Все на смерть похоже. Гл. IV

Глава IV. Пленение типулы

Позвизд Покатов после того как проводил Буревоя находился в каком-то расстроенном состоянии духа. Что-то его смущало, но что он понять не мог. Покатов не был приверженцем церкви модо. Более того он считал, что положительные знания о Боге есть, а значит и сам Он является объектом его внутреннего мира, без всякого сомнения. Однако все в Мефодиеве так или иначе крутилось вокруг модистов. С этим необходимо было считаться.
Надо было найти эту самую медсестру Таню или Герту, неважно. В руках у него был адрес ее. Покатов в тот день, когда Буривой уехал на Могилы изгоев, вернулся к себе в Управление полиции. Здание Управления располагалось в самом глухом углу Мефодиева. Этот старый одноэтажный дом из силиконового кирпича, был построен еще в советское время, годах в 1960-х. С тех пор, наверное, раза два ремонтировался и внутри сохранял неповторимое обаяние советского дизайна. Здание управления со всех сторон было окружено березами, от этого, когда посетитель или полицейский входил в Управление он не мог избавиться от ощущения всегдашнего радостного лета. Даже когда осенний ветер шумел в голых поникших ветвях берез или мягкий снег скользил по белой коре.
Покатов пришел в Управление, отметился у дежурного, расписавшись в журнале и взяв ключи и пошел к себе в кабинет, который находился в самом конце коридора. Здесь было темно, хотя коридор и заканчивался окном во внутренний двор, где в ряд стояли три полицейских уазика. Позвизд открыл кабинет, включил свет, тусклая лампочка осветила всю обстановку: стул, стол, книжный шкаф и шкаф для одежды, сейф и маленький гипсовый бюстик Юлия Цезаря на нем.
Покатов сел за свой стол, в раздумии переложил несколько папок с одной стороны его на другой. Надо было все обдумать, взвесить, прежде чем предпринять следующие шаги, так как те, что он уже предпринял успеха, пока не принесли, и он чувствовал, что и поход Буривоя к Могилам изгоев не даст также никаких результатов. Все это дело с самого начала попахивало неудачей. Если к монаху Клименту приходила типула, то как ее изловить? Это же ведь невозможно, она любого заморочит. Позвизд понимал, что справиться с типулой обычными способами он не сможет, придется применить те знания, которые он получил от дедушки своего Световида Покатова.
Позвизд вынул из нагрудной кобуры пистолет ТТ, проверил обойму, поставил оружие на предохранитель. И только после этого подошел к старинному дубовому шкафу, который неприметно стоял в самом темном углу кабинета. На шкафу имелся кодовый замок, цифры его Покатов помнил  всегда – это год и день рождения дедушки. Дверцы шкафа распахнулись, на Позвизда сквозняком вымело кучу пыли. Он замахал руками, закашлялся. Когда пыльный туман рассеялся, луч солнца из окна освятил нутро шкафа, заполненного толстыми старинными фолиантами книг в красивых кожаных переплетах. Покатов достал из них самый большой том, с трудом его донес до стола и здесь плюхнул с грохотом, так что наверняка это слышали в соседнем кабинете, где полицейские о чем-то громко переговаривались. Позвизд прислушался: разговоры за стеной не стихли, значит, не обратили внимания на грохот. Он на всякий случай запер дверь на ключ, и открыл книгу на первой странице, где было написано по-латыни: «Агриппа. Магия Арбателя». В книге были собраны древние знания о вызове сильных духов, князей преисподней. Они должны были исполнить желания вызвавшего их мага. При условии, что он наследственный, ему передана сила. В случае с Позвиздом наследственность была в порядке – дед его Световид был главой Генерального ковэна в Мефодиеве и перед самой смертью передал ему свой дар. Хотя Позвизд им никогда до сих пор не пользовался, а от наследственного титула главы всех ковэнов отказался. Но теперь видно другого выхода не было.
Покатов открыл книгу: толстые пергаментные страницы гулко падали друг на друга. На середине он остановился: вот то, что нужно имена князей: Аратрон, Бетор, Ох, Хагир, Офиел, Фул. Надо вызывать всех, а там спросить, кто что может сделать. Позвизд начертал мелом на каждой стене знаки князей – различные линии, проведенные под разным углом друг к другу.  Потом пентаграмму на полу в самом центре, подрезал себе палец ножиком для разрезания книг и капнул каплю крови в пентограмму. Тотчас линии знаков заискрились фиолетовым светом и появились контуры пяти князей в диковинных одеждах. Они вопросительно смотрели на Покатова, ожидая его приказаний. Позвизд обратился к Аратрону:
- Ты что можешь мне дать?
- Могу любую вещь превратить в камень
Покатов в досаде махнул рукой, ему показалось, что Аратрон расстроился, князь наморщил лоб, пытаясь что-то вспомнить и тут же радостно заулыбался, воскликнул:
- Могу любой драгоценный камень сделать углем.
- Это-то мне зачем?
- Могу подружить с тобой волосатых людей и пигмеев.
Покатову оставалось только плюнуть. Князь Аратрон исчез. Остальные притихли, опасаясь его желаний. Если уж волосатые люди его не привлекают и драгоценные камни ставшие углем, то, что они могут для него сделать. Позвизд вкратце выяснил у остальных их возможности. Бетор может сделать человека богатым, Офиел обратить ртуть в философский камень («И что я буду с ним делать?» – недоумевал Покатов), Ох может дать кошелек с золотом, Хагир превратить медь в золото и доставить любого духа по желанию.
И только Фул стоял в сторонке, беспомощно жался от испуга.
- Что у тебя, Фул?
- Я я исцеляю водянку.
Покатов схватился за голову – водянку, он сам-то знает что это. Все было безнадежно. А Фул будто желая не уронить и свою репутацию и всех остальных князей, еще прибавил:
- Могу предоставить ундину.
Лейтенант хотел было снова отмахнуться, но вдруг подумал, что эта способность князя может быть полезна. Он велел всем остальным, кроме Фула исчезнуть. А у него спросил:
- Ундина это ведь по-нашему русалка?
Тот радостно закивал:
- Да, да в славянской мифологии русалка, живет в воде, завлекает путников пением и топит их.
- Она же материальна. – Остановил его Позвизд
Фул не совсем его понял, захлопал ресницами, которые были у него длинные. У Позвизда созрел план – с помощью Фула и его ундины можно было бы заманить типулу Герту, пленить ее, парализовав способность влиять на всех, кто с ней общается. Типула самая близкая к синтагме сущность, нейтрализовав ее можно почти вплотную подобраться к ней. Князья поднебесные, духи – это второй план мира, он не подчиняется синтагме, этим можно пользоваться в обуздании материи. Позвизд щелкнул пальцами, Фул уменьшился в размерах настолько, что уместился в коробку из-под спичек на столе. Лейтенант захлопнул коробку и ее в карман.
Синтагме подчинялось только то, что было в земле, в воздухе, в воде в виде остатков, хотя бы мельчайших, органики, а ундины к таковым не принадлежали. Подобные существа по устоявшемуся заблуждению, которое активно поддерживалось ими самими на протяжении многих тысячелетий, не были духами. Ундины, гномы, эльфы, многочисленные славянские существа и разных других народов, предания о которых существовали в сказках, мифах, легендах были древнейшими формами жизни. Разумной жизни, существовавшей параллельно человечеству, иногда пересекаясь с человеком, но чаще стараясь держаться подальше от него, забираясь в самые укромные темные уголки: под землю, в воду, лес, болота и прочее. Их никогда и никто толком не изучал, так как все они считались выдумкой, фантазией, поэтому и не знали люди, каким образом эти формы жизни существуют, сколько их и зачем они нужны. Но договориться с ними было вполне можно, тем более с помощью Фула, над которым теперь властвовал Позвизд. Но сначала надо найти саму типулу Герту, которая действовала под именем Тани.
Покатов отправился ее разыскивать по тому адресу, который она оставила в епархии. По дороге он несколько задумался, ему пришло на ум та мысль, что неплохо бы с собой взять отца Климента. На всякий случай. Ундина, ундиной, а подстраховаться нужно. Памятуя, чем закончился опыт общения монаха с типулой. В сущности, какая ему разница, что забывать. Ведь его цель, как монаха практикующего умную молитву, остановить поток мыслей, а они неизменно превращаются в воспоминания. Так что ему удобнее всего общаться с типулой. Но отец Климент был в экспедиции, рассчитывать на него не приходилось.
Надо было искать другой вариант. Русалки живут в водоемах, значит надо было как-то выманить Герту к ближайшему озеру, самому это было делать опасно. «Вот если бы был дед жив, он что-нибудь придумал» - подумал Покатов. Но дед давно умер, передав свой дар внуку. От этой мысли Позвизд даже встал посреди дороги, которую переходил в этот момент, так что несколько машин остановилось, а водители их смачно обругали лейтенанта.  Позвизд опомнился, быстро перебежал на тротуар. Здесь пешеходная зона была довольно широкой, замощена крупным плоским булыжником. В своих думах Покатов не заметил, как оказался в самой старой части города, где расположены дома, построенные на рубеже XVIII и XIX веков. Все они двухэтажные, простые по архитектуре. В былое время на втором этаже проживали местные мещане, среднее сословие, а на первом этаже, как правило, располагались их лавки, где они торговали разным товаром. Теперь в домах сосредоточились разные кафешки, горожане предавались здесь круглый год отдыху. Устраивали встречи, торжества, помолвки и прочие праздники текущей жизни обывателей города Мефодьева.
Покатов решил зайти в одно такое кафе, выпить стакан сока. Он устроился в самом дальнем углу, чтобы был хорошо виден весь зал. В это время кафе пустовало, только несколько посетителей доедали свои обеды. У входа в кафе сидел шарманщик Юра, популярная в городе личность: его можно было увидеть и в кафешках, и в городском сквере, и  на набережной. Всегда со своей старой шарманкой. Никто не знал, откуда он ее взял. Сам Юра говорил, что досталась от дедушки. Юра крутил ручку, извлекал из старой коробки странные дребезжащие звуки отдаленно похожие на марш «Прощание славянки». Горожане относились к Юре как к части городского пейзажа, казалось, что Юра был всегда.
К столику Покатова подошел официант. Молодой человек, лет двадцати. Одет он был в фирменный костюм этого кафе. Все кафешки города придумывали собственные спецкостюмы, при этом руководство проявляло довольно большую долю фантазии. Этот официант был облачен в бордовое поло и спортивные штаны с широкими бордовыми же лампасами, образ завершала черная бабочка не шее. Юноша вежливо поклонился и спросил:
- Чего изволите?
«Ага, у них здесь стиль ретро, под начало прошлого века косят» - подумал Покатов, мельком осмотрев официанта.
- Сок апельсиновый, будьте любезны. – Подыграл ему Позвизд.
Официант довольно быстро принес сок, Позвизд пил его маленькими глотками при этом обратил внимание на то, что деятельность шарманщика немного поменялась. Теперь он не просто крутил ручку, а принимая пожертвования, что-то записывал в новенький маленький блокнот. Покатов допил сок, расплатился и подошел к Юре. Тот не сразу его заметил – выводил очередную запись в блокноте, поэтому, когда Позвизд спросил его, что он делает, Юра от неожиданности вздрогнул. Но увидев лейтенанта, сразу же успокоился и ответил:
- Имена.
- Какие имена? – Не понял Покатов
Юра перестал крутить ручку шарманки, внимательно посмотрел на Покатова
- Ну как же, кто успеет записаться, тот станет помощником.
- Чьим?
- Синтагмы.
Позвизд заглянул в блокнот Юры, там действительно был записан целый ряд имен не меньше двадцати.
- А почему ты уверен, что они будут ее помощниками.
Шарманщик с удивлением посмотрел на него, не понимая, как он не может разобраться в очевидных вещах.
- Ну как же? Если синтагма появилась, значит у всех кого я запишу, будет шанс, стать вампиром синтагмы. Главное, чтобы могилка осталась.
Тут до Позвизда дошел смысл действий Юры:
- Ты записываешь имена мертвых? – Вопросил он.
Юра кивнул головой и продолжил записывать имена. Покатов усмехнулся, подумал о том, что зараза продолжает еще больше распространяться. Впрочем, где бы не появлялся человек, всюду начинается жизнь и процветание. Кто-то это сказал или написал, Позвизд никак не мог вспомнить. Но сейчас это было неважно, надо было пленить типулу. Лейтенант вернулся к прежним своим мыслям, которые у него наметились до того как он зашел в кафе выпить сока. Но для того, чтобы решить проблему, надо было зайти домой, именно там он хранил главное наследство деда.
Позвизд Покатов жил в частном старом доме, построенном еще в начале двадцатого века, его предком по материнской линии. Дом стал приданным его матери, в нем Позвизд провел детство и юность и теперь жил вместе со своей женой Сибилой. Мама умерла три года назад. Она была похоронена на католическом кладбище, которое располагалось прямо за домом Покатовых, метрах в трехстах. Там же на кладбище находилась старая каплица, единственное культовое сооружение, принадлежащее католикам города. Община за все время своего существования, а это без малого сто пятьдесят лет, так и набрала денег, чтобы построить костел. Сумели только выкупить рядом с кладбищем участок, и возвести на нем фундамент, а также стены из красного кирпича. Потом произошла революция, гражданская война и далее было уже не до строительства. Но как это не удивительно за последующие годы стены из хорошего кирпича так и не разобрали, они и сегодня выглядели как новенькие, будто их только что возвели. Впрочем, в Мефодиеве все было возможно. Тем более, что недостроенный храм облюбовали для своих ритуалов и собраний ведьмы из ковена «Змеи Адонирама»
Дом Покатова был построен из добротного дубового леса в два этажа. Его высокая крыша покрыта керамической черепицей и местами поросла мхом. Высокие стреловидные окна, по паре на каждой стороне дома, прекрасно дополняли готический вид дома, а заросший плющом навес над входом еще больше укреплял это ощущение. За домом находился обширный старый сад, состоящий из вишневых и терновых деревьев, а также кустов сирени, малины, ежевики. В сад, прямо от порога вела дорожка. Когда-то Позвизд собственноручно выложил ее плиткой.
Он открыл стальную калитку, позеленевшую от времени. По периметру она была украшена рельефными изображениями извивающихся змей, выполненных так искусно, что они казались живыми. Когда Позвизд открывал калитку, создалось ощущение, что змеи зашевелились.
Плющ плотно оплетал пороговые столбы, поддерживающие крышу крыльца. Здесь царил полумрак, даже в самые солнечные дни. Покатов не стал сразу заходить в дом и пошел по дорожке вглубь сада. Он знал, что Сибила сейчас там, около стены, отделяющей сад и усадьбу от кладбища. Вишневые деревья росли по обе стороны дорожки. Они были очень старые, высокие как ели, но по-прежнему густые и очень плодовитые. Каждый год крупные, бордовые вишни облепляли массивные ветви.
Позвизд не ошибся: Сибила стояла около забора, который был ниже человеческого роста, выглядывала на улицу и пристально смотрела на кладбище. Он видел ее со спины, ее светлые почти белые волосы распущены по плечам, на них она набросила синюю шаль. Покатов обратил внимание, что Сибила сегодня в своем любимом изумрудном платье, у него глубокий разрез на груди, он это знал.
Позвизд подошел к жене почти бесшумно, предполагая, что она не заметит его приближения, но у нее всегда, будто глаза были на затылке, даже не повернув в его сторону голову, она спросила:
- Как ты думаешь, дедушка одобрил бы твое решение?
Сибила обладала даром ясновидения, как и все женщины в ее роду. Она знала наперед события, иногда на несколько десятилетий вперед. Позвизд молчал, жена некоторое время также хранила молчание, потом посмотрела на него и снова спросила:
- Ты зачем вызвал Фула?
Ее зеленоватые глаза, широкие, немного миндалевидные, так что казалось, они подведены специально черной краской, смотрели на него требовательно, даже укоризненно. Но Позвизд не отвел своего взгляда, ему всегда нравилось смотреть в глаза Сибиле, он в них сладостно тонул и хотел этого.
- Он поможет мне с ундиной.
Совершенно равнодушно ответил он, Сибила снова продолжила смотреть на кладбище. Какое-то время молчали, наконец, она нарушила тишину между ними.
- А тебе не кажется, что в нашем небольшом городе слишком много кладбищ?
- Разве? – Искусственно удивился Позвизд.
- Да. Вот католическое, прямо у нашего дома, на севере старое кладбище, есть еще новое и еще одно в Лужках. Мы какой-то город-кладбище. Не находишь?
Позвизд снова проигнорировал вопрос, он щурился на солнце, лучи которого пробивались сквозь вишневую листву. Сибила не обиделась на него, она, видимо, мысль свою уже давно думала, приходила сюда одна, и долго смотрела на кладбище.
- Это удобно для синтагмы. Столько разложившейся органики, просто для нее счастье какое-то, а?
Покатов пожал плечами, он не знал, что на это ответить. Сибила пошла по дорожке домой, а он за ней. Большие окна дома пропускали много света, комнаты всегда были хорошо освящены, даже в самые пасмурные дни. Хотя со всех сторон дом и окружали вишневые деревья, создавая всегдашнюю тень со всех сторон дома.
Всего в жилище Позвизда и Сибилы имелось пять комнат. Одну из них занимал его кабинет. Когда Покатов, вслед за женой вошел в дом, то сразу же проследовал в кабинет, а Сибила пошла на кухню, что-нибудь приготовить на обед. Покатов осторожно прикрыл за собой дверь. В кабинете у окна стоял большой дубовый  стол, его поверхность была покрыта бархатным сукном. В абсолютно правильном порядке на столе располагались: чернильница, пресс-папье, стопка тетрадей в сафьяновых переплетах, коробка с перьями для письма. Тяжелый стул с резной спинкой был задвинут за стол. Позвизд аккуратно отодвинул его, так чтобы не греметь ножками об пол. Он сел за стол, нежно провел пальцами по латунным ручкам на выдвижных ящиках. Позвизд потрогал крышку стола с обратной стороны рукой. Нащупал маленький ключ и открыл замок одного из ящиков. В нем лежала небольшая шкатулка, открыв ее Покатов извлек темный стеклянный флакон с широким горлом закрытый пробкой. Он вынул пробку, извлек из флакона большой палец, принадлежащий по виду совсем молодому человеку. Палец был аккуратно отрезан прямо по фаланге. Покатов внимательно рассматривая его, так был увлечен, что не заметил, как вошла Сибила.
- Ожил? – Спросила она.
- Как видишь.
Сибила подошла ближе и так же, как и муж стала рассматривать палец. Она даже потрогала его в том месте, где был срез мокрый от свежей, но уже запекшейся крови.
- Нет в этом ничего хорошего. – Сделала она вывод.
Покатов хмуро посмотрел на нее, снова положил палец во флакон и одел его себе на шею – к горлышку была прикреплена крепкая нитка.
- Ты же понимаешь, что палец св. Пафнутия наполняется силой, только тогда, когда кто-то преодолел Проход?
Сибила требовательно смотрела на мужа, ждала его пояснений, но он не стал в кабинете ничего говорить, предложил пойти пообедать. Сегодня на обед в семье Покатовых подавались лососевые биточки. Супруги некоторое время ели молча, Сибила терпеливо ждала, когда муж расскажет ей о своем плане, хотя все уже знала наперед. Это ее особенность ясновидящей, которая видела все наперед, знала будущее до мельчайшей подробностей, деталей, резко выделяла Сабину среди таких же, как она ведьм. Она не могла назвать этот дар своим проклятьем, так как знание будущего давало большие возможности влиять на него из настоящего. Позвизд доел биточки, положил вилку с ножом на тарелку, сделал небольшой глоток из высокого стакана с соком. Он умилительно посмотрел на жену, наконец, сказал.
- Ты знаешь, что я хочу сделать.
- Я хочу услышать от тебя.
Позвизд откинулся на спинку стула, неторопливо, маленькими глотками пил сок, смотрел на жену. Он думал: «Всегда меня удивляла эта привычка моей Сибилы – она все знает, но будет делать вид, что так надо, я сам должен все рассказать. Хорошо хоть она мысли не читает». Вслух он сказал:
- Ты же знаешь мне надо нейтрализовать типулу. Сделать это можно с помощью ундины, ее может вызвать Фул. Но чтобы обезопасить себя в общении с типулой, когда я ее буду выманивать, мне нужен, - Покатов приподнял флакон, - палец св. Пафнутия.
- С чего ты взял, что она пойдет с тобой к водоему?
- Ну, она же типула, проще говоря – водяной комар. И думаю, палец мне в этом поможет.
Он еще раз повертел в руках флакон, палец как живой перекатывался там. В ковене деда считали, что всякие останки св. Пафнутия способны творить чудеса. Сибила ничего не ответила мужу, начала собирать со стола грязную посуду. Она обдумывала его план, просчитывала все варианты, пыталась увидеть в своих видениях синтагму, но у нее это не получалось, так как она не видела никакого будущего, связанного непосредственно с синтагмой, она сказала об этом мужу. Позвизд подошел к ней, обнял за талию, поцеловал ее в губы.
- Не переживай, Сибила, все хорошо будет.
Позвизд подумал о том, что прежде чем идти на дело надо собрать еще кое-какие вещи. Для этого он снова отправился к себе в кабинет. В книжном шкафу он открыл застекленную дверцу, достал со второй полки два толстых тома, за ними в стене был вмонтирован небольшой сейф, открыв его Покатов извлек небольшой тряпичный сверток он развернул его и у него на ладони блеснуло хорошо отточенное лезвие небольшого кинжала. Рукоятка его сделана в виде двух переплетающихся змей, таких же как на входной калитке. Позвизд сунул кинжал в ножны, расположенные у него под левой рукой рядом с пистолетом. Он вышел из дома через черный ход, расположенный на веранде. Отсюда через сад дорожка выводила прямо на улицу.
Сибила на кухне смотрела в окно, наблюдая за тем, как ее муж закрыл калитку, отделявшую сад от территории дома и скрылся среди садовых деревьев. Убедившись, что он ушел, она надела мантилью бордового цвета, взяла зонтик, так как знала, что через две минуты пойдет дождь. Она закрыла дверь дома на ключ, вышла за калитку, открыла зонт, и хлынул мелкий, противный дождь. Сибила обошла свой дом с западной стороны, когда оказалась на углу осторожно посмотрела на противоположную часть улицы, чтобы не столкнуться с мужем, хотя и знала, что он давно уже находится около пятиэтажки в которой, как он думал, жила Герта.
Путь Сибилы лежал на католическое кладбище. Здесь она миновала несколько старых могил с памятниками, на которых были выбиты латиницей странные шипящие фамилии, и направилась к останкам недостроенного костела. В этом году он еще сильнее, чем в прошлом оброс со всех сторон кустами американского клёна. Так что под своды его можно было проскользнуть почти незамеченной. Здесь, внутри, в темном пространстве контуров костела, было чисто и тихо. Пол выложен красивой плиткой на стенах рельеф с растительным орнаментом, а посредине небольшой глиняный столик с маленьким отверстием в центре. Сибилу в развалинах ждала Зоя Васильевна, она была взволнована, сразу спросила:
- Ну как?
Сибила ответила не сразу, обошла столик, смахнула пыль с него, дунула в дырочку посредине, чтобы и оттуда наверняка выдуть все пылинки.
- У Буривоя ничего не получилось, она опередила его, вокруг Могил изгоев земли теперь нет.
Все это Сибила сказала с оттенком мрачности в голосе, чтобы немного приструнить Зою Васильевну, которая всегда пыталась сама все решить и порой предпринимала неосторожные шаги. Ее решение послать сына на Могилы изгоев было неверным. Услышав эту новость, Зоя Васильевна всплеснула руками.
- Что же теперь делать?
- Попробуем синтагму вызвать и поговорить с ней.
Обеспокоенная Зоя Васильевна подошла вплотную к Сибиле, попыталась взять ее за руку.
- Зачем? Ты же все видишь вперед, и так все знаешь. Не надо ее вызывать.
Колдунья явно была напугана. Ее беспокойство было непонятно Сибиле. Ясновидящая могла видеть варианты будущего, из них те, которые осуществятся в данных условиях. Но она не могла видеть чувства, переживания, беспокойства и то, чем оно было вызвано.
- Успокойтесь, Зоя Васильевна, думаю, другого пути нет. Я же не обвиняю вас в том, что вы опять самостоятельные шаги предпринимаете. Зачем вы сына на Могилы послали?
Садомирова ничего не ответила, отошла к нише в стене, клубы темного дыма тотчас скрыли ее в полутьме. Сибила сосредоточила все свое внимание на отверстии столика, будто хотела его загипнотизировать. Она достала небольшой нож из дамской сумочки, что висела у нее на боку, сделал небольшой надрез на правой ладони, и направила тонкую струйку крови в отверстие. Потом зажала рану в кулак, отошла в сторону от столика, также встав в нишу рядом с Зоей Васильевной, облако темного дыма ее окутало в нише. Прошло немного времени, поднялся ветер, зашелестела листва, зашуршало по стенам, будто тысячи змей проползло и через вход недостроенный храм влезло существо весьма отдаленно похожее на дождевого червя с множеством острых зубьев в три ряда вдоль всего тела. Оно подняло голову с десятью круглыми глазами. Вдруг как-то сразу вся эта фигура осыпалась, превратилась в пыль. На месте чудовища стояла девушка, невысокого роста, в красивом красном платье с высоким, стоячим воротником и невероятно длинным шлейфом, волочащимся за ней по земле. Она подошла вплотную к столику и закрыла своей рукой, облаченной в красную перчатку, отверстие в столике. Кровь собралась на ладони, растворившись в ткани перчатки, впитавшись в нее как в кожу. Сибила близко увидела лицо синтагмы, резкие, но красивые черты его придавали облику девушки холодное превосходство и уверенность.
- Зачем ты меня позвала? – Низким, грудным голосом спросила она.
Сибила призналась сама себе в этот момент: а действительно, зачем она вызвала синтагму? Чего она от нее хочет? Не зная, как ясновидящая цели синтагмы, она могла прозревать ее сиюминутные мысли. И к удивлению ее мыслей у синтагмы не было или она их искусно скрывала. Синтагма мгновенно переместилась, обогнув столик с правой стороны, встав почти вплотную к Сибиле, лицом к лицу. Она вдруг будто сделалась больше, очертания расплылись, превратившись в серый туман. Еле уловимое дуновение ветра направил эту пыль на Сибилу, она проникла в нее и Сибила ясно увидела всю прежнюю жизнь синтагмы, ее борьбу, переход из мира мук. И ее жажду, неутолимую, вечную, которую утолить, как показалось Сибиле, невозможно. Это ощущение невозможности возникло у нее просто потому, что она не могла понять, в чем суть этой жажды.
Серый дым собрался над недостроенным храмом, под кронами деревьев, сгустился к самому полу и устремился ко входу снова став синтагмой в образе прекрасной девушки. В этот момент из ниши вышла Зоя Васильевна до того пребывающая все также в тени. Она выкрикнула какое-то заклятие и что-то бросила к ногам синтагмы, видимо хотела, с помощью какого-то ритуала остановить ее. Но на нее он не подействовал, она снова приняла образ огромного пещерного змея, который мгновенно устремился к матери Буривоя, обвился вокруг нее, скрыв почти с ног до головы. Сибила  смотрела на все происходящее как парализованная. Она не в силах была что-либо сделать. Одна только мысль терзала ее: Зоя Васильевна снова предприняла действия, которые совершенно не могут нейтрализовать синтагму, на нее магия не действовала. При этом ясно видела, что синтагма просто уйдет, она хочет напугать их, внушить мысль о том, чтобы они не сопротивлялись, и чтобы ковены не вмешивались в ее дела.
Змея отпустила ведьму, медленно, кольцо, за кольцом развернулась, затем стремительно достигла выхода и исчезла. Зоя Васильевна упала на пол, Сибила не пошевелилась, не спешила ей на помощь, она знала, что Зоя встанет через (она посмотрела на свои маленькие, изящные наручные часы) десять секунд. Стрелка медленно двигалась: два, три. Зоя Васильевна лежала, вытянувшись на полу, грудь ее еле заметно и равномерно подымалась, опускалась. Наконец она глубоко вздохнула, открыла глаза, приподняла голову, потом попыталась встать. Сибила не обращала на нее внимание. Она внимательно осмотрела столик, отверстие в нем, засунула даже палец внутрь – все было сухо.
- Все слизала.
Пробормотала Сибила и, наконец, обратила внимание на Зою Васильевну, помогла ей встать.
- Говорила я вам, Зоя Васильевна, не проявляйте инициативу без совета с ковеном. – Ворчала Сибила
- Чем вы в нее кинули?
- Пентаклем.
Сибила засмеялась.
- Нашли чем ее поразить. А вот кровь она всю взяла и через какое-то время я смогу знать о ней то, куда она перемещается.
Зоя Васильевна будто пропустила мимо ушей, сказанное Сибилой. Она уже совсем пришла в себя и была озабочена только судьбой своего сына, которому, как она чувствовала, грозила опасность. Ведьма вдруг спохватилась:
- Ну что? Может, ты Буревоя видишь уже?
Сибила с возмущением возразила:
- С чего вдруг? Я не для того кровь свою дала, чтобы за твоим Буревоем следить. В конце концов, он выпустил синтагму, сам пуская и расхлебывает заваренную им кашу.
Последнее было сказано с некоторым раздражением. Конечно, мефодьевская сивилла понимала, что Буривой не виноват в полном смысле этого слово в ситуации. Она прочувствовала, что синтагма так или иначе вырвалась бы, уж больно мятежен и неупокоен был дух той девушки, который в ней жил.
- Она что-нибудь про Буривоя тебе сказала? – Вновь вопросила Зоя Васильевна
Сибила не сразу ответила. Ее захватило прозрение, несомненно, связанное синтагмой. Она видела, что мужу грозит опасность, но мутные, хаотичные мысли синтагмы не давали ясной картины.
- Нет, не говорила. Зоя Васильевна, приберитесь здесь, мне надо срочно отойти. Позвизд в опасности.
Сибила стремительно покинула недостроенный храм, чтобы помочь Позвизду.

* * *

Дед Позвизда принадлежал к ведьмовскому ковену «Посох странника». Их тотемный знак: посох с навершием в виде двухголовой змеи. По обычаю ковенов брачные пары для потомков подбирались из тотемно родственных ковенов, таковым для «Посоха странника» и был ковен Сибилы. Так они еще в детстве благодаря ведьмовским связям и познакомились. Хотя, конечно, в таком маленьком городе ходили в одну школу (она и была в нем одна), даже сидели за одной партой, потом учились в одном местном колледже, а после службы в армии, когда Позвизд вернулся, они поженились к удовольствию обеих семей. Впрочем, все это Сибила знала с самого раннего возраста, знала также, кто будет ее жених и вполне всем этим была довольна. Сам Позвизд был совершенно равнодушен ко всякой магической науке, чем огорчал деда, хотя тот не терял надежду и все же знания свои ему потихоньку передал. Внук оказался способным, все усваивал легко, почти с лету: сложные формулы заклинаний, ритуалы, мистерии, алхимическую символику и прочее. Наследственность давала о себе знать. Колдовские ковены существовали в Мефодиево с древних времен, еще с языческих. А когда пришло на эти земли христианство, благодаря толерантному отношению ко всякому другому учению церкви модо, колдуны выжили и даже какое-то время процветали.
Когда Позвизд вышел из дома он пытался разобраться в собственных магических знаниях, а также вспомнить, как применить имеющиеся у него артефакты. Одновременно он пытался построить план своих дальнейших действий. Дом, где жила Герта находился в самом центре города, от него до озера, где обитала ундина, было примерно километров десять. Поэтому требовалось подумать о транспорте, и Позвизд сразу вспомнил о Ратмире Серегине, старом своем товарище, который работал в автомастерской на окраине города.
Позвизд вынужден был остановиться на полпути. Придется сначала посетить Ратмира, а потом уже Герту. Он нашел автобусную остановку и, дождавшись автобуса, поехал договариваться с Ратмиром. Покатов не обратил внимания в спешке на то, что за большим развесистым дубом, росшим рядом с остановкой, спряталась его жена, внимательно наблюдавшая за ним. Она проводила взглядом отъехавший автобус, затем не торопясь отправилась по адресу, которым следовал до этого ее муж. Где живет Герта, она узнала из той бумажки, которую выронил ее рассеянный муж в своем кабинете. Дар ясновидения у Сибилы сопровождался даром прозрения, т. е. выбора правильного алгоритма развития событий. Эти два дара всегда следовали параллельно, ибо каждый из них в отдельности бессмыслен и бесполезен. Она направила путь Позвизда, заставив его вспомнить о Сергееве, сделав так, чтобы мысль, вполне простая и логичная, о том, что нужен транспорт, пришла ему в голову. Это было несложно – всего лишь простое заклинание на память и Позвизд делает то, что нужно ей, думая, что этого его собственные решения.
Проводив автобус, который увез мужа, Сибила внимательно изучила бумажку, подобранную ей в кабинете Позвизда. Адрес, обозначенный в записке, ее немного смутил, получалось, что Герта жила в доме, расположенном напротив дома Буривоя. И как они ни разу не пересеклись? Но, к сожалению, она не могла прозревать прошлое. Она размышляла на ходу, одновременно пыталась сосредоточиться на всех вариантах будущего, но везде видела только свой успех. Пока размышляла, даже не заметила, как подошла к неприметному домику: с низкой двухскатной крышей, с тремя окнами на фасаде и глухим окном на чердаке. В палисаднике росли кусты сирени.
Невысокая калитка запиралась на горизонтальную щеколду, но достаточно было крутануть ручку, чтобы она поднялась вверх, калитка открылась, Сибила вошла во двор. Тропинка от дома вдоль дома вела вглубь двора – вход находился с другой стороны дома. Она вдруг остановилась, будто почувствовав что-то в себе. Ей всегда надо было прислушиваться к движениям своих мыслей и душевных переживаниях, чтобы правильно понять сигналы, идущие из будущего. Вроде все было спокойно, ясно, но что-то смущало. Она оглянулась на калитку, та  оставалась приоткрытой и Сибила закрыла ее на щеколду, которая невольно громко щелкнула о металл. Тотчас от входной двери послышался звонкий, нежный девичий голос:
- Кто там?
Из-за дома вышла сама Герта. Она одета была в синенькое домашнем платье. Волосы у нее забраны под беленькую косынку, концы которой завязаны на затылке. Герта вытирала руки полотенцем, видимо что-то готовила. Увидев Сибилу, она на мгновение напряглась, а потом ее лицо расплылось в улыбке, будто она узнала гостью. Сибила увидев девушку, сразу вспомнила, что уже где-то раньше встречала ее. Ничего в этом, конечно, удивительного не было – в таком маленьком города как Мефодиев, обязательно все пересекаются хотя бы один раз в год. Но Сибилу пронзило не эта мысль, а то, что она не видела будущего, связанного с типулой, а главное она не помнила, тех вариантов, которые видела в тот момент, как подходила к калитке дома Герты. Точнее сказать она четко видела, что сейчас они вместе зайдут в дом будут пить чай с пышками в светлой гостиной, мило беседовать. А потом полная тьма. Сибила понимала, что типула каким-то образом смогла направить будущее, так как нужно ей или, скорее всего, ее хозяйке синтагме.
- А я вас знаю, вы Сибила, местная ясновидящая. – Радостно сообщила Герта. Она пригласила ведьму в дом. Та пошла следом за ней, нисколько не сомневаясь в том, что именно так и надо делать.

* * * *
Ратмира Позвизд застал в яме под старым «жигуленком». Позвизд постучал костяшками пальцев по капоту, Ратмир выгляну из-под машины, недовольно спросил:
- Чего тебе, Позвизд?
- Дело есть, вылезай.
- Мне некогда.
Ратмир снова скрылся под машиной, продолжая заниматься своей работой.
- Мне машина нужна, Ратмир.
Ратмир, наконец, молча вылез из-под машины. Высокий, широкоплечий, в синем рабочим комбинезоне, она сразу навис над маленьким Позвиздом. Его чуть раскосые, темные глаза смотрели на Покатово недобро.
- Я уж тебе в прошлый раз давал машину, ничего из этого хорошего не вышло.
Он кивнул головой в сторону пикапа с разбитым капотом, Покатов действительно месяца два назад эту машину у Ратмира брал. Съездил за грибами, но неудачно, на обратном пути не вписался в поворот, хотя Сибила предупреждала его о такой развязки поездки.
- Поедем вместе. – Предложил Покатов
Ратмир продолжал молчать, с упреком смотреть на Позвизда, вытирая тряпочкой руки от машинного масла.
- Поехали. – Наконец решил он.
Серегин сам сел за руль уазика, который стоял во дворе, туда же забрался на сидение пассажира Позвизд. Серегин выбрал более короткий путь к дому Герты, через гаражи. Уазик подпрыгивал на ухабах, Позвизда мотало из стороны в сторону, он не мог никак сосредоточить внимание, но все же успел заметить свою жену, когда они проезжали по небольшому мостику через речушку Гаврюшку.
- Ты видел? – Взволнованно спросил Позвизд
От неожиданности Ратмир резко притормозил прямо у мостика. На том берегу речушки был небольшой  кленовый лес. Они оба вышли из машины.
- Пошли. – Решительно сказал Позвизд.
И не дожидаясь ответа, перешёл по мостику речку и устремился в лес. Ратмир за ним. Он уже видел платье жены Позвизда и крикнул:
- Сибила, подожди!
Женщина услышала и остановилась. Она обернулась, но эта была Герта. Они обознались. Оба друга также остановились, Покатов совершенно отрешенно, пустыми глазами смотрел на Герту.
- Ты ее искал? – Спросил Ратмир, указывая на девушку
Позвизд растерянно на него смотрел и нерешительно ответил:
- Нет, я не знаю эту девушку.
- А Сибила?
Лицо Покатова совсем выглядело потерянным, но услышав знакомое имя, оно просияло.
- Сибила дома, ждет меня.
Между тем жена Позвизда стояла чуть в стороне от Герты и покорно ожидала дальнейших событий, будто опоенная каким-то снадобьем. Под действием типулы Герты ни Ратмир, ни Позвизд не видели Сибилы.
- Ладно, пойдем к машине. – Решил Ратмир
Они повернули в противоположную сторону, а женщины пошли дальше, все удаляясь от них в глубины кленового леса. Через некоторое время молчаливой ходьбы Позвизд опомнился.
- Ратмир! Мы, почему идем в обратную сторону, а не за моей женой?
Он в отчаянии оглянулся.
- Ты сказал, что не знаешь эту девушку.
- Ну, правильно, типула действует на меня – я забыл зачем шел. И к ней в плен попала моя Сибила.
- Как же, - усмехнулся Сергеев – Она же все наперед знает.
- Типула смогла отбить ей память. Пленила ее. Боюсь, Герта смогла стереть ей память обо всех вариантах будущего относительно ее и теперь ведет к синтагме. Ой, что будет! Где мой кинжал?
Он стал охлопывать себя по карманам, наконец, извлек из ножен маленький кинжал, который прихватил из дома. Позвизд быстрым движением острием кинжала сделал себе на ладони небольшой порез, показались капельки крови, он тотчас приложил к порезу пробку, которой был закрыт флакончик с пальцем святого. Она мгновенно пропиталась кровью, капли ее упали на палец. Порезанную ладонь он сжал в кулак.
- Давай догонять их!
Сказал он, и не ожидая ответа, побежал по дорожке вдогонку за удалившейся парой. Ратмир Серегин бежал следом и лихорадочно соображал куда ведет эта тропа через кленовый лес от Гаврюшки, а она вела к крутому обрыву, на дне которого находились обломки камней, оставшиеся от доломитового карьера. Они догнали стремительно удалявшуюся от них пару, которая уже была близка к обрыву. Позвизд снимая с шеи флакон с пальцем в отчаянии крикнул, когда оставалось несколько метров:
- Герта!
И кинул в нее флакон. Герта инстинктивно словила его и мгновенно застыла на месте, опустив руки, в правой крепко держа флакон. Также остановилась и Сибила. Обе стояли как куклы, широко открыв глаза. Позвизд подошел к жене и прислонил к ее губам свою руку с порезом. Как только кровь из раны коснулась ее губ, она очнулась от онемения.
- Где мы? – Спросила она.
- Долго объяснять. Потом.
Обернувшись к Ратмиру, Покатов приказал ему:
- Хватай Герту и неси в фургон, мы за тобой.
Сергеев без споров выполнил его распоряжение, подхватив как мешок на плечо девушку, и все помчались к машине. Там уложил ее на заднее сидение.
- Смотри, чтобы у нее флакон из руки не выпал.
Предупредил Позвизд, но это было лишним, так как кулак у Герты будто окаменел. Ратмир сел за руль, Позвизд с Сибилой расположились на втором ряду сидений.
- Куда едем дальше? – Спросил Ратмир.
- К пруду.
Ратмир вырулил от моста, с набережной Гаврюшки и через центральную Рабоче-Крестьянскую улицу направился за город. Сибила как в рот воды набрала, но постепенно отоходила, взгляд ее стал осмысленным.
- Позвизд, я не помню будущего.
С ужасом сказала она, растерянно моргая глазами, Позвизд ее впервые видел такой неуверенной в себе. Он погладил жену по спине, приобнял:
- Не переживай, все вернется. А как ты хотела? Типула стерла тебе память о будущем, чтобы ты не могла знать о том, что они будут делать. А мы сейчас на пруд съездим, Фул вызовет ундину и мы эту помощницу синтагмы изолируем, так-то у нее силенок поменьше будет, может и поуспокоится чуток.
- А если это ее план?
- С чего? В чем его суть?
- Заманить нас на пруд.
Слова жены немного поколебали уверенность Позвизда, но другого пути он не видел. Очевидно, что типула помогает синтагме находить и заманивать молодых людей, из которых та делает кровососов. Они составляют ее свиту, доставляют ей пищу. Но каковы дальнейшие ее планы Покатов понять не мог.
- Слушай, Сибила, может ты все же чуть подальше видишь, может она тебе более отдаленные планы самой синтагмы не стерла.
- Я еще дома пыталась проникнуть в ее будущее, но его нет. – Покачала головой Сибила. – Ты же понимаешь, что у мертвого человека, которым была раньше она, не может быть будущего.
Они выехали за город. Дорога сначала шла рисовым полем, потом углубилась в пригородный парк. Здесь росли красивые, старые липы. Они образовывали ровные аллеи. Липы – это все, что осталось от былого барского парка. Аллеи вели к усадьбе, а за ней находился старый пруд. В стародавние времена в усадьбе жил помещик, пользовавшийся славой чернокнижника. Звали помещика Макс Нордов. Он жил в доме один, ни жены, ни детей, никаких близких родственников у него не было. Только прислуга. Известно, что в доме он проводил спиритические сеансы, на которые приглашал некоторых высших членов мефодиевского общества. Толковали, что во время одного такого сеанса Нордова забрали явившиеся по его зову духи.
Барский парк за столетие сильно зарос, липы выросли до огромных размеров, но выглядели все великолепно. В июне-июле жители города приходили сюда собирать липовый цвет.
Фургон Ратмира остановился у барского дома. Все вышли, далее нужно было идти пешком. Вокруг двухэтажного деревянного дома росли огромные голубые ели.
- Бессмертные ели! – Торжественно сказал Позвизд, с восторгом разглядывая эти деревья.
- Ты так думаешь? – Не понял его Ратмир.
- Да, есть предание, что под каждой из этих елей похоронена жертва Нордова.
- Не придумывай, Позвизд, не было у Макса Нордова никаких жертв, он был вполне обычным, мирным человеком, просто иногда любил вызывать духов. Пойдем к пруду, а то Герта скоро в себя придет. – Урезонила его Сибила и они отправились по тропинке, мимо усадьбы вглубь парка.
Нордов явно был чудаком: почему-то возвел свой дом полностью из дерева в готическом стиле: остроконечная крыша, прогнившая, проваленная венчала это старое сооружение, а с одного его края высилась полуразвалившаяся башня. С левой и правой стороны к дому примыкали два флигеля, стены которых были украшены затейливой резьбой по дереву. Флигели соединялись с главным корпусом крытыми, колонированными галереями.
Путники с любопытством рассматривали странноватые постройки, продвигаясь по заросшей бурьяном тропе. Наконец они вышли к пруду, темная вода которого в условиях полного штиля, а этому способствовала плотная древесная растительность, окружавшая водоем со всех сторон и совершенно не пропускавшая даже малейшего дуновения ветра, была темной. В водной глади отражались верхушки елей и пихт, а также лица и фигуры подошедших прямо к краю берега группы охотников на ундину. Тишина стояла смертельная, завораживающая, тростник по берегу ели колыхался, возбуждая в сердце загадочный трепет.
- Давай, вызывай! – Велела Сибила.
Позвизд достал короткий кинжал, все еще с засохшей кровью на нем. начертал на земле пентаграмму, прочел необходимые заклинание, тотчас в центре пентаграммы появился легкий дымок и явилась фигура Фула. Он взглянул на Позвизда и спросил:
- Ты уверен, господин? – Вислые усы его задвигались в такт губам, сказанная им фраза была необходимой формулой вхождения в этот мир для духа.
- Да, я уверен. Действуй.
Фул двинулся к воде, медленно погрузился в нее и исчез. Все ждали. Даже Герта, как будто проявила интерес – ее глаза оживились, заблестели.
- Кого вы здесь ищете? – Вдруг раздался нежный девичий голос позади них, все обернулись и увидели девушку дивной красоты с золотистыми волосами и в длинном серебристом платье. Она расчесывала золотым гребнем свои роскошные, пышные волосы. Позвизд схватил за руку Герту и выдвинул ее вперед:
- Вот, забери ее.
- Зачем она мне? Я за тобой пришла.
Она отстранила Герту в сторону и вплотную подошла к Позвизду, обвила его шею рукой и, приблизив губы к уху, что-то зашептала. Все остальные в это время стояли совершенно оцепеневшие. Ундина взяла руку Позвизда, собираясь вести его за собой почему-то вглубь леса, а не в пруд. Первой опомнилась Сибила, она выхватила из руки Герты футляр с пальцем святого, с быстротой молнии кинулась к ундине и пока та еще не успела что-либо сообразить надела ей гайтанчик с флаконом на шею. Это остановило ундину, она совершенно потеряла интерес к Покатову, взгляд ее устремился на Герту, которая постепенно начала приходить в себя, озиралась по сторонам и вот вот должна была снова применить свое оружие забвения. Но она не успела этого сделать, так как ундина крепко обхватила ее руками, потом они чуть приподнялись над землей, пролетев в воздухе расстояние до пруда, низверглись в него. Вода поглотила их.