Врата

Солнце уже касалось очищающегося леса, играя последними лучами на синей черепице восстановленной башни Кендиса. Замок казался вырезанным из цельного куска теневого гранита: так хорошо поработали над ним гномы и каменные тролли. Ни трещины, ни расколотой бойницы не осталось – всё исчезло, замок возвратился к своему изначальному виду. Но сейчас в нём почти никого не было.
Все, кто оставался в его пределах, стояли на Холме Сара, как его стали называть с лёгкой подачи Альфаета, или теснились вокруг.
Напротив входа в шатёр установили переносной костёр душ, а вокруг него стояли жрецы Ллианор, Ин’Анлеала и Эллайзии. Фиолетовая, изумрудая и чёрная мантии легонько качались на крыльях ветра.
Чуть дальше от них расположились Первый Король и его помощники. Левее от них – неполное Братство наших и Сабрина с тремя своими телохранителями. Ещё левее были Кондир и Малкольм, о чём-то шепчущиеся.
Когда солнце наполовину скрылось за горизонтом, Сар тихо сказал «Пора!».
– Ин’Анлеал, взываем к тебе! – торжественно сказал жрец в изумрудной мантии, обращаясь к северу.
– Эллайзия, яви нам свою силу! – мрачно и глухо сказал жрец в тёмных одеждах.
– Ллианор, направь к нам свои потоки! – жрец в фиолетовом тоже обратился к северу.
Долго ждать не пришлось.
Три огромных головы, в которых неизмеримое могущество сочеталось с прекрасными лицами, возникли над шатром. Потоки серебристых, наитемнейших и пламенно-фиолетовых волос не смешивались, а реяли друг около друга. Три пары глаз внимательно смотрели во все души, что собрались здесь.
– Так ты принял мой дар, - сказал Ин’Анлеал, довольно прищурившись.
– Продался Шаяне, а теперь ещё и право выбора получит, – фыркнула Эллайзия, закатывая глаза. Видно было, что она действительно развлекается, а не зла на Кондира.
– Он мог бы освободиться от её власти сотни лет назад. Не думаете же вы, что Анор смог изменить его решение за несколько часов? – Ллианор с некоторым сомнением посмотрела на брата и сестру.
– Дайриэля он освободил просто доверившись своей интуиции и паре туманных картинок. – Ин’Анлеал снова самодовольно улыбнулся. – Кондир, вставай в круг. Сейчас жрецы начнут тебя отжаривать.
Приглушённые смешки среди всех рэев.
Недовольное бурчание дрими’нокая, быстро шагающего к столбам из кераля и кругам, золотистой дымкой мерцающих в воздухе.
– Ты решил избрать смерть или пробудить древнюю силу, что спит в твоей крови до сих пор? – грозно, даже пару каменных троллей и чёрного орка, старающегося не заржать, пробрало.
– Я выбираю жизнь, – тихо сказал Кондир. Но Владыкам не нужны были слова.
Белая вспышка. Ещё одна. Красное облако. Чёрная спираль, пронизывающая его со всех сторон, разрывающая на куски, заставляющая открыть, отдать шар из сияющей серебром силы. Голубые молнии – из земли в небеса.
Шар опускается в руки Кондира. Лорд Кейоль не ждал подобного? Ведь столько силы, столько первозданной мощи… Он и половины за всю свою жизнь не потратил. И это всё – ему?
Его руки самостоятельно прижимают шар к груди. Там Слово Владык встречается с Даром Ин’Анлеала. Кондир Кейоль вспыхивает в центре костра душ.
Что он сейчас ощущает? Блаженство от соприкосновения с высшей Силой? Радость избавления от веков скуки? Жажду нового, что он так давно хотел утолить? Или – бесконечную боль, страхи, грызущие душу, огонь, опаляющий тело до костей?
Дрими’нокая окутывают белые потоки энергии, обхватывающие его тело, проникающие сквозь кожу, изменяющие кожу и меняющие грани Звезды.
Ему не было больно. Почти. Единственное, от чего его душа разрывалась – то, что он потерял три века своей жизни в служении Силе, чуждой этому очаровательному миру. То, что он выпускал пару-тройку пленников из десятка за определённые материальные услуги, не имело никакого значения. По крайней мере, так он думал. Та боль, что испытывали пленники его замка не шла ни в какое сравнение с поступками, которые можно было назвать «условно добрыми».
Кондир испытывал неподдельную ненависть к себе, он хотел оторвать эти уродливые уши, с которыми прожил столь долго и навсегда опуститься в озёра Кровяных пустошей, чтобы никто больше не страдал из-за его глупости.
Последний лорд Кейоль старался сделать так, чтобы редкие слёзы, текущие по его худым щекам, никто не заметил. Он хотел заорать от ненависти к себе и того ужаса, что он натворил, согласившись на сделку с Шаяной.
Хотел, но не стал. Никто не должен видеть его слабость. Никто.
Он хотел посмотреть на Владык, но не смог. Глаза застилал белый туман.
Ему казалось, что он висит здесь часы, если не десятки, медленно и отчётливо переживая каждое событие своей жизни.
– Кто хочет поделиться с ним своей кровью? – спросил Ин’Анлеал.
– Я. – Алерсион вышел вперёд. Жрец в изумрудном уколол его в ладонь звёздномерцающим кинжалом.
Светлый чуть согнул пальцы.
Когда кровь почти капала через края, Ал подкинул её к Кондиру, висящему уже в двух метрах над центральным кругом.
Рубиновые капли полетели к лорду Кейолю, разгоняясь и становясь лучами кровавого света.
Они ударили в сплетение белых потоков, разрубая их, разрывая плоть Кондира десятками копий, исчезая в сумрачных небесах.
Дрими’нокай слабо застонал. Он умирает? Но почему так хорошо на душе? Впервые за восемьдесят лет? Его губы сложились в счастливую улыбку, а из груди вырвался шар истинной Тьмы, окутывая его спокойным покровом беззвёздной ночи.
Он не существовал. Только отзвуки воспоминаний мелькали в его памяти.
А потом, через тысячелетия или миллиардную долю мгновения, он стал другим.
Тёмный эльф, высокий и статный эл’арреакси, тряхнул гривой чёрных волос и с радостным удивлением посмотрел на свои руки. Цвета койнорского мрамора, длинные пальцы и чуть узкие ладони. А на среднем правой руки – перстень, которого раньше не было. Скаррок из серебра, а спина – из водяного телезия, обвивал его палец. Крылья темного ящера облегали всю первую фалангу, а голову он пристроил уже на костяшке. Хвост свернут в кольцо, кончик торчит вверх и немного подрагивает. В глубинах телезия можно увидеть несколько тёмных искр, медленно перемещающихся в полупрозрачном камне.
– Доволен ли ты своим даром? – Ин’Анлеал завис почти над ним. Кондир задрожал бы от потоков силы, волнами расходящихся вокруг Владыки Жизни, если бы продолжал бояться Сил, что подарили ему новую жизнь.
– Да. – Громко. Уверенно. Гордо.
– Смотри не подведи нас во второй раз. Иначе я отдам тебя Лламоззу. – Владыка Жизни весело улыбнулся и подмигнул новому Тёмному эльфу.
– Я не подведу тебя, Ин’Анлеал. – Торжественный поклон.
Ураган аплодисментов. Радостные выкрики. Недовольных нет.
Когда Кондир поднял глаза, Владыки уже исчезли. Но с ним осталась их сила – не дарованная, но пробуждённая, та, что была запечатана Шаяной во избежание проблем с новой марионеткой. Теперь Кондир мог стать… да кем захочет! Его жизнь – только его.
А теперь ко всему он ещё и бессмертен, как и все эльфы, как и большинство древних.
К нему осторожно подошёл Малкольм. Аккуратно положил руку на плечо.
– Всё тот же. Но уже совсем другой. – Его усы разъехались, обнажив стальные губы.
Но Кондир словно не заметил этого проявления заботы. Он бросился к Миклеанору и заключил его в такие объятия, какие и Алерсиону не снились.
Тёмный эльф изумлённо посмотрел на собрата, когда тот его всё-таки выпустил. Странно, но все кости целы, ничто не болит.
– Спасибо. Ты не представляешь, что сделал для меня. – Тихо, даже Микли с трудом расслышал. – Я обещаю отплатить тебе за то, что ты раскрыл мне глаза. Обещаю.
И Кондир взял лицо Анора в чуть прохладные ладони. Опустил голову. Прикосновение лбами – разряд электричества. Тёплый, и оставшийся там, в глубине.
– Я не открывал твоих глаз. Ты и сам всё видел. Надо было только заставить тебя поверить в то, что ты видишь. – Робкая улыбка.
– Я всё равно бесконечно благодарен тебе. Теперь я смогу… Теперь…
– Да, сможешь. Но не забудь: Хозяйка страшна во гневе. На предавших – особенно.
Во взгляде Кондира можно было прочесть, что теперь ему плевать.
Во взгляде Микли читался ответ: он всецело одобряет это мнение собрата и поможет ему в нелёгком деле.
К ним фиолетовой тенью подошёл Сар. Посмотрел на Кондира. Осмотрел Микли. Рывком Мер’Круита притянул Кондира к себе. Шепнул что-то.
– Что?.. – растерянный, восторженный полувсхрип-полустон Темного эльфа вырвался и улетел в ночное небо, на котором стали возникать таинственно мерцающие звёзды.
– Ты не ослышался. Можешь отправиться в Срединоград хоть сейчас. Я иду завтра.
– Я пойду с тобой, мой Король. – Торжественно, глухо. Чуть тише, печальнее: – Если ты разрешишь мне.
– Об этом не может быть и речи. Две недели пешего хода – не то удовольствие, которое я стал бы запрещать. – Первый Король загадочно улыбнулся. В его глазах отразилась падающая звезда, но на небе её не было.
Кондир блеснул зубами, понимая, к чему клонит его Король.
Микли… Миклеанор пришёл в некоторую растерянность. Как ему поступить?
Идти две с лишним недели с Саром и теми, кто пойдёт с ним или сразу оказаться в Срединограде, воспользовавшись щедрыми на маджегу эксапорталлистами?
Нелёгкое решение. Но как ему быть?
Тёмному эльфу и в голову не пришло посоветоваться с Грёвом или узнать мнение Лиолена. Он просто не думал сейчас ни о чём, кроме звёзд и тайн, что они скрывают в себе.
Наконец, он решился, хоть и было трудно верно ответить на столь непростой вопрос.
– Сар, я иду с тобой.
– А как же Лиолен? Сабрина? Что скажет Грёв? – Сар улыбался бы, если бы не его серьёзные глаза, наполняющиеся Мраком.
– Мне всё равно. Я устал подчиняться кому бы то ни было. И я добровольно иду с тобой и теми, кто пойдёт за тобой.
– Хорошо. – Замолчал. В его взгляде, лице и фигуре, чувствовалось непередаваемое удовольствие и торжество одержанной победы. Но над кем?
– Микли? Это ты? – Встревоженно спросил Лиолен, тихо подошедший к ним.
– А кто ещё это может быть? – Микли ободряюще улыбнулся другу, в котором читались испуг и любопытство. А ещё – неприкрытая тревога.
– Тебя так долго не было… Сабрина рвёт и мечет. – Лиолен довольно ухмыльнулся.
– Она частенько так делает. – Сар качнул волосами. Сложил руки на груди.
– Наши переживают: Кузьмича до сих пор нет. Ты его не видел?
Что ему сказать? Что Седобородый теперь… теперь не с ними? Или придумать красивую историю в стиле Гар Гаверсиана? Нет. И снова – нет.
– Нет. – И не ложь, но и не правда. Та правда, что он хотел бы сказать.
Лиолен печально опустил плечи. Словно в первый раз увидел Кондира и Сара, на голову превосходящих Микли. Будто очнулся от сладкого сна. Посмотрел на друга.
– Лиолен, ты пойдёшь… – Анор не закончил фразу. Он и так знал ответ.
Лиолен шагнул назад с печалью в глазах. Развернулся, пошёл прочь.
Микли опустил голову. Как хорошо, что его глаз никто не видит.
– Анор, я не думаю, что твой друг… – Через две минуты. Так рано. Так поздно.
– Ничего, Сар. В Срединограде все недомолвки между нами исчезнут.
«Ты не понимаешь пока, насколько ты прав» – успокаивающий, знакомый шёпот на границе сознания. Шелест страниц. Вспышки огня. Звёзды и Тьма в них.
Они молчали. А звёзды тихо мерцали над ними, медленно вращаясь на своих кольцах.

***

Пир стал для Микли не праздником, а мукой: Лиолен его избегал, Грёв не подходил, неодобрительно хмурясь, когда их взгляды встречались, а Сабрина, пытающаяся обратить на себя его внимание, начинала раздражать. Только Трест в середине празднества подошёл и легонько (как он считал) ткнул его кулаком в левый бок, одобрительно ухмыльнувшись и заговорщицки подмигнув.
Драконы летали тут и там, красуясь перед восхищёнными рэями, не видевшими истинных Драконов с рождения или три тысячи лет. Шпик обращал внимание на себя так успешно, что пару раз заслужил неодобрительно-громкий мысль-сигнал Грёва. Тоби, напротив, болтал напропалую, обретя с десяток приятелей за неполный час. Оба Дракона являли собой маленькие копии самомнения и бахвальства, от которых приходили в восторг сами и приводили всех остальных.
Трест шатался от стола к столу, выглядывая то, что ещё не успел попробовать, а потом тщательно запоминая названия того, что не станет есть никогда. Его лицо озаряла улыбка хищника, жертва которого дрожит на столе от ужаса. А он, обнажив свою вилку и приготовив ложки к бою, идёт за победой. Микли заметил, что хотя хиллен ест очень много, его ремень всё так же туг. Магия? С него станется. Тем более, что столько новых блюд… Все и до середины ночи не перепробуешь.
Сам Микли сидел по левую руку от Сара, не принимая участия в беседе о новых сплавах на основе аркония. Вяло ковыряя вилкой сине-фиолетовый салат из неизвестных ему растений, он изредка отправлял вилку-другую в рот. Кисловато-сладкий вкус был ему безразличен. Пару раз он успел перехватить взгляд Лиолена, но лучший друг тут же отводил глаза. А во второй раз ещё и скрылся среди рэев, пировавших под звёздами.
Анор ждал, когда всё это кончится, когда он, наконец, сможет уйти с пира, не вызвав неудовольствия Сара и остальных. Впрочем, он не думал, что Сар, древний и мудрый, станет его корить из-за нахлынувших переживаний.
В два часа ночи рэи стали расходиться.
Анор печально взглянул на Сара. Тёмный кивнул и повёл рукой, желая показать собрату что-то за его спиной.
Крохотная палатка, чёрная, как глубинные озёра, освещённая только двумя фонариками на углах входа. Одноместная и тихая, как… Микли отбросил подходящее, но неуместное сравнение. Кивнул, желая ночи. Вошёл.
В ней стояла широкая кровать, столик и ажурное кресло в стиле Зелёных орков. У изголовья изгибала блестящие конечности невысокая вешалка. Магия. Снаружи палатка не вместила бы и спальный мешок на чёрного орка, а внутри даже зеркало есть. Что с того, что оно – часть столика? Ха, и расчёски. Наверняка, в нижнем ящике и что-то съестное найдётся. Как он и думал. «Хрусточки в лазурном шоколаде». Микли всё больше и больше уверялся в том, что эльфы гораздо более продвинуты в делах комфорта, чем тираннозавры. И чувств. Как и прочего.
Миклеанор лукаво улыбнулся, расстёгивая куртку.
Утром мысли быстрее бегут.
Он разделся и лёг в удивительно мягкую кровать. Укрылся тёплым, но тонким одеялом из саральтского хлопка. И заснул, не думая ни о чём, кроме пути в Срединоград.

***

Пробуждение показалось ему столь скорым, будто он спал не шесть часов, а всего два. Микли заморгал, привыкая к солнечному свету, проникающему сквозь неплотно прикрытый вход. Кто-то посетил его.
Повернувшись направо, в поисках оставленной вчера одежды, он обнаружил, что старая курточка и не менее старые штаны, как и рубашка, исчезли. Вместо них висел неброский костюм из чёрной кожи с серебром. Штаны, куртка, рубашка цвета крови, плывущей по реке, и тонкие чёрные носки взамен унесённых серых. Сапоги из кого-то чешуйчатого стояли там, где Микли оставил старые. Правый точно так же склонился к левому.
Микли довольно улыбнулся и быстро оделся, справившись с четырьмя завязками куртки в разы быстрее, чем раньше.
Сапоги, как и всё остальное, сидели не просто в пору, а словно стали его второй кожей. Натягивая их, Микли поразился работе неизвестного мастера: голени украшали завитки из неизвестного ему металла – то ли сигилита, то ли тектония – а подошва была столь искусно обрамлена шипами и полосами металла, что Микли подумал о том, как здорово будет в них сражаться.
К штанам полагался пояс шириной чуть меньше его ладони. Справа на нём висела небольшая коробочка и глухо звякнувший кошелёк. Слева – обод для меча на пяти цепочках. Тёмный эльф ощутил, что Готмур так и просится на бок к своему Хозяину. Он не стал препятствовать мечу.
Микли обернулся, чтобы встать и выйти. Он только сейчас заметил, что на столике с зеркалом появился кувшин странной формы. Похоже, что он жил своей жизнью, перетекая из круглого жбанчика в нечто, похожее на бокал, и меняясь быстро, но не молниеносно. Тёмный вспомнил, что Мирморн как-то говорил о мойниках эльфов. И даже показывал один, старый подарок от одного знакомого.
Анор направил на кувшин желание. Тот сразу вытянулся, что-то негромко зажурчало и из горлышка, поднявшегося на уровень груди Тёмного, потекла тонкая струйка воды. Падала она в проём на кувшине, затянутый мерцающей плёнкой розоватого цвета. Эльф усилил напор и отлично умылся ледяной водой.
Посвежевший и отдохнувший, он снова посмотрел на вешалку. Там возник малый плащ в цвет костюма. Анор ещё при рассматривании куртки заметил, что на плотных плечах есть непонятные устройства для крепления. Теперь стало понятно, для чего они.
Тёмный справился за пару минут. Малый плащ доходил до бёдер, клином спускаясь вниз. От плечей шли две широкие ленты, державшиеся плаща, но не пришитые к нему. Странно, но лишний слой одежды давал прохладу, а не отнимал её, что казалось бы более уместным. «Эльфийская магия», - довольно подумал Микли, выходя из палатки.
– Рано ты. У нас есть еще полчаса, – насмешливо сказал Алерсион, стоящий у входа.
– Иногда и часа не хватает, чтобы отполировать всю чешую, – хмыкнул Микли.
– Ну, я б на твоём месте не чешую полировал, а расчесался. Хотя… – Светлый сделал вид, что задумался. – Ты не будешь против крохотного заклинания?
Микли кивнул. О расчёске он ещё не подумал.
В его волосах возник ветерок, чёрные пряди колыхнулись на волнах ночи и легли на плечи и спину. Проведя пальцами от виска и вниз, Микли ощутил, что никаких сплетений и в помине нет. Надо будет выучить его. И сказать Алу спасибо.
– С Саром идут пятьдесят шесть рэев. Включая нас. Вот уж не думал, что такая толпа решит прогуляться пешком. Есть же телепорты! И магоходы.
– А почему идёшь ты? – немного бестактно, но вопрос этот вертелся на его языке с прошлого вечера.
– Я очень долго не видел Сара. Да и Сайэрус с Деквинием тоже идут. И много кто ещё. – Алерсион улыбнулся так радостно, что на несколько секунд затмил собой солнце.
– Я их не знаю, но думаю, что они не будут против.
– Микли. Анор. Пойми, для них ты не какой-то выскочка из другого мира, полубог или сын Ти-Рэкса, которого считают освободителем столько же рэев, сколько и проклинают за давнее малодушие. Для нас ты просто рэй. Со своими целями, заботами, стремлениями. Такой же, как и все. Личность, а не игрушка в чьих-то руках.
Алерсион проникновенно посмотрел на Миклеанора. В душу заглянул, если хотите.
И Микли… Анор… Анор понял, что Алерсион говорит правду. Улыбнулся ему.
– Надеюсь, что они и дальше будут считать меня именно тем, кто я есть.
– А не тем, кем можешь показаться. Поверь мне, так и будет.
Тёмный и Светлый пошли к небольшому островку спокойствия, раскинувшемуся вокруг шатра Саростоса. Скоро они пойдут в Срединоград.

***

Их выходу на Старый Изумрудный Тракт помешало лишь одно неожиданное событие: когда они были почти под кронами умирающего леса, колонну догнали Лиолен и Трест.
Зелёный спешил, а хиллен перебирал ногами так, словно спешить было некуда.
Поравнявшись с Микли, шедшим рядом с Саром в начале колонны, Лиолен просто протянул руку. Миклеанор огненно улыбнулся, схватив тонкую ладонь, как только что откованный по его просьбе меч. Эльфы скрестили кулаки. Отошли друг от друга через минуту. И увидели, что Сар, да и Деквиний с Алерсионом, смотрят на них одобрительно.
Без особых разговоров пятьдесят рэев отправились в путь.

Шли быстро, делая по семь, а то и восемь километров в час. Говорили не так много, как на привалах, но обсуждали практически всё, в чём хоть один из беседующих разбирался чуть больше, чем тролль в починке сапог.
Днём делали только один привал, да и тот был коротким: вырастить еду для мага – дело пяти минут.
Часто шутили, вспоминая прошлые победы и проигрыши.
А по вечерам устраивали настоящие представления с магией во всех проявлениях!

Утром четвёртого дня показались первые фермы: по бокам тракта стояли две массивных башни, а между ними и от них тянулись завесы магии.
Из башен никто не вышел. Но присутствие всё равно ощущалось.
Микли обратил внимание на то, что Лиолен словно ожил: чаще улыбался, отвечал на шутки, поддерживал разговоры, а не отмахивался парой слов. Волосы Зелёного стали пышнее, а в глазах зажглись изумруды предчувствия. Его лучший друг уже посетил Срединоград. Но пока они об этом не говорили.

Шестнадцатый день пути.
Примерно десять утра.
Перед Микли начинают появляться, вырастать, словно из пролитого зелья регенерации, башни и замки Срединограда.
Высокие башни с огненными шпилями опоясывают Город Магии кольцом. Между ними – поля из чар. Даже на вид они столь грозны, что могучая защита ферм кажется поделкой шестилетнего гоблина, знающего только простейшие связки.
Между сорокаметровыми башнями – ажурная арка высотой в пятнадцать метров и шириной в девять. По бокам две крохотных фигурки: расстояние велико.
А над домами, замками, лавками, башнями – тысячи магоходов. Столь разных, что и типы сосчитать невозможно, не то что виды.
Мелькнули два Дракона, сверкнули кристаллами чешуи на ярком солнце. Кристаллические. Таких Микли раньше не видел. Только читал.
Между магоходами – сотни фигурок. Маги. На посохах, ксейлах, баллистарах. Опасно, требует умения – но и наравне с ветром. В магоходе такого нет.
Здания самых разных стилей и архитектурных школ: там орочья Озорная башня, напротив – Зелёный Шпиль трав, чуть дальше Чёрный Камендгрок. И всё здесь уместно, нет ни единого проблеска мыслей о неестественности такого соседства, нет желания спорить о дисгармонии в стилях владельцев.
Далеко, у горизонта, видна Башня Королей – первая постройка, дом и оплот Четырёх Королей. К востоку от неё видна огромная пика Храма Всех, разрезающая небеса стальным сиянием неукротимой силы. К западу – тысяча башен СИМНА, самого доступного во всей Полуплоскости магического института. Вспышки и молнии рассекают над ним воздух: занятия недавно начались.
Вот и ворота. И Стражи – Светлый и Чернобородый. Учтиво кланяются Сару.
Король благосклонно кивает. Оборачивается к Анору.
«Вот я и дома», – думает Тёмный эльф, пересекая черту, отрезавшую прошлое.