Мальчишка со старой фотографии

   Такси быстро достигло пункта назначения. Я расплатился и вышел из машины, оказавшись у ворот питерского Дацана. С боков ширился основательный забор из кирпича, оштукатуренный в охристо-жёлтый цвет, за которым росли высокие берёзы и тополя, из-за чего здание почти не было видно снаружи. На секунду мне захотелось свернуть и пройти мимо, будто бы мне не сюда, но я, разумеется, открыл калитку и зашёл во двор.
   Внутри царили тень и прохлада. Мощёную камнем площадь обрамляли барабаны с сутрами. Я поднялся по широким ступеням через колонны к трём огромным двустворчатым дверям. Все они были закрыты, кроме центральных. Через них я и попал внутрь храма.
   В дальней стене прямоугольного зала, напротив входа, размещалась ниша с позолоченным Буддой. По бокам тянулись колонны, образующие коридоры, каждый из которых заканчивался высокой деревянной дверью. Люди под статуей Будды готовились к медитации. Большинство уже сидело на своих подушках в полумраке. Это были в основном миряне в удобной и свободной одежде или кимоно. Лишь трое были облачены в буддийские рясы - кашая. Троица расположилась под статуей на  возвышающейся площадке.
   Я сунул купюру в коробку пожертвований, разулся на ковре, заставленном обувью прихожан, и направился к сидящим. Одна из фигур вдруг резко поднялась на ноги и направилась в мою сторону. Это оказалась молодая брюнетка в чёрном кимоно.
– Добрый день… – Пробурчал я, когда девушка пробегая мимо, кивнула головой в знак приветствия. Она закрыла дверь на железный засов. В воздухе остался цитрусовый шлейф духов с лёгкой примесью благовоний.
– Вас то мы и ждали. – Сказала девушка в чёрном кимоно, поглядывая на часы. Локон её волос при этом неслышно скользнул с плеча на грудь.
– Кого? – Спросил я и тут же почувствовал себя идиотом. Видимо, она имела ввиду «последнего участника ретрита».
– Пойдёмте, я вижу, что вы впервые, я подскажу.
   Она взяла меня за ручку, как маленького, и отвела к стопке подушек для медитации в коридоре.

– Подберите себе какую-нибудь из них. – Сказала она, а после, когда я схватил первую попавшуюся подушку, усадила меня на свободное место неподалёку от себя и вручила ещё маленькую подушечку под копчик. Помогла отрегулировать положение спины, рук, ног, головы и напоследок шепнула: «если коротко, то постарайтесь сначала спросить себя «Кто я?», а после остаться с этим «не знаю» в медитации».

– А подушечка вам точно не понадобится? – Поинтересовался я шёпотом.

– Нет, два часа я смогу и без неё. – прошептала девушка в кимоно.

«Два часа!» – Подумал я. – Вы уверены?

– Господи, просто заткнитесь… Медитируйте… – Хихикнула она. 


   В любом случае вариантов у меня было не много. Либо я делаю вид, либо медитирую, как все. Поэтому я закрыл глаза и попытался для начала расслабиться. В темноте постепенно замелькали образы из прошлого, от которых меня оторвал звон колокола. Три долгих не громких удара, обозначающих, судя по всему, начало двухчасовой медитации. Я выкинул воспоминания из головы и переключился на дыхание. Минут пять просто дышал. Только после этого удалось немного расслабиться. Не думать о том, чтобы почесать нос, встать и уйти... Принять ситуацию.
   Вскоре я почувствовал, что среди этих людей сила моей концентрации выше. Ну, или мне просто так казалось. Я словно питался частью общей энергии. Но была и «сила храма», сила места, предназначенного для медитаций. По крайней мере, ум этого не исключал. Потом я сделал, как велела девушка в кимоно и спросил себя «Кто я?». В итоге получился примерно такой внутренний диалог:

– Кто я?

– Я человек.

– Человек 7 миллиардов, а кто ты?

– Я мужчина.

– Половина из этих 7 миллиардов мужчины, а кто ты?

– Я муж и отец.

– Все мы кому-то брат или сват, но кто ты?

– Я это Я!

– Но кто этот «Я»?

– Я это моё тело и мозг.

– У всех тело и мозг, но кто ты?

– Я это сознание и ум.

– У всех сознание и ум, но кто ты?

– Я это душа!

– У всех душа, но кто ты?

– Я это мои воспоминания и опыт…
   
   Ну, и так далее... Пока не кончатся варианты и не последует честное «Я не знаю!» И так снова и снова, пока ум в конце концов не сдастся, признав бессмысленность самой попытки ответа, который всё равно не выразить словами. При этом пустое пространство между вопросом и ответом с каждым разом становилось чуть шире. И чем оно шире, тем черты мальчишки с фотографии отчётливее…
   Я держу это фото из старого альбома сейчас перед собой. Он стоит на асфальтированной дорожке в садике, на фоне кустов акации. Со скукой ждёт, когда из фотоаппарата вылетит птичка. Мечтательный ребёнок с грязными коленками, которого оторвали от игры. Стоптанные сандалии на ногах. Короткие шорты набекрень, нелепо подтянутые до пупа. Футболка с обезьянкой. Белая панама на голове, почти полностью засвеченная лучами солнца. 
   И, вот, этот ребёнок в какой-то момент поверил, что он стал кем-то другим. Повзрослел… Он решил, что в реальности нет ничего чудесного. Вселенная полностью детерминирована. Просто крутятся вечные шестерёнки, а настоящее – всего лишь расходный материал для достижения результатов, которые сделают его счастливым в будущем. Где-то там, в липких, несбыточных мечтах…
   Что со мною стало не так за эти годы? Откуда взялась вся эта грязь? Эта скверна? Где был этот ребёнок с фотографии всё это время? И кто я без него? Лишь функция… Хорошо отлаженный механизм автопилота.
   Казалось, мозг был просто вынужден пропустить вперёд того, о ком с безумной настойчивостью спрашивают целый час. Ум словно говорил «ну вот он ты! Угомонился?!»
   
   Локация вдруг предстала в несколько ином свете и контексте. Проступили детали, которые будто взывали «Смотри, какие мы! Ты нас не видел. Ты вообще ничего не видел!» Резные узоры на столбах, барельефы, странные панно на стенах, цветные витражи в потолке, два огромных гонга в коридоре… Девушка в кимоно сидела с полуприкрытыми глазами. Все сидят, насупились – медитируют… Было слышно, как полная женщина неподалёку слегка посапывает носом. Кажется, она спит.
   Я пытался медленно и бесшумно расправить отёкшие ноги, но в итоге просто свалился с подушки на пол прямо так в «полулотосе». Подушка валяется рядом, а сам смеюсь вместе с публикой в голос, включая мастера. Тот, схватившись за свою деревянную «дзен-палку», хохотал, как гром, едва ли не громче всех. Через какое-то время смех постепенно стих сам собой. Мастер, сидящий во главе собравшихся, изрёк: «Вы можете сидеть в любой удобной для вас позе. Если у вас есть вопросы, вы сможете задать их через час после окончания медитации.» «У меня только один вопрос, если позволите...» – Мне хотелось отшутиться. Он кивнул. – «Вы точно буддисты?»
   И снова хохот, который так же как в прошлый раз, постепенно стих сам собой. Люди принялись медитировать дальше. Какое-то время я сидел в прежней позе на полу, а потом просто улёгся головой на подушку. Лежу, изучаю узоры на потолке. Кровь приливает обратно к ногам. Когда потолок наскучил, и отёк ног более-менее прошёл, уселся по-турецки и снова спросил себя «кто я?»

– Я стены храма.

– Кто я?

– Я эти люди.

– Кто я?

– Я эта ситуация.

– Кто я?

– Я это мгновение.

– Кто я?...

****

     Окончание медитации обозначил не громкий одиночный удар в колокол. Многие с наслаждением расправили ноги и просто лежали на спине или боку, облокотившись на пол. Иные продолжали сидеть в полном или полу-лотосе. Святая троица во главе с мастером, да ещё, может, двое-трое человек. Наконец, мастер поднял свою дзен-палку, говоря этим жестом «Внимание!», и началась теоретическая часть...
   
    Не стану пересказывать все последовавшие далее вопросы и ответы, скажу лишь, что мастер и две эти женщины были весьма интересными и простыми в общении людьми, но если того требовало просветление, то мастер мог и палкой огреть. А в остальном очень приятные люди и,  не смотря на свои высокие саны, в их манере говорить и вести себя не было ни капли снисхождения или снобизма.
    Под конец я тоже набрался смелости, поднял руку и задал вопрос с галёрки: «Как навсегда удержать истинное я?» – Мне показалось, что вопрос прозвучал слегка громче, чем следовало. В стенах храма зазвенела долгая тишина. «Никогда его не удерживать» –  Наконец ответил мастер нарочито будничным тоном. Его зелёные блаженные глаза продолжали внимательно за мной следить, как бы спрашивая: «Вы поняли?»

– Да… Но… – Замялся я, сам ещё не зная, что «но».

– Но? – Спросил мастер, чуть вздёрнув свои смешные мохнатые брови.

– Но как не удерживать то… что так потерять боишься?! – Иногда от волнения я говорю, как магистр Йода.

– Вы знаете, что делать.  – Ответил мастер. – Просто продолжайте практику, и не ждите от неё ничего… особенно просветления.
 
    Когда ретрит закончился, многие остались на чай, а я решил немного пройтись. Над головой ни облачка. Лишь далеко на горизонте паслись стаи огромных туч и облаков. Долго шёл вдоль высокого забора, обитого стальными листами. С залива дул лёгкий бриз. По пути встретился прохожий. Долговязый мужчина с длинными до плеч волосами и бородой. Стрельнул у меня сигарету. Давно бросил, но, ей-богу, хотелось дать ему целую пачку.
    Забор вскоре кончился и слева открылся вид на зелёный сквер. Никого вокруг не было. Я свернул туда. Присел на газон, а потом и вовсе растянулся на траве. В густом воздухе плывёт аромат полевых цветов. Кузнечики стрекочут, как в последний раз. – Такой тёплый звук из детства. Закрываешь глаза и видишь алый свет сквозь веки, а когда открываешь, – голубое бескрайнее небо, на фоне которого свободно порхают бабочки.