Гамлет 2025

ГАМЛЕТ 2025
Драма

Действующие лица
Гамлет – принц Датский
Горацио – друг Гамлета, офицер
Марцел – начальник стражи, офицер
Офелия – фрейлина королевы
Гертруда – мать-королева
Клавдий – король Дании
Тень короля
Придворные

Акт первый
Сцена первая. Сомнение
В покоях Гамлета
        Гамлет. Что делать мне в отечестве родном? Каникулы. Приехал веселится. Меня заставили печалиться и молиться о душе отца, почившего на днях. Я не готов поминать отца, которого уж нет и никогда не будет больше. Я помню моего отца и короля живым. Как я могу принять отца умершим, не живым?
        Я знаю, мне следует, не потеряв лица, исполнить долг - оплакать смерть отца и отправиться обратно на учебу.
        Горацио. Зачем тебе еще учиться? Затем, чтоб быть ученым, советником царя иль царствовать самому, быть самодержцем? Ты вполне учен для того, чтобы принимать решение. Ты принц, будущий король. Теперь пришла пора быть тем, кем предназначено тебе судьбой, самим собой, быть принцем, принимать решение.
        Гамлет. О, да, мой друг. Ты мне советуешь учиться. Учиться быть тем, кем предназначено мне быть судьбой.
        Так, значит, мне предопределено судьбой быть избранным? И в чем мое избрание? Не в том ли, чтобы быть послушной куклой неба? Этому я должен научиться? Я должен научиться правильно сыграть, исполнить свою роль на сцене жизни? Быть принцем. Принц - это я или не я?
        Горацио. Не вижу ничего плохого в том, чтоб быть принцем, быть десницей неба на земле, вершить судьбу людей. Ты - герой. Ты принимаешь решения, не я, твой друг и добрый советчик. Что я? Не я вершу судьбу, двигаю фигуры на доске мира, поле жизни.
        Гамлет. Как мне прикажешь реагировать на то, что говоришь? Ты за меня уже все решил? Мне быть таким, каким меня другие видят? Пусть даже добрый друг и мудрый советник. Разве можешь ты пожелать мне худое? Конечно, нет. Но тебе ль не знать, что благими намерениями вымощен путь в ад? Конечно, хорошо намерение, идея.
        Но как осуществить его, как воплотить идею в жизнь? Вот что теперь меня волнует, не дает заснуть, наводит дум тяжелых зов. Его я слышу ныне, как пробудился ото сна, стал думать. И все благодаря учения в далекой Германии, в которой мне пришло на ум стать ученым принцем. Нет, просто ученым человеком, отдающем себе отчет в том, что с ним случилось.
        Что же случилось? Я стал могильщиком отца. Пора стать взрослым и похоронить отца, исполнить долг. Быть сыном отца или короля?
        Горацио. Быть тем и другим. Король умер. Да здравствует новый король! Исполни долг и устрани препятствие на своем пути к власти, к которой ты предназначен, как принц - наследник короля.
        Гамлет. Но как же мой дядя? Ты призываешь воспротивиться нашему, родному данам обычаю присягать старшему в роду? После моего отца, который ныне мертв, старший в роду - мой дядя. Его признали таковым мать моя и королевский двор с народом датским в придачу.
        Что ты советуешь? Воспротивиться порядку жизни, данному нам свыше? Изменить порядок? Стать самому порядком? Ввести новый закон жизни во власти? Ты это советуешь мне сделать? Поднять мятеж?
        Горацио. Что ты? Конечно, нет. Зачем менять порядок жизни, когда он работает на тебя, приближая час твоей победы.
        Гамлет. Победы над кем? Над Клавдием? Над дядей?
        Горацио. Нет, дважды, трижды нет. Не над королем, а над самим собой. Теперь пришла пора войти в сюжет тебе в роли героя, который вершит судьбу королевства. Как думаешь вершить?
        Гамлет. Не спорю. Пора. Но что пора сделать? Творить судьбу, а не быть ее послушным исполнителем. Было бы глупо отказаться от того, что мне на роду написано. Быть принцем. Это дано просто так, как дар, даром далеко не каждому. Или за него следует расплатиться ценой собственной жизни, самим собой? Я думаю, - теперь мне после пробуждения, именно это дано, - следует с умом распорядиться этим в своих интересах. Что мне интересно?
        Горацио. Смотреть, следить за Клавдием и ждать своего часа, когда он сделает ошибку.
        Гамлет. И в чем она заключается?
        Горацио. В том, чтобы довериться тебе, как твой отец доверился. И почему-то умер.  Интересно, ты не догадываешься, не знаешь, почему? Затем, чтобы сменить на престоле твоего отца. Стать им, взяв твою мать в жены. Ведь она королева и жива. Кто будет помогать ему править королевством, как не она, королева? Тебе же следует подражать новому королю, брать пример с него и ждать.
        Гамлет. Ждать чего? Той же смерти? Неужели ты думаешь, что мне не понятна роль отца, как обманутого мужа и короля, женой и братом. В моем случае быть обманутым матерью и дядей отца. Я не так глуп, как ты думаешь.  Знаешь ли, мой друг Горацио, немецкое обучение развивает ум, открывает в нем диалектику жизни в образе мысли. Сюжет известен. Но мне дороже быть самим собой, нежели, как ты хочешь, к чему меня ненавязчиво подбиваешь, - быть принцем. Твоя выгода состоит в чем, если мне быть будущим королем?
        Горацио. Я честен перед тобой. И все потому, что ты - мой друг. Одно дело: быть добрым другом и умелым советником принца. И совсем другое дело: быть надежным, верным другом и мудрым советником короля.
        Я льщу себя надеждой стать тебе опорой и помощником в деле очищения королевства от мусора, в котором все прогнило. Ты чувствуешь запах старья? Мы молоды и нам решать, как все старое сделать молодым, обновить программу работы королевства. Таков мой план. Думаю, он мало расходится с твоим.
        Кстати, ты слышал, что говорит здесь, на стене, королевская стража?
        Гамлет. Нет, но думаю, как всегда ерунду. Слухи разные.
        Горацио. Не могу согласиться. Советую тебе, как будущему правителю прислушиваться к тому, что говорит народ. О чем идет народная молва, хорошо знаю стражники, которые стоят на границе, для защиты власти от народа. Или, напротив, для народа, для его защиты от управления, от власти, слугами и проводниками которой являются стражи. Не все то, что говорит народ, знает правитель. Но знают советники.
       Гамлет. Ты намекаешь мне на то, чтоб я в тебе усомнился? Или ты проговорился? - заметил с усмешкой принц.
        Горацио. Я говорю тебе специально для того, чтобы ты не забыл того, кто из советников друг тебе, а кто враг. Само собой, я друг, заботящийся о твоем благе.
        Гамлет. И о своем. Я имею ввиду благо.
        Горацио. Естественно, в политике тот твой друг, кто друг себе.
        Гамлет. И все же у меня нет полной уверенности в том, что ты или я правильно оцениваем, толкуем знаки судьбы, веления свыше.
        Горацио. Это так. Во многих толкованиях скрыта суть власти. Это ее тайна.
       Гамлет. Раз так, то это дело мы пока оставим. Да, ты сказал, что толкует стража. О чем толкует, говорит? Ты подслушал?
        Горацио Так, что натер уши. Она ее многоречива и говорит тайком, чтобы не услышал тот, кто поразил ее.
        Гамлет. Чем поразил?
        Горацио. Своим лицом, всем видом.
        Гамлет. И кто это был?
        Горацио. Сказать боюсь.
        Гамлет. Не интригуй, прошу: скажи!
        Горацио. Ваш... отец.
        Гамлет. Как? Не может быть. Мой отец жив?
        Горацио. Увы, не он сам, но тень его. Я сам не видел, -  стража говорит.
        Гамлет. Зови ее сюда. Я сам хочу услышать это чудо от нее, из первоисточника, а не с чужих слов.

Сцена вторая. Вокруг
         Начальник стражи. Приветствую вас, принц.
         Гамлет. Ах, это ты, наш друг Марцел. Привет. Ты, как я посмотрю, стал бравым офицером. Мне, вот Горацио, не даст соврать. 
         Горацио. Не буду спорить.
        Гамлет. Зачем же спорить. Узнаю того, кто говорит, что видит, видел он немало на своем веку, как не короток он был. Ты такой же?
        Марцел. Я офицер.
        Гамлет. Тебе я верю. Такой не будет врать.
          Однако я позвал тебя за делом. Скажи: ты вправду видел, а не в падлу, моего отца?
        Марцел. Готов поклясться и не раз, когда король был жив.
        Гамлет. Ну, хорошо. А в этот раз?
        Марцел. Так вы о том случае. Нет, я не видел, но видел стражник по имени Бернард. Так он говорит.
        Гамлет. В чем же дело? Иди за ним и приведи сюда.
        Марцел. Прошу меня простить, но, ваше высочество, я не могу исполнить ваш приказ.
        Гамлет. Что так?
        Марцел. С утра, как только снялся с караула, он исчез.
        Гамлет. Без всякого следа?
        Марцел. Точно так, как вы сказали. Мы уже везде искали, но не нашли нигде.
        Гамлет. Буквально?
        Марцел. Нет, не на словах, реально. Пропал так, как если бы сквозь землю провалился.
        Гамлет. Очень странно.
        Горацио. И это странно, и то, что видел, и следом бесследно исчез. Исчезновение свидетеля, наверное, некоторым образом связано с явлением ему покойного короля. Это вызывает подозрение.
        Гамлет. Ты намекаешь, что они друг с другом связаны?
        Горацио. Видимо. Но связаны не солдат и покойный король, а два события: явления и исчезновения. Он неспроста исчез.
        Гамлет. Ты хочешь сказать, что само видение, то, что ему привиделось, послужило причиной его исчезновения? Да, на свете много есть того, чего не снилось моим немецким и здешним учителям.
        Горацио. Я вижу здесь другое объяснение.
        Гамлет. Так говори.
        Горацио. Скажу я после.
        Гамлет. После чего?
        Горацио. После того, как мы увидим или попытаемся увидеть то, о чем сказал солдат.
        Гамлет. Марцел, мой надежный стражник, веди туда, куда призвал Горацио подняться.
        Марцел. На стену, мой господин?
        Гамлет. Именно туда.

Сцена третья. Тень отца
На стене
        Гамлет. Уж близится полночь. Оставь нас, добрый друг Марцел. Не будем смущать возможное видение количеством свидетелей.
        Марцел. Слушаюсь, ваше высочество.

Начальник стражи уходит

        Гамлет. Я слушаю тебя, Горацио. Мне показалось, что ты хотел сказать мне нечто наедине.
        Горацио. Не показалось, вы точно догадались. Бернардо: слишком много знал.
        Гамлет. В прошедшем времени? Здесь никого, кроме нас, нет. Говори прямо: его убрали. У него был слишком длинный язык. Кто? Дядя
        Горацио. Возможно. Или его клеврет, Полоний.
        Гамлет. Зачем?
        Горацио. Кто знает. Может быть, предположу, затем, чтобы отвести ваши подозрения от себя.
        Гамлет. Хороший способ отвести подозрения от себя, заостряя наше внимание на свидетеле чуда.
         Горацио. Известный способ: концы в воду. Нет свидетеля, нет тела, нет и дела, нет суда, сняты все подозрения.

Появляется тень покойного короля

        Гамлет. О, боги! Небо, ты свидетель. Я вижу чудо! Ты кто такой? Горацио, ты видишь?
        Горацио. Я вижу. Но что я вижу, никак не разберу.
        Гамлет. По меньшей мере странно. Неужели один я вижу своего отца? Ты кто, спрошу опять?
        Тень короля. Кто я? Тот, кого ты видишь. Ты видишь того, кто увидел тебя.  Знаешь, ты совсем не изменился. Сколько времени прошло с тех пор, как мы встретились в последний раз? Неужели так, как было, никогда не будет.
        Гамлет. Отец, прошу никогда не говори "никогда", в последний раз. Еще не вечер.
        Тень короля. Уже полночь. Знаешь, сын... Тебя звали "Гамлет"?
        Гамлет. Зовут до сих пор.
        Тень короля. Серьезно? Удивительно, я стал забывать, как звать тебя. Ты знаешь, здесь так быстро летит время, что не помнишь, какой теперь час.
        Гамлет. Сейчас полночь. Именно в это время - время теней - тени людей посещают нас.
        Тень короля. Да, да. Мы в вашем мире, как тени, являемся сейчас. Но с какой целью? Зачем явился я? Забыл. Что за наказанье - казаться мертвым, когда я чувствую себя живым.
        Гамлет. Так ты не умер?
        Тень короля. Как видишь. И слышишь. Разве можно говорить с тем, кого уже нет?!
        Гамлет. Не знаю. До сей поры я не имел опыта общения с мертвым. Я видел твое мертвое тело, мой отец, вполдень вчера, как вот теперь, в полночь, тебя.
        Тень короля. Похож я на себя?
        Гамлет. Как два сапога пара. Только тот был левый, а ты правый.
        Тень короля. Вот видишь, я всегда прав.
        Гамлет. Но ныне у тебя меньше всех живых прав.
        Я помню, каким ты был человеком! Во всем человек.
        Тень короля. Ты пристрастно судишь. В тебе говорит сын своего отца. Теперь я тень в миру, я тень тебя.
        Гамлет. Что делать мне?
        Тень короля. Я не могу решать, но посоветовать могу. Тебе советую уйти из Эльсинора. Положено тебе стать нищим, но живым. В противном случае тебе не избежать того, что сделали со мной моя жена и брат, останься ты во дворце или по пути в Германию, где ты проходишь обучение. Тебе следует быть ученым, мудрецом, а не воином, королем. Но провидению угодно, чтобы ты был принцем и умер или нищим и жил.
        Гамлет. Но разве судьба нам предоставляет выбор?
        Тень короля. Вам смертным, но живым не ведомы пути судьбы. Поэтому вы вольны выбирать и решать наперед, что лучше, не ведая того заранее. Есть лишь догадка, которая превращается в уверенность в смерти, когда свидетельствует о том, что человек не а силах изменить.
        Но знай, если ты выберешь отмщенье за меня, оставшись во дворце, то ждет тебя верная погибель. Я не хочу того, твоей смерти и повторной смерти себе в тебе. Моего брата не изменишь. Он вошел во вкус власти и не остановится, пока не доведет дела до конца - не убьет тебя, моего наследника. Мне только жаль, что я был больше королем народу, которому все равно, кто король, чем отцом тебе. Но я надеюсь, что ты будешь ученым и человеком. Переживи дядю своего. Я все сказал.
Тень короля уходит со сцены

        Гамлет. Ты все услышал, мой друг Горацио?
        Горацио. Как так? Вы что-то говорили, принц? Но я ничего не слышал. Как только увидел приведение, так весь и обомлел. Меня вы вывели из затруднения своим вопросом.
        Гамлет. Так ты ничего не слышал. Странно! Впрочем, ладно. Так ты увидел привидение?
        Горацио. Как будто вы увидели другое.
        Гамлет. И на кого оно похоже было?
        Горацио. Как и сказал Бернардо перед своим исчезновением, на покойного короля, вашего отца.
        Гамлет.  На тень моего отца? Или, может быть, ты все это сам устроил?
        Горацио. Зачем и как? Договорился с тенью, с призраком? Где ваш пытливый ум?
        Гамлет. Горацио, не заговаривай мне зубы. Он всегда на месте головы. Есть подозренье у меня, что ты договорился не с призраком отца, а стражника Бернардо, который принял образ отца, напялив на свое лицо маску короля. Недаром сняли слепок с его лица.
        Горацио. Зачем мне, другу принца, вводить его в заблуждение?
        Гамлет. Убитый горем, увидев тень отца, воспылал бы местью к тому, кто стал королем вместо отца, и, в нем найдя своего соперника, расправился с изменником по заслугам. Кабы я стал королем, то кто бы правил королевством? Я царствовал, а ты - мой советник - управлял бы им, управившись со мной своим советом.
       Как тебе такой расклад?
       Горацио (откровенно ухмыльнулся). Вполне годится. Но он осуществится только в том случае, если вы - решительный человек и не остановитесь ни перед чем.
        Гамлет. Как же быть с тем, что лишь добро бывает справедливым?
        Горацио. Чему только вас учили учителя? Вы сами знаете, что так бывает только в сказке. Власть лишь в себе имеет оправдание. Она оправдывается ееюще большей властью.
        Гамлет. Но так оправдаться может и мой дядя, изменник и убийца.
        Горацио. Таков удел политика.
        Гамлет. Но я не политик, а ученый. Оставь меня. Мне надо подумать и решить, кем быть.
       

Акт второй
Сцена первая. Монолог
Покои Гамлета
        Гамлет. Наконец, я в шумном замке оставлен всеми наедине с самим собой. Какое счастье - быть. Но лучше быть собой. Хуже - не сбой, но принцем. Возможно, быть не Гамлетом, не принцем намного хуже. Выходит, мне повезло быть дважды: в одиночестве - собой, на людях - Гамлетом, принцем Датским.
        Но почему я счастлив только на словах, а в мыслях глубоко несчастлив? Не благодаря ли им я перенес несчастье? И что есть оно? Несчастье в том, что я могу не быть с другим, как быть с собой. Не потому ли я сознаю, что я другой, чем все другие? Я до сих пор так и не нашел другого, который был, как я собой.
        Хотя бы взять Горацио. Да, он друг. Но сознает ли он есть себе. Конечно, он умный человек в том смысле, что народ готов принять за ум. К сожалению, он офицер, а не ученый. Человек не знания, а действия. Он нужен мне для дела. Это дело веры. Мне следует довериться ему, чтобы иметь в виду себя со стороны. Он будет своего рода камертон, на котором я настроюсь на людей, чтобы не попасть впросак, не разоблачить себя.
        Если призрак отца, как мое второе Я, прав, то мне опасно быть везде, особенно в Эльсиноре, в качестве принца. В этом виде меня обычно узнают. Но если я приму вид другого, конечно, не себя и не принца, а, положим, человека, который от горя разлуки с отцом спятил, стал безобидным идиотом, сниму ли я с себя подозрения тирана, который страшится за себя?
        Вероятно, да. Но как уверить всех, включая короля и мать, что я сошел с ума? Так я смогу спустя какое-то время свыкнуться с мыслью потери публичного лица. Мое лицо - лицо принца - берегло меня всю жизнь. Но теперь оно опасно. Для безопасности мне выпала роль идиота, шута при дяди-короле. В последствии мне будет легче стать другим полностью для других и превратиться в незнакомца, в добровольного изгнанника. Таков теперь удел, моя планида.
        В противном случае, возьми я меч, от него же, от меча, погибну. Роль мстителя опасна тем, что зло, месть к нему же возвратится. Она, как эхо, зеркало имеет форму отражения. Кстати, ум устроен также. Как говорят мои учителя, немецкие ученые, ум есть своего рода устройство отражения.
         Интересно, от чего он отражается? От всего того, что есть. Для чего он отражается? Не для того ли, чтобы стать и быть собой в себе? Он усваивает и собирает в себе все, что есть. Но для кого и для чего? Попробуй догадайся. Для себя и для всего. Разум устанавливает и восстанавливает порядок мира во мне, в моем сознании, упорядочивает мои беспорядочные чувства, собирая их в кулак. Так он становится сосредоточием чувствительности, ее бесконечным концентратом.
        И вот его я должен потерять на виду у всех, прикрыв лицо принца маской шута. Теперь я стал актером, маской в жизни. Моя драма жизни должна сыграть роль комедии. Это развлечет публику, усыпит ее подозрение, отвлечет публичное внимание от меня.
        Конечно, мне будет трудно отказаться от маски принца, сорвать ее с кровоточащего лица. Что делать? Не быть же мне безликим? Придется напялить на себя маску идиота, кретина, шута, чтобы быть среди людей.
        Мне больше смерти страшно быть среди людей самим собой. Но почему? Потому что даже мать, отец и друг не знают меня в таком первозданном виде. Только он, мой бог, меня узнает, да я. Отца уж нет или он остался во мне, но не как я, а как другой во мне. Мать предана моему врагу. Друг, Горацио знает меня в качестве принца. Так вот с целью спасти принца, на которого у него есть большие надежды, я доверю ему свою тайну, нет, не себя, а мой замысел, идею сойти с ума.
        Однако я сойду понарошку с ума не для мести, а для ума, чтобы быть себе на уме и жить в мысли. В этом состоит мой план, подоплека бытия. Вопрос заключается в том, чтобы перестать казаться умным и выбрать путь бытия себе на уме. Только так я смогу быть в мире, играя уже роль идиота, шута, а не наследного принца. Нынешний король не во мне видит своего наследника, а в своем будущем сыне. Во мне же он видит образ покойного короля, которого он вместе с моей материю сжил со света. Я являюсь для него вечным укором, наглядным свидетельством ввиду моего подобия отцу, знаком его кровного преступления.
        Но если я унижусь сам, представившись шутом, то это польстит его самолюбию и усыпит подозрительность. Так он в очередной раз поглумиться над своим братом в моем лице, которому завидовал, а я останусь самим собой, положительно прекрасным человеком, похожим на самого себя, а не на злодея - дядю.
        Так быть или не быть? Бвть принцем иль шутом, кретином Датским? Пока ответ таков: быть. Но изменить свое положение с трагического на комическое. Обратное положение изменит ко мне отношение. Оно отложит на время необходимость решения моего убийства. Зачем тирану смерть шута? Он нужен не для горя, а для веселья.

Сцена вторая. Любовь идиота
Королевский сад с прудом
         Офелия. Мой принц, скажу вам прямо: я в печали. Мне трудно подобрать слова сочувствия. Но я готов разделить с вами ааше горе.
        Гамлет. О чем вы говорите? Чем опечалены, когда я радуюсь? Как сладко!
        Офелия (в недоумении). Чему вы радуетесь, мой принц? Смерти короля, вашего отца? В таком горьком случае всем не до сладости.
         Гамлет. Офелия, у вас дурной вкус. Я радуюсь тому, что мой отец в могиле. Он сделал то, что ему желали все и ждали с нетерпеньем: смерти.
        Офелия (как громом пораженная). И вы?
        Гамлет. Что я?
        Офелия. Ждали смерти короля?
        Гамлет. Естественно. Я радуюсь тому, что мой отец не сам убил себя. Его убили.
        Офелия. Да, всему виной гадкая змея. Она заползла ему в ухо и ужалила туда, влив в ухо каплю яда, когда он отдыхал на этом месте.
        Гамлет. Как славно умереть от яда, который каждый божий день льют в ухо, падкое до лести. Он умер от яда лести, которую вы расточали без всякой меры. Особенно в этом преуспели мои родные: мать и дядя. Они убили моего отца своими сладкими и липкими до дурноты речами. Вот он и отдал все концы судьбе, не в силах защитить себя от их... любви.
        Офелия (не сдержавшись). Что говорите вы? Какая гадость. Положительно (обращаясь к публике), сошел с ума. Я понимаю вас: быть королем - такое бремя, что не пожелаешь и врагу. Но ваша радость мне ни капли не понятна. Объяснитесь, принц.
        Гамлет. Как вы не поймете очевидного: того, что люди любят нас до смерти. Взять вас. Вы влюблены в меня и желаете любить меня до смерти. Ведь так? Представьте: люди - змеи, пиявки, черви. Они обнимаются, целуют до крови, взасос и жалят насмерть. Вы так готовитесь любить меня, как мои родные покойного короля? Любить до гробовой доски, до смерти?
        Офелия (в негодовании). Вы говорите, принц, дурные, страшные слова. Я страшно разочарована вами. Мне трудно вас простить. Конечно, понять вас можно: вы вне себя от горя. Но всему есть мера терпенья. Терпеть я больше не желаю ваших оскорблений. Как я могу любить взасос до самой смерти? Я что питон, гадюка мерзкая? Как вы могли подумать так? Дурак (убегает в слезах)!
        Гамлет. Да, дела. С непривычки быть дурнем, малость переборщил. Но почему не огорчился я? Неужели я не влюблен в Офелию? Хоть эта новость может развеселить меня. Как можно объяснить мое равнодушие иначе? Значит, любовь Офелии передалась мне, как сердечная зараза, тактильная инфекция. Вот чем я могу объяснить свое желание трогать Офелию. Быть тронутым припадком любовного недуга взбалмошной девицы, романтической дуры.
        Кстати, дурак и дура - два сапога - пара. Такая дура сдуру еще утопится в пруду от обиды, что ее разоблачили и подняли на смех. Быть осмеянной точно страшно и трудно переносить. Но так она уверит всех, что я сошел с ума. Зло порождает зло. Убийство выводит из себя и ранит всех вокруг.
      
Сцена третья. Общение с матерью
В покоях королевы
        Гертруда. Я слышала, мой сын, печальное известие. Не зря в народе говорят: "Пришла беда - открывай ворота". За отравлением отца последовало самоубийство моей фрейлины. Во дворце упорно ходят слухи, что ты причастен к ее гибели. Она наложила на себя руки из-за того, что ты надсмеялся над ее любовью к тебе. Не хорошо!
        Гамлет. В том же народе говорят: "Что не далеко падает яблоко от яблони".
        Гертруда. О чем ты говоришь? На что ты намекаешь?
        Гамлет. Я прямо говорю и спрашиваю тебя, кто виноват в гибели твоего мужа и моего отца?
        Гертруда. Ты груб и многого не понимаешь. Ты не готов понять меня. Я мать твоя и жена отца, твоего отца. Но еще я и королева.
        Гамлет. Не предала ли ты моего отца и своего мужа ради брата короля?
        Гертруда. Кто виноват в смерти короля? Не человек, змея. Я только следую традиции правления, по которой я королева, а король, старшой в королевском роде, - брат покойного короля и твой дядя. За это ты винишь меня? Иль у тебя есть доказательства моей измены? Ты сошел с ума от горя и винишь любого, кто попадется под твою горячую руку.
        Гамлет. Как быть мне искренним с тобой, когда сама раба условного ты положения? Есть от чего из страха перед неминуемым лишиться, если не жизни, то ума. 
        Ты мать моя, тебе признаюсь я в том, что мною овладела чужая сила. Зову ее идеей. Она есть замысел судьбы, мысль бога. В Германии учась, я познакомился с учением Платона. У того идея есть понятие, которое он строго отделяет от вещей и слов, противопоставляя им в качестве противоположности. Так он представляет то, что существует, находится или в мире идеальном, или в мире материальном. Последний является образом, копией, тенью первого. В материи мы существуем телом, которое именуем словом. Но в мысли мы есть в идее. В ней мы отвлекаемся от места и времени жизни. Но наше существование в ней является общим и абстрактным. В ней мы есть не сами по себе, но коллективным, собирательным образом.
        Я же представляю идею особенным, а не всеобщим образом, конкретно, а не абстракто в виде образа самого себя. Мой образ идеи есть семя, сперма, как у стоика, а не платоника. Попав в благоприятную почву, в такую душу, какой была идея у моего отца, она растет, взрослеет и становится реальным человеком, способным выражаться, раскрываться на словах.
        Так что понимать его следует понимать не однозначно, как смысл в термине ученого учения, но двусмысленно, в зависимости от характера лица. Один и тот же мотив в своем личном воплощении, в характере лица, может осознать, быть истолкован как добрый или дурной. Таким мотивом может послужить добро иль истина, али красота. В зависимости от того, кто толкует, выходит разное. Мой отец, как реальный человек, человек на деле, думал, имея в виду других, ты же моя мать и твой король думаете, имея в виду себя. Так вы понимаете то, что хорошо.
        Гертруда. Как я поняла, из твоего заумного выступления следует, что для меня благо то, что хорошо для меня. Но иак все живут. Поэтому они и живут.
        В противном случае, живя для других, ты теряешь свое место среди нас. Свидетельством тому является твой отец, которого нет с нами. Ищи его в ином мире, в том мире, с которым ты познакомился в Германии, в учении твоих учителей. Так поезжай туда, учись. Мой тебе совет.
        Гамлет. Хорошо, я воспользуюсь твоим советом. Но ты не поняла меня до самого конца.
        Гертруда. Кто тебя поймет. Не понимаю я, как я могла родить такого идеалиста. Среди таких людей, как я людей, которые знают, что хотят и это практически получают, ты выглядишь эдаким чудаком, короче, чудиком, идиотом, дураком. Тебе здесь, в Датском королевстве нет места. Для безопасности беги туда, где живут идеи.
        Гамлет. Но в Германии живут не идеи, а люди. И там мне места нет. Мне места нет, пока не пришло мое время, время для таких, как я.
        Гертруда. Если так, то оно никогда не придет. Таким, как ты, не место и не время на земле. Свидетельство тому - твой отец, его плачевная судьба. Жить хочешь - будь таким, как я или твой дядя.
        Гамлет. Но в таком случае мне суждено бороться с вами.
        Гертруда. Так борись. Подними мятеж. Свергни короля и спрячь в монастырь меня. Не можешь, уступи и ожидай плачевного конца. С тобой поступим, как с твоим отцом. Горе побежденному. Ни мне, ни королю твоему не пустить пыль в глаза. Мы начеку. Твоя идея, затея с сумасшествием напрасна. Тебе не усыпить меня. Одна надежда на изгнание. Но торопись. Тут же, до встречи с королем, беги. У тебя в запасе только час. После намеченной встречи с королем ты упустишь свой час - шанс на спасение. Уже заранее, до твоего приезда, все было предрешено.
        Гамлет. Пусть будет так.
        Гертруда. Пусть будет так. Я умываю руки.

Акт третий
Сцена первая. Разговор с королем
Парадная королевская зала, полная придворных
        Клавдий. Вот мой племянник. Наше горе отложило на время разговор. Но теперь, предав прах покойного короля, моего родного брата, земле, мы можем поговорить с его наследником. Гамлет, что ты решил? Остаться во дворце или продолжить свою учебу в соседнем королевстве.
        Гамлет. Пока храню траур по отцу, я подумаю, что выбрать мне.
        Клавдий. Подумай-подумай. Есть время. К тому же говорят, что до тебя, ученого, не сразу, без размышлений, ничего не доходит вовремя. Будь ближе к нам, тогда дойдет. Хочешь - мы подскажем. Не будь дураком. Будь, как все мы, я, мать твоя, опять же, мои придворные.
        Гамлет. Мне мой король советует быть при дворе. Придворным?
        Клавдий. Почему бы нет? Тебя никто не гонит. Это твой дом, твоя родина - мое королевство. Не хочешь быть при мне - езжай учиться. Ты свободен.
        Гамлет. Я свободен, как приговоренный к смерти.
        Клавдий. Что ты сказал?
        Гамлет. Что я сказал? Что слышал. Я не помню ни того, что говорил, ни того, что именно сказал. Забыл, хоть тресни. Провал. Для памяти, сознания он сродни тому, чем доя человека а теле является, как говорят мои ученые учителя, клинической, не полной смертью.
        Клавдий. Ты мне зубы не заговаривай. Я отлично слышал, что ты сравнил себя с приговоренным к смерти. Кто приговорил тебя? В Датском королевстве один я, король, могу приговорить. Ты обвиняешь меня в том, что в моем правлении человек свободен в той мере, в какой расплатой за нее станет жизнь.
        В уме ли ты? Я так спросил, что такие речи к лицу безумцу или шуту, но никак не принцу, по старшинству в роду наследнику престола короля. Что будет с нашим королевством, когда ты станешь королем? Оно в опасности. Я должен позаботится о том, что дано мне в управление, чтоб защитить его и в том числе тебя от самого тебя. Ты, как безумец, можешь причинить вред себе. Не зря ты говоришь о смерти. Теперь я не отпущу тебя.
         Друзья (обращаясь к своим придворным), для безопасности наследника престола следите, как и я, во все глаза за ним, чтоб он невольно не нанес себе увечья и, не дай бог, не покончил с самим собой, как это сделала несчастная Офелия, связавшись с ним. Теперь мы все твои учителя. Тебе не надо больше тратить попусту казну короны на учение за границей. Она пуста. Мы будем о тебе заботиться и учить тебя, как следует служить королевству и короне. Она на моей главе. Я главный твой учитель, несчастный принц. Вот шутовской колпак тебе.

Сцена вторая. Наедине с самим собой
Покои Гамлета
        Гамлет. И вот теперь я, наконец, добился своего. Я свободен предаваться горьким мыслям наедине. Кому охота общаться с дураком, коль он отказался от колпака шута и целый день сидит в своих покоях род домашним арестом или подпирает колонну на балу в парадной зале и смотрит свысока, скрестивши руки на груди, на танцующих придворных, сторонящихся от него в испуге от нелицеприятного отзыва о себе.
        Я этого хотел? Конечно, нет. Одна мне радость я еще живой. Нет, не нужна мне свобода в мире, ограниченном дворцом, где все только наблюдают во все глаза за мной, словно я диковинное животное.
        Не это ждет меня, но полная свобода, где нет уже людей.

Сцена третья. Выход
Ледяная пустыня
        Гамлет. Покинув Данию тайком, путем прорытым древним узником из замка на лесной простор, я, наконец, дошел до края земли.
        Но что я вижу тут, в этом царстве холода и льда? Ничего, кроме снега, в котором укроюсь бренным телом и духом вознесусь на небо, где ждет меня мир идей.

         Гамлет медленно опускается на снег и замирает. Снег заносит его с головой.
Занавес падает.
Конец