Чем занят стареющий ум?

Умер известный человек. И что? Да ничего. Ещё одна песчинка, пусть крупнее других, перешла в иное состояние энергии. Оставшиеся песчинки погорюют, повздыхают – им самим вскоре тем же путём отправляться. Хватает и повседневных хлопот, чтобы по кому бы то ни было долго печалиться.
Проводил жену в город. У неё на душе тревога. Сам воздух вокруг нас, кажется, переменился. Откупорил бутылку из дачного погреба. Посижу-покумекаю-посмотрю, что на свете делается. Может, и хорошее найдётся. Вырубили свет. Всё равно сижу перед потухшим телевизором, наслаждаясь терпким вином. А тут и экран засветился.
Произведения искусства, привлекающие внимание потрясениями, ужасной изнанкой жизни, по сути, только добавляют в неё потрясений и ужасов. Их творцы не могли молчать. Ну, не смолчали. И какой результат? Да никакого, в смысле воздействия на публику. Лучше бы подбодрили страдающего человека. Но на этом денег не заработаешь.
Без надёжных винтиков рассыпается всё – от космического корабля до табуретки.
И свинья может обидеться. Но свиньёй так и останется.
Гадкое слово, которое, сам не ожидая, бросил кому-то, начинает тебя же и есть. Ты сожалеешь, но поздно – слово не воробей.
Дошёл до стены, упёрся в неё лбом, мол, дальше некуда. Но через стену можно перелезть, её можно разрушить, не говоря уже о том, что её можно обойти. Даже если это Китайская стена.
Некоторые люди верят в таких богов, что хоть святых выноси.
Перечитал Вересаева о Гоголе. Жаль его. Болел и был несчастлив. Понимал многое, но далеко не всё – и гений не помог. Ему бы не уезжать из родных мест, есть вареники, петь украинские песни, общаться с земляками, чего-то там пописывать для местной интеллигенции – глядишь, и был бы счастлив. Хотя бы умер по-человечески. Не достиг бы славы? Так она ему оказалась не нужна. Ну, не было бы в русской литературе Гоголя, что с того? Мало ли кого в ней нет, а могло бы быть. России от этого ни холодно, ни жарко. Все революции и войны всё равно бы состоялись.
Что значит умереть раньше времени? Ты ещё хочешь радостей жизни, сознание ясное, творческий родник не пересох…
Страх смерти и равнодушие к ней в одном неделимом клубке.
Чем больше живёшь, тем больше сомневаешься.
Женитьба – дело случая. Судьба! Это как рождение в конкретной семье и стране. Уж как повезёт! Можно попробовать поменять и то, и другое, и третье. Но повезёт ли больше?
Бокал красного сухого вина, доброжелательность в общении и царь в голове – если эта тройка не поможет, то ничто уже не поможет.
Миром правят не разум и справедливость, а глупость и жадность. Так и должно быть у популяции, в которой ума нехватка, а  эгоизма с избытком.
Обычно боятся злых людей. А я боюсь людей глупых, наделённых властью.
Чтобы не вытворяла галопирующая инфляция с рублём, а копейку по-прежнему жаль.
Запретить то, запретить это. А почему бы не запретить сразу зло? И все проблемы решатся. Ведь останется одно добро. Слабо? Но ведь и маленькие запреты ничего не решают, если не развиваться, не совершенствоваться.
Зов крови – он тоже в голове, в которой и отключается.
Раб, довольный своим положением – жалчайшее существо, хотя ему на это и наплевать.
Урвал у кого-то выгоду, обхитрил – как кусок из чужого рта вырвал. Какое от этого удовольствие? Но многие радуются, рассказывают взахлёб, как им это удалось.
Бывает, нам кажется, что человек на нас обиделся. А на самом деле он просто потерял к нам интерес. Мы не оправдали его ожиданий.
Для нас домашние животные – это козы, свиньи, лошади, собаки, кошки. А мы для них кто? Не люди же. Некие существа – враги или друзья-кормильцы.
Каким животным я хотел бы быть? Пожалуй, лучше остаться человеком, уважающим животных.
«В белых перчатках…» У каждого своя степень их белизны.
Как ни крути, но огромное количество людей на Земле не нужно, даже вредно. В будущем, если человечество поумнеет, на планете будет жить совсем немного людей. Это будут штучные люди, а не кто попало, как сейчас.
Когда человек сознательно идёт на смерть, например, в бою с криком «За Родину!», то его считают героем, ему рукоплещут. Но если он хочет умереть, чтобы избавиться от невыносимых страданий, ему в этом отказывают.
Плевали мы на возраст! К сожалению, у него неизмеримо больше возможностей плевать на нас.
Это счастье, что мы не видим своих детей старыми и немощными.
Злопамятный – это не тот, кто помнит зло. Человеку с хорошей памятью от этого не уйти. А тот, кто постоянно напоминает о сотворённом в отношении него зле и старается отомстить.
Люди всё знающие, не сомневающиеся, навяливающие своё мнение и называющие не согласных с ними болванами, вызывают недоверие, поскольку всё несовершенно, не закончено и не вечно.
Герои Чехова призывают дать народу образование, без чего ему, забитому, счастья не видать. Но сами-то они образованные, да тоже несчастливые, всё ноют и ноют.
Распоряжался ли я собственной жизнью. Нет. И не распоряжаюсь. Не дано? Не смог? Упустил?
Набатный колокол взывал не к богу, а к соплеменникам. Он призывал к объединению перед лицом угрозы – пожара или врагов. Он был последней надеждой.
Укрыл виноград. Так что сад до следующей весны закрыт. Не в последний ли раз вижу его? Не в том смысле, что умру и больше не увижу. А в том, что, может быть, вскоре предстоит изменить жизнь, и мой сад уйдёт из неё.