Сруль даст хорошую цену!

Решение задачи трех тел. Продолжение

Прибыв на работу, Трофим полчаса выслушивал жалобы ночного сторожа. Тот уверял, что в складе по ночам происходит что-то странное.
Во-первых, там с ночи до утра горел свет.
Во-вторых, слышались пьяные женские голоса и играла гармонь.
В-третьих, приблизиться к складу для осмотра невозможно. Невидимый барьер отбрасывал сторожа на исходную позицию.
Ровно в семь часов утра все прекращалось. Сменщица Верочка смеялась над дедом. На складе все было тихо и чисто. Никаких следов ночных оргий и намеков на посторонних лиц не было. Сторож начал сомневаться в собственной адекватности и даже сходил к психиатру. Тот постучал его по коленкам, загнал в дальний угол кабинета, пошептал неразборчивые слова. Затем он посмотрел пациенту в глаза и заявил, что никаких отклонений, не считая последствий алкоголизма не обнаружено.
Выслушав охранника, Трофим дружески похлопал его по плечу. Он успокоил старика и заявил, что с ним такое тоже случается. Иногда кажется, что в холодильнике кто-то жрет продукты по ночам. Утром мираж рассеивается и аппарат встречает хозяина в нетронутом виде.
Целый день Трофим приводил в порядок дела, запущенные за время отсутствия. Перед самым окончанием работы он заглянул в бухгалтерию. Здесь обитала живая легенда конторы, старый как мир бухгалтер Рабинович. За долгие годы он привык к шуткам грузчиков, считавших своим долгом рассказать одесский анекдот с Рабиновичем в неприглядной роли. Как все бухгалтера мужеского пола, Рабинович был точен, скуп и ворчлив. К Трофиму он относился ровно и даже называл его по-дружески Фима, надеясь на наличие в родословной семитского корня. Сегодня интерес завсклада к бухгалтеру был сугубо практическим. Он хотел без шума и пыли узнать адрес скупщика золота и сбыть бабушкину находку. Для конспирации Трофим сказал, что дома без дела пылится золотой зубной мост, оставшийся от деда. При слове золото Рабинович ожил и заинтересованно посмотрел на визитера.
- Вы таки желаете расстаться с дедушкиной памятью? – без одобрения спросил он.
- Желаю, жалко, времена тяжелые, - ответил завсклад в свое оправдание и сделал грустное лицо.
- Ничего святого у молодёжи не осталось, - заметил бухгалтер и вздохнул, - исключительно из уважения к вам пишите адрес. Сруль Шмеерсон даст хорошую цену, честнейший человек!
Он изучающе посмотрел на завсклада, как бы желая убедиться, что у того нет сомнений в честности партнера.
Записав адрес, Трофим угостил Рабиновича пончиком и с облегчением покинул кабинет.
Без происшествий дожив до выходных, он явился по указанному адресу. Для пущей важности Трофим прихватил с собой бабушкин револьвер. Без всякой задней мысли. Он просто хотел узнать цену раритета.
Конторка Сруля располагалась в подсобке овощного магазина. Как честный скупщик, он работал в означенном заведении завхозом и попутно вел здесь свой маленький бизнес.
На дверях подсобки висела табличка с надписью «Сруль» и инициалами. Кто-то из грузчиков усовершенствовал текст. Он добавил слово ЗДЕСЬ, зачеркнул ЛЬ и дописал букву Т. Сруль каждый раз с ожесточением стирал буквы, но они каждый раз появлялись вновь. В конце концов завхоз смирился с судьбой и перестал обращать внимание на текст.
Трофим заглянул в подсобку и шепотом произнес, - я от Рабиновича!
Сруль снял очки, протер их портянкой и снова одел на нос.
- К вашим услугам, молодой человек. Что имеете сказать?
- Да вот, хочу золото на деньги поменять. Рабинович уверял, что вы даете хорошую цену.
- Рабинович таки не солгал, - кивнул Сруль и принял величественную позу, - показывайте ваше золото.
Завсклад достал из сумки золотую картошку, бережно завернутую в газету «Правда», и выложил ее на стол.
Тот развернул обертку и уставился на клад. Молчание длилось долго. У Трофима уже стали затекать ноги, когда Сруль наконец произнес, - много я видел самородков, но такой впервые!
Трофим обрадовался, надеясь на щедрую мзду.
Сруль почмокал губами, вздохнул, посмотрел в потолок и надел на нос очки, перевязанные синей изолентой. Полчаса с видом Ленина, изучающего труд Маркса, он рассматривал картошку. На лице скупщика восторг боролся с жадностью. Он что-то подсчитал в уме и назвал цену.
Она оказалась грабительской, ибо Трофим перед визитом изучил цены на золото. Он протянул руку к самородку, чтобы убраться восвояси. Сруль с несвойственной возрасту прытью, перехватил его руку и увеличил цену на 10%. Из разряда грабительской она перешла в категорию мошеннической. Тогда Трофим как бы невзначай достал из-за пояса наган и показал его скупщику.
Грозно сдвинув брови, он произнес, - а если я тебя, контра, шлёпну прямо тут, что ты скажешь?
В сознании перекупщика раздался голос предков, советовавший не шутить с оружием и он сделал обиженное лицо.
- Если вопрос стоит таким образом, молодой человек, то я в ущерб своему бизнесу повышаю цену еще на 10%.
Трофим понял, что теперь даже пуля не заставит торговца сделать еще один жест щедрости и согласился. Повертев наган на пальце, он с улыбкой произнес, - не зря говорил мне Рабинович, что вы цените хорошие шутки. Я просто хотел узнать, сколько можно выручить за револьвер. А вы что подумали?
- То же что и вы, - захихикал Сруль, пряча золото в сейф и закрывая его ключом на два оборота. С печальным лицом он отсчитал завскладу оговоренную сумму и заявил, что всегда страдал от своей доброты.
Когда Трофим ушел, Сруль набрал Рабиновича и попросил его не присылать больше таких клиентов. Закончив беседу, он подсчитал гешефт от продажи золота зубным техникам и удовлетворенно хмыкнул. Дома он позвонил своим контрагентам и договорился о встречах.  Прихватив аптечные весы, Шмеерсон примчался на работу, отпер сейф и замер, как пораженный молнией. На полке лежала обыкновенная картошка. Схватившись за сердце, Сруль упал на стул и потянулся за корвалолом. Такой жестокий удар судьба нанесла ему впервые.