Под куполом неба

В двух тысячах километров  от оренбургских степей, в глубине Средней Азии, десятки лет существовала казачья община «Амударьинская линия», входившая в состав 1-го отдела Оренбургского казачьего войска. И все время, с момента ее основания, в ее составе были православные священники, о которых стоит рассказать.

Отец-основатель

В Таджикистане печальной памяти «перестройка» перешла в перестрелку уже в феврале 1990г. По слякотным улицам зимнего Душанбе понеслись толпы вчерашних «колхозников-хлопкоробов» в черных ватных халатах, с энтузиазмом бившие витрины магазинов и попадавшихся навстречу европейцев. Их настроение в целом отражало вопрос в заголовке «перестроечной» статьи философа Мирбобо Миррахимова «Доколе течь воде подо льдом?!», где красочно рисовалась судьба «угнетаемого веками всеми, кому не лень» таджикского народа. Конечно же, на первом месте в этом списке стояли последние по хронологии угнетатели - коммунисты и прочие «манкурты», не помнившие родства своего! Все они были очень похожи на русских, олицетворяющих «Москву» с ее властью, отнявшей у таджиков их счастливую жизнь!
Что оставалось в этой обстановке делать русским и прочим «манкуртам» (в частности, сотням тысяч тех же европеизированный таджиков, для которых русский язык стал вторым родным)? Оказалось что все эти «угнетатели» в момент опасности не потеряли способности к самоорганизации: по всему Душанбе буквально за сутки создались сотни  отрядов самообороны, не только отстаивающие «свою крайнюю хату» (в данном случае, многоквартирные дома), но и готовых с палками и «арматуринами» в руках противостоять гудящей черной толпе по всему микрорайону,  слава Богу, тоже вооруженной почти исключительно палками…
Наверное, не существуй еще центральной власти в издыхавшем уже Советском Союзе, гражданская война в Таджикистане началась бы на два года раньше. Но тогда (в качестве последней рефлексии) Москва быстро перебросила в столицу Таджикистана пару батальонов воздушно-десантных войск, которые мгновенно «загасили» толпы вынырнувших из подо «льда истории» мародеров.
Все стороны конфликта в результате хорошо усвоили урок и начали готовиться к событиям ближайшего будущего: исламисты и либерал-демократы начали формировать свои оппозиционные деморализованным коммунистам партии; а разнообразные «манкурты» смазывать пятки - на контейнерный двор товарной станции «Душанбе-2» невозможно было пробиться из-за желающих срочно отбыть на этническую родину. Однако в числе последних появились люди почему-то не желавшие бежать. Их позиция формулировалась примерно так: «С какой стати мы должны бежать из страны, которую строили и обустраивали наши отцы и деды все последние семьдесят лет?!». Единственным выходом для этой категории людей была самоорганизация по этническому и культурно-историческому принципу. Первой организацией в ряду начавших тогда создаваться общин стала казачья община «Амударьинская линия» - в июне 1991г. двенадцать потомков оренбургских, донских, кубанских и семиреченских казаков объединились в землячество той самой субэтнической части русского народа, что и создала, по словам Льва Толстого,  Россию.
На территории Таджикистана никогда не было казачьих поселений, но оренбургские казаки сыграли огромную, если не сказать, решающую, роль в присоединении этих земель к России. Именно казаки 6-го Оренбургского казачьего полка «поставили точку» в определении границы Российской Империи с Британской Индией на Памире в 1895г.
Среди двенадцати «отцов-основателей» был и иерей Владимир Лизунов - кубанский казак, чьи отец и мать приехали из Краснодарского края в Таджикистан лет пятьдесят тому назад. Отец сорок лет «шоферил» на горных серпантинах Таджикистана, мать и старшая сестра работали на душанбинской обувной фабрике. У Владимира была стандартная биография парня из рабочей семьи: школа,  та же обувная фабрика, служба в армии. Однако все более крепло желание связать свою жизнь с церковью - отец по воскресеньям пел в хоре душанбинского Свято-Никольского храма, а после выхода на пенсию это стало его ежедневной работой. После окончания духовной семинарии в Александро-Невской лавре Ленинграда, иерей Владимир получил направление в родной Душанбе. Здесь и застала его «перестройка» со всеми ее прелестями. Услышав от своих прихожан о планах формирования казачьей общины, он стал одним из ее учредителей.
Вряд ли отец Владимир подозревал о всех тех испытаниях, что выпадут на его долю в условиях назревающей гражданской войны: весной следующего, 1992г. он получает назначение настоятелем православного храма в Курган-Тюбе - областном центре Вахшской долины, которая была главной арене жестокой междоусобной войны. Пылающие кишлаки, плывущие по мутному Вахшу трупы, десятки тысяч устремившихся к афганской границе на Пяндже беженцев с детьми на руках - это была та реальность, в которой пришлось служить молодому священнику.
В то время в самом городе и районах области проживало около пятидесяти тысяч русских, для которых  православная церковь и гарнизон местного  полка  201-й дивизии стали духовной опорой, а часто и защитой от кровавой межтаджикской вакханалии.
В июле 1992г. бои в долине превратились в настоящие сражения с применением обеими сторонами бронетехники. В один из воскресных дней, когда о.Владимир совершал в церкви таинство крещения младенца, перестрелка началась уже во дворе храма. Автоматной очередью была ранена одна из выпекавших просфоры церковнослужительниц. Священник, как был в облачении, с напрестольным крестом в руке, вышел в дверь храма, прямо между противоборствующими сторонами. «Не помню толком, что-то рявкнул на них...», - вспоминал много позже о.Владимир. Появление такой фигуры для суеверных таджиков было полной неожиданностью: стрельба прекратилась  и боевики спешно ретировались с церковного двора; священник же вернулся в храм и завершил прерванное стрельбой таинство, а затем, сняв облачение, проводил родителей с младенцем до дома.
Казачья община «Амударьинская линия» сочла такой поступок батюшки подвигом и представила его к награде орденом «За Веру, Волю и Отечество». Сама награда, пришедшая из Союза казаков уже весной следующего, 1993г., не застала иерея на месте: поскольку в ходе боев храм был частично разрушен, Ташкентская и Среднеазиатская епархия Русской Православной Церкви решила его временно закрыть, а священнику дала новое назначение в с.Тюп (бывшее русское с. Преображенское) в Киргизии. Здесь казачьему батюшке, в день его ангела - Равноапостольного князя Владимира - и был вручен орден.

Освящение знамен

Община «Амударьинская линия» недолго оставалась без своего, казачьего, священника. В начале 1993г. сюда пришел протоиерей Алексий Буланушкин, также ранее служивший в кафедральном Свято-Никольском соборе Душанбе. Его вступление в общину совпало с инициативой командира танкового полка 201-й мотострелковой танкового полка, полковника Демина, решившего силами своей части построить полковой православный храм. Дело в том, что именно в это время Священный синод Русской Православной Церкви принял решение о восстановлении церковного служения в российской армии. В условиях отказа от официальной коммунистической идеологии и нарочитого пацифистского презрения к людям в погонах, это был важный шаг для поддержки воинства страны. Это было особенно важно в условиях бушевавшей в Таджикистане гражданской войны, где была расквартирована отказавшаяся от превращения ее в «таджикскую» и сохранившая принадлежность к вооруженным силам России 201-я мотострелковая дивизия (мсд).
То же самое произошло с Группой погранвойск в Таджикистане - граница с бурлящем Афганистаном, протяженностью в 1344км., словно мембрана пропускавшая на правый берег Пянджа-Амударьи сотни и тысячи боевиков-исламистов и тонны героина, требовала не просто «охраны», а уже полноценной «обороны». Вскоре  российские погранзаставы, из-за постоянных обстрелов через реку, «ушли под  землю», оставив на поверхности лишь обшитые броневым листом сторожевые вышки; а сами пограничные  наряды с верными хвостатыми «джульбарсами» стали патрулировать рубежи на БТР. В тылу многих застав, где боестолкновения были особенно частыми, разместились ротные опорные пункты 201-й дивизии с танками и артиллерией, готовые в любой момент поддержать огнем пограничников.
Согласовав вопрос с командиром дивизии, казачья община обратилась в Патриархат с ходатайством о назначении о.Алексия полковым священником во вновь построенную церковь. Однако, как часто бывает в нашем Отечестве, энтузиазм обогнал реальность: полковой храм, где службы проходили по воскресным дням на освященном антиминсе, посещали лишь несколько жен офицеров гарнизона, да пять-шесть гражданских прихожан, которым оформили пропуск на территорию военного городка. А это значило, что священнику с его немалой семьей жить было не на что. Помогла армейская смекалка - командир танкового полка  оформил о.Алексия… командиром танка! Теперь сержантская должность контрактника в горячей точке давала священнику приличное содержание!
Наконец в конце ноября 1993г. в Душанбе с архипасторским визитом прибыл архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский владыка Владимир, который и освятил храм в честь покровителя русского воинства - Георгия Победоносца. К слову сказать, эта церковь в «горячей точке» стала первым полковым храмом во всех частях российской армии!
Вместе с этим сакральным актом, по просьбе командования дивизии, архиепископ освятил знамена соединения.
После парада на плацу, командование пригласило всех почетных гостей в офицерскую столовую на банкет. Здесь можно было наблюдать превращение советских командиров в офицерство Русской Армии: начальник штаба соединения, исполнявший роль тамады, предложил тост за комдива; все с энтузиазмом взялись на рюмки, но со своего места неожиданно поднялся вл. Владимир и сопровождавший его священник, а также о. Алексий, вдруг запевших «Многая лета!» тостуемому. Поддержала священноначалие и сразу смущенно осеклась (услышав, как звонко на фоне мужского хора звучит ее единственный женский голос) жена атамана «Амударьинской линии». Владыка кивком подбодрил ее, и «квартет» победно завершил величание. После третьего тоста стены офицерской столовой дрожали от десятков командирских голосов - пели все!
Служба полкового священника в «горячей точке» была напряженной: помимо обычных воскресных и прочих праздничных служб, о.Алексий постоянно выезжал на позиции ротных опорных пунктов, на погранзаставы, благословлял воинов гуманитарных конвоев на Памир и в Сары-Пулак; а , часто  исполнял и печальную миссию - отпевал погибших в боях и терактах российских солдат и офицеров. В рядах 201-й дивизии  и погранвойск за пять лет гражданской войны было подло убито на улицах и в подъездах собственных домов более ста человек…
Не забывал о. Алексий и о миссионеркой работе: в 1996г. с его помощью на заставы было отправлено для военнослужащих-таджиков свыше ста экземпляров «Библии» и «Евангелия» на таджикском языке.
В 1996г. полковой священник отец Алексий Буланушкин был также награжден Союзом казаков орденом «За Веру, Волю и Отечество».

Епитрахиль поверх камуфляжа

Сейчас о.Роман Чебаненко с полной уверенностью может сказать, что к церкви он пришел только благодаря казачеству:
- Тогда, атаман, нас, подростков, каждое воскресенье загонял в церковь, каждый раз повторяя, что без Православия  - нет казачества!
Так и случилось, что вскоре, почувствовав тягу к вере, несколько молодых казаков во главе с Сергеем Стаценко (ныне - настоятелем одного их православных храмов Ташкента) были благословлены в пономари; и это стало их регулярным служением в Свято-Никольском кафедральном соборе Душанбе. Одновременно парни работали в полевой типографии дивизионной газеты, где каждый месяц выпускали православное приложение «За други своя».
Затем была воинская служба: казачья община имела тесные связи с российским армейским и пограничным командованием в Таджикистане; и молодежь отправлялась служить только в части 201-й дивизии или Группы погранвойск России.
Рядовой срочной службы - снайпер Роман Чабаненко - постоянно занимал призовые места на войсковых соревнованиях российских пограничников в Таджикистане. Затем была служба по контракту в 201-й дивизии. Сейчас он считает этот период ценным жизненным опытом:
- Армейская служба очень помогла мне в моем нынешнем пастырском служении в армии,-  говорит о.Роман. - Солдаты совсем по-другому относятся к священнику, который на себе испытал тяготы армейской жизни, да еще и в «горячей точке»!
Да. Именно так: судьба сделала крутой поворот - после окончания в 2007г. Ташкентской духовной семинарии бывший снайпер стал священником и был благословлен окормлять построенную на территории Российской военной базы в г.Душанбе храм-часовню Иверской иконы Божией Матери.
Солдаты любили своего батюшку и охотно советовались с ним не только по духовным, но и по различным жизненным вопросам. Росло доверие к молодому священнику и у командования базы.  И уже  через несколько лет – в 2011г. - о.Роман Чебоненко становится помощником командира по работе с верующими военнослужащими 201-й мсд. В том же году на средства собранные двумя с половиной тысячами военнослужащих в Воронеже для полкового храма были отлиты семь колоколов, что позволило устроить у входа малую звонницу. Решился вопрос и с внутренним убранством церкви: российская земля богата талантами – роспись стен и иконостаса мастерски сумели осуществить сами военнослужащие-срочники.
Храм зажил своей полноценной жизнью, год от года прирастая прихожанами и украшаясь все новыми и новыми иконами. В 2018г. их число пополнил во время своего визита в 201-ю мсд и министр обороны России С.К.Шойгу, передавший церкви несколько уникальных старинных икон.
Но время шло. Отвечая на новые его вызовы, сразу же после начала российской войсковой спецоперации на территории Украины в зону боевых действий начали отбывать многие офицеры и солдаты-контрактники 201-й дивизии. Дошел черед и до о.Романа: наша история напомнила, что помощь крестом и молитвой как никогда важна для солдата на поле боя; и решением Священного Синода Русской Православной Церкви на Донбасс выехали полковые священники. Так началось служение иерея Чебоненко в рядах подразделений Центрального военного округа, среди солдат и офицеров с Урала, Поволжья, Сибири.
Оно заключалось не только в духовном окормлении воинства, но и в эмоциональной поддержке гражданского населения Донецкой и Луганской республик, почти девять лет жившего в условиях постоянной войны, а часть его – под гнетом националистических украинских властей.
Самого о.Романа с первых дней участия в спецоперации особенно сильно угнетал вид разгромленных и сожженных церквей. Вот почему он, используя каждую минуту, в периоды затишья боевых действий вместе с солдатами расчищал развалины, восстанавливал иконостасы и благодарностью за помощь Божию проводил прямо «под куполом неба» молебны за победу русского оружия…
После первой почти двухмесячной командировки в зону боевых действий, был краткий отпуск к семье в далекий Душанбе, где у священника остались жена и четверо детей, а затем - снова на Донбасс, куда он отпросился у епископа: «я там нужнее, чем в Таджикистане!».
Более полугода в горячей точке на Украине и почти десять лет до того – в бурлящем с начала 1990-х годов гражданским противостоянием Таджикистане: это «духовный крест» священника казачьей общины «Амударьинская линия» о.Романа Чебоненко. Как ни велик он, но крест этот – лишь малый отблеск огромной горящей свечи – жизни русских людей нашей  Родины - Исторической России.

(Очерк опубликован в 2023г. в журнале Союза писателей Оренбуржья "Гостиный двор").