Братишки

     Жили-были дед да баба. Деда звали Константин Сергеевич Алексеев, а бабу Татьяна Васильевна Алексеева. Они были старые супруги.
     Хоть и дожили они до старости, но отнюдь не до пенсии. По новым законам деду требовалось прожить еще три года, а бабе – два. Как говорилось в советской армии: «А до дембеля как до полюса».
     А коммуналку платить надо, жрать надо, тоже и таблетки.
     Дед, несмотря на сердце, подрабатывал сторожем в «Житомирбудтрансе», а баба ходила смотреть чужое дитё, и за это получали "минималку" на двоих.
     Свои-то дети у них давно выросли и уехали. Сын Петя уехал с семьей в Финляндию, а дочь Зина в Израиль, выйдя за еврея.
     Вначале дети ещё звонили, а потом и звонить перестали. В отпуск же к старикам не приезжали лет семь.
     Ну, нечего поделать. Живут старик со старухой, телевизор смотрят.
     Вот как-то говорит дед бабе:
     - А что, старуха, не склепать ли нам новых детей, чтобы было не так скучно?
     - Ах, кобель бесстыжий! – говорит Татьяна Васильевна. – Эротоман!
     - Да не, - говорит дед, - я не об этом. Я об этом и не думал. А только давай, - говорит, - я выстругаю мальчика, а ты девочку из снега слепишь.
     - Какой снег? – говорит старуха. – Май на дворе! Допился!
     - Ну, тогда, - говорит дед, - испеки этого, как его, Колобка. Мука есть, яйца есть, дрожжи с прошлой закваски остались – действуй!
     - Ну разве что, - говорит старуха.
     Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Промучились они с этими детками до самого лета.
     У деда, Константина Сергеича, руки-то, как говорится, из задницы растут, он и смолоду-то гвоздя забить не мог, а тут такое дело. А бабушка Таня стольких Колобков выкинула, что кухня её временами напоминала абортарий.
     Но, как бы там ни было, тупое упорство человека всё победит. И вот деревянный, из чурбанчика, Буратино и Колобок, с сахарной глазурью в районе головы – стояли перед своими создателями, с недоверием и брезгливостью поглядывая друг на друга.
     Но потом спелись и подружились как братья. Они даже называли себя братишечками и были не разлей-вода, как Чук и Гек.
     Зажили они – отец Константин Сергеевич, мать, Татьяна Васильевна и сорванцы Буратино и Колобок – душа в душу, лучше сказать, припеваючи.
     Папа Костя сторожит сутки-трое, мамаша смотрит чужого щенка, а Колобок с Буратино на хозяйстве.
     Только смотрят братишечки, бедно, эх, бедно старики живут. Ни холодильника людского, ни плазмы, а из гаджетов один шестой айфон на четверых.
     Пошушукались они с вечера, а назавтра, дождавшись, когда старики разойдутся по работам, написали записку, ключ положили под коврик и, взявшись за руки, почесали в город.
     Дома-то Буратине с Колобком всё рисовалось просто – на рынке баулы таскать, или рекламки раздавать, в крайнем случае какой-нибудь люк сдать на металлолом. А оказалось всё не так просто.
     Старшие говорили, что в Житомире карантин, но Колобок с Буратино как-то это не учли.
     Пока добежали до Житнего рынка, два раза останавливала полиция. Но, увидев их, отпускала.
     Бежали, бежали, прибежали, а на воротах замок висит, покрытый не то ржавчиной, не то засохшей гречневой кашей, как писали Ильф и Петров.
     Что ты будешь делать? Колобок-то с Буратиной надеялись вернуться до обеда, купить что-нибудь, обрадовать старых, а тут хрен его знает.
     Пошли по переулку куда глаза глядят и вскоре уже были на Михайловской улице, пешеходной, с фонтаном.
     Стали братья под кукольным театром, где обычно показывают кукольные представления безработные артисты и где сидят художники со своими картинами – и запели. То есть пел Буратино, а Колобок плясал.
     Буратино пел приятным, ещё не устоявшимся, голосом:

                Тихо как в раю, звёзды над местечком
                высоки и ярки,
                Я себе пою, я себе крою… -

а Колобок танцевал что-то в стиле покойного Майкла Джексона.
     Мало-мало ходило по Михайловской людей, но всё же накидали маленьким артистам по гривне – по две. Только удивлялись, что такие малыши выступают без взрослого Карабаса-Барабаса.
     Окончили выступление Колобок и Буратино, подбили кассу: пятьдесят восемь гривен, и ещё какой-то гад кинул пять российских металлических рублей. Недурно для первой гастроли! И это, учтите, на неприкормленном месте, в разгар борьбы с коронавирусом!
     Взяли братишки чекушку Сергеичу, бабе купили ромовую бабу на оставшиеся и побежали домой.
     Тут и сказочке конец, а кто слушал, молодец.


         2020 г.