Охота на медведя. Из книги Медведи Оки

Перепечатываю рассказ с небольшими исправлениями и добавлениями.

…Лёня и Эрден первый раз за весну собрались на охоту в верховья речки. Эрден жил за рекой, на Заворотной, с родителями и Лёня, пообещал другу заехать за ним рано утром.
Собравшись ещё с вечера, о унуложил всё во вьюки и стал смотреть телесериал «Бригада».
Прошлой осенью, один знакомый из города, предложил спутниковую антенну и они купили, а этот же знакомый её быстро смонтировал.
Сегодня всё это выглядит немного смешно – стоят деревянные, коричневые от времени и солнца постройки, а над крышей большого дома торчит черно-матовый диск антенны. Ещё десять лет тому назад, скажи кому – не поверил бы, а сегодня, почти у каждого стойба в долине, есть эта антенна. Можешь десять и пятнадцать каналов ловить и выбирать, что душе угодно…
"А «Бригада» мне нравится - думал Лёня. Там такие бандиты решительные и справедливые - всё между собой разбираются, кто у кого "закон нарушил" - вспоминал он с сочувствием, поджаривая себе вчерашнее мясо на газовой плите - у них в доме был баллон с газом и когда спешили, то готовили еду на газовой плите…

…Проснулся он на рассвете, пока родители ещё спали и тихонько прошёл на кухонную половину, позавтракал вкусной телятиной, а кости выбросил во двор, чёрному Жуку – своей собаке-лайке.
Потом оделся в охотничий костюм: резиновые сапоги, чёрные плотные брюки, на клетчатую ковбойку надел камуфляжную куртку, а сверху – солдатскую куртку с меховым отложным воротником. На голову натянул тоже камуфляжную, брезентовую панаму. Потом вывел из стойла своего Вьюнка, которого загнал туда ещё с вечера и дал овса.
Вьюнок – невысокая, но живая и быстрая лошадка, косил коричневым глазом из-под чёрной жёсткой чёлки спускающейся на морду, фыркал и переступал ногами, и когда, мотнув головой, задел плечо Лёни, тот ткнул её в ответ не больно в брюхо и больше для порядка проговорил, как один из героев «Бригады»:
- Ну, ну! Аккуратней! – делая ударение на последнем слоге.

Холодное, чистое солнце взошло над высокой горной долиной, пронзило холодный воздух золотыми лучами, обещая тепло к полудню. Горы, как обычно в ясную погоду, были хорошо видны во все стороны широкой долины реки Сенцы…
И ощущая силу тренированного тела, охотнику захотелось поскорее почувствовать себя одиноким и свободным, как бывало всегда, во времена весенне-летних удачных охот – походов. И он заспешил, определяя течение времени по высоте золотистого светила в синем небе…
Оседлав Вьюнка, Лёня забросил вьюки на коня, выровнял их, натянув повод, вскочил в седло и с места рысью, чуть ударив по бокам лошади сапогами, тронулся в сторону брода.

Серая трава, покрывающая ровную широкую долину, кое-где чуть перебивалась зелёным; тёмно-синяя, холодная река, поблескивала на перекатах. Но в верховьях долины, он это помнил, в узких местах, где росли небольшие куртинки кустарника заслоняющие воду от солнца, по берегам, ещё громоздились белые ледяные забереги и речка, только в середине ледяного покрытия пробила себе дорожку и, сжатая с двух сторон, неслась шипя и всплёскивая холодной стремниной.
Перед бродом Вьюнок погарцевал немного задирая голову, не хотел входить в реку, но Лёня дёрнул за повод, сердито крикнул: «Нн-о-о!» - и лошадь чуть боком, кося глазом на хозяина, стуча под водой копытами по камням перешла поток и легко вскочила на высокий, крутой берег…

Вьюнок - справная лошадка с чёрной гривой и развевающимся на ветру хвостом - шёл по привычной дороге ходко, часто-часто переступая копытами с поблескивающими, стёртыми подковами. Лёня сидел в седле, чуть сгорбившись, и привычно гасил инерцию толчков чуть пружиня ногами, нажимая на стремена.

Проезжая мимо кустарниковой рощицы, Лёня вспугнул выдру, которая чёрной таксой, неожиданно быстро кинулась к воде и с плеском нырнула с берега.
«Надо будет капканы поставить» - подумал охотник, но из-за поворота уже показалось стойбо его старинного приятеля Эрдена, и он сам увидев Лёню в окно, вышел на крыльцо уже одетый, и с винтовкой через плечо.
Не дожидаясь, пока Лёня приблизится, он прыгнул в седло с крыльца, по длинной дуге подъехал к другу и улыбнувшись, поздоровался.
Его лошадка была повыше ростом, ярко-коричневой масти, с белой отметиной на лбу.
- Ты патроны взял? – спросил он Лёню поравнявшись и тот, удивлённо посмотрел на него.
– Не могу найти своих. Куда-то в верстак положил после зимы, а когда хватился, то не нашёл, - помолчав и поскрипывая седлом, чуть поднимаясь на рыси добавил, - я тебе потом отдам.
- У меня десять штук. Думаю, что нам хватит, - улыбнулся Лёня, - не на стрельбы едем.
Он, после окончания ветеринарного института пошёл в армию, где был командиром танка и слово «стрельбы», значило для него тяжёлый гул пушечных залпов и суета в тесной громыхающей железом машине, с выцеливанием мишеней.

Лесная дорога поднималась в этом месте чуть вверх, вошла в лиственничный лес с кустарниковым, берёзово-осиновым подростом с сероватой прошлогодней травой между деревьями, и мягкой, усыпанной серо-коричневой хвоей лиственницы, землёй.
По осени, покрытие дороги было почти красным, ярко жёлто-оранжевым, но за зиму выцветало и тем не менее напоминало тканную дорожку, чуть прибитую к земле стаявшим снегом.
Солнце светило справа, сбоку и там же, за рекой, сквозь чёрные ветви лиственниц был виден заснеженный хребет с высоким серыми скалами, гребёнкой торчащими на фоне синего неба.
«Хорошо!» - подумал Лёня изредка вглядываясь налево, на склон, видимый в прогалы леса. «Погода отличная, и сегодня можно добыть зверя».
Эрден молчал, ехал чуть позади и невольно отвлекаясь, вспоминал вчерашний фильм «Бригада» и жестоких бандитов: «Что они всё время делят, - думал он - не понимаю?».
Он вспомнил про недавний случай угона тувинцами скота в соседней долине, из крайнего к перевалу стойба:
«Тувинцы, конечно не бандиты, но стрельнуть исподтишка, чтобы припугнуть, могут. Тут они не бывают - далековато от границы - но всё-таки неприятно…»
Он тяжело вздохнул, поднял голову и закончил размышления:
«Всё переменилось в мире за последние десять лет… И даже у нас, в долинах, где кажется всё застыло в неподвижности на долгие года…»
Шурша травой, откуда-то справа на дорогу выскочил чёрный с обрубленным хвостом Лёнин Жук, глянул на хозяина и перейдя с рыси на галоп, убежал вперёд.

«Хорошая собака», - отметил Эрден и тут, дорога чуть спустившись с бугра, вышла на край долины, над которой покатой стеной клонился ближний хребет. Открылась большая каменная осыпь - серая, с коричневыми, высокими лиственницами, редко стоящими вдоль границы леса.
И Лёня, и Эрден стали внимательно вглядываться в лесные прогалы и скальные увалы, торчащие то тут то там из склона.
Крутяки справа уже освободились от снега и на сером фоне, хорошо были заметны скальные, невысокие останцы под которыми кое – где белели снежные, не стаявшие ещё, языки снега.
Вскоре дорога свернула влево, вышла на большую поляну ограждённую справа крупными зелёными елями, закрывающими обзор.
Солнце здесь уже нагрело траву и тёплый воздух поднимался струйками в чистое небо. Посередине, виднелся деревянный стол со скамьями и две лиственницы, стоящие отдельно почти в центре круга.
К нижним веткам лиственниц было привязано множество белых и синих ситцевых ленточек, обозначающих место почитания духа природы и охоты - Бурхана. Ленточки были похожи на бабочек, легкокрылой стайкой присевших отдохнуть на ветки.
Тут же, под деревом набросаны были бутылки: стеклянные и пластиковые – знак, показывающий количество тех, кто поклонившись Бурхану выпивал водкусам и «брызгал» на землю – духам.
Спешившись, приятели быстро и слаженно приготовили обед: пока один ходил за водой на небольшой ручей, невидимый за тёмно-зелёной еловой стеной, другой разжёг костёр…
Чай вскипел мигом. Бросили в кипяток горстку заварки, сняли котелок с тагана, разлили по кружкам, из вьюка достали мясо, лук, хлеб.
Ели с аппетитом удобно усевшись за стол и сняв сапоги, грели ноги под ярким солнцем и ходили вокруг костра по мягкой лиственничной хвое, которая щекотала кожу подошв.
Обедая, говорили о маряне сразу за поворотом, где могут быть изюбри. Эрден вспомнил, что прошлый год видел там четырёх медведей одновременно. Лёня кивал головой...

Жук, появившийся откуда-то из ельника лёг тяжело дыша, открывая пасть и показывая красный язык.
Когда отъехали от святого места, было всего двенадцать часов дня.
Выезжая из леса, оба, почти одновременно увидели медведя на маряне, в дальнем её углу. Он переходил с места на место, ворошил что-то широкой лапой, а потом совал в ветошь морду, вынюхивая запахи съедобных корешков.
Друзья, не сговариваясь, спрыгнули с лошадей, привязали их к молодым осинкам на обочине. Жучка взяли на поводок и наискосок, через негустой лес растущий у подножья склона, стали подниматься на склон, подбираясь ближе к маряне.
Потом, минут пятнадцать обходили маряну верхом и наконец, крадучись стали приближаться к открытому месту, идя уже сверху вниз.
На подходе, поделили патроны - по пять штук каждому…Лёня шедший впереди, вдруг поднял руку - он увидел медведя метрах в ста, на склоне - Жук, идущий позади Эрдена, крутил головой и нюхал воздух.
Эрден подошёл ближе и когда напарник показал ему рукой медведя на маряне, отпустил поводок, наступил на него ногой, поднял карабин и тоже стал прицеливаться.
Лёня видел через мушку, как медведь,- круглый, мохнатый, широкой когтистой лапой как лопатой сгрёб веточки и прошлогоднюю траву и скусив несколько зелёных травинок, стал жевать их. Потом, подняв голову и посмотрел в его сторону…

Охотник нажал на курок. Сухо треснул выстрел и медведь упал.
Попал! – крикнул Лёня, но медведь тут же вскочил и прыжками поскакал к
чапыжнику, непроходимой частой щёткой, растущему на склоне посередине маряны.
Жук, после выстрела рванулся с поводка и Эрден, в суете, только со второго раза освободил собаку от ошейника.
Лёня, коротко выцеливая, стрелил вбегущего медведя второй раз, потом в третий!
Но видимо оба раза промазал, потому что медведь, после выстрелов побежал ещё быстрее и вскоре исчез из виду, заскочил в частый кустарник высотой с человека.
Уже по скрывшемуся в кустах зверю выстрелил и Эрден, но поторопился и тоже промазал.
А собака была уже там и вслед за медведем исчезла в чапыге.
Охотники опустили карабины, и осторожно пошли к кустам.- Я попал, - объяснял Лёня, - но он живучий. Дай мне ещё пару патронов.
Только Эрден собрался вынимать пули из магазина, как медведь в чапыжнике рявкнул, и Лёня увидел, что кусты задвигались в обратном направлении, уже в их сторону. Сначала выскочил Жук, поджав обрубок хвоста, и оглядываясь помчался к хозяину.
Тут же из кустов выпрыгнул медведь и кинулся догонять собаку, пока ещё не замечая охотников.
Лёня, помня, что осталось всего два патрона, выстрелил раз, а Эрден в это же время – два. Выстрелы затрещали один за другим. Так! Так! – Так!
Медведь остановился, словно задумавшись, что делать дальше?

Эрден ёще раз выстрелил: – Так! - и медведь упал, но потом вскочил и снова убежал в кусты. Жук, напуганный медведем и пальбой, убежал вниз, а Лёша и Эрден возбуждённо переговариваясь и стараясь не отходить друг от друга, подошли к чапыжнику, увидели кровь на земле, на следах, которые уходили в заросли совершенно непроходимые для человека.
- Нам туда нельзя! - коротко предупредил Эрден - он нас там, как котят задавит, выстрелить не успеем!
Лёня кивнул соглашаясь.
- А Жук где? – спросил Эрден.
- Он видимо к лошадям побежал, - сокрушённо отметил Лёня.
Решили обходить кустарник вокруг. Может быть, медведь прошёл сквозь чапыжник и убежал. Метрах в пяти от границы кустарника, пошли вдоль зарослей кругом - у охотников в стволах осталось по пуле.
Их всё больше одолевал страх, хотя они молчали и храбрились друг перед другом...

А погода, за это время, переменилась.
Тёмные облака набежали из-за белеющего снегом противоположного гребня, поднялся ветер, лес зашумел.
Лёне хотелось бросить всё, спокойно спуститься к лошадям и ехать в зимовье, которое было совсем недалеко.
Эрден думал так же но молчал, не желая показаться трусом - для каждого это был не первый медведь, но до этого случая всё обходилось более или менее без проблем. А тут…
Шли медленно, тщательно глядя себе под ноги и на кусты, чуть раскачивающиеся под ветром.
Когда обошли почти полкруга, оба облегчённо вздохнули.
Кажется, ушёл, - предположил Эрден и тут же, из кустов высунулась клыкастая, оскаленная пасть - оба охотника навскидку выстрелили почти одновременно.
Медведь находившийся метрах в десяти от охотников, получив одновременно две пули в грудь замер на месте, несколько раз дёрнулся, потом, словно очнувшись на время, ещё по инерции прополз несколько шагов вниз к охотникам и, распластавшись припал к земле, замер метрах в пяти от них.
Патроны у охотников закончились и они стараясь оставаться невозмутимыми, хотя внутри сильно переживали совершенно необычное беззащитное состояние, когда ты стоишь с винтовкой в руках, но не можешь из неё выстрелить…
Коротко обменявшись взволнованными репликами, охотники приступили к разделыванию зверя.
Вынув ножи, Лёня и Эрден сойдясь, долго стояли не желая приближаться к этому живучему зверю.
Потом решившись, осторожно, следя за тушей неподвижного медведя, подошли вплотную и Лёня, сапогом ткнул в бок неподвижного, живучего хищника, но тот не шевелился.

- Однако, разделывать надо, - неуверенно произнёс Эрден.
Осторожно прикасаясь к мохнатым лапам, приятели осмелев, развернув зверя поудобнее поправили ножи на бруске и разобрав длинную тёмно-коричневую шерсть между задних ногЛёня, вонзил нож, собираясь делать первый длинный разрез и вдруг, медведь рыкнул громко и зло!
Оба охотника в испуге отскочили держа ножи перед собой и долго в напряжении стояли, ожидая нападения ожившего зверя!
Но медведь не двигался…
Лёня вытер рукой вспотевший лоб - если бы он был один, то просто ушёл бы к лошадям, а тут перед другом было стыдно.
И всё-таки, сделав паузу, приятели неуверенно подошли к мёртвому зверю и осмелев, сделали первый надрез…

Потом, с облегчением вздыхая, привычно, не спеша сняли шкуру, помогая себе острыми ножами и кулаками, втискивая их между шкурой и жирным мясом, с нажимом водили их влево вправо, оттягивая скользкую сальную кожу.
Наконец, шкуру отделили от туши, вскрыли нутро - снаружи были видны пять ран в туловище, а когда вскрыли грудину, то оказалось, что сердце тоже пробито пулей…

Медведь оказался довольно упитанным, с толстым слоем жира под шкурой и кусками нутряного жира на кишках, что по весне встречается не так часто.
Довольные неожиданной удачей и ещё возбуждённые, после пережитых страхов, Лёня и Эрдэн оставив мясо на горе спустились к лошадям - там был Жук выбежавший им навстречу и виновато вильнувший коротким хвостом хозяину.
- Ну что же ты? – спросил Лёня собаку, отстёгивая поводок от ошейника, но Жук молчал, и только виновато отворачивал морду в сторону…

Мясо спускали вниз на лошадях, но Вьюнок, на подходе к разделанному зверю почуял медвежий запах, захрапел и стал пятиться задом вниз по склону, приседая и поскальзываясь, высекая подковами искры из торчащих на поверхности камней!
Лёня едва его успокоил и Эрден, опасливо поглядывая на разгорячённого Вьюнка, пока хозяин держал лошадь за повод, загрузил мясо во вьюки и забросил их на спину лошади.
До зимовья решили довести лошадей в поводу и выйдя на дорогу, двинулись небольшим караваном вперёд.
Солнце село и заметно похолодало. Впереди и вверху по долине, зашумела, загрохотала лавина. Лошади, шли прядая ушами и беспокойно косились назад, на вьюки, задирая головы и скаля зубы.
Не доходя несколько метров до зимовья, Жук, опустивший голову к земле, бегущий какой-то полу - рысью полу - галопом, вдруг бросился в кусты справа от дороги и оттуда вылетел красавиц-изюбрь, с молодыми рожками. Олень, громадными прыжками перескочил через дорогу и помчался к речке, а за ним, с громким лаем Жук.
Всё это длилось несколько мгновений и автоматически схватившись за карабин, Лёня тут же вспомнил, что у них нет патронов и выругался, а Эрден занервничал, чувствуя свою вину.
Но ведь медведя они всё-таки добыли и это без сомнения, была удача.
Вскоре, от реки раздался лай собаки - она непрерывно и равномерно тявкала на одном месте.
Наверное, быка в реке поставил, - со вздохом упрёка, невольно заметил Лёня, уже выходя на большую поляну, посередине которой стояло квадратное зимовье с плоской крышей.

Пока развьючили и расседлали лошадей, пока перетаскали вьюки с мясом медведя к зимовью, спустились сумерки. В это время вернулся Жук - он был мокрый, облизывался и сразу же лёг в стороне от домика.
Ещё через час, в ночной темноте, перед зимовьем уже горел большой костёр и фигурки двух охотников, на фоне яркого огня, казались чёрными, отбрасывая длинные расплывающиеся тени, когда люди двигались вокруг костра…

2005 год. Лондон. Владимир Кабаков


Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal