Погреб

— Слушай, Назар, а правду говорят, что ты однажды кого-то от страха избавил? Ты же, вроде, колдовством и магией не промышляешь…

— Есть такое дело, — пробормотал Назар, неспешно помешивая чай, — только нет там никакой магии… Если только хитрости чуть-чуть…

В общем, был у нас тут один мальчонка. Озорной, да шаловливый. И вот как-то раз у соседской бабки из курятника все яйца потянул. А вместо них положил камней по цвету и форме на яйца похожих… Думал посмеяться, да только старуха та, хоть и подслеповата была, но сразу поняла подлог и чьих рук это дело.

А она, надо сказать, строгих нравов была и без всяких церемоний заперла мальца в погребе. Маленьком, тёмном, сыром. Как он потом рассказывал, света — ни зги. Только щелочка в двери.
И чудилось ему, что за каждой банкой с соленьями кто-то прячется и за ним наблюдает: каждый шорох — как монстр, каждый блик на банке — как глаз чудовища.

С тех пор — хоть и вырос парень, а в кладовку ни ногой.

— Принеси огурцов! — просят.
А он: — Потом... Забыл... Не хочу...

Дошло до того, что девки над ним посмеиваться начали, а ему то время уже невесту искать. Так какое там с таким страхом то!

Я через этих девах про его беду то и прознал. Жалко стало парня. Напросился к ним в гости. Да с родителями заранее договорился, как и что делать будем.

В общем, сидим, ужинаем, разговоры ведём. Тут мать то его, Матрёна, и говорит, сходи, дескать Ваня огурцов принеси. Тот замялся как обычно. Тогда я говорю: "Давайте я схожу, только пусть сын дорогу до погреба покажет".

На это он согласился. А дальше всё просто оказалось. Я то знал, где у них свет в погребе включается и незаметно кнопку нажал. А потом крышку погреба нараспашку!
А там красотища! (я ж Матрену заранее попросил банки да полки от пыли протереть да всё аккуратно расставить).   Словно витрина на ярмарке: красные помидоры, зелёный укроп, янтарный перчик, чеснок как жемчуг…
И всё — живое, доброе, вкусное…

Смотрю Иван тоже заулыбался и полез за огурцами. Сам… Даже просить не пришлось…

Так вот, Веня, — Назар отставил чашку и посмотрел в окно, — у многих внутри такая «кладовка» — старый страх, который не отпускает. А всего то надо порой пыль разогнать, да лампочку чутка ярче сделать... Чтоб вместо чудища красоту увидеть.