Мертвец в подвале

До того, как моя первая книга стала бестселлером, мне приходилось перебираться по разным квартирам, большая часть которых при всем желании не могла попасть в список удовлетворительных для человеческого быта жилых помещений. В основном мои чресла обитали в самых неприглядных зданиях, большинство которых были на грани сноса. Редко где я обитал больше месяца, ибо этому мешали неблагоприятные условия: сильно пьющие соседи, которые посреди ночи могут устроить друг с другом поножовщину, или другой не менее трагический беспредел. Так как на жизнь я пробовал зарабатывать писательским делом, мне не всегда удавалось заработать денег на оплату жилья, и очень часто меня просто выгоняли из обжитого мною места. Главным образом зарабатывать я пытался на написании рассказов, и, к сожалению, редко когда от продажи творческой деятельности  получал хорошее вознаграждение. Как правило, мои рассказы не проходили в номера того или иного журнала. Очень часто мне приходилось ночевать на улице, и вещи мои всегда уменьшались в один небольшой чемодан. Помимо двух комплектов одежды и зубной щетки в чемодане числились блокнот с ручкой и старая печатная машинка с пачкой бумаги. Очень часто я проводил ночи в залах ожидания вокзалов, где и писал свои рассказы. Если на публикацию в большом журнале я мог и не рассчитывать, то в более мелких изданиях мне давали шанс. Как я уже говорил ранее — мне или везло, или нет.
В тот вечер, что стал катализатором моей новой жизни, я сидел в зале ожидания вокзала, и пока пассажиры поездов прибывали и убывали, я печатал очередной рассказ. Этот рассказ я писал на заказ одного журнала, что специализировался на низкосортных любовных и мрачных историях. Как ни странно, это периодическое издание держалось наплаву, и за выполнение заказа мне обещали солидный гонорар. У меня был выбор: написать любовный, или мрачный рассказ, но я решил объединить две темы, и тогда я понимал, что идея моя может увенчаться успехом. Ведь в голове у меня родился интересный сюжет.
Когда я закончил свою работу, на улице виднелись первые лучи восходящего солнца, что озарили пострадавшие от ночного дождя улицы города. На дорогах луж было немерено, и я искренне радовался тому, что провел эту ночь в зале ожидания, а не под дождем.
Наскоро скромно позавтракав кофе и круассаном, я поспешил отнести выполненный на двадцать листов заказ в здание журнала. Главный редактор этого издания принял меня в своем кабинете, и пока он читал мой рассказ, я пил кофе и ел лежавшие в хрустальной тарелке конфеты. Закончив читать рассказ, редактор убрал стопку листов к себе в ящик, и на лице моем появилась улыбка: он принял его.
— Это хороший рассказ, и он попадет в ближайший выпуск, — сказал редактор, и радости моей не было предела.
Пускай мой рассказ опубликует не самый уважаемый журнал, но зато его опубликуют. Получив у бухгалтера оплату за свой труд, я покинул здание и поспешил отобедать в одном из средних по качеству облуживания ресторанов. Хоть я и получил немалую сумму, я не собирался в одночасье потратить все деньги. Отобедав на славу, я вышел на улицу и направился в сторону доходных домов, в которых часто сдавали комнаты за небольшую плату. Зря я думал, что если мне повезет с публикацией рассказа, мне повезет и с комнатой.  Большую часть хороших комнат я не мог себе позволить, а в тех, которые были мне по карману, человеку вообще жить нельзя. В итоге ночь я мог провести на улице, а мне этого совсем не хотелось. Оставшись без комнаты, я начал слоняться по улицам, и, хоть уже смеркалось, и толпа людей стала расходиться по домам, мне еще не хотелось обременять свой разум поисками ночлега. Я всегда мог вернуться на вокзал, но, если честно, сегодня мне хотелось выспаться в теплой, ухоженной постели. На вокзале я тоже мог поспать, но спать сидя и урывками, следя, чтобы тебя не обокрали, неудобно.
Размышляя о возможных вариантах моего ночлега, я дошел до конца города, благо город наш небольшой, и пройти его можно за час-другой. И тут моему взору предстал пустующий дом на холме. Я слышал о нем, любители посплетничать говорят там обитают привидения и всякая нечисть, но лично мне кажется, этот дом идеальное место для опиумного приюта, для любителей сильно выпить, и для тех, кого жизнь обделила еще больше, чем меня. Впрочем, конкретно сейчас я вряд ли могу выделиться среди таких людей. Спрятав в нижнем белье конверт с гонораром, я направился в сторону одноэтажного кирпичного дома квадратной формы, окна которого имеют форму треугольника, а крыша, с одной стороны полукруглая, а с другой шестиугольная, сделана из тонких металлических пластин. Также на крыше с каждой стороны имеются мансарды с небольшими окошками. С одной стороны дома имелось удлиненное закрытое решеткой окно с треугольниками на стекле. Дверь в дом была закрыта, но при желании ее можно было открыть, выбив из петель. По дому видно, что он был заброшен не год и не два назад. В некоторых местах на стенах вырос мох, и вообще, можно сказать, что растительность тут взяла свое. Крыльцо было защищено от дождя крышей треугольной формы.  Дверь была окрашена в бордовый цвет, что ныне с нее слоями отваливался. У меня не было желания провести ночь в этом доме, но заработанные деньги нужно хранить, а не тратить. Это сегодня мне повезло продать рассказ, а что будет завтра, и вовсе сказать не решусь.  Поэтому я и решил переночевать в так называемом доме с привидениями. Но перед тем как войти в него, я свернул направо, и по улице дошел до круглосуточного магазина, где купил себе подсвечник на ручке и пять свечей. Также я купил бутылку вина, хлеб, кусок ветчины и кусок сыра со спичками. Все это я сложил в мешок и спрятал в чемодане.
Вернувшись к вселявшему под покровом ночи тревожность дому, я обошел его, проверяя, вдруг ли кто уже занял его, пока меня не было. Дом был пуст. Я со всей силы толкнул на себя дверь, и та поддалась. На улице слегка заморосило, но мое внутреннее чутье кричало, что будет сильный дождь. Я поспешил занять дом, пока кто-то из ночных странников не решил обогнать меня. Оказалось, с внутренней стороны входной двери была задвижка, так что здесь я мог чувствовать себя в безопасности. Расположился я на кухне, благо тут стоял покрытый паутиной стол, а рядом с ним имелся табурет. Недостатка в тряпках в доме не было, я разодрал старую рубашку, что лежала на полу у стены на куски, и вышел на улицу, оставив в гостиной чемодан. Рядом с домом, чуть ниже по тропинке, был расположен небольшой прудик, где я смочил тряпку. Уже под дождем я вернулся домой и протер поверхность стола, затем умело зажег свечу и вставил ее в подсвечник.  Мне удалось слегка осветить это мрачное место. Плотно перекусив, я достал печатную машинку и принялся печатать новый рассказ, который намеревался продать все тому же журналу. Сам не знаю, почему я не стал исследовать дом на случай опасности, но за эту оплошность я очень сильно поплатился.
Не скажу точно, сколько времени я провел в доме, когда вдруг странным образом меня окутала атмосфера паники, и сразу же я услышал крик боли. Мне сначала показалось, что на фоне написания рассказа моя фантазия сильно разгулялась, но крик звучал с интервалом  в пять минут. Затем этот интервал стал сокращаться, и только когда все успокоилось, и я подумал, что это вино на меня так подействовало, с чердака раздался звук падающего предмета. Причем большого предмета. От неожиданности я подпрыгнул, и хорошо, что в этот момент не успел нажать на клавиши машинки, а не то весь лист пошел бы насмарку.
 Если до этой секунды я чувствовал себя в безопасности, то теперь я переживал о том, не совершил ли ошибку, оставшись здесь на ночь. Этот дом виделся мне уже по-другому, и с чувством страха, держа в руках подсвечник, я направился в коридор, а там пошел вглубь дома. Как оказалось, помимо коридора и кухни с гостиной в доме имелась всего одна комната, в стену которой была встроена конструкция, напоминавшая собой чулан с ведущей на чердак лестницей. По ней я поднялся на захламленный и покрытый пылью чердак, где мне пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой о балки. Здесь лежали сундуки и коробки, в одном из углов в кучу было свалено тряпье. Я осмотрелся, но не увидел ничего такого, что могло ранее упасть на пол, особенно, если учесть, что здесь и ногу поставить негде.
Убедившись, что на чердаке ничего опасного для меня нет, я спустился вниз, радуясь, что можно больше не дышать пылью. Вернувшись к машинке, я продолжил печатать и обнаружил, что напечатанные листы, которые все это время лежали на столе, пропали. Я отчетливо помню, что никуда не убирал их, и если я не трогал их, то кто и куда переложил страницы моего рассказа?
На всякий случай я перепроверил чемодан, вдруг я положил листы туда и забыл об этом после того, как услышал грохот на чердаке. В чемодане листов не было. Не зная, что и подумать, я взял подсвечник и пошел в коридор, освещая себе дорогу. Только сейчас я заметил, что на стенах были обшарпанные обои и на них висели в рамках портреты. Неожиданно подул ветер и дул он в единственную комнату, словно звал меня войти в нее. Приоткрыв дверь в комнату, я выставил руку вперед, осветив помещение светом от свечи, и тут увидел сложенные в кучу листы на маленьком меховом прикроватном коврике. Я вошел в комнату и поставил подсвечник на пол рядом с ковриком. Хоть он и не смог осветить большую часть комнаты, то, что было освещено, выглядело мрачно и пугающе. Я видел свою тень, похожую на мрачного жнеца, что собирает свою дань. Не знаю, почему, но мне резко захотелось отодвинуть коврик, и как только я сделал это, обнаружил люк в подвал. С замиранием сердца я открыл люк и увидел, что вскопанная земля практически вплотную упиралась в крышку люка с той стороны. И все бы ничего, если бы в этой куче земле не лежал практически полностью разложившийся скелет с пустыми глазницами, что смотрели на меня из мира теней, и не успел я закричать от страха, как нижняя челюсть скелета отвалилась, словно тот засмеялся, и вся комната погрузилась во тьму. Лишь мой поздний крик страха прервал установившуюся тишину…