно в колыбельной спорым шагом направился к открытым воротам сеновала.
- Гриша, ну ты чего, рано ведь. Уронишь поди.
- Не уроню, не уроню. А то, что рано, оно и хорошо…
За широким тёсанным столом сидела вся большая семья Омелых: сам хозяин дома – Григорий, во главе стола, по правую руку его жена Любава, с двух сторон, нетерпеливо постукивая ложками по выбеленной скатерти и пуская слюни в преддверии вкусного завтрака, чинно по старшинству дети, ждали когда из своей комнаты выйдет младшая дочь, красавица Леля. А та понимала, без неё снедать[32] не начнут, не спешила, ладно укладывая гребнем свои пышные длинные волосы, красуясь перед высоким деревянной оправы зеркалом.
- Мать, а ну, подгони Лелю, будет ей наряды наряжать, - обратился Григорий к своей супруге Любаве. Но сказал больше для порядку. Потому и Любава не стала ни чего предпринимать, лишь озорно посмотрела на своего мужа, да улыбнулась уголками глаз. Зато младший из пацанов, Пётр, точно истолковав волеизъявление отца заголосил в сторону прикрытой двери:
- Лёлька, иди к столу, блины стынут!
К столу, величаво ступая босыми ножками по свеже-драным доскам пола вышла младшая из дочерей Григория Омелого, Леля, уже в эти малые её лета было видно, что подрастает писаная красавица, сколько же голов она в своё время вскружит, сколько мальчишеских сердец разобьёт до того момента пока сама не влюбится в парня.
- Леля, заставляешь себя ждать, а семеро одного не ждут, помнишь такое? – обратился в видимой строгости отец к дочери. Однако, та на удивление сидела молча, лишь на мгновенье бросив кроткий взгляд в сторону говорившего.
- Чего молчишь, когда с тобой отец разговаривает, - решила подключиться к воспитательному процессу Любава. Однако и слова матери не возымел должного действия, дочь отмалчивалась, лишь высунула краешек языка сосредоточенно перетаскивая с общей тарелки в свою поджаристый, ноздреватый и блестящий крапинками ароматного домашнего масла блин. 
Уже все за столом обратили внимание на странную молчаливость сестры. Кто-то отставил кружку с ароматным травяным чаем, кто-то не донёс до своей тарелки голубичное варенье, то самое – настоящее, ставленное на местной ягоде, пятиминутку, в коем при правильном приготовлении сохраняются целые ягодки, которые потрясающе взрывались во рту незабываемым калейдоскопом вкусов.
- Лелька! – более строго, и дочь поняв это по интонации и тембру голоса отца, отвлеклась на мгновение от наполнения своей тарелки, гордо приподняла подбородок, выпрямила детскую спинку, и несколько снисходительно ответила вопрошающему:
- Па, когда я ем, я глух, - детский пальчик подтверждая слова ребёнка указал на розовое ушко, - и нем!
После секундной паузы за столом прыснули все сидящие, старший -Митька, в не вовремя поднесённую кружку, да так, что брызги полетели в разные стороны.
Когда успокоились и за трапезой сохранилось только сосредоточенное сопение и детское сёрбанье[33] чая, старший из сыновей, взросший за прошедший год, раздавшийся в плечах семнадцатилетний Митяй решил нарушить сложившуюся тишину и обратится к отцу:
- Батя, а правду грят, что к старой Сычихе, у которой дом за околицей, на выселках, привезли городского, и будто, как он бесноватый?
Григорий оторвался от трапезы и тяжело посмотрел на старшего сына, готовый строго отчитать недоросля, за излишнее любопытство и не ко времени заданный вопрос, но в разговор вмешалась мать – Любава, пресекая возможность возникновения неловкой ситуации за общим столом, она понимала, что от малых ушей, которые вроде бы и из тарелок сейчас не видно, так увлечены сладкими блинами, ни чего не скроется, а уберечь до времени от ненужной информации неокрепшие умы, шустрые ноги и любопытные глазёнки надо.
- Не ко времени ты с этим вопросом Митя, повременил бы. Я так скажу, привезли мальчика, болящего, а у Сычихи поселили, что бы вас охламонов не смущать. Ведь сказано: «а иже аще соблазнит единого малых сих верующих в Мя, уне есть ему, да обесится жернов оселский на выи его, и потонет в пучине морстей»[34].
- Сычиха – ведьма, про то все знают! – выпалил неугомонный Петька. Отец посмотрел на обоих не в меру разговорившихся сыновей, глянул на супругу свою, уловив в ответном её взгляде спокойствие и поощрение, всё же смягчил свою суровость, улыбнулся.
- Митя, ты же взрослый парень, должен понимать уже и наш устав и покон. Люди чужие пришли, из города, от туда из городов все беды Руси – матушки, но пришли просящие, а просящим в их беде отказывать нельзя, покон не позволяет. Потому и на выселках пока поживут. Ты же помнишь к чему мы все так долго готовились, - старший сын Дмитрий, утвердительно кивнул, - вот, помнишь, дай боги не своих детей отдаём, а пришлого, чужака. Потому и к Сычихе отправили, она ведунья старая, справится с той напастью, ну а как не сдюжит, то мы всем гуртом вспоможем, чай не впервой со всякой бесовщиной управляться.
- И что бы к дому тому ни на шаг, я ясно выражаюсь?! – строгий материнский оговор возымел действие, все сидящие за столом согласно качнули головами.
- Вот и добре. А сейчас за работу, нам скоро всем в дорогу, да и гостей у нас прибавиться, так что каждая рука пригодится.
Далёкое солнце только-только поднялось над верхушками деревьев необъятного леса, тяжёлыми волнами катящего свою мощь по высоким сопкам, ударясь о далёкие стены Уральского хребта, на подходе к которому становились, подобно морским бурунам, выше и круче, набирая силу и распадаясь на отдельные массивы смиренно преклонившие свою гордыню пред вечным стражем, своей волей разделившим континент.
 Утренние лучи, скользящими мазками успели изрядно прогреть стёганное богатой резьбой крыльцо и завалинку усадьбы Омелых, поднимая в воздух с лёгким земляным паром запах сена, пыли и смоляного сруба, насыщая окрестности живыми красками.
Чуть скрипнула входная дверь, на крыльцо вышел хозяин дома, Григорий Омелый, прищурился с полумрака сеней, давая привыкнуть глазам к стремительному дневному свету, посторонился, почувствовав приближение жены своей Любавы, уловив яркий её женский и такой особенный запах к которому так и не привык за долгие, очень долгие годы и которому радовался и тянулся, словно неразумное дитя, доверчиво и открыто.
- Неспокойно мне, Гриша. Сердце не на месте, - прижимаясь к широкой упругой, словно ствол морёной лиственницы спине мужа прошептала Любава.
- Не печалься, сердце моё, всё образуется, сладится.
- Сладится ли, а Гриша?
Григорий развернулся в кругу обнимающих женских рук, приподнял подбородок Любавы, так, что их глаза встретились, легко улыбнулся, разглядывая румянец красивший нежные ямочки на щеках своей женщины.
- Сладится, не первый раз поди. Всегда справлялись. Тяжко будет, почитай со всей России к нам сюда нечисть прёт, да когда по другому то было, то нечисть, то басурмане, то ещё какой немец, всё стараются ручонки свои протянуть, да нажиться.
- Там ведь, у Сычихи, не просто болезный, бесами порченый, да? Я ведь чую. Ты ж знаешь меня, род мой, я всё чую, меня не обманешь, глаз не отведёшь, я сама кому хочешь глаза отведу, а кому не отведу – выцарапаю.
- Знаю, знаю, как не знать. Ещё когда в первый раз узрел, понял, что из непростого ты рода – племени, а станичники тебя страшились, шибко ты их напугала.
- А тебя значит не напугала?!
- Признаться честно и я по началу трухнул, да когда меня дрожь в коленях да мокрые портки останавливали. Запала ты мне в душу, приворожила.
- А ты разворожи, ты же можешь, всегда мог.
- Дык, мог конечно…, а зачем, если мне с тобой хорошо. Ну пришлось из станицы уходить, так ведь и на новом месте, смотри, как разрослись.
Они не любили возвращаться к старой теме, к истории, к их истории. Слишком много за спиной осталось и боли, и крови, особенно крови. Родной крови. И содеянного вспять не воротить, как не старайся, не замаливай грехи. Да они и не стали замаливать, приняли природу друг друга, как должно, так и шли рука об руку. Радовались каждому дню, растили детей – жили. Пока много лет назад не появился этот сумасшедший профессор и не пробудил от глубокого сна древнее божество, древнее и очень голодное. Но тогда, путём принесения жертв удалось справиться, загнать древнего обратно в его пещеры. До поры. Пока вновь не появился сумасшедший учёный, но уже не один, а с давним врагом, очень давним и древним, настолько древним, что даже в писаниях ушедших народов и эпох о нём стараются умолчать, спрятать за короткими предложениями его сущность.
- Что с этим мальчишкой то будет?
- Будем посмотреть, там моих только сил не хватит, пришлось всех кого можно собирать. Мощь на нас прёт доселе невиданная. Сподвижник он так-то человек, а по сути Божье послание, Его воля на земле. Он нас сметёт и глазом моргнуть не успеем. Потому и пришлось к кромешникам подземным обращаться, они потомки богов в них кровь более чистая, да в мальчишке этом ген бога просыпается, ещё не проснулся, так ворочается, примеряется, а во что это выльется неведомо. Как оказалось, пробудить ген бога можно, а вот определить, чей именно ген, какого божества, то задачка нелёгкая. Будем вместе поднимать древнего, а для того надобна самая сильная жертва – единокровная.
- То есть вы попробуете насытить эту древнюю чудную богиню о котором и манси и вогулы даже боятся говорить, так? Которая каждый раз требует себе в жертву девять человек, за счёт этого парня?!
И это было правдой. Ещё издревле, за многие тысячелетия до прихода сюда первых переселенцев, а по легендам шаманов манси и вогул не менее тринадцати тысяч лет назад, что косвенно подтверждают учёные говоря об Осташковском оледенении и наступившем тринадцать тысяч лет назад Охтинским потеплением, в пределах Северного Урала произошло наводнение в котором погибли все люди. На вершине горы Халатчатхль нашли спасение только одиннадцать манси, но вода подступала и страх людей перед буйством стихии и гневом древних богов заставил людей бороться за оставшийся клочок суши, пока не остались лишь двое – мужчина и женщина. Девять из одиннадцати погибло. Лишь тогда разгневанная богиня успокоилась и вода стала отступать, а ветры стихли. С этих двоих - мужчины и женщины снова возродились манси. Но бессмертная не ушла, ей понравились человеческие жертвы – Сурень Торум Нэ очень древнее божество, настолько древнее, что даже уже и шаманы не помнят, как оказался золотой идол на этих землях, как принесли его воины Перми Великой, скрывая от рыщущих в поисках несметного богатства казаков Ермака Тимофеевича. Но, что бы не прогневить богов снова, племена манси стали приносить ежегодны жертвы живых существ. Ровно девять живых существ. Тайна обряда и тайна капища, а вместе с ним и секрет рода хранителей Золотой Бабы передавался из поколения в поколение.
В жертву приносили и людей, чаще чужих, своих реже, только в особенные, самые тяжёлые годы. Такой жертвой стали девять молодых охотников манси, поднявшихся на гору и оставшихся там навеки. Ещё одну жертву, женщину геолога нашли в далёких тридцатых годах прошлого столетия. С шестидесятого по шестьдесят первый год на вершинах горы потерпел крушения три вертолёта в общей сложности погибли девять человек. А ещё позже группа опытных туристов Ленинградцев в составе девяти так же навсегда осталась на вершине проклятой горы.
- А какой у нас выбор? Нас или Сподвижник перемелет да выплюнет, или мы сможем ему противопоставить древнего, равного по силе, а может и сильнее, и тогда получится совладать, договориться.
- Ты говоришь о нерождённом дитя в её чреве?
- Да. Богиня тысячелетиями вынашивает дитя – нового бога, мы не знаем, что это за божество, но точно ведаем, что для его пробуждения, для того что бы богиня смогла разрешиться от бремени требуется кровь другого божества. Вот и дадим ей эту кровь.
- А что потом, с проснувшимся древним делать станем?
-  Divide et impera, Любава, divide et impera, tempus victori narrabit[35].
- Да, время покажет.
Сидели молча, не обращая внимание на бегущее время, на искристый диск поднявшийся над вершинами самых высоких кедров, залив золотой россыпью травы, кусты, деревья и крыши соседних домов.
- Гриш, ты может позвонишь Аглае, она ведьма сильная, ей равных почитай несколько сотен лет уже не рождалось. Мощь в ней течёт необъятная.
- Уже вызвал. Но ты же помнишь, не сошлись они характерами с Сорни-Най, не по нраву пришлась силушка нашей Глашки Золотой Бабе, тем более сейчас мы почитай перед самыми её владениями ритуал справлять станем. Осерчает.
- В прошлый раз, было забавно. Однако, где сейчас эта Сорни-Най, осерчала, скрылась в своих пещерах, а Аглае хоть бы хны, жива и здравствует.
- Не скажи, Любавушка, не скажи. Глашка лучше всех понимает, что тогда ей справиться удалось с древней только потому, что шаманов  толковых рядом не оказалось, да хранителей. Подземный народ до сих пор злые на неё, как имя услышат, так будто уксуса хлебнули.
- Ты с ними говорил?
- А то. Не хватало, что бы кромешники с переляку саму Глашку на жертвенный камень бросили, с них станется. Пойди разбери, что у них на уме.
- Поедешь встречать? – чуть ревниво поинтересовалась Любава у мужа. И голос вроде не дрогнул. Но Григорий уловил за короткое мгновение злой жёлтый всполох в глубине сузившихся, словно смотрят в прицел, глаз, лёгкую едва заметную хрипотцу в голосе.
- Нет конечно, мне вроде как не по статусу, другие не поймут. Нам сейчас только между своими разборок недоставало для полного счастья.
- Да где они свои то, - голос женщины стал мягче, глубже, перешёл практически в грудной. Отошла. Всегда так было – резко вспыхнет в своём неистовстве, словно порох, да быстро отходит. Но ведал Григорий не понаслышке, сам не раз видел, что может сотворить эта хрупкая женщина, его женщина, когда бывала во гневе.
- И то правда. Пойду я, Любавушка, наведаюсь к Сычихе, чай умаялась поди силу такую контролировать, подсоблю малость. Да и в дорогу надо готовиться, посмотреть у других всё ли ладно правят.
 
 
Глава 7.
 
«Здесь все: сошедшие с креста
И избежавшие распятий,
От Гаутамы до Христа и те,
В ком вечное проклятье».
Произведение автора.
 
Встреча на вокзале.
 
Свердловская область. Пассажирская железнодорожная станция Екатеринбургского региона Свердловской железной дороги «Екатеринбург-Пассажирский». 
Поезд отстучал колёсами последние положенные метры. Встал, чуть дёрнув всех своих пассажиров, качнул, но не со зла, а так, что бы помнили, для протокола. Открылись запылённые двери вагонов, выбросив на перрон первых приезжих, им на встречу бросились встречающие, жадно высматривая в формирующейся толпе знакомые лица. Где-то над головами плясал встречный букет каких-то уставших цветов, роняя под суетящиеся ноги грустные лепестки, а ветер, что залетел под крышу станции всё гадал на опадающей листве: любит – не любит. Чемоданы, саквояжи, сумки от кожаных до китайской плетёнки, тюки, руки – ноги, матерящиеся грузчики, кричащие дети и орущие мамаши, вся эта мешанина перемежалась с маслянистыми запахами колёсной отработанной смазки, перегоревшего масла и чебуреков, давно немытых тел и ожидаемой свободы. Где-то можно было услышать, как какой-то приезжий спорит с вокзальным служащим о том, что всё же таскальщик будет правильнее чем носильщик, ведь право слово, он всё ж таки тащит чемоданы, а не насилует их. Шутка была не нова, но неизменно вызывала улыбку у окружающий и недобрый прищур у тех самых носильщиков.
В стороне от суетящейся и галдящей толпы стоял молодой человек, одетый дорого, не по здешнему, имел при себе тяжёлую трость, редкие карманные часы Patek Philippe наличие которых молодой человек охотно демонстрировал периодически извлекая безумно дорогой аксессуар из-за края борта Brioni Vanquish II, цена на который начиналась от 40 000 долларов за штуку, под стать костюму дорогих, но не броских, туфлях, и выполненных по индивидуальному заказу запонках, которые с лихвой перекрывали стоимость всего вокзала и подошедшего поезда. Что вызывало отдельное удивление, так это полное отсутствие интереса к «золотому» мальчику у местной маргинальной братии и мелких жуликов, хотя охраны в виде отборных бодигардов рядом не находилось. Молодой человек с некоторым пренебрежением рассматривал пульсирующий человеческий сгусток, совершенно не обращая внимания на этот поток, но явно ожидая кого-то конкретного, наверняка прибывшего указанным поездом.
- Какого лешего, мы попёрлись через пол страны этим поездом?! – сварливо возмущался Кудеяр, неловко уронивший себе на ногу чемодан Светланы, на что ведьма зашипела словно перегретый и исходящий паром утюг, прошептав что-то о косоруком чёрте, но сильно не выкобенивалась, понимая, что при таком повороте есть перспектива тащить тяжеленный чемодан самой.
- А ты хотел бы на самолёте полететь, аки сокол, под облаками, да Кудеярушка? – поинтересовалась Аглая.
- Да всё быстрее, надо было махнуть в аэропорт и через четыре часа уже бы в Москве были.
- Кто тебя, старого дурня в столице то ждёт, только прошлые долги, да монахи из колдовского сыска. Или ты захотел из под небесех звездиться, да так что бы и костей не собрали, дурья твоя башка. Али запамятовал, почему мы на Каменном поясе оказались, так я тебе напомню.
- Ладно, Аглая, не серчай, от твоей злости вон даже вода в стакане белениться стала. Я ж понимаю. Так, просто, шутю я, шуткую.
- Ладно, идём, нас всё одно встречать должны, старый знакомец пообещал со всеми почестями приветить. Посмотрим на его почести. Поглядим.
Светлана и Кудеяр расступились давая Аглае пройти первой к выходу из вагона, благо дело все пассажиры уже покинули тесное своё узилище и в узком проходе ни кто не мешал. Вышли на перрон, огляделись. Словно из пустоты рядом материализовался молодой хлыщ явно одетый не по-здешнему, учтиво склонил голову опираясь на дорогую резаную из чёрного дерева трость.
- Имею ли я честь приветствовать на наших землях, - при этом встречающий небрежно повёл тростью обозначая символический полукруг, и по его жесту и взгляду было понятно, что окрестная земля действительно «наша», - великую ведьму Аглаю?
- Имеешь, милок, имеешь.
- А…? – снисходительный взгляд небрежно коснулся спутников старой ведьмы.
- Эти со мной. Кто прислал?
- Вы знаете кто. Владелец панагии. Он изволит ожидать в своей усадьбе, ко мне можете обращаться Никифор…
- В общем, как и всегда. Не переехал ещё?
- Нет, всё там же. С семьёй.
При словах о семье Аглая словно уксуса хватанула, но вида не подала.
- Ладно, чего попусту языком молоть, чай дорога то не близкая, наговоримся ещё, пока доедем.
На выходе из вокзала наперерез группе выступило несколько звероватого вида мужчин, один из них, судя по всему старший, попытался остановить идущих, но упёрся в выставленную Никифором трость. На остальных мужчин молодой человек лишь повёл вскинутой в удивлении бровью.
- Не лезь не в свои дела сосунок, тебе твой хозяин в этом деле не помощник. Этот, - указательный палец и кивок головы чётко обозначили о ком идёт речь и кого бородач подразумевает под определением «Этот», - Кудеяр, пойдёт с нами. Наш босс давно его дожидается. А тут надо же, на ловца и зверь бежит.
Вперёд выступила Аглая, спокойно осмотрела заступивших им дорогу, бросила ироничный взгляд на Кудеяра, обратив внимание на то, что сам ведьмак изрядно напуган, видимо понимая к кому его приглашают таким непопулярным методом и осознавая последствия, как за принятие приглашения, так и за отказ от оного.
- А теперь слушайте меня. Мы спокойно пойдём своей дорогой, встанете у нас на пути – размажу, в прямом смысле слова. Боссу своему передайте, Кудеяр сейчас с Аглаей, захочет со мной потягаться – уничтожу, да так, что и места мокрого не останется. Я доходчиво изъясняюсь?!
- Ты, чё карга старая, берегов не видишь, - решил выказать своё недовольство один из мужчин. Но был остановлен суровым окриком старшего:
- Заткнись, сучонок!
Но, как оказалось, окрик был много медленнее чем короткий сокрушающий удар трости. Обмякшее тело рухнуло под ноги своих товарищей. Что, впрочем не произвело сколько ни будь значимого впечатления на бородатого руководителя. Лишь короткий взгляд и ледяная ухмылка.
- Ну, собственно он мне никогда не нравился, - учтивый поклон в сторону Аглаи и её свиты, - уважаемая Аглая, мы рады приветствовать вас на Уральской земле. От имени моего господина и меня лично, а также этого остолопа, прошу принять искренние извинения и сожаления по возникшему между нами недоразумению. Однако, прошу ещё раз меня простить и донести мысль до вашего протеже, - и лишь дождавшись благосклонного кивка головы ведьмы, продолжил, - а тебе Кудеяр, рекомендую не отходить от своей патроны, ну вот прямо ни на шаг. Или, изыщи возможность расплатиться по старым счетам с нашим хозяином.
- Уважаемый…, вы к сожалению были столь стремительны, что не успели представиться сами и не сказали, кого представляете, но не суть. Так вот, по окончании возникшего у нас у всех кризиса я обещаю, что лично приведу Кудеяра за руку вашему боссу. Надеюсь моего слова будет достаточно?
- Боле чем, уважаемая Аглая, у меня нет оснований сомневаться в ваших словах.
- Во всех моих словах, - акцентировала Аглая, делая намёк на высказанное ей ранее предупреждение.
- Безусловно во всех, великая, - лёгкий поклон в сторону Аглаи, предупреждающий взгляд на Кудеяра, равнодушно – презрительный в сторону Никифора, масленый на Светлану, всё это за короткое мгновение, и группа ретировалась так же стремительно, как и появилась, не забыв подхватить своего менее учтивого напарника. 
- Кудеяр, ты мне скажи, есть вообще в стране места, где ты не успел подгадить сильным мира сего?! – возмутилась Светлана.
-  Эх, Светка, Светка, просто жить жизнь не интересно. Полная жизнь это когда и жизнь и риск и фарт, - разошёлся было спасённый Кудеяр, да не успел, остановленный презрительной насмешкой молодой ведьмы Светланы.
- И выбитые зубы, и сломанные рёбра. Глаш, а чего бородатый перед тобой такие кренделя выписывал, да и этот, - кивок в сторону Никифора, - франт, словно с обложки журнала?
Но не получила ответа, так как и Аглая и сопровождающий их Никифор спорым шагом направлялись в сторону припаркованного автомобиля, брутального совершенно нового FJ Cruiser.
- Светка, а мы точно всё знаем о нашей давней подруге? – задал риторический вопрос молодой ведьме её более опытный товарищ. И был недалёк в своих сомнениях от Никифора, который задавал практически аналогичный вопрос Аглае.
- Госпожа, Аглая, прошу простить мне моё любопытство, но ваши друзья вообще в курсе о том, кто вы на самом деле и какой мощью обладаете?
- А им и не надо знать.
- Я вас понял.
 
Глава 8.
 
Сурень Торум Нэ. Охота.
 
Задолго до описываемых событий. Северный Урал.
«Сыскное дело приказа о языческом идолище именуемым Золотой Бабой и о колдунах вогулах творящих бесовские ритуалы.
Донесение.
Дьяка Порфирия Гладышева, в его императорский тайный совет, писано августа 7165 году числа 14.
Довожу до вашего сведения, что в лета 7165 в месяце июле числа 18 купец Тобольского воеводства Игнатий Волосов, Афанасьев сын, идя сплавом по рекам Лозьва, Вижай и Тавда имел сношение с местными промысловым людом из вогул, которые рассказали ему о ежегодном большом сборе шаманов в тайном святилище в пещере на берегу реки Вижай. Прельщали его выгулы прийти поклониться идолу поганому, принести дары и тем заслужить себе покровительство и удачу в торговом деле. Однако купец Игнатий, Афанасьев сын остался твёрд в вере Христовой, в чём крестно клялся на святом Писании и лобызал икону Пресвятой Богородицы.
По имеющейся информации пещера та принадлежит роду Бахтияровых известных среди местных вогулов шаманов и кудесников, а так же хранителей идола Зарни Ань - Золотой Бабы».
Вот, что писал о Золотой Бабе Матвей Меховский в своём труде «Трактат о двух Сарматиях» третье издание от 1521 года:
«Знай, в пятых, что за областью, называемой Вятка, по дороге в Скифию, стоит большой идол, золотая баба, что в переводе значит золотая старуха[36]. Соседние племена весьма чтут его и поклоняются ему, и никто, проходя поблизости или гоня и преследуя зверя на охоте, не минует идола с пустыми руками, без приношения. Если нет приличного дара, то бросают перед идолом звериную шкуру или хоть волос, вытянутый из одежды, и, склонившись с почтением, идут дальше»[37].
Это очень старая легенда, древняя.
Ещё за сто лет до прихода на Пермь Великую, в Кондинские и Обдорские земли казаков во главе с Ермаком Тимофеевичем, по поручению Великого князя Московского и Владимирского Ивана III Васильевича его Чёрный воевода – князь Иван Курбский Чёрный вместе с другим воеводой Иваном Травиным по прозвищу Салтык[38] выдвинулись военным походом к центральному и северному Уралу, одной из целей этого похода было желание завладеть золотой богиней вогулов, зырян, конды, остяков и пермяков, и дело было не в количестве золота в самом идоле, нет конечно, вопрос стоял о подчинении всех земель и тех, кто на этих землях издревле проживает. Искали долго и упорно, но не нашли, не далась в руки  Сурень Торум Нэ[39], словно оборотень меняя и обличия и места пребывания. То тут, то там появлялись слухи о виденном чуде, но всегда описания разнились, места нахождения не совпадали, гонялись великокняжии посланники за легендой, как за ветром в поле.
Но именно тогда купцы давно наладившие торговлю с местными племенами смогли дать более менее точное описание древнего божества, якобы видели они статую из чистого золота да поболе человеческого роста – дева с длинными золотыми власами, вроде как из золота, а вроде и живая, вот-вот сойдёт со своего места, пойдёт по земле. И что баба та на сносях и живот с младенцем в утробе как будто из самого горного кристалла сделан, и видать всё до мельчайших подробностей.
И во все времена цари и императоры Московии направляли в далёкие и холодные уральские земли своих людей, то купцов и промышленников, то воинские полки или свободолюбивых казаков, укрепляли свою власть, черпая недра и богатства великого края.
Не забылся ещё великой Донской степью восставший атаман войска Донского Степан Тимофеевич Разин, с его разгульной вольницей и пролитой кровушкой, помнили реки да ковыль победы и поражения лихого казака. И как снова, почитай всего-то сотня лет прошла, тяжёлым эхом покатился по стране колокольный набат и потянуло дымами горящих городов да острогов, разбуянился, разошёлся в ширь молодецкую Емельян Пугачёв со товарищи, поднял, пробудил казак-дончанин крестьян, оторвал от сохи, развернул во всю ширь весенним половодьем затапливая и малые станицы с весями и большие города да остроги. От того и была Великая императрица всея Руси встревожена, по тому и дала свой царский указ о расселении части казаков Дона, Поднепровья и Волги на переселение вольнолюбивого люда за Каменный Пояс.
Так и оказались на этих землях бежавшие от праведного гнева сородичей казаки Усть-Аксайской станицы, что и доныне стоит на берегах ветвистого притока великого Дона одноимённой реки Аксай.
Уходили споро, знали, за ними по пятам идут такие же, с рождения приученные к седлу, вскормленные с казачьей пики, напоённые росами, умеющие и дичь полевать и татя по малым следам вытропить. Но и сами были не лыком шиты, лучшие из лучших два друга, два кума Грицко Омелый да Тарас Голопупенко, да жена Голопупенко, дородная женщина, истовая казачка не сказавшая ни слова, но молча снарядила к скорой дороге и мужа и детей своих, и красавица Любава не знамо, как появившаяся в станице, но прикипевшая всем сердцем к Грицько Омелому. В месте с ними уходила и Аглая, казачка, дочь атамана станицы – ведьма. И то не внове было, что в станице ведьма живёт, но так случилось, что пришлось ей делать выбор между любимым и сродственниками – станичниками. Девичьему сердцу не прикажешь.
Вот и рвалась малая ватага беглецов к Уралу разумно рассудив, что Сибирские просторы скроют их от братьев казаков и всевидящего ока императорской Приказа тайных дел – Государевой колдовской службы.
И у них получилось, скрылись, смогли запутать следы и основать на месте малого скита, свою деревню – Герасимовку. Поначалу, как небольшой хутор, постепенно разрастаясь и вбирая в себя таких же беженцев, желающих избежать допросных камер колдовской службы. Ведь ещё в «Привилегиях» составленных Симеоном Полоцким для учреждённой царём Фёдором Алексеевичем Славяно-греко-латинской Академии есть специальное предписание касаемое всех, кого так или иначе заподозрили в колдовстве или ереси:
 «Аще же кто сему нашему царскому повелению явится противен и отныне начнет кто от духовных и мирских всякого чина людей волшебныя и чародейныя и гадательныя и всякия, от церкви возбраняемыя, богохульныя и богоненавистныя книги и писания у себя коим ни буди образом держати, и по оным действовати, и иных тому учити, или и без писания таковыя богоненавистныя делеса творити, или таковыми злыми делами хвалитися, яко мощен он таковыя творити; и таковой человек за достоверным свидетельством без всякого милосердия да сожжется».
«Привилегиям» вторит и «Воинский артикул» Петра Первого от 1716 года:
«Кто будет чернокнижник или идолопоклонник. Хотя всем христианам надлежит христиански честно жить, и не в лицемерном страхе Божии содержать себя, однако же воинские люди сие с вящею ревностию уважать и внимать имеют, понеже оных Бог в такое состояние определил (в котором несравнительно чаще других страшным страхом себя подвергать должность имеют, неотложно) исполняя службу своего Государя и отечества. И понеже всякое благословение, победа и благополучие от единого Бога Всемогущего, яко от истинного начала всех благих и праведного победодавца происходит. И оному токмо молитися и на него надежду полагати надлежит во всяких делах и предприятиях. Того ради чрез сие все идолопоклонства, чародейства, с великим подтверждением запрещаются. И ежели кто такой найдется, или сему подобной суеверный, или богохулительный, оный по состоянию дела, в жестоком заключении в железах, и кошками наказан, или весьма сожжен иметь быть.
Толкование:
Наказание сожжения есть обыкновенная казнь чернокнижцам и тем, которые через отраву вред какой учинять, или во оных письмах, или словах хула имени Божию, или отвержение от оного найдется. А ежели во оных письмах или словах хулы имени Божию и отвержения от оного есть, ко точию суеверные бредни, то надлежит по изобретению дела того наказать другими выше упомянутыми наказаниями, и при том церковным публичным покаянием».
Но, схоронились. Однако, по незнанию особенностей сосуществования с местными племенами вогулами – манси, было дело, сурово столкнулись, и тут только казачья выправка не помогла бы…
В высокогорном урочище, что недалеко от вогульской главной горы раскинулась в самом распадке, который надвое рассекает ветвистая Лозьва, обширное пустынное плато, так, только ветер да останцы причудливой формы навевают мороки прошлого с величественными градами и неприступными стенами кои возводил, как бы не сам былинный герой Святогор, или древние велеты забавы ради кидали друг в друга скалами. Но уже давно нет ни Святогора ни божьих Велесовых сынов велетов, лишь исковерканный дождями, морозами да ледниками камень пережил всех. Только ветер с неземной какой-то тоской завывает между каменных истуканов, режет душу на самом краю слуха, проникает в самое нутро, холодит и тревожит.
Именно сюда забрались казаки и не уступающая им дева Любава в погоне за стадом оленей, спешились оставив плоскодонную стругу на слиянии рек Лозьвы и Сульпы и дальше уже пёхом на своих двоих. Стадо упорно забирало к запретной горе, следовало двигаться им наперерез, не дать пересечь заветную для местных племён и шаманов черту иначе несколько дней погони и сил будут потрачены впустую.
- Гриш, ты отвернись, не смотри, чего зазря.
- Нет Любавушка, так осилим. Не стоит оно того.
- Ты же знаешь, уйдут, на реках уже вон накипь пошла, шуга. Ещё неделя и лёд встанет. А впереди зима долгая. Нам это мясо, жир да шкуры, ох как понадобятся на новом то месте.
- Люба!
- Гриша, давай, отойди в сторонку, первые минуты они самые тяжёлые. Да кума своего забери, Тараса, от греха подальше, - сообразительный кум, сторожко стоял в сторонке, благоразумно не вмешиваясь в разговор своих друзей. Ну его, между любящими лезть, как между молотом и наковальней башку сунуть – дураков нет.
- А я, чё, не надо меня забирать, чай и сам ходить умею.
- Дурья башка, я Гришин запах через любую шкуру уловлю, ты будь к нему поближе.
Казаки подхватили оставленные заплечные мешки и спорым рывком метнулись вниз по ложбине, буде, если олень и попрёт, то только этой тропой, дальше ему ходу нет. Через несколько минут в спину мужчин ударил тяжёлый звериный вой, то ли волка, то ли медведя, заставил замереть на мгновение, вздрогнуть всем естеством да упредить себя крестным знаменьем, хотя оба и понимали, что в данном случае не тому богу надо знаменья класть, совсем не тому.
Григорий только и успел заметить смазанную могучую тень, когда напротив него остановились глубоко сидящие янтарные глаза. Глаза, да тяжёлое дыхание. Успел увидеть, как побратим его выставляет и подпирает ногой рогатину, вскидывает на руку тяжёлый самострел. Упредил, поднял руку, остановил Тараса. И в ту же секунду глаза напротив исчезли, растворились в густом подлеске, даже ветка не шелохнулась.
Григорий глянул в сторону кума, во взгляде читалось возмущение и удивление, покрутил пальцем у виска, на что тут же получил ответ от Тараса – разведённые руки и пожатие плечами, что должно было означать: извини брат, бес попутал.
Разошлись в стороны, надёжно перекрывая тропу, выставили рогатины, взвели ружья, по два на брата. Ждать долго не пришлось, от вершины, кромки леса, по ушам ударило тяжёлое рычание, и тут же раздался треск ломаемых веток, цокот копыт по камням, и навстречу охотникам, по занятой ими ложбинке вниз к возможному спасению метнулось обезумевшее и лишившееся вожака стадо. Четыре практически слившихся прицельных выстрела, Григорий успел заметить, что кум бросив ружьё метнул в сторону бегущего оленя трёхлетки поясную секиру – попал, зверь рухнул словно подкошенный, но продолжал биться в агонии заливая траву и кустарник кровью сломанных ног, сам не растерялся и наперерез перепуганной важенки метнул тяжёлый захалявник. Первые убитые олени щедро разбрасывая алую густую кровь по зелёному мху рухнули под ноги отступающего стада, передние животные не успев среагировать молча падали со сломанными ногами образуя живой бруствер из тел. Наступила тишина, остатки стада ушли. Друзья осмотрели дело рук своих, посмотрели друг на друга и не сговариваясь спешно стали заряжать ружья, освобождать рогатины. Встали спина к спине. Настороженные, опасные. Оба знали, то, что согнало оленей с вершины, заставило без оглядки искать спасение, прорываясь сквозь ружейные выстрелы скоро придёт сюда, не может не прийти, слишком много пролито крови, слишком сладок её тяжёлый пар.
Некоторое время спустя. Слияние рек Лозьвы и Сульпы.
Добыча оказалась богатой, даже больше чем ожидали, благо дело струга была вместительной, да и река к зиме успокоилась, но всё одно, решили на порогах перетаскивать всю поклажу и добычу волоком, не рисковать. Слишком многое зависело от добытого. В новом поселении охотников ждали, верили в успех, надеялись.
- Эх, хорошо пополювали, а Тарас. Теперь мяса точно на зиму хватит, да и жира тоже. Придём домой, как раз успеем до тяжёлых морозов, пока лёд не встанет, бочки колодкой[40] наполнить.
- Не, брат, сначала в баньку. Я почитай своей Горпыны уже как седмицу не тискал, непорядок это…
Тарас прервался, увидел встревоженный и настороженный взгляд Любавы. Девушка смотрела в глубину леса пытаясь понять, кто к ним приближается. Страха не было, но чутьё не обманешь. Григорий вскинул вопрошающий взгляд на свою женщину.
- К нам гость, не один. Трое. Нет – четверо. Пахнет травами и зверем, кровью…
- Может шаман, будет возмущаться, что мы возле их горы полёвье снарядили.
И действительно, через несколько минут из леса вышел шаман опираясь на высокий крючковатый деревянный посох, за его спинами стояли молодые вогулы – воины, все с тяжёлыми луками и копьями.
Старик внимательно осмотрел казаков, более пристально задержал взгляд своих маленьких колючих глаз на Любаве, видно что-то понял. Корявый палец указал на Григория.
- Ты нарушил покой богини. За это наши люди возьмут с тебя виру. Не сейчас. Придёшь домой – узнаешь.
- Старик, мы не нарушили договор, не пересекли дозволенных пределов.
- Ты привёл к священной горе её, - палец указал на Любаву.
- Она то же не пересекла священной черты, на ней нет вины.
В это же время молодые вогулы – манси вскинули свои луки, но были остановлены суровым выкриком старика.
Любава не отводя взгляда от древнего шамана сделала шаг навстречу непрошенным гостям, потом ещё один шаг, как бы загораживая своим телом казаков. И было видно, что старик испугался, не выдержал блеска золотых глаз, понял, что произойдёт, если хоть одна стрела сорвётся с тетивы. Но и отступить просто так, в присутствии своих единоплеменников не мог.
- Я сказал. Ты нарушил, теперь потеряешь.
Короткий знак и воины – манси вместе с шаманом растворились среди вековых стволов засыпающих кедров.
Снег лёгким облаком опускался на стылые воды Лозьвы, припорашивал верхушки деревьев, прибрежные в наледи камни, шорохом укрывал опавшую листву. Струга - обласок  рассекала неглубокую к зиме, спокойную водогладь сибирской реки, которая с причмокиванием ударялась малой своей волной о тёмные борта промыслового судёнышка, покачивая его словно подвешенную на берёзовом очепе детскую зыбку. Мерное раскачивание и однотипный пейзаж по берегам, шорох снега да временами тихое постукивание встречной ледяной шуги сделали своё дело, Любава уснула, похоже и Григорий сидящий на носу лодки, разделённый со своей женщиной грудой мяса и тюками с оленьими шкурами мерно клевал носом, кимарил. Обласком правил Тарас, тихо радуясь за своих друзей, за сложившуюся удачно охоту, да и за спокойную погоду, сопровождающую их обратный путь. Шест уверенно врезался железной заковой в каменистое дно реки, где в стеклянно-прозрачной воде можно было увидеть стремительного хариуса, мощного и величавого тайменя выжидающего подходящую добычу спрятавшись за очередным камнем, серебристым крылом мелькавшие стайки тугунка всполошенного быстрой щукой.
 На исходе третьего дня прибыли в деревню, солнце только-только скатилось за горизонт, щедро расплескав рябиновый цвет по вершинам сопок и подстать гигантских кедров. В молчании с облегчением уставшие и голодные разгрузили добытое с ружья – мясо, шкуры, жир. Тарас спорым шагом пошёл в деревню, следовало запрячь телегу, перевезти мясо в холодные погреба да вывесить туши на крючья, шкурами и жиром можно будет заняться завтра, заперев добытое в амбаре.
Уже дома поселенцы поведали страшную весть, красавицу Аглаю средь бела дня силой увели не знамо куда вогулы. Все были при оружии, а руководил ими старый шаман. Сказал ни кого не тронет, но Аглаю заберёт так велела Сурень Торум Нэ. Спорить или воевать не имело смысла, воинов вогул было слишком много, всех бы положили да и деревню спалить могли. Думать об отдыхе было некогда, так, пара тройка часов на сон, снарядить коней в дорогу, почистить оружие и в обратный путь, снова к проклятой горе, вызволять родную кровь.
В этот раз пошли практически все, в этой деревушке, спрятанной от людских глаз на крутом изгибе многоводной Тавды, волею судьбы собрался народ битый, повидавший на своём веку многое, сумевший выжить в гонениях и лихолетьях, скитаниях и преследованиях. Они, как никто другой знали, зазубрили с кровью и болью – один раз отдашь своё, заберут вообще всё. Ломанные ветрами и людской ненавистью, умеющие встречать удары и бить в ответ.

 
Глава 9.
 
Столкновение.
 
Гора Холат-Сяхыл[41], 1079–1096 метров, на подходе к перевалу. Несколько дней спустя.
Уходящий отряд вогул-манси с дорогой пленницей удалось догнать только возле самого подножья горы Мертвецов, требовалось оставаться незамеченными, держаться на расстоянии, как минимум одного дневного перехода иначе местные охотники могли почуять слежку, разделиться, или того хуже – напасть на малочисленную группу преследователей.
Григорий Омелый уже понял, что Аглаю похитили не просто так, старому шаману нужна была ведьма, человек с неординарными способностями, так он хотел задобрить Сурень Торум Нэ, принеся в жертву одного из тех, в ком особенно ярко проявилась сила ушедших богов. Поэтому и решение о том, когда можно будет освободить похищенную женщину пришло само собой и не вызвало споров и противоречий у отчаянной группы. Лучшим моментом для освобождения было время камлания шамана возле идола Золотой Богини, когда все, в том числе и стража манси будут отвлечены священнодействием старика. На том и порешили.
Любава используя свои способности молниеносной смертельной тенью буквально снесла нескольких охотников-вогул оставленных на сторожке, метнулась выше по склону, затаилась в изломах базальтовых останцов.
Ещё одна группа во главе коваля Крышеня и нескольких наиболее сильных казаков шла к месту проведения ритуала не скрываясь, выдвигаясь размеренно и властно, будто именно они и были хозяевами здешних мест. Крышень нёс на плече гигантский стальной молот, под стать самому кузнецу, под шагом которого казалось лопалась и стонала сама земля. Любой, кто внимательно присматривался к этому чудовищному орудию труда, мог с твёрдостью и убеждением сказать, что не для обычных человеческих рук создавался этот инструмент, обычному люду было не под силу его поднять. А ещё, острый взгляд разглядел бы странные руны, черты и резы высеченные на стальной рукояти и бойке молота, каждая руна была инкрустирована особым сплавом бросающим в неровном свете тревожные серебристые блики на узловатые переплетённые тугими жилами и вздутыми мышцами руки мастера, отражаясь в глубине чёрных, как смоль глаз.
- Слышь, Крышень, у тебя часом в родстве велетов не было? – шёпотом спросил самый молодой из группы односельчан Петруха. О таких обычно говорят: непутёвый, но родился в рубахе, или кто-то из предков сильно пред Богом угодил. Был один случай, который любили вспоминать все сельчане: несколько лет тому, по зиме, случилось Петрухе за водой на прорубь пойти, а мороз стоял тогда крепкий, вот общественную прорубь за ночь и затянуло наледью, да ещё изморозью снежной сверху прибило. Лень Петрухе было ворочаться за пешнёй, вот он и порешил стёганым валенком лёд растрещить, да и не рассчитал, как был в тулупе и валенках так под лёд с головой и ушёл, бабы, какие поводу пошли только и успели ахнуть, да перекреститься. Уже и мужики к проруби подбежали, да где там, течение на Тавде завсегда стременное было, унесло окаянного. Шапки сняли, как полагается, перекрестились уже и расходиться собрались, а Петруха, утопленник этот за спинами стоит весь мокрый, уже и инеем где не где подбило, и нос со щеками видать прихватило студнем, а он, как будто не его отпевать собрались вёдра в руки и давай воду черпать.
- Петька, мы, когда возвертаемся до дому, я тебе всё подробно расскажу и про велетов и про самого Святогора, и про дидько, не к ночи будь помянут. А сейчас никшни, охлупень[42].
Вышли на ровную площадку, сразу было видно – не задался ритуал у местных шаманов, совсем не задался. На дальней стороне капища на полусогнутых ногах медленно отступая ощетинились копьями и стрелами молодые вогулы стараясь прикрыться от надвигающегося на них полутора саженого монстра, помесь медведя и волка; ближе к центру Григорий Омелый со своим кумом Тарасом Голопупенко прихватили подручных старого шамана прижав к их яремным жилам засапожные ножи и встав, как полагается спина к спине используя местных колдунов, как щиты; кто-то из казаков рубился с воинами-вогулами и перевес в числе был явно за местными, но не отступали, продолжали наседать, сказывалась добрая выучка и не один бой за плечами; в центре друг против друга стояли две женщины – Аглая, станичная ведьма и переливающаяся в свете костров и факелов будто сотворённая из живого сплава древняя богиня Сурень Торум Нэ, казалось между этими двумя плавится сам воздух, спекаются от буйства столкнувшихся энергий камни и сама земля, волна жара и света расходилась кольцами от неистового противоборства двух женщин, двух богинь, грозя стереть в пыль всех, кто в этот неурочный час оказался рядом, где и само естество превращая в обожжённую пустынь.
И тогда Крышень ответил на вопрос незадачливого односельчанина Петрухи, вознёс над головой свой чудовищный молот и обрушил всю его мощь на огромный жертвенник… Удар поистине оказался достоин силы древних громовержцев, расколов жертвенный камень и врезавшись стальным бойком в тело горы, и казалось что гора разойдётся надвое, явно вздрогнула земля под ногами, прошёл тугой гул заставивший всех остановиться, рассыпаться пламени костров. И вместе с этим ударом, с недовольным рокотом изнутри горы, угасло и сияние древней богини, стихла бушующая сила земной и космической энергий.
 

Глава 10.
 
«Куда вести?;В болото, в лес? Постой, постой!;Я поведу тебя в село,;Где все бурьяном поросло,;Где вместо хат кресты, могилы,;Где поселился друг мой милый;В светелке темной и сырой».
Т. Г. Шевченко поэма «Слепая».
 
На пути к перевалу.
 
Наше время. Подножие горы Холат-Сяхыл, на подходе к перевалу.
- Да, славная была заруба, давно так не махались на кулачках – радостно, словно нашёл золотой Елизаветинских времён полтинник, рокотал на весь окрестный лес Иван Утёсов, периодически дотрагиваясь до перевязанной своей головы и слегка морщась.
- Я даже представить себе не мог, что байкеров будет столько. Там же прямо ледовое побоище случилось, - вторил ему Илия, воевода Патриаршего засадного полка.
- Ага, чему радуетесь, дурни?! Всем уже за сраку лет, а они от драчки скачут аки дети малые, - решил урезонить своих не в меру разошедшихся соратников отец Ефимий, духовный кормчий группы изверженных. К слову сказать, сам отче принимал действенно участие в столкновении двух сторон и успел пройтись по многим не особо расторопным буйным головам.
- Драчки, отче, если для вас это всего лишь драчка, то что же тогда драка или я, боюсь спросить бой?
- Эх, не то поле брани вы выбрали хлопцы, совсем не то. Глянь, что вокруг творится, нутром прочувствуй. Души, души людские словно градом листву на деревьях побило. Вот и маются, и подняться не могут, что бы в рост пойти, и уйти не в силах – страшно. Храмы то мы восстановили, много их с золочёнными куполами, а души людские так восстановить не получается, что бы подобно храмам – стены крепкие и купола к небу золотыми маковками тянуться.
- Эк, ты батюшка хватил. У самого Христа ни чего не вышло, где уж нам маловерным с такой напастью тягаться.
- А ты и не тягайся, то не твоя забота. Бери ношу по плечу, да неси.
- Великий Бодхисатва Авалокитешвара рассматривал смирение, как добродетель, которая в свою очередь является истинным проявлением четырёх благородных состояний ума: любви, сострадания, сочувствующей радости и невозмутимости, которые возможны только когда человек стремящийся к просветлению постигнет суть десяти духовных свойств души. Ибо, как сказал Будда: «большая гордость приведёт к падению, а смирение к победе» - высказал своё мнение идущий позади всех буддийский монах Яшка, как всегда, облачённый в что-то среднее между банным халатом и традиционным кимоно.
- В суре «Аль-Фуркон» аят шестьдесят третий, пророком Мухаммадом, мир ему и благословение Аллаха, сказано буквально: «И рабы Милостивого – это те, кто ходит по земле смиренно», - не остался в стороне от общего разговора Азамат, боевой командир мусульманской Дикой дивизии.
- Иван, у тебя навигация, глянь там, нам ещё долго пилить по этим болотинам, - обратился к Немирову Утёсов.
- А чего тут глядеть, как подсыхать станет, значит в горку пошли. Нам так и так задницы мочить и через речки да ручьи переправляться. А идти, таким шагом, как раз где-то около часа, если конечно ни какой божьей благодати не прилетит.
- Не богохульствуй, Иван. От нашего Бога точно не прилетит, а от чужих вера заступит, - говоря это отец Ефимий погрозил крючковатым посохом шибко разговорившемуся воеводе.
- Молчу, как рыба об лёд.
- Отче, вот Сподвижник – христианин и судя по всему православный, идёт, как и прежде спасать мир, так? Так. А другие боги чего, мир не хотят спасать, - то ли от монотонности пути, то ли от скуки задал один из молодых людей, Савелий, пришедший с Иваном Утёсовым и облачённый в доспех крестоносца ордена Тамплиеров 12-13 веков, который не снимал даже в густом таёжном лесу, единственно, что он сделал, так это снял с головы весьма помятый шлем.
- Дурья твоя башка, - в своей сварливой манере начал отец Ефимий, - вот рядом с тобой идёт Яков, который представляет собой буддизм, и ты зрел, как яростно сражался этот иноверец с бесовским отродьем, подобно урагану врываясь в ряды пшеницы. По шуйцу от тебя, великий воин пророка Мухаммада, мир ему и благословение Аллаха, уподобляясь могучим богатырям древности разметал противника подобно Али аль-Муртазу.
Услышав сравнение с древним героем шедшим в боях с самим пророком Аллаха, Азамат учтиво приложил руку к сердцу и легко поклонился в сторону священника.
- А почему собственно ты решил, что Сподвижник христианин да ещё и православный?
- Ну, как…, я думал это само собой разумеющееся.
- С чего бы. Он, Сподвижник - посланник Творца, его волеизъявление на земле. А Творец никогда не был христианином или буддистом и даже магометанином. Ему нет дела до наших толкований святых писаний или слов посылаемых Им пророков. Он Творец всех вселенных и миров, всего сущего.
- Да, но…
- Я тебе больше скажу, правду на грани ереси: Христос ведь то же не был христианином и уж тем более не придерживался какой-либо конфессии, в силу того, что и самого христианства в его время ещё не было. Христос был Прощением для людей, последней надеждой. Это мы – людство, уже много позже создали христианскую религию, раздробили её на конфессии, мы, но не Господь и тем более не Творец.
- То есть, по сути, мы до конца не знаем цели Сподвижника?
- Нет, не знаем, пути Господни неисповедимы, пути детей божьих так же являются загадкой и для творений и для рабов.
- А Сорни Най?
- Сурень Тору Нэ - Матерь.
- Ээээ…
- Страшно произнести?
- Страшно даже подумать. Та самая матерь?
- Нет, только её овеществлённое проявление на земле. Однако достаточно функциональное.
- А вогулы-манси, как её получили?
- Здесь то как раз всё просто. Более трёх миллионов лет назад великие гои обитали на этих землях, но когда в одночасье пришла большая беда не все согласились уйти в другие миры и да же не все решились отступить под натиском льдов, некоторые укрылись в пещерах, там же схоронив наиболее почитаемые реликвии. Вот, скорее всего, одну из таких реликвий и нашли древние манси.
Дальше шли молча, осторожно ступая по выстеленному мягким мхом и пропитанному влагой лесному ковру, сберегая силы и дыхание. Все прекрасно понимали, что основная драка ещё только предстоит и какие силы скоплены на той стороне только богам известно, причём в данном случае в буквальном смысле слова.
Ни кто не знал сколько будет противников с той стороны, чем вооружены, какие силы пытаются пробудить ото сна, успеют ли все малочисленные силы собраться в единый кулак и вообще, где конкретно будет точка сбора. Была известна только назначенная дата проведения обряда. Причём с тем составом который удалось собрать приверженцам сил тьмы вопрос о том, кого же всё-таки готовятся пробудить оставался самым острым.
Глеб Немиров – инок Илия, воевода засадного полка знал наверняка, что сейчас где-то очень далеко стоят развёрнутыми знаменитые «Белые лебеди» стратегические ракетоносцы – бомбардировщики, несущие в своих отсеках сверхмощные АВБПМ – авиационные вакуумные бомбы повышенной мощности, удар даже одной из которых способен единовременно уничтожить  восемнадцать городских кварталов, и в случае неудачи готовых накрыть всю священную гору целиком. Современным Российским инженерам было чем не только удивить, но и испугать древних богов.
 
Подножие горы Холат-Сяхыл, на подходе к перевалу. Заброшенный скит. Некоторое время спустя.
Заброшенный неодемонический скит, где судя по всему обитатели поклонялись одному им ведомой потусторонней силе, одновременно опасаясь и даже боясь этой демонической сущности, но в то же время не уходя с насиженного места, а продолжая жить в этом забытом светлыми богами таёжном уголке, представлял собой заросшую кустами и молодым подлеском некогда широкую лесную вырубку, кое-как отчищенную от пней, с расположенными по периметру небольшими избами рублеными чашей в охлоп, рядом с некоторыми из которых сохранились остатки ламутских лабазов с давно прогнившими и провалившимися брёвнами настила. В большинстве изб, на крышах, не было видно печных труб, то ли хозяева скита использовали их, как вспомогательные неотапливаемые помещения, то ли эти дома топились по чёрному. Поэтому определили под ночёвку один из домов на крыше которого виднелась печная труба. Изба встречала гостей мутным стариковским взглядом давно немытых и покрытых ржавыми потёками окон, сорванной ветром или диким зверем дверью, которая валялась тут же, почерневшая и сырая.
Продвигались быстро, но осторожно, поэтому среагировали мгновенно, как только поступил тревожный возглас одного из дозорных двигавшегося чуть впереди по левую сторону от основной группы. Замерли, присели за кочки, прижались к деревьям готовые встретить любую угрозу. Показался донельзя озадаченный разведчик.
- Что там, - поинтересовался Илия.
- Да хрен его знает, вы ж сказали на всё необычное реагировать незамедлительно.
- И?
- Необычное.
- Показывай, - Азамат со мной, Иван – за старшего.
Втроём скрылись за деревьями, буквально через несколько метров наткнулись на старый довольно обширный погост с проваленными могилами и обветшалыми рассыпающимися от времени крестами.
- Кладбище.
- Вижу.
- Жужжит.
-  Кто жужжит?
- Слушайте.
И действительно, чуть в стороне явно слышалось тяжёлое жужжание, будто вдалеке на невидимом аэродроме готовился к взлёту невидимый самолёт. Осмотрелись ища причину звука. На нескольких деревьях, на их стволах крепились странные шевелящиеся наросты, подойдя ближе увидели своеобразные ульи состоящие из большого количества круглых коконов скреплённых между собой засохшей клейковиной и огромное количество суетящихся по всей этой поверхности насекомых.
- Это какие-то неправильные пчёлы, - чуть испуганно проронил Азамат.
- Да, и они дают неправильный мёд. Это тригоны[43]. Проклятое место. Уходим осторожно.
- Илия, что за тригоны?
- Пчёлы, которые создают свои ульи из мёртвого мяса, а мёд из трупного экстракта. Так что вот те жёлтые соты хранят в себе запасы трупной перги, ну и личинки естественно развиваются там же.
- Тьфу ты, Илия, что у вас на Руси всё не так как у людей! – удивлённо воскликнул Азамат, продолжая пятиться назад.
Решено было обойти кладбище и населявших территорию пчёл стороной, от греха подальше.
- О, как, это ещё, что за хрень?! – удивлённо воскликнул один из людей Азамата, шедший впереди и судя по всему хорошо разбиравшийся в таёжных дебрях и направлениях.
- Куда ты завёл нас Сусанин герой…, идите вы лесом, я сам здесь впервой – продекламировал старый шутейный стишок Утёсов Иван.
- Етить – колотить, ни чё се мы забрели на свою голову. А между тем дело к ночи, и вот дилемма, други мои – оставаться ночевать под крышей в этом проклятом месте или руки в ноги и на рысях отсюда подальше.
- Уйти то мы можем, дело не хитрое. Но мы мужчины, подготовлены ко встрече со всякой нечистью, а ну, как сюда по неосторожности какие туристы забредут, они точно не сдюжат, и будет нам ещё одна группа ушедшая в поход и сгинувшая по неизвестным причинам. Но нам то от этого легче не станет – высказал своё мнение отец Ефимий.
- Яш, ты чего думаешь по этому поводу? – поинтересовался у азиатского друга Азамат, понимая какой будет ответ, но в глубине души надеясь на противоположное решение.
- Там она, сущность, внутри круга. Притаилась, ждёт, - расплывчато ответил на поставленный вопрос Яшка.
- Ну, то есть идём ночевать под крышу, да? Тогда чего кота за причинное место тянуть, сколько не тяни у него больше чем у слона не станут. Пошли что ли, - ответил за всех Илия.
- Надо дров поболе набрать, да факела какие никакие сварганить. Я вон вижу одна избушечка с трубой печной стоит, значит и нам тудысь, - поддержал идею крепкого сложения мужчина, прибившийся к группе сразу после побоища, стараниями и умением которого был перевязан, перебинтован и залатан не один десяток вольноопределяющихся добрармии[44], как окрестил их сводный отряд воевода засадного полка Илия. Мужчина был одет в форму российских спасателей, имел какие-то лычки и нашивки, говорил мало, но всегда по существу. Представился новый знакомец, Николаем Николаевичем, но как-то к нему сразу прилипло Коля-Коля, да он и не возражал.
На резонный вопрос, что он забыл на этой не своей войне, Коля-Коля спокойно отвечал, что имеет долг перед одним человеком и должен его вернуть. На второй вопрос, почему именно здесь в глухой уральской тайге и именно сейчас, новый знакомец лишь развёл руки в стороны и проговорил что-то вроде: так сложилось.
- Так, братцы, двое по дрова, двое вместе с отцом Ефимием в основной дом, чую там углы надо почистить, да паутину собрать под потолком – негоже мужчинам в грязных полатях ночь коротать. Яша и Азамат, я смотрю вы спелись, так что на вас периметр осмотреть на момент возможного наступа неприятеля и при необходимости нашего героического отступления. Вы парни, - Илия кивнул в сторону двух молодых парней облачённых в качественные реплики старорусских доспехов и вооружённых тяжёлыми полуторными мечами, - идёте с ними и где надо уроните пару тройку лиственниц, дабы супостат или тать себе задницу надорвали перелезая через засеки.
Парни молча кивнули и растворились в окаймляющем скит лесу. Через несколько минут с той стороны зазвучали звонкие удары топора по лиственнице.
- Иван, на тебе ужин и чай, добро?
-  Принято.
- Так мужчины, пока все по своим делам, я прогуляюсь, рассмотрю диспозицию и скорректирую наши действия с основной группой. В случае чего ориентируемся на три красных свистка и, как говорил мичман Криворучко: «Уходим по одному, если что – мы геологи»[45].
Посланные на обследование избы парни во главе с отцом Ефимием к избе подходили сторожко, оружие не опускали, понимали, если кто-то решил устроить им засаду этот скит самое то место. Разошлись по трём углам, осторожно заглядывая в окна и пытаясь за грязью чудом сохранившихся стекол хоть что-то рассмотреть внутри. Но не преуспели. Собрались у двери, один из парней прикрыл собой священника, второй резко распахнул дверь и кувырком вкатился в низкий дверной проём, собирая на себя всю пыль и паутину. Следом зашёл второй исследователь и только потом, по его одобрительному кивку отец Ефимий. Огляделись. На удивление, грязи и мусора в доме было немного, а скопившуюся пыль плотным слоем лежащую на полу и предметах быта можно было за десять минут убрать. Савелий, один из парней маленького отряда, направился к печи, застывшей у дальней стены, выложенной природным камнем. Следовало проверить тягу, можно ли вообще разжигать огонь или все, кто окажется в доме незаметно задохнуться от угарного газа. В это же время Владимир, второй из приданных к отцу Ефимию мужчин, вооружившись фонариком извлечённым из яркого большого рюкзака предметно осматривал отдельное помещение кладовой на предмет скрытых угроз или полезного имущества.
- Доски какие-то небольшие, а больше и ничего нет.
Но тут насторожился отец Ефимий.
- Что за доски, а ну-ка неси сюда, гляну, чует моё сердце неладное, да сказать пока не может.
Владимир вытащил правильной формы несколько дощечек, положил перед священником на старую потемневшую от времени столешницу.
- Ну-ка, посвети… Нож есть? - Ефимий не отрывая взгляда от принесённых досок протянул руку. В открытую ладонь тут же опустилась наборная из бересты рукоять добротного кованого ножа. Лезвие сколупнуло сперва тёмный налёт на доске, ушло глубже поднимая окислившуюся и потемневшую медную фольгу, под которой показался выцветший рисунок. Доска со стуком вывалилась из рук старца, а сам он отшатнулся от стола, побледнел, но взял себя в руки.
- Так, господа, вы хоть и веры языческой, нехристи по нашему, а попрошу ка я вас выйти из дома и никого не пущать, как хотите, а избу освятить надо, да это, - священник с презрением указал на разложенные на столе доски, - сжечь подобру-поздорову.
- Мне конечно, отче, до лампочки ваши церковные заморочки, но вы ж вроде священник, а собираетесь иконы жечь. Как то не по-людски.
- Дурень, хоть и в бороде уже, а мозгов не нажил. То не простые иконы, адописные[46]. Там под образами демоны и бесы намалёваны. Зло от таких икон идёт и ничего более. Вон из избы, чай не бабы в пустую лясы точить.
Пожав плечами мужчины вышли из дома, расположились у входа, настороженно созерцая окрестности. Иконы полетели в молодой костёр, который весело подхватил брошенное в него дерево, дав яркий цветной сноп искры там где пламя соприкоснулось с окислившейся медью и красками. Солнце уже коснулось вершин и в лесу начинало стремительно темнеть, тяжёлые тени протянули свои корявый когтистые лапы в сторону притаившихся строений.
- Тихо как-то, ни птиц, ни зверья. Даже комаров нет, а должны быть.
- Вот и я сижу и мне чего-то совсем не по себе. По такой тиши было дело, к нам духи заползли, благо один из них на нашего походного кота наступил, так тот ему всю рожу бородатую расцарапал, кот орёт, дух орёт – своего Аллаха поминает вперемешку с нашим матом, мы просто с матом, ещё не проснулись, а уже во все стороны шмаляем, короче отбились мы тогда.
- Повезло. А кот?
- А чего кот, он у нас до дембеля в героях ходил, всегда с банки тушняка свою ложку мяса получал. Потом уже старшина когда дембельнулся его с собой забрал.
- Звать то как?
- Кота?
- Володя, как тебя звать я и так знаю, конечно кота.
- Да так и звали, Кот.
- Кот по имени Кот, незамысловато.
К разговаривающим стали присоединяться остальные, вернулся Илия, из-за ближайшей избы вышли встревоженные Яшка и Азамат, вернулись и двое парней направленных ставить засеки.
Илия кивнул в сторону двери: что там наш отче?
- Наш отче камлает, сжигает непотребства, освящает территорию.
- Не лишним будет. Что у вас, Азамат, Яша?
- А у нас в квартире газ. Вон там, - взмах руки в сторону дальней избы, - метров через пятьдесят по тропинке, стоит капище, алтарь в центре, и камешек тот алтарный, судя по цвету, кровушкой полит изрядно и не раз. И как бы не человеческой.
- С чего такие выводы?
-  Да, наш Яков там под камнем этим ремни кожаные нашёл, добротной выделки, сыромятной кожи. От времени они конечно погнили все, но разобрать можно.
- Чем дальше в лес тем третий лишний, - философски заметил Яшка.
Все повернули головы в его сторону.
- Русская народная мудрость, знать надо, однако.
 
 Подножие горы Холат-Сяхыл, на подходе к перевалу. Заброшенный скит. Некоторое время спустя.
Когда все собрались в избе, уже за чашкой доброго таёжного чая, разделив пару шоколадных плиток и банку сгущёнки, после недолгого совещания, приняли решение караулить по парам, и на всякий случай разложить костёр побольше в нескольких метрах от избушки, логично пологая, что сырая внешняя древесина не позволит случайной искре поджечь всё строение. В нескольких углах обширной поляны успели заготовить хворост, дабы какая напасть случится можно было оперативно поджечь эти древесные кучи и осветить территорию.
 Пламя караульного костра в треске горящей древесины и смоляном запахе выстреливало быстрыми искрами, мятущиеся и радостные они танцуя потрясающий хоровод рвались к звёздам на потемневшем небе и исчезали в межгалактическом пространстве прорвавшись сквозь миллионы светолет. Чуть вдалеке, в урочный час, одиноко вскрикнула выпь, и вторя ей весь лес заскрипел, зашуршал, расходился высоким ветром в вековых кронах, передавая от дерева к дереву, от куста к пням и болотам и дальше, в самое своё нутро таинную информацию о чьей-то жизни и неосторожной смети, о старых недугах и новых проходимцах – чужаках рискнувших пересечь границы этих заповедных урочищ.
На крыльцо, к двум оставленным караульным, кутаясь в свой дэгэл[47] из плотной и дорогой далембы[48] саржевого плетения вышел Яшка. Сел не сходя с крыльца подобрав ноги под себя. При этом не обратив внимания на повернувшихся в его сторону мужчин.
- Ночью в костёр дурак смотрит. Как увидишь врага во тьме, если глаза ослеплены огнём? Убьют, а ты и не увидишь. В лес смотри, враг из огня не придёт из тьмы придёт. Уже рядом, сильный, опасный, злой. Яшка то же сильный и злой, но один не справится.
- Лес, как лес, чего в него пялиться. А то, что живность ночная кричит, так то дело привычное, - решил успокоить Яшку один из караульных.
- Зверь не дурак, он на костёр не пойдёт, да и людской дух его отпугнёт, только если бешенный какой-нибудь…, - поддержал напарника Леонид, второй дозорный, видимо хотел продолжить набрав полную грудь воздуха, да так и не успел. Тишина наступила стремительно, ещё секунду назад лес жил своей размеренной ночной жизнью и в одночасье, как отрезало – навалилась полная тишина, ни шума ветра, ни звуков убегающей или догоняющей живности, ничего, словно на телевизионном пульте нажали кнопку выключения звука. И мгновением позже накатил писк, резкий, до крови в ушах и лопающихся сосудов в глазницах. Владимир повалился рядом с костром, Савелий наблюдал, как вскочил на ноги Яшка, словно распущенная пружина, пытаясь в его непослушные руки вложить факел, он что-то кричал и указывал на дальний край поляны. Потом писк резанул ещё раз, ещё жёстче, злее. Владимира выгнуло в немыслимую дугу, у самого же Савелия, что называется поплыло зрение, заливая видимый спектр красной волной немыслимой боли, через эту волну он успел увидеть, как буддийский монах перевоплотился в огромное существо напоминающее то ли чудовищного пса, то ли тех самых монстров, которых он видел в Ангкор Вате в Камбоджийских джунглях, что было дальше он уже не понимал сосредоточившись лишь на том, что бы оставаться хотя бы на поверхности этого мира и не скатиться в разверзшуюся перед ним бездну.
Широко распахнулась дверь избы, на крыльцо вышел довольно потирая свою лысую, как валун голову Иван Утёсов, замер на мгновение не понимая что происходит, но собрался быстро, сказались военная выправка и проведённые в горячих точках годы, бросил короткое: «Атас», и тут же устремился к корчащимся на земле возле костра караульным, зная, что его возглас услышан и необходимые меры приняты. Склонившись над ними Иван Утёсов краем глаза успел заметить какое-то движение на дальней стороне поляны, показалось, что огромный пёс с чудовищными клыками мчится по кругу, среагировал молниеносно, падая на спину и направляя в сторону угрозы заветный АПС[49], однако не увидел ни какого чудовищного монстра, лишь быстро возвращающегося к костру странного буддийского монаха Яшку. Из избы первым выскочил Илия, за ним Азамат, оба не сговариваясь перекрыли периметр направленными в перекрестье стволами АМБ – 17[50], где только и раздобыли такую новинку. За ними уверенной поступью вышел отец Ефимий, опираясь на свой посох и зачитывая вслух слова девяностого псалма, который и через тысячелетия не потерял своей значимости в христианском мире, когда стоял вопрос о защите или противостоянии силам тьмы.
- Что там, Яков, - обратился православный священник к буддийскому монаху, когда тот подошёл к крыльцу.
- Эрлик, пробовал на прочность. Вернётся, уже скоро. Эти, Яков повёл в сторону собравшихся людей, не справятся. Ещё не проснулись.
- А мы с тобой, справимся?
- Когда наливаешь в чашу воду и начинаешь перетирать её, как специи, на какой результат ты рассчитываешь?
- Согласен…, как придёт посмотрим. Ну-ка, соколики, все в дом, там я освятил, каждый конечно в своей вере, а молиться всё одно за единое придётся. Ну а мы с тобой, брат, чую до третьих петухов балясы разводить станем – расскажу я тебе о преимуществах истиной христианской веры пред иными религиозными учениями.
Яшка посмотрел внимательно на священника, почесал в затылке, пожал плечами:
- Тогда я чай нам сделаю, хороший чай.
- Вот и добре.
Через некоторое время на крыльце ни кого не осталось, лишь у костра сидели двое: сухой старик в рясе великосхимников да молодой буддийский монах. Оба держали в руках обёрнутые берестой алюминиевые кружки парующие лесным разнотравьем и ягодным сбором, благо дело ещё при свете дня удалось запастись впрок. Ни кто не начинал разговор, молча смотрели поверх костра в глубину притаившегося леса, понимая, что та сила, которая недавно попробовала на крепость участников группы ни куда не отступила, затаилась – да, но не ушла, то была её земля, издревле её угодья. Она, эта сила, правила здесь ещё с доледниковых эпох, питалась, обретала мощь ни кем не сдерживаемая, и ждала, а времени у неё было предостаточно.
Оба, священник и монах, вскочили одновременно, в неясном свете костра было видно, как ощутимо упругая невидимая волна снесла и отбросила далеко за круг света Яшку, как упёрся в свой деревянный резной посох старик черноризец и, как проснувшаяся древняя сила врезается в посох старца словно океанические волны в базальтовый монолит волнореза обтекая его со всех сторон, но не причиняя видимого вреда. Из кустарника выбрался изрядно поцарапанный и потрёпанный Яшка, преодолевая сопротивление невидимой силы выставив перед собой, как щит мудру Карана[51], поравнялся с отцом Ефимием и тут же сменил мудру изгнания зла на мудру пяти элементов[52], которые защищают и оберегают человека. Однако было видно, как под давлением внешней силы, под её напором тяжёлый посох оставляет в земле глубокий след, постепенно выдавливая, отодвигая двух смельчаков за круг света, пока оба священника не упёрлись спинами в подпорные брёвна крыльца. Снова накатил звон, в головах людей, сначала где-то на удалении, но всё громче и настойчивей звучали голоса на древнем давно забытом языке, настолько древнем, что даже стены вечного Урала уже забыли тех, кто оставлял свои письмена и кто взывал к своим богам на этом наречии.
Но в какое-то мгновенье, эта невидимая рука дрогнула, заметалась, словно между молотом и наковальней, нет, не сдалась, но словно оказалась запертой в непроницаемой клетке стены которой, повинуясь словам разнесшимися над поляной со стороны дальнего её края, стали сжиматься плющить ранее не знавшую поражений материю. Из ночной тьмы, в круг света держась за руки вступили двое – молодой мужчина и юная дева потрясающей красоты, за ними не стройным рядом, настороженно, появились ещё шестеро вооружённых мужчин.
 

 
Глава 11.
 
«О, Русь, я вечно буду петь
От сердца рвущиеся оды.
Любить и, как младенец зреть,
Листая дней, прошедших годы».
Произведение автора.
 
Кадарейские сборы.
 
Тайшетский район, Иркутская область. Где-то в районе старообрядческой деревни Кадарея. Дальняя заимка.
  Каким-то образом весть о том, что молодой батюшка Пётр только недавно обретённый Кадареей и её насельниками покидает деревню разлетелась очень быстро, народ шёл к храму, обращался к старосте Беру Тимофею Игнатьевичу, бабы пытали с расспросами его супругу Параскеву Ильиничну, но слухи оставались неподтверждёнными, а потому более живучими.
Настасья, дочь старосты, всё то время, когда молодого отца Петра с её подачи свели на дальнюю заимку ходила сама не своя, обычно шаловливая и насмешливая красавица словно молоденький горностай молнией носилась по деревне, то тут, то там можно было услышать её заливистый смех, увидеть мелькание яркого сарафана, но вот уж несколько дней девушку словно подменили – между соболиных её бровей на чистом челе пролегла складка, не было слышно среди дня светлого яркого голоса. Даже младшая детвора деревни, души не чаявшие в Анастасии и слушавшаяся её больше родных родителей, а самые капризные из них прекращавшие шалить и плакать только лишь при одном её приближении заметили произошедшие изменения оповещая об этом окрестности и не давая сна не днём не ночью своим домочадцам.
К пятому дню девушка приняла окончательное решение, собрала подорожный свой рюкзак, взяла запасные и тёплые вещи, походную обувь годную для дальних пеших переходов, но понимая, что родители не отпустят её ни под каким предлогом, а оружие в тайге надо, решила обратится к деду Варнаве, живущему немного на отшибе и славящемуся даже среди Кадарейских охотников наличием добротного ружейного арсенала, веданием троп и звериных повадок. Знала Настасья, знала, что дед Варнава хоть и жил бирюк бирюком однако же всегда привечал красивую девушку то добрым словом, а то и гостинцем каким. Вот и сейчас, не смог старый охотник долго противиться уговорам, одно лишь только согласился с условием, что сам сведёт беглянку к дальней охотничьей заимке. На том и порешили, и походный Настасьин набор пополнился кавалерийским укороченным карабином на базе винтовки Мосина и тремя пачками патронов, что значительно утяжелило и так не лёгкий собранный скарб, который, к слову сказать был тщательно пересмотрен дедом Варнавой и безжалостно уполовинен. Стенания и аргументы Анастасии в пользу того, что она девушка и ей «надо» не возымели сколько-нибудь видимого эффекта кроме ответного недовольного сопения и нечленораздельного бурчания общий посыл коих сводился к бестолковости молодёжи и непонимания ею глубины исторического момента. В общем, к утру следующего дня, когда Насте удалось улизнуть от бдительного ока родных и близких, пара заговорщиков выдвинулась в путь.
 
  Тайшетский район, Иркутская область. Где-то в районе старообрядческой деревни Кадарея. Дальняя заимка. Некоторое время спустя.
Только сейчас молодой отец Пётр стал понимать слова Анастасии об отношении кадарейцев к войне. Сначала было сложно настроится так, что бы молитва звучала в сердце не только, когда ты склоняешься перед иконостасом, но и постоянно, в обыденной жизни. В монастыре или уединении данная практика не представляла особого труда, ничто не мешало и не отвлекало в обращении к Создателю, но в окружении охотников, их постоянных больших и малых дел, первые несколько дней было тяжело сосредоточится, собраться с мыслью. Но, с Божьей помощью, получилось.  
Пётр старался принимать посильное участие в повседневной жизни, но всегда со спокойной настойчивостью сибиряков отстранялся от сиюминутных дел. Как-то вечером, когда собрались все весте за ужином, Пётр рассказал окружавшим его кадарейцам, что хочет помочь, что чувствует себя неуютно, когда все трудятся, а он здоровый мужчина не принимает сколько-нибудь значимого участия.
- Ты, Пётр, зря на себя напраслину не возводи, - высказал точку зрения остальных Богдан, - твой труд поважнее нашего будет, ты только начал жить в Кадарее, тебя Европой воспитывали, а потому не ведаешь пока, что наши леса только с виду шишки, белки да кедрач.
- А на самом деле?
- На самом деле это древний, очень древний живой организм. В этой земле любая вера растворяется, перемалывается и вступает в симбиоз с древними преданьями, поверьями и сокрытыми тайнами. Так всегда было и так всегда будет. И вера Христова здесь особенная с примесью русской сказки, если так можно выразиться, потому и тебе надо настроиться на эту сказку, ощутить былинную тысячелетнею мощь этой земли, услышать, не отмахнуться от её болей и радостей.
-  Прости, Богдан, но сказка – есть сказка, вымысел.
- Сказка ложь, да в ней намёк, слышал такую присказку?
- Да слышал, но…
Договорить отец Пётр не успел, отворилась дверь и в избу зашла разрумянившаяся Анастасия, а следом за ней и дед Варнава. С порога, отметая все возражения девушка высказала своё требование:
- Мы с вами! - и одновременно погрозила через стол кулаком своему старшему брату Ефиму, который было вскинулся оспорить данное заявление, но увидев блеск глаз сестры и маленький до белых костяшек сжатый кулачок, как-то сразу осел и не посмел возражать взбалмошной красавице.
Дед Варнава только развёл руки в стороны да пожал плечами, всем своим видом показывая, что он тут вообще ни при чём, сами ищите на эту девку управу.
- Да, Настасья, мало тебя мамка с папкой в детстве лозиной подчивали, мало, а сейчас уже и поздно, - высказался Богдан, - ну а ты чего молчишь, Пётр, как воды в рот набравши, отговорил бы свою любаву, - но видя, что Пётр застыл с открытым ртом и откровенно любуется вошедшей женщиной, лишь махнул рукой.
- Чую, от старосты нам прилетит по первое число, к гадалке не ходить, да и от Параскевы достанется на орехи, - высказал сою точку зрения сын кузнеца Нил.
- Я больше переживаю, что бы её бабка нам во след не плюнула, - обозначил опасение один из братьев близнецов, - нам же только в дороге Акулиничного доброго слова не хватало.
- Вы, за мою бабку не переживайте, она, как раз мне и помогала в дорогу снарядиться, и тропы потаённые открыла, так, что мы до Урала в три дня доберёмся и на людской тракт выходить не потребуется.
Было видно, что данное известие вызвало оживление среди промысловиков-охотников, так как все знали о существовании потаённых таёжных троп, да не все умели ими пользоваться, а нахождение в их рядах проводника в корне меняло картину и давало порядочное временное преимущество.
- Что за тропы? - не разделяя общего энтузиазма поинтересовался отец Пётр.
 - А это, как раз отче, то о чём мы давеча с тобой разговоры разговаривали, - потирая руки и ухмыляясь будто стащил у соседа миску борща со сметаной, в котором плавал добрый шмат распаренной телячьей грудинки, сказал Богдан.
- Так, понятно, что ничего не понятно, - проронил молодой священник, поднимаясь из-за стола и хмуря брови, - а ну-ка, Настасья, выйдем на крыльцо, мне с тобой поговорить надо, - и не дожидаясь реакции девушки на свои слова вышел из избы. Всем, кто с детства знал Анастасию не трудно было представить её реакцию, а потому кадарейцы, дабы не обидеть святого отца прятали усмешки в мохнатые бороды: пока священник смотрел грозным своим взглядом на юную деву, она в ответ округлила глазки, словно малый совёнок, всем своим видом выражая почтение и боязнь возможного наказания за проступок, однако, как только закрылась дверь за спиной Петра, прыснула задорным смехом зажимая рот руками что бы ненароком её бурное веселье не коснулось ушей любимого мужчины.
Выждав положенную минуту и изобразив из себя раскаявшуюся грешницу, с опущенной головой и поникшими плечами Анастасия вышла в след за отцом Петром.
- Анастасия, мы должны с тобой серьёзно поговорить!
- Да, отче…
- Что, какой отче?! Я тебе говорю нам поговорить надо.
- Конечно любимый, но я не стану с тобой разговаривать, прости.
- Не понял, Настя, нам надо обсудить…
- Петя, сначала нам надо, что бы ты меня поцеловал, это сначала.
- А…
- Нет не «А», а иди и целуй, - хитро улыбнулась девчонка и закрыв глаза вытянула навстречу поцелую губы. Растерянный мужчина немного замешкался, что не осталось незамеченным юной пройдохой:
- Ну, я долго ещё буду ждать? Обижусь…
После того, как парочка нашла в себе силы разорвать объятия, Анастасия вновь обратилась к Петру, и перемена в её голосе и поведении разительно отличались от той взбалмошной девчонки, которая не так давно переступила порог охотничьей избы.
- Петя, давай сразу расставим точки над «И», хорошо? Я пришла сюда и я буду с тобой. Там, - девушка махнула рукой в сторону невидимых и далёких Уральских гор, - одному Богу известно с чем вам придётся столкнуться. Там будет война, ты это знаешь, я это знаю, об этом нам говорил Сподвижник, к тому ведут все случившиеся за последнее время знамения, коих было немало. Там, - снова кивок на замершую перед ними стену леса, вы без меня не пройдёте, только я смогу вас провести, вывести к нужной точке.
- Настя, я это и понимаю и осознаю. Но там, как ты показала, - отец Пётр повторил жест девушки, махнув рукой в сторону Урала, - будет опасно, там, к сожалению, произойдёт что-то, чего я не могу описать, но что сравни с пришествием конца, во всяком случае так говорят мои видения. И я могу позволить рисковать собой, но я не позволю рисковать тобой. Ты это понимаешь.
- Нет.
- Что, нет?
- Да, я это понимаю, но «Нет» я останусь с тобой. Даже если весь мир вдруг восстанет против знай, я буду стоять у тебя за спиной и подавать патроны, и когда ты в самую тяжёлую минуту будешь знать, что именно я стаю за твоей спиной, ты не отступишь, а сделаешь тяжёлый но такой нужный шаг вперёд.
- Мне не отговорить тебя, да…
- Да.
- Пойдём в дом, Настюша, тебе надо с дороги перекусить да чая испить. И надо укладываться отдыхать, завтра поутру выступаем в путь.
Девушка грустно улыбнулась, подлезла под руку своего мужчины, уютно расположившись на его груди.
 
Тайшетский район, Иркутская область. Где-то в районе старообрядческой деревни Кадарея. Дальняя охотничья заимка. На следующее утро.
В ночной тиши, широкой охотничьей избы рассчитанной на ватагу старателей или промысловиков заснули все, и даже неугомонная Анастасия, уставшая от дневного дальнего перехода по таёжным тропам, где подъёмы на сопки сменялись долгими спусками к переправам через холодные лесные ручьи или бурные реки с их кристальной водой вспененной неистовыми бурунами, готовыми подхватить, сбить с ног, заиграть зазевавшегося путника чья неверная нога скользнула по донному камню, унести на стремнину, не дав возможности схватиться за блестящие глянцем прибрежье, а потом и дальше к самим порогам.
В дальнем углу избы, с востока, откуда поднимается солнце, тихим призывным маячком горела малая лампадка. Пётр пока не понимал, почему это место у старообрядцев называлось красным углом, ведь в нём не было ничего красного. Анастасия да отец Георгий пытались ему, наученному Европейским мироощущением объяснить значение слова «красный», но тогда смысл их повествований ускользнул от новообретённого батюшки. И только сейчас, лёжа рядом с мирно посапывающей Настей, размышляя, Пётр стал улавливать некую далёкую, ещё не явную связь, с тем, что «красный» это не всегда красный цвет, что красным на Руси принято считать ещё и красивое место, как Красная Площадь. Что-то всплывало в памяти о тех разговорах, где объяснения обыденного для этих людей перемежались с изучением русского языка, и где проскальзывала почему-то такая важная частица «РА», где святого князя Владимира, до принятия им христианства именовали именно – Красное солнышко…, солнышко, и почему-то именно сейчас всплывали те слова: РА-свет, к-РА-сное, к-РА-сивое, наш к-РАй, РА-дуга, РА-дость, п-РАв-да и многие, многие другие.
Ещё днём, когда Богдан втолковывал ему, что здешние места да и вся Русь сохранила в себе глубинную самобытность таинств, Пётр обратил внимание на то, что в красном углу, рядом с круглосуточно горящей лампадкой наравне с иконами стоят вырезанные умелой рукой из кедра и кости фигурки людей и животных, чётки из можжевельника с христианским крестиком переплелись с какими-то оберегами из камня и клыков крупных зверей, а рядом с церковными свечами лежат вязанные со старанием и сплетённые тонким кожаным шнуром орлиные перья.
И только сейчас, лёжа на спине, отпустив свои мысли, до Петра стало доходить, что более тысячи лет назад, когда свет Христианства коснулся древней Руси, а церковь поспешила вытеснить память о древних Богах славян, стараясь поскорее объявить последних демонами, но именно здесь логическая цепочка вложенных в него ранее учений об этой земле давала сбой – не укладывалось в голове, как можно считать демонами тех, кто за многие тысячелетия до прихода и даже рождения Христа защищал эту землю, пахал её поля, взращивая обильные хлеба, растил детей. Не складывалась логическая цепочка. У него не возникало ни толики сомнений в истинности выбранного им пути, но в этот путь вплеталась новая нить, и Пётр сам себе признавался, что нить выбивается из общей канвы, начинает сияет лучистым златом и яркими самоцветами, пока ещё не понятая им, но уже принятая, как должное. Он не мог объяснить, вернее – понимал, но не мог объяснить, что в сущности люди окружающие его, внутри остались всё теми же язычниками, какими были тысячу лет назад. Подобно выкованному мечу из многослойной стали, где сверху тонкого, самого прочного слоя, который равно мог разрубить стальной доспех и разрезать легчайшую паволоку, находится гибкое и упругое основание всего клинка. Неведомый древний кузнец, подобно богу Сварогу, в горниле войн, революций, восстаний и неурядиц выковал из людей населяющих эти земли невиданный по мощи и своей разрушительной силе клинок, вбивая тяжёлым молотом в единую булатную заготовку каждую нацию, сотни слоёв народов и национальных групп, десятки религий и вероисповеданий, создавая единую соборность, веками отшлифовывая бритвенную остроту, выводя таинные узоры на лезвии, которые смогут прочесть и понять только избранные. По сути, эти люди должны ненавидеть Бога всем своим естеством, на генетическом уровне, ибо столько сколько они испили из чаши гнева Господня только за последнюю сотню лет не дано было ни кому и ни в какие времена: революция, гражданская война, вторая мировая, репрессии, Афганистан, перестройка, новые Кавказские войны, теперь Украина…, в дне сегодняшнем они ещё не ведают о том, что грядёт новая война, час её уже пробил и сроки обозначены, семь лет, всего семь лет осталось до того дня, как мир содрогнётся под копытами коня рыжего и его огненного всадника. Но они, этот народ, субэтнос, не отступились от веры в Творца и Богородицу, почитая последнюю, как некий символ, зачастую превыше самого Христа.
Наконец, устав от раздумий и проявленных откровений Пётр забылся во сне, провалился будто под тонкий речной первостав с головой уйдя в обжигающую глубину омута.
 
Пробуждение наступило внезапно, одним рывком, будто кто спасительный схватил за волосы и выдернул на свет Божьего человека. Этим спасителем для Петра оказалась его Настёна.
- Вставай лежебока, уже снедь постыла на столе, да в горнице пусто[53], кто людям заутреннюю отслужит, если батюшка с дрёмой тетешкается.
- А поцеловать?
- Не срамно ли отче, не мужнюю девку охаживать, да по крутым бокам оглаживать? – хитро усмехнулась девушка и с ногами забралась на неспешащего вылезать из под одеяла мужчину.
- Грешно, но у меня есть индульгенция, твоим батюшкой и матушкой писанные.
- Индульгенция…, тогда конечно – да, тогда можно. Руки убери, срамник, не ровён час брат зайдёт, стыда потом не оберёшься – кокетливо проворковала Анастасия, однако не спеша убирать сильные руки со своей талии. И тут же, в подтверждении её слов, за дверью несмазанным тележным колесом заскрипели половицы, раздалось наигранное покашливание, без стука приотворилась дверь и сквозь образовавшийся проём протиснулась мохнатая голова старшего брата Ефима.
- Наська, там эта, на столе собрано, пора поснидать да выдвигаться, а то солнце скоро встанет, а мы всё дома лясы точим, - смущаясь и стараясь не глядеть на застигнутых на горячем молодых проговорил Ефим.
 
Тайшетский район, Иркутская область. Где-то в районе старообрядческой деревни Кадарея. Дальняя охотничья заимка. Некоторое время спустя.
Какими тропами и петлями по указанию Анастасии вёл малую группу дед Варнава осталось загадкой даже для кадарейских охотников, которые ухитрились потерять не только след, но и направление движения буквально через час после того, как они выступили из охотничьей заимки, и прошли под двумя скрещенными старыми лиственницам. Пётр успел только уловить, как кто-то из сопровождавших его промысловиков благоговейно шепнул, что-то о тропе шамана. Это был третий по счёту за весь прошедший день короткий привал. Что больше всего удивляло молодого священника, так это невероятная изменчивость погоды – выступали в ясное тихое и спокойное солнечное утро, а  буквально через минуту после того, как прошли под аркой шаманских ворот они оказались в эпицентре бушующей грозы, ничего не изменилось, та же природа, те же деревья и всё та же Тайга, но кардинально изменилась погода, все участники группы мгновенно промокли до нитки, благо дело недалеко смогли найти небольшую пустующую избу, на удивление в опрятном состоянии, с заготовленными дровами и хорошей печью, что позволило уже через пару часов просушить одежду и вновь выдвинуться в путь. В этот раз, рядом с самой избушкой дед Варнава по указке Анастасии определил явно сотворённые руками человека деревянные ворота, правда без навешенных дверей и забора, да и самой усадьбы не было, так просто – очень старые из растрескавшегося из потемневшего дерева ворота, в никуда из ниоткуда. Группа прошла под ними, Настасья же предупредила путешественников:
- Так братцы, запоминайте, что бы не случилось, что бы вам не показалось и как бы не хотелось – не оглядывайтесь, да же на руку товарища взявшего вас за плечо не оглядывайтесь, а то так и потеряетесь между врат на Трояновой тропе, и будете вечность ходить неприкаянными по таёжным просторам не зная выхода.
Как и обещала красавица проводник сильно заполдень третьих суток вышли из врат созданных скальными образованиями, решено было сделать привал, но опытный дед Варнава уловил запах дыма.
- Дым чую. Костёр.
- Может пожар или болота горят, мох? – предложил свою версию обычно молчаливый Нил, старший сын Кадарейского кузнеца.
- Нил, ты с молотом то хорош, а вот в охочем деле поучиться есть чему.
- Ну ка, сын духов, поведай нам, чем по ветру пахнет, - предложил старый охотник молодому шаману Ивану. Не раздумывая Иван отделился от ожидающей группы, проворно, словно белка вскарабкался на вершину ближайшего останца, огляделся по сторонам и точно указал направление.
- В низине, люди. Много. Еду на костре готовят. Вёрсты три, не меньше, - опять замер, как бы к чему-то прислушиваясь, потом совсем сел на камень, затих, лишь лёгкое покачивание, словно лист дерева на летнем ветерке.
- Там люди, сильные люди, но они в беде, но ещё не знают. Древних духов разбудили, а совладать не смогут. Голодные очень. Злятся.
- Настя, Пётр, это ваш путь, мы лишь в помощь, - обратился к молодой паре старший группы Богдан, - стороной пройти али помочь.
- Мы поможем, я знаю, что все устали, но и пройти мимо не должно. Я помню на Покрова Богородицы один случай в Красноярском крае был, привезли пояс Богородицы, людей в храме битком, казаки службу несут, как положено. И тут одна прихожанка, бесноватая, на пол упала и в конвульсиях забилась, тело её дугой гнёт, подбрасывает и голосом не человеческим да и речью не нашей зашлась, то говорит чего-то, то волком воет. Народ знамо дело – в стороны расступился и всё подальше от греха теснятся, батюшки службу правят будто ничего и не произошло, и только один казак молодой не смутился, подошёл к болящей, склонился на одно колено и начал молитвы над ней читать, да ещё старушка монахиня ему стакан со святой водой подала и псалтыря на нужной странице открыла. Так и читал он над ней молитвы склонив голову, пока грешную бесы не отпустили. Да и ушёл после казак, в толпе укрылся. Уже позже, и батюшки и настоятель собора, да и сам епископ поместный его пытали вопросами, ты мол для чего над бесноватой молитвы читал, али экзорцизм решил без благословения учинить?! На что казак им ответил, что ежели православные сами друг другу помогать не станут, ни кто им не поможет и Господь – Бог отвернётся[54].
- Права Анастасия, надо идти, помочь.
- Добро, на том и порешим, время у нас есть малёха, предлагаю оправиться по куску юколы да чашку чая да двинемся в путь. Идти будем маршем, так, что подтяните всё что болтается, оружие проверьте. Иван, расчехляй свой бубен и иные причиндалы, чую там нам оружие шибко не поможет. Так что вы у нас втроём ударная сила, - отдал нужные распоряжения Богдан, последние слова адресовав Петру, Анастасии и Ивану.
 
 
Глава 12.
 
«Все то - что есть в тебе и было:
Ушедший век, грядущий час, Боренья и души порывы,
И искру, вложенную в нас. Все, от заката до рассвета.
От колыбели до седин. Вопросы, а затем ответы
Соединила в миг один. Не ведая чертогов силы,
Но лишь порывами души. Кровяня руки надрывая жилы,
К чему-то тайному спешишь. Идешь, к тебе известной цели,
В ухабах лапотных дорог, к небесной не земной купели,
Где прячется до время Бог».
Произведение автора.
 
Объединённые усилия.
 
Подножие горы Холат-Сяхыл, на подходе к перевалу. Заброшенный скит. Некоторое время спустя.
Снова накатил звон в головах людей, сначала где-то на удалении, но всё громче и настойчивей звучали голоса на древнем давно забытом языке, настолько древнем, что даже стены вечного Урала уже забыли тех, кто оставлял свои письмена и кто взывал к своим богам на этом наречии.
Но в какое-то мгновенье, эта невидимая рука дрогнула, заметалась, словно между молотом и наковальней, нет, не сдалась, но словно оказалась запертой в непроницаемой клетке стены которой, повинуясь словам разнесшимися над поляной со стороны дальнего её края, стали сжиматься плющить ранее не знавшую поражений материю. Из ночной тьмы, в круг света держась за руки вступили двое – молодой мужчина и юная дева потрясающей красоты, за ними не стройным рядом настороженно выступили ещё шестеро вооружённых мужчин.
Где-то невидимый звучал нарастая громом шаманский бубен, звериным рыком врезался в барабанные перепонки спасительный хоомей[55] и громче зазвучали древние слова:
- Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи и от словесе мятежна, плещма Своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его. Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни,;от вещи во тме преходящия, от сряща, и беса полуденнаго. Падет от страны твоея тысяща, и тьма одесную тебе, к тебе же не приближится, обаче очима твоима смотриши и воздаяние грешников узриши. Яко Ты, Господи, упование мое, Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою, на аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия. Яко на Мя упова, и избавлю и: покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу eго: с ним есмь в скорби, изму eго и прославлю eго, долготою дний исполню eго и явлю eму спасение Мое.[56]
Вторя молодому священнику все вышедшие к свету охотники повторяли слова древней молитвы во все времена служившей людям для защиты от сил тьмы, и не важно на каком языке звучал это псалом – Господь понимает любые наши слова, даже невысказанные. У дальнего костра неистово продолжал греметь бубен шамана, а самим хозяином похоже уже овладел священный экстаз. Отзвучали слова молитвы, отгремел бубен, усталый молодой шаман рухнул без сил возле костра, наступило мгновенье тишины, словно только что стихла артиллерийская канонада.
Из двери, словно раскалённый болид, на крыльцо вырвался полуголый, совершенно лысый, с непомерно широкими плечами мужчина. В правой руке сжимая укороченный автомат, а левой прикрывая грудь тяжёлым средневековым щитом с изображением креста воинов Тампля[57]. Сместился вправо присев на одно колено. Тут же один за другим на улице спешно появились ещё двое мужчин облачённых в средневековые доспехи русских воинов, чьи одежды были обильно украшены вышивкой запретных свастических символов и даже на щитах красовались ярко красные коловороты – коловраты, древнейшие, почитаемые языческие символы олицетворяющие движение Солнца и солнечных Богов. Высочили и тут же прикрыли собой отца Ефимия ощетинившись на будь какого неприятеля блеском обнажённых мечей. Из-за самого сруба тяжёлыми бесшумными тенями показались Азамат и Илия, вооружённые и экипированные по последнему слову штурмового боя в горных условиях.
- Мир вам, добрые люди! – осторожно ступая в круг света костра и разведя руки в стороны поприветствовал всех присутствующих Богдан.
- Э, паря, ты ствол то опусти, а то шмальнёшь сдуру, опусти, опусти автоматик, - добавил от себя дед Варнава практически вплотную подходя к Утёсову.
- Гой еси[58], добры молодцы? Вы чьих будете, народ? – в тон Богдану задал вопрос Илия.
- Из далече путь свой ведём, Кадарейские мы. Однако не гоже к путникам с вопросами раньше уложенного срока обращаться. Ты, добрый человек, накорми нас, напои да…
- В баньку сводить и пятки почухать?
- Пятки можно не чухать, а от баньки я бы не отказался. Но гляжу у вас тут войнушка локального характера образовалась, так что судя по всему мы вовремя с тылу супротив супостата подоспели, - вставил свою лепту в разговор один из кадарейских близнецов Гаврила, чуть качнулся в сторону и из-за его плеча показалась его точная копия – брат Михайло. Не ожидавшие такого соратники группы Илии кто перекрестился, кто трижды через плечо сплюнул, Яшка снова изобразил мудру Карана, но поняв, что это не мара и уж тем более на происки зловредного Ямы, тихо выругались каждый на своём наречии и улыбнулись.
- Господа, господа, попрошу без гусарских текстов, с нами всё ж таки дева идёт да младой священник, - чуть шутя высказался Богдан.
К группе говоривших вышли Настасья и Пётр, всё так же продолжая держаться за руки.
- Ну, мат в России не ругань, а средство достижения цели, однако милая барышня…, не имею чести знать вашего имени и вашего батюшки, - смутившись юной красотой прогудел Утёсов.
- Анастасия Тимофеевна я из рода Беров, - вежливо представилась девушка.
- Отец Пётр, - в такт Анастасии представился молодой священник.
- Добро, всем вольно, оружие убрать, гостей привечать, Яша, у тебя чай твой вкусный ещё остался? – взял инициативу в свои руки хлебосольный Азамат.
После дружеского застолья и чаепития за столом наступила неловкая пауза, когда обе стороны предполагают одно и то же, но в силу щепетильности общей темы ни кто не решается начать разговор по существу первым. Неловкость решил прервать Коля-Коля, он же Николай Николаевич руководитель группы авиалесоохраны находящийся в урочном отпуске.
- Я конечно извиняюсь спросить господа и дамы, но хотелось бы разъяснить некоторые текущие вопросы, в свете так сказать последних событий. А не поведает ли кто ни будь из вновь прибывших, безусловно славных и добрых людей, куда они путь держат в такое время, когда хозяин  и собаку в дом зовёт?
- Здесь тайны нет, думается мне все мы собрались с одной целью – посильное вспоможение Сподвижнику. Или я не прав? – вопросом на вопрос ответил Пётр.
- Прав отец Пётр, прав. То нас господь собрал в одну купу противостоять возможному злу, каждой твари по паре. Только в прошлый раз Он ковчег зверьми наполнил да гадами с птицами перелётными, а сегодня указал свою милость и слил воедино людей разных вер и сословий, но каждого в глубокой вере. Так и победим – объединив усилия и забыв мелочные распри, иначе не сдюжить, - ответил за всех батюшка Ефимий.
 

 
Глава 13.
 
На горе Мертвецов.
 
Гора Холат-Сяхыл, на подходе к перевалу, капище Сурень Торум Нэ, Сорни Най[59].
На подходе к горе Холат-Сяхыл или, как её чаще всего называют: Холачатхль, Гора мертвецов, встречала группу полковников Мацуры и Шеина во всей своей грозной красе, как бы предупреждая страждущих путников о нежелании видеть в пределах своих непосвящённых. Тяжёлой волной перевалившись через вершину перевала вниз к плато жирным студнем спускался туман, поглощая всё на своём пути, пряча в мутно-белёсых складках окрестный пейзаж. Напротив же, со стороны леса широким фронтом надвигались валовые облака неся в своей утробе шквальный ливень и освещая путь яркими проблесками молний и суровыми раскатами грома.
- Однако не на шутку природа разъярилась, чую тот ещё денёк будет. Как бы нас многогрешных на подходе этой тучкой не накрыло, - высказал разумное опасение полковник Мацура.
- На то и расчёт, на то и расчёт – испугать, не дать подойти. Однако, если те, кто задумал ритуал, обладают такой мощью и способны управлять стихиями, нам придётся не сладко, - поддержал напарника полковник Шеин.
- О том не печальтесь, други мои, меня мой учитель ещё в юности учил управлять простейшими природными явлениями, к слову сказать: не только меня, но и вообще всю нашу группу. И эта…, поменьше грешите.
- И, как, отец Савва? – заинтересовалась Ольга, по случаю одетая не в монашеские одежды, а как и вся группа поддержки засадного Патриаршего полка, и штурмовой взвод спецназа ФСБ в камуфляжную форму по полной выкладке, неся на себе не только оружие, каску и бронежилет, но и специализированный наспинный кофр с установленным для ведения разведки мавиком[60] с усиленными аккумуляторными батареями и системами визуального контроля.
- Получается, потом, на досуге расскажу и покажу, как это работает.
- А…, - Шеин многозначительно поднял указательный палец к небу, - не против?
- Кто? – отец Савва проследил в направлении указанном полковником, - а, нет, не против, всё норм, Сергей Степанович, - сказал и богобоязненно перекрестился.
- Ну, что, пора выступать. Илия сообщает, что они усиленной группой двигаются по склону, через час планируют быть на контрольной точке. Так что и нам придётся поспешать, - поднял всю группу Андрей Владимирович Мацура, после того, как выслушал короткий доклад одного из офицеров штурмовой группы.
- Хочу ещё раз напомнить, необходимо любой ценой сохранить жизнь юноши, которого предположительно собрались отправить на заклание, его брать живым, при любых обстоятельствах, не дать кому бы то ни было совершить ритуальное убийство, - долгий продолжительный взгляд в сторону штурмовиков, дождался ответного кивка от всех участников группы усиления, - дальше: к нам присоединиться ещё одна группа, не шмальните по ним, у всех повязки на плечах, как и у нас. Всем всё понятно? И самое главное – увидите что-то необычное, явно несущее угрозу или почувствуете таковую, стреляйте не раздумывая, потом разбираться будем. Помните, что любой враг с пулей в голове, а лучше вообще без головы не сможет причинить вам вреда.
- Всё понятно, отец Савва. Если к тебе протянул руку враг, отруби эту руку и ему нечем будет тебя схватить, если есть возможность отстрели противнику ногу то он не сможет к тебе приблизиться, если тебя решили укусить – выбей зубы, а лучше отсеки голову и кусать будет нечем, - выдал аксиому руководитель группы сопровождения.
- Совершенно верно, сын мой, это скорее было сказано для наших менее опытных коллег. А теперь, рысью к контрольной точке. Господа офицеры, командуйте.
Группа чётко представляя себе расстановку ускоренным маршем выдвинулась к оговоренной точке, откуда должна была начаться завершающая фаза операции с непредсказуемым концом. Трое спецназовцев окружили инокиню Ольгу, подхватив её совсем нелёгкое снаряжение, за что девушка в глубине души была им признательна.
Дождь всё-таки накрыл гору, правда не такой сильный, как представлялось издали и не такой продолжительный как кому-то могло хотеться, да и качественная экипировка не дала возможности влаге проникнуть внутрь, остудить разгорячённые крутым подъёмом и скоростью восхождения тела. К контрольной точке вышли вовремя, связались с Илиёй, его группа, как оказалось то же уже была на исходной позиции. Дело оставалось за малым – разведка. И здесь своё слово должна была сказать Ольга, со своей технической поддержкой. Она и тройка бойцов прикрытия ни при каких обстоятельствах в бой не вступали, в случае негативного исхода вся группа должна была отступить и передать видеоматериалы и имеющуюся информацию руководству.
Тихо зажужжали лопасти коптера, серой тенью метнулся он к низкому оловянному небу и буквально за несколько секунд растворился на его фоне, словно камень брошенный в омут. Благодаря современным видео фиксирующим устройствам и достаточно мощному приёмнику удавалось получить чёткую картинку с небесного разведчика. Плавно открылась вся территория капища Сурень Торум Нэ, по кругу которого на равном расстоянии в форме замысловатой спирали горели костры, ведя огненную дорожку к самому центру, где в ровном очерченном круге, который и можно было разглядеть только с высоты птичьего полёта, подобно изображениям плато Наска, поднимался базальтовый останец на ровной поверхности которого лежало человеческое тело, вокруг хаотично двигались несколько фигур с бубнами и факелами. За чертой круга и огня, чуть выше по склону горы, в сторону перевала, находилась ещё одна группа людей, облачённых в длиннополые серые плащи с глубокими капюшонами, полностью скрывавшими их облик. Люди стояли неподвижно, ни как не реагируя на кобение[61] шаманов манси. Ещё одна немногочисленная группа людей, одетых в современные одежды, так же стояла на обособинку от остальных, не принимая участия, в творящемся на плато ритуале и казались туристами по воле случая зашедшими на демонстрацию традиционных ритуальных обрядов. И самым большим собранием являлись, судя по всему, прорвавшиеся через кордоны Патриаршего засадного полка представители современных псевдо магических и сатанинских сект и школ, было ясно видно, что они оградили себя кострами, которые выстроили в форме так почитаемой ими пентаграммы, и древние вавилоняне, шумеры, египтяне с греками пифагорейцами очень сильно удивились бы узнав, что символ защиты, символ объединения разрозненных частей в единое целое, знак богини Иштар, которая покровительствовала любви и плодородию, за исторически короткий промежуток времени стараниями образованных профанов низведён до уровня совершенно противоположного.
Но сглаживая впечатление от увиденного, невольно привлекая к себе внимание всех участников находящихся по обе стороны «баррикад», тяжёлым золотым блеском давила на глаза высокая статуя практически нагой беременной женщины держащей на руках младенца. Из-за переката облаков, сырости в воздухе, стекающих по изваянию капель казалось, что статуя живёт своей отдельной, загадочной жизнью, что ещё миг и она спустится со своего невысокого постамента, а может, испытывая радость и гордость материнства станет кормить своего ребёнка грудью. Так только казалось.
- Ну, здравствуй, вечная беглянка, Сурень Торум Нэ, - прошептал над ухом инокини Ольги отец Савва.
- Савва, это то о чём я думаю?
- Да, Оленька, это именно Она, если есть возможность, сними крупным планом богиню.
- Не  вопрос, сделаю. Это, конечно не 4К съёмка, но всё же качественно получится.
- Вот и отлично. Когда шаманы свои пляски закончат, давай сигнал к началу штурма и захвата.
- Сделаю…, Савва, мы заберём её у манси?
- Нет, зачем, это их боги, их земля. Наша задача пресечь творящуюся здесь и сейчас вакханалию, не допустить необдуманных или злонамеренных действий в отношении этого божества и, если понадобится ликвидировать негативные последствия случившегося.
- Но ведь в синоде с тебя спросят.
- Конечно спросят, и ногами топать будут, и может быть даже ругаться. Но ты знаешь, что за всю историю существования этого идола, Она – богиня, столько раз ускользала из рук охочих людей, меняла личины, пропадала на столетия, что бы появиться в новом неожиданном месте, что отсутствие трофеев мне кажется я смогу объяснить нашим иерархам.
В это время Ольга снова взглянула на экран монитора, на капище явно происходили какие-то изменения, было видно, что от группы людей одетых в длинные балахоны отделилась фигура и направилась в сторону жертвенника, но ей заступил путь мужчина и женщина из той группы, что до этого момента стояла чуть в стороне, было видно, что идёт какой-то спор, мужчина жестикулировал руками показывая то в сторону центра капища, где на камне лежала предназначенная к закланию жертва, и где продолжали свой нескончаемый танец шаманы, то на идол Золотой Богини.
 

 
Глава 14.
 
Капище богини.
 
Гора Холат-Сяхыл. Точка 61.75500, 59.457924 – капище Сурень Торум Нэ, Сорни Най[62].
Серое, словно присыпанное пеплом рыхлое небо тяжело, волна за волной катило по своим просторам свинцовые тучи, иногда пробрасывая на стоящих людей липкую ледяную морось. При этом на самой горе не чувствовалось сильного ветра, так, лёгкие прохладные порывы иногда осторожно касались влажных волос, рук, или одежд, но не решаясь проникнуть внутрь, вызывая озноб и дрожь в теле.
- Гриша, - Аглая обратилась к Григорию Омелому, стоящему со своей невеликой группой чуть на особинку, наблюдая со стороны за происходящим на капище, - Гриша, надо бы потолковать с чудью, как бы в процессе они нож в спину не воткнули.
Аглая была права, полностью права, белоглазый народ не простил ей прошлого раза, хоть и прошло уже очень много лет, но не простили, не забыли, как эта хрупкая, тогда ещё девчонка-подросток смогла укротить вырвавшуюся на свободу мощь древней богини Сурень Торум Нэ, и тогда они, этот легендарный подземный народ, описанный в сказаниях Бажова отступили, но зареклись, за проявленную дерзость принести в жертву Золотому божеству дерзнувшую, не склонившуюся деву. И сейчас, перед началом камлания, один из долгоживущих белоглазых представителей этого древнего народа подошёл к Аглае и долго смотрел на неё своими мутными белёсыми глазами. Что он хотел увидеть внутри ведьмы, к чему старался пробиться, о чём сказать? Не прочесть на красивом, но неподвижном словно восковом лице, не увидеть сквозь молочную взвесь глазниц. Почувствовав нарастающую угрозу подошла Любава, очень не добро посмотрела на главу подземного народа, улыбнулась обнажая жемчужно-белые зубки. Этого оказалось достаточно, что бы белоглазый явно вздрогнул и отступил. Часто оглядываясь на троих друзей человек в балахоне отошёл к своим сородичам.
- Бретислав, ты меня знаешь, мы с тобой не первый год живём на этой земле и всегда ладили или могли договориться. Аглая под моей защитой, что было – то было, давай оставим старые распри и обиды.
- Григорий, у меня нет вражды ни к тебе не к твоей подруге ведьме Аглае, но наши боги единожды почуяв её мощь требуют крови, они очень древние и не отступят от своего. Да и я не могу им перечить.
- Ты же понимаешь, что тогда между нами начнётся война?
- Ты не сможешь выиграть эту войну, как и прежде при любой серьёзной угрозе мы уйдём в пещеры. Не ты не твой род знать не будете когда и где мы нанесём удар. Тебе не совладать.
- Здесь ты прав, Бретислав, но кто сказал, что ты и твоя свита сегодня отсюда уйдёте живыми?
- Мы перед лицом великой Богини, ты Григорий не посмеешь нарушить перемирие. А если сегодняшняя жертва будет принята, то и необходимости в дальнейшем конфликте не будет. Ничего не будет. Всё станет по новому.
- А, как же твои боги?
- И они уйдут, придут новые боги, те, кто ведает, и кто сегодня предстанет перед ожившим Её ликом. И ещё, упаси тебя те в кого ты веришь, но удержи на цепи свою собачку, я не хочу бросать её шкуру под свои ноги, - кивнул в сторону обеспокоенной Любавы Бретислав.
Григорий дёрнулся, как от тяжёлой пощёчины, приблизился в плотную к чуду и кипя от бешенства прошипел собеседнику в лицо:
- Посмеешь Любаву ещё раз так назвать и я, клянусь всеми тёмными богами, выпотрошу тебя прямо на алтарном камне и  ни кто не сможет меня остановить.
- Не станем множить распри, Григорий, - казалось угроза не возымела ни какого явного действия, да и трудно было что либо прочесть в этих молочно-белых глазах и на таком же бледном восковом лице говорящего, - сегодня нам нечего делить, а завтра может быть уже и некому будет делить.
И всё же, голос полный ненависти и презрения выдал жителя недр Уральских гор, но была скрытая причина, Григорий это чувствовал, по которой древний волхв не выказывает своей действительной силы, но что это была за причина оставалось для Омелого загадкой, и времени на решение, нахождение отгадки оставалось очень и очень мало.
Каждый, кто находился сегодня на этой горе преследовал свои цели, надеялся, что именно его план сработает, его заветное желание обретёт плоть.
Из-за отдалённого скального останца выступили четверо – Даниил, его жена Марина, их друзья и спутники Иветта и Артём Хорс, быстрым шагом приблизились к процессии, встав недалеко от жертвенного камня, но не приближаясь и не мешая шаманам манси творить свой ритуал. Приход сподвижника оказался спусковым механизмом послужив сигналом к началу действий на плато.
Шаман и его помощники замедлили свои движения, было видно, что они заканчивают необходимые приготовления, и тогда Бретислав направился к жертвеннику доставая из складок своего балахона чистейшей белизны дун-кар – огромную  морскую раковину используемую с незапамятных времён в качестве небесного, божественного горна, чей звук способен призвать силы высшего порядка, такой же, как и раковина бога Тритона, Гьяллархон стража богов Хеймдаля, труба Фемы – греческой богини сплетен, или знаменитая Шанкха – раковина бога Вишну.
Воздух прорезал раскатистый трубный звук многократно усилившийся за счёт окружающего плато ландшафта, отражаясь, подобно бильярдному шару от одиноких останцов, но не растерявшись мелким бисером, а напротив – набрав дополнительной мощи и красок. Что-то изменилось в окружающем мире, раздробилось на отдельные сюжеты, которые жили своей внутренней жизнью, но сохраняясь в единстве общей картины и действий:
- Даниил-Сподвижник заступил дорогу Бретиславу, не давая войти в круг и приблизиться к жертвенному камню. Артём из складок военной куртки извлёк короткий «Кипарис»[63] направив его на волхва, обе женщины не сговариваясь встали за спинами своих мужчин прикрывая их, готовые в любой момент вмешаться.
По всему телу Григория Омелого прокатилась крупная дрожь, но не та, когда ты попадаешь под холодный осенний дождь или, когда неосторожный снег сыпется за шиворот, нет. Это была внутренняя дрожь, каждой, клетки организма. И вместе с этой дрожью пришёл звук, он достаточно часто его слышал, видел то, что сопровождало такое звучание – перерождение.
Любаву тряхнуло, словно тугая молния ударила во всё тело, она ни как не успела среагировать, защититься, да и вряд ли бы смогла, неконтролируемая волна спазмичесой боли прокатилась по всем её мышцам, сухожилиям и суставам, заставила взвыть, выгнутся дугой. Падая на землю человеком она восстала разъярённым немыслимым зверем, наполовину волком наполовину медведем – легенда ставшая былиной, сошедшая со страниц русских народных сказок и преданий.
Группа в балахонах, этот подземный народ, как по команде бросились туда, где стояли односельчане Григория Омелого – кум и лучший друг Тарас Голопупенко, ведьма Аглая, кузнец Крышень со своим чудовищным молотом на широких плечах. Целью была Аглая, ведьма посмевшая бросить вызов их древней богине, не просто бросить вызов, но и победить. И того, что произошло на этой земле более трёхсот лет назад они не простили и не забыли.
Реагируя на угрозу Тарас и Крышень врубились в набегавшую толпу вооружённую замысловатыми ритуальными ножами, первые ряды были сметены в секунды. Аглая успела отступить за спины мужчин. Кудеяр врезался в набегавшую человеческую волну с фланга, но не углубляясь, а продолжая двигаться вдоль разрозненного строя, подобно коннице Македонского гения.
Сатанисты и чернокнижники не зная к кому примкнуть ощетинились десятком стволов и ударили. Просто ударили, не прицельно. Несколько выпущенных наугад пуль влетели Григорию Омелому в грудь и бедро, отбрасывая тело на холодные мокрые камни капища. Увидев случившееся обращённый зверь взревел перекрывая звук рога и бросился в сторону стрелявших преодолев разделяющее их пространство в три прыжка сметая всех кто на свою беду оказался на пути.
С двух сторон на капище организованной группой прикрывая один другого, выдвинулся спецназ. Эти не сортировали, укладывали, как это принято говорить: «мордой в пол» вообще всех, короткими очередями уничтожая любого, кто так или иначе мог нести угрозу, отсекая жертвенный камень, не давая кому бы то ни было приблизиться. Первыми под точный огонь попали любители чёрной магии и оккультных таинств не успевшие сориентироваться и принять единственно разумное решение. Вторыми в руки спецов попали шаман со своими подручными. Огибая, словно не замечая стоящего перед ними волхва народа чудь.
- Человек-зверь получив порцию тяжёлых пуль отскочил назад, но только что бы изготовиться к новой атаке. В это же время вставая между разъярённым зверем, разбегающимися сатанистами и атакующим спецназом непонятно откуда появилась высокая фигура облачённая в чёрную ризу с высоким куколем схимонаха и было видно, как человек в образе зверя словно упёрся в невидимую стену, но не сдерживаемый извне, а не решающийся нарушить волю вставшего на его пути схимника.
- В это же время группа, ведомая руководителем засадного Патриаршего полка Илиёй, разделившись на две части вступила в этот странный не на что не похожий бой, несколько мужчин в старинных доспехах атаковали воинов-охотников манси и перекрывая сомкнутыми щитами доступ к золотой застывшей в веках Богине. Илия, Азамат и Яшка помогали справиться с рассвирепевшими белоглазыми чудами, сбивая с ног, стараясь не калечить и тем более не убивать никого.
- Молодой священник Пётр и его кадарейское сопровождение прикрывали своими телами Анастасию, которая не обращая внимание на общую суету воздела руки к низкому седому небу и шептала какие-то только ей ведомые слова. Ни кто не понимал что происходит с девушкой, но не сговариваясь действовали, как должно, обеспечивая ей защиту и возможность завершить начатое. Буквально через минуту всё тело девушки засияло, окуталось искрящейся паволокой.  
Через несколько минут стихли последние выстрелы, Любава вернула себя в прежнее состояние бросившись к распластанному на камнях телу любимого мужчины, высокий схимник последовал за ней и было видно, как перед ним отступали в сторону закалённые не в одном сражении бойцы спецназа и засадного полка, крестились. И когда, подойдя к лежащему на земле, этот монах снял аналав с головы, дрогнули практически все – перед ними стояла ожившая легенда, человек с головой волка, тот чьи изображения на иконах ещё можно встретить в деревнях у староверов, тот, кто был канонизирован, как святой и был почитаем во всех христианских церквях – Репрев, Христофор Ликийский.
Глядя на своего мужчину лежащего на камнях и истекающего кровью, сквозь слёзы, Любава обратилась к святому:
- Отче, прошу, верни его мне, забери мой дар – моё проклятие, но только верни его мне.
- Это не в моих силах, не в мое власти. Я не смогу…, но она сможет, - сказав это, схимник указал на стоящую в окружении Анастасию, - она сможет, белее ни кто.
Взгляды присутствующих обратились к Анастасии. Смущаясь девушка подошла к Любаве и распростёртому мужчине, присела рядом, огляделась вокруг, как бы ища поддержки. На её взгляд откликнулись: подбежала Аглая, подошли отец Пётр и Савва, молодой шаман карагас Иван, окружили, как бы беря деву в кольцо невидимым коконом создавая здесь и сейчас единую соборность[64]. И произошло то, что и должно было произойти, во что человек современный мирской уже не верит, и да же узрев чудо старается объяснить виденное им с точки зрения логики и физических законов, не осознавая того, что высшие силы имеют свою логику очень далёкую от человеческих тщаний[65] и промыслов. Грудь Григория качнулась, с хрипом и усилием первый глоток воздуха, потом ещё и ещё, дрогнули веки…
За всеми этими деяниями ни кто не обратил внимания на ведьмака Кудеяра, который тихо подойдя сзади ударил тяжёлым ножом в спину Даниила, окружающие не сразу и поняли, что произошло, и этого времени хватило человеку с заложенной душой что бы сделать короткий отчаянный рывок в сторону забытой Богини и взмахнув обагрённым клинком бросить кровь Божьего посланника на древнее золотое изваяние, а потом раздалась короткая очередь и Кудеяр рухнул возле ног застывшей в веках золотой женщины.
- Твою мать, - отец Савва бросился к Даниилу, но раньше всего возле раненного оказался Коля-Коля, офицер Центроспаса, находу извлекая перевязочные пакеты из своего подорожного рюкзака.
- Надо помочь други, один раз совместными усилиями сдюжили, второй раз проще будет. Ты, как, Настя?
- Все вместе сможем, - поднимаясь на ноги и устремляясь к Даниилу Анастасия ни минуты не сомневалась, что у них получится.
И опять люди вовлечённые в события не обратили внимание, на то, как капли крови с лезвия Кудеярова ножа впитались в тело золотого идола, как прокатилась по этому телу лёгкая волна и как очистились закрытые в веках глаза Сурень Торум Нэ, и держа на руках младенца она ступила со своего пьедестала. Дрогнула твердь от первого шага древнего божества, заставив качнуться людей, породив оползни и обвалы великого Уральского хребта, вынудив бурные реки остановить своё  привычное течение.
Она шла по земле людей и ни кто не смел преградить этот путь, проходя мимо Христофора Ликийского пристально посмотрела в его такие звериные и такие человеческие глаза, кивнула; перевела взгляд на отца Савву легко улыбнулась и погрозила пальцем; подойдя к Анастасии передала ей на руки своё золотое дитя и склонилась над раненым.
Через несколько минут она поднялась, повернулась к Анастасии, внимательно посмотрела на неё, перевал чуть печальный взгляд своих бездонных сияющих голубым алмазом глаз на мирно посапывающего младенца бережно удерживаемого девушкой, улыбнулась и неспешно вернулась на свой пьедестал снова, как и прежде застыв золотым изваяниям в веках.
 
Некоторое время спустя. Гора Холат-Сяхыл. Точка 61.75500, 59.457924 – капище Сурень Торум Нэ, Сорни Най[66].
- А ребёнок, как же младенец? – испуганно воскликнула Анастасия, оглядывая всех, кто стоял рядом ища поддержки и возможного освобождения от возложенной на неё ноши.
- Это её ответ, Настя, - Даниил чуть виновато улыбнулся и развёл руки в стороны, - Богиня, с ней не поспоришь.
- Но почему, я? Почему она…, - Анастасия не находила должных слов что бы до конца сформулировать вопрос.
- Потому, что то, что мы люди зовём Золотой Бабой, Сорни Най, Сурень Торум Нэ, это не богиня, это Праматерь мира, младенец, что был на её руках – это наш мир, наши вселенные, то о чём в молитвах давно изречено: «Творец неба и земли, видимым же всем и невидимым»[67], и беременна Она новым миром, когда этот мир уйдёт, для Неё ни чего не измениться, она просто разрешится бременем и в великое ничто придёт новый Творец.
- Но, я…
- Анастасия, ты та, кого она избрала, избрала, потому, что мы все оказались достойны, но теперь нам самим отвечать за этот мир, нам нести всю его тяжесть.
- Как атланты?
- Как боги, как дети и внуки богов.
 
 
Отступление 6.
 
Не принижайте Россию мелочными идеями.
 
Писано в конце февраля 2022 года.
Не принижайте Россию мелочными идеями - ни к чему хорошему это не приведет, исторически подтвержденный факт. В России только философы да чиновники с политологами не знают Нашей Русской идеи, всячески стараясь выдумать или навязать нам химеру, воспринимаемую ими самими за идеологический фетиш - выдумаем идею и все у нас попрёт в гору…, да не попрёт.
Они, эти навязчивые «гении» дня сегодняшнего, не в состоянии воспринять Русской духовности, ментальности и Русской соборности, подсознательно на закорке ощущают свою убогость, но гордыня не позволяет признать тот факт, который простому мужику от сохи или станка известен и принят им как должное.
Вспомните, вспомните наших святых и великомучеников воинов, наших былинных и сказочных богатырей, героев этого дня, вспомните хотя бы того парня, который всем нам сказал: «Работайте, братья».
У России есть только один путь и одна идея, возложенная на нас Творцом - противостояние злу.
Но, что бы в какой-то момент любой из нас мог произнести: «работайте братья», «это вам за пацанов», «иду на вы», «за Родину», нужна духовность. Без спокойной, каждодневной, рабочей веры всем нам с возложенной на нас свыше задачей не справиться.
Не бойтесь о дне грядущем, всё уже взвешено и определено нам по силам нашим, ибо битва дня сегодняшнего ни что перед грядущим, и схлестнулись мы сегодня не ради жизни, но за наши души. Души нас и наших детей.
И как сказал святой Преподобный Серафим Саровский: «Перед концом времен Россия сольется в одно великое море с прочими землями и племенами славянскими, она составит одно море или тот громадный вселенский океан народный, о коем Господь Бог издревле изрек устами всех святых: «Грозное и непобедимое Царство Всероссийское, всеславянское – Гога и Магога, пред которым в трепете все народы будут». И все это – все равно как дважды два четыре, и непременно, как Бог свят, издревле предрекший о нем и его грозном владычестве над землею...»
От себя же добавлю: воспитывайтесь сами, воспитывайте детей своих, так как то, что происходит сейчас с миром - только начало. Будут ещё и трудности, и испытания и малой войной не закончится.
И как сказал Преподобный: «…У нас вера Православная, Церковь, не имеющая никакого порока. Ради сих добродетелей Россия всегда будет славна и врагам страшна и непреоборима, имущая веру и благочестие – сих врата адовы не одолеют».
Рано или поздно мы придём к этим вратам адовым, о которых нам говорит святой старец, придём в составе Православных инквизиторских батальонов морской пехоты, артиллерии и экзорцистов ВКС, где к нам присоединятся все святые воины и великомученики, исповедники и заступники Земли Русской. Но и этого будет мало, по зову великорусского Святогорова гласа встанут в одном строю верные воины пророка Мухаммада, мир и благословение Аллаха ему, поднимут знамёна дети Зелёной Тары, восстанут Языческая Русь и древние боги, былинные герои и богатыри. Ибо единое зло возможно победить только купно, объединив усилия.
И на этом то пути не стоит сожалеть даже в малости.
Каждый на своем месте: кто-то гвоздик сковал в крышку гроба врага - хорошо, кто-то золота нарыл аль еще каких валютных ценностей - молодец, кто-то в массы слово заветное кинул, людские сердца идеей возжег - отлично, кто-то полтысячи мальчишек и девчонок воспитал - хорошо, есть и те кто прямо сейчас громит супостата на бранном поле - честь им и хвала.
Есть те, кто с первого дня сцепив зубы, с оружием в руках защищает нашу землю от всякой нечисти, есть те, кто ждет их дома, и это тоже тяжкий духовный труд - знать и каждую секунду на разных языках, в склонении голов в храмах или на коленях в мечети творя намаз, а может в смирении прося заступничества у Зелёной Тары повторять про себя: «Господи, спаси и сохрани». И Он, Господь, сквозь разрывы снарядов и бомб, старается услышать эти беззвучные крики вопиющих, ждущих - помогает…, но от седых волос наших женщин, жен и матерей, все же спасают салоны красоты.
А мы ведь не понимаем, что все оставшиеся здесь, не ушедшие на фронт, все: медики, учителя, пекари, слесаря, студенты, школьники, ученные, сталевары и инженеры, самозанятые и пенсионеры, священники - работники тыла, мы то же вышли на эту битву. Каждый из нас кует свой маленький гвоздик в крышку гроба врага, каждый. Да же те, кто пытается лить грязь на Россию, на ее людей, сами того не понимая (да куда им понять - маловерным) творят благое дело - консолидируют людей России, сплачивают нас - такова Воля Бога, обратить зло во благо тех, кто вышел на эту битву.
Это и есть та самая Русская соборность, национальностей 150, десятки вероисповеданий, а Соборность одна на всех - Русская.
Собственно, потому и побеждаем.
Так есть и так будет.
Ибо, как рёк Иоанн Кронштадтский: «Если соберем волю каждого в одну волю — выстоим! Если, соберем совесть каждого, в одну совесть — выстоим! Если соберем любовь к России каждого в одну любовь — выстоим!
 
 
Эпилог.
 
Диалог братьев.
 
Наше время. Место действия не установлено.
- То есть она теперь, что, получается богиня?
- Получается, что так.
- А он, современный пророк?
- А он пророк.
- И у неё на руках тот самый Младенец, и нам к ним ни как не пробиться.
- Ага.
- Я боюсь себе представить, а кто тогда будут их дети?
- Не переживай, это будут не первые боги которых мы с тобой пережили.
 

Оглавление:
1.    Аннотация – стр. 3
2.    Предисловие. Отступление 1. О знамениях больших и малых стр. 4 – 6.
3.    Часть 1.
4.    Глава 1. Расхитители гробниц. 7 – 15.
5.    Глава 2. Опозданье. 16 – 17.
6.    Отступление 2 – Homo Divinus vs Homo Libertus.  18 – 19.
7.    Глава 3. Предыстория. 20 – 34.
8.    Первый диалог братьев. 35 – 38.
9.    Глава 4. Отступники. 39 – 45.
10.Глава 5. Иркутский рынок. 46 – 51.
11.Глава 6. О староверах. 52 – 57.
12.Глава 7. О воспоминаниях Путника. 58 –63.
13.Глава 8. У старообрядцев. 64 – 70.
14.Глава 9. О сельской ведьме. 71 – 79.
15. Глава 10. Воспоминания Путника. 80 – 84.
16. Глава 11. О встрече с туристами. 85 – 99.
17. Глава 12. Воспоминания. 100 – 109.
18. Отступление 3. О Зле. 110.
19. Глава 13. О монахе и лидере. 111 – 124.
20. Глава 14. О встрече с МЧС. 125 – 153.
21. Глава 15. Воспоминания Путника. 154 – 162.
22. Глава 16. О ведьмах и ведьмаках. В поезде. 163 – 172.
23. Глава 17. Иволгинский монастырь. 173 – 178.
24.Глава 18. Воспоминания детства. 179 – 184.
25. Глава 19. Совещание у Патриарха. 185 – 198. 
26. Глава 20. У директора Службы. 199 – 211.
27. Глава 21. О ценности материнства. 212 – 218.
28. Глава 22. Кадарейские сборы. 219 – 236.
29. Глава 23. О двух байкерах. 237 – 243.
30. Глава 24. Стражи Святой горы. 244 – 252.
31. ЧАСТЬ 2.
32. Второй Диалог братьев. 253 – 256.
33. Глава 1. Первая встреча. 257 – 259.
34. Глава 2. Страшная загадка. 260 – 266.
35. Глава 3. Совещание у губернатора. 267 – 269.
36. Глава 4. Между небом и землёй. стр. 270 – 277.
37. Глава 5. Гурджиев и Шмыгло. 278 – 289.
38. Глава 6. У главы службы. 290 – 292.
39. Глава 7. Французская операция. 293 – 302.
40. Глава 8. О встрече Сподвижника и Басаврюка. 303 – 313.
41. Отступление 5. Диалог отца Арсения с Басаврюком. 314 – 318.
42. Глава 9. О начале деятельности рабочей группы. 319 – 326.
43. Глава 10. Похождения отца Саввы. 327 – 333.
44. Отступление 6. Диалог отца Саввы с бесом. 334 – 335.
45. Глава 11. Бар «Скука». 336 – 340.
46. Глава 12. Рассказ бармена. Не заходите в корчму с незнакомцем. 341 – 349.
47. Глава 13. Похождения полковника Мацуры. 350 – 359.
48. Глава 14. Похождения полковник Мацура. Психиатрическая лечебница. 360 – 365.
49. Глава 15. Похождения полковника Шеина. 366 – 381.
50. Глава 16. Совещание рабочей группы. 382 – 387.
51. ЧАСТЬ 3.
52. Глава 1. Совещание рабочей группы, продолжение. 388 – 396.
53. Глава 2. Глубинная Россия. 397 – 402.
54. Глава 3. Глубинная Россия. Деревня Герасимовка. 403 – 410.
55. Глава 4. В нашем полку прибыло. 411 – 415.
56. Глава 5. Отец Савва и инокиня Ольга. 416 – 423.
57. Глава 6. Деревня Герасимовка. 424 – 432.
58. Глава 7. Встреча на вокзале. 433 – 436.
59. Глава 8. Сурень Торум Нэ. Охота. 437 – 444.
60. Глава 9. Столкновение. 445 – 447.
61. Глава 10. На пути к перевалу. 448 – 459.
62. Глава 11. Кадарейские сборы. 460 – 468.
63. Глава 12. Объединённые усилия. 469 – 472.
64. Глава 13. На горе мертвецов. 473 – 476.
65. Глава 14. Капище богини. 477 – 483.
66. Отступление 6. 484 - 486
67. Эпилог. Диалог братьев. 487.
 


[1] Ропа вьеха – традиционное блюдо кубинской кухни, мелко нарезанная говядина в пряном соусе с томатами, овощами и рисом.
[2] Касабе – традиционное блюдо кубинской кухни, лепёшки из маниоки.
[3] Зга (не видно не зги) ст. славянск. – искра, буквально: не видно даже искры.
[4] Хунган – жрец, колдун вуду.
[5] Монах Григорий Талицкий – точные даты жизни и смерти не установлены. Известен тем, что в открытую обвинял императора Петра 1, называя его Антихристом.
[6] status quo ante bellum (латынь) – положение которое было до войны.
[7] Зелёная Тара – женское воплощение бодхисатвы, в буддизме и индуизме является Матерью всего живого, способна сотворить или разрушить мир.
[8] Действительные исторические события.
[9] Действительный (неполный) перечень разрушенных церквей.
[10] В восточной философии, дхарма - это закон вселенной, который определяет наше "зачем" и "для чего". 
[11] Брахма – в буддизме является одновременно и верховным Богом, создателем всего сущего, и в то тоже время состоянием просветления.
[12] Колесо Сансары - непрекращающийся круговорот рождений и смертей живых существ во всех проявленных мирах Вселенной. 
[13] Сын сера Пьеро из Винчи Леонардо -  Leonardo di ser Piero da Vinci (итал.), Леонардо да Винчи. 
[14] Бісова дитина (укр. транскр. Бисова дытына) – чёртово дитя, ребёнок.
[15] Вадья – окно в болоте, маленькое озерко.
[16] Крамольники (уст.) – буквально, молящиеся солнцу, солнцепоклонники.
[17] Земля обетованная – по одной из научных теорий это территория современной Иордании.
[18] Кромешники – опричники Ивана Грозного. От др. славянского кром;штьнъ, кром; – вне, снаружи.
[19] Занадто (укр.) – чересчур, слишком.
[20] Неупокоённый – имеется в виду В. И. Ленин.
[21] Репробус – поддельный, фальшивый. Имя святого Христофора до крещения.
[22] Стихотворение Валерия Брюсова «Юному поэту».
[23] Высказывание святого старца Аристоклия Афонского.
[24] Степан Петрович Крашенинников (11.11.1711 г/р – 23.02.1755 г/с) – русский исследователь Сибири, Камчатки, ботаник, этнограф, географ, путешественник. Ректор Университета Академии наук.
[25] Марагоджип – сорт кофе Арабика, отличается более крупными зёрнами. Родом из окрестностей города Марагожипия штат Баия в Бразилии.
[26] Mon ami (фр.) – мой друг.
[27] Comme tu veux, p;re (фр.) – как будет угодно, отче.
[28] Геродот «История» - раздел 13, книги четвёртой, Мельпомена.
[29] Охлоп или «сибирская чаша» - метод рубки при котором вода от осадков не затекает в вырубленные чаши.
[30] Покоем -  метод застройки усадеб на северном Урале.
[31] Псковская летопись 1582 год.
[32] Снедать (устаревшее) – есть, кушать, поедать. Праславянский - sъn-;dь; Старославянский – сън;дь.
[33] Сёрбать – этимология слова от древнерусского «сербати» то есть - пить глотками. Индоевропейский корень  "*sreb(h)- «означающий «собирать», «накапливать».
[34] Евангелие от Матфея 18:6 – «а кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской». 
[35] divide et impera, tempus victori narrabit (латынь) – разделяй и властвуй, время покажет победителя.
[36] Скорее всего из-за неправильной интерпретации полученной устной информации автор не смог в полной мере отобразить возрастную принадлежность определения слова «баба». Данным словом в просторечье на Руси определялись вообще все женщины.
[37] Издательство Академии наук СССР 1936 год. Перевод – С. А. Аннинского
[38] Салтык (ст. русск.) – лад, манер; на свой лад, на свой манер.
[39] Сурень Торум Нэ – истинное название богини манси и народов полярного Урала.
[40] Колодка – способ заготовки рыбы, когда рыбу перекладывают в бочках вместе с солью. Лов и заготовка идут по первым морозам, в результате рыба не успевает просолиться – замерзает раньше, происходит консервация.
[41] Холат-Сяхыл (манси) – Гора Мертвецов.
[42] Охлупень – деревянный конёк на крыше избы или терема.
[43] Тригоны – род пчёл, насчитывает порядка 32 вида. Питаются трупным мясом.
[44] Добрармия (сокр.) – добровольческая армия.
[45] Цитата из произведения Н. С. Михалкова «Мои дневники».
[46] Адописные иконы - название икон, под красочным слоем, левкасом или окладом которых были помещены изображения дьявола или демонов.
[47] Дэгэл – традиционный утеплённый халат у бурят и монгол.
[48] Далемба – хлопчатая плотная ткань
[49] АПС – автоматический пистолет Стечкина.
[50] АБМ-17 – автомат малогабаритный бесшумный.
[51] Карана (буддизм) – мудра изгнания зла.
[52] Пять элементов (буддизм) – земля, вода, огонь, воздух, эфир.
[53] В горнице пусто – имеется в виду, что все домочадцы уже разошлись на дневные работы.
[54] Действительное историческое событие.
[55] Хоомей – горловое пение шаманов.
[56] Псалом 90.
[57] Тампль – крепость, замок, генеральный капитул ордена Тамплиеров.
[58] Гой еси (старо слав.) – у пришедшего интересовались является ли он гоем или относится к отверженным – изгоям.
[59] Сурень Торум Не (Сорни най) – Золотая Богиня, назвать её Золотой Бабой есть великое оскорбление.
[60] Мавик – портативный дрон китайского производства DJI Mavic.
[61] Кобениться (стар. Русск. «кобь» - общее название волхвов занимавшихся общением с Богами и душами умерших) – ломать, корчить, выгибать, один из ритуалов в шаманизме, часто проходит под воздействием природных психостимуляторов.
[62] Сурень Торум Не (Сорни най) – Золотая Богиня, назвать её Золотой Бабой есть великое оскорбление.
[63] Кипарис – пистолет-пулемёт ОЦ-02 «Кипарис».
[64] Соборность – свободное духовное единение людей в религиозной и мирской общности.
[65] Тщаний (уст.) – усердие, старание.
[66] Сурень Торум Не (Сорни най) – Золотая Богиня, назвать её Золотой Бабой есть великое оскорбление.