Методология работизации маленького человечка

Когда младореформаторы в 1991 году обрекли страну на так называемую «шоковую терапию», верноподданные граждане воспринимали эту госполитику исключительно как аналог хирургической операции, производимой над смертельно больной советской финансово-экономической системой. Однако же идеологи этой общественно-политической акции вкладывали в неё гораздо более важные смыслы, нежели только принудительное насаждение капиталистических порядков через кардинальную ликвидацию  социалистического способа производства и справедливого распределения доходов между всеми слоями населения страны. В обобщённом понимании главные смыслы шоковой терапии, надёжно скрывавшиеся от находящихся в длительном шоковом состоянии россиян, состояли в системном уничтожении традиционного образа жизни русских людей.

Теоретическая схема, на самом деле, не кратковременного свойства, а рассчитанная на несколько десятилетий, нацеленная на слом культурного кода самобытного русского уклада бытия, достаточно проста и, вместе с тем, чрезвычайно эффективна. Советские люди в результате всеобъемлющего коллапса государства с равнодушной безжалостностью были брошены в никем не управляемый хаос общенародной катастрофы, когда масштабному разрушению подверглось всё то привычное, что ранее составляло сущностную основу их жизнедеятельности. При таком злодеянии перед каждым российским гражданином во весь рост встала одна-единственная задача – выжить любой ценой. И люди, аки звери злобные, выживали по аналогии с гражданской войной 1917–1920 годов не считаясь ни с чем, хапая и распродавая всё, что имело хоть какую-то цену. В те окаянные годы в массовом порядке по дешевке абы кому было распродано много чего бесценного из культурно-интеллектуального задела Советского Союза.

В процессе звериного выживания в джунглях дикого капитализма россияне уразумели одну важную вещь – для сохранения своей жизни человеку надо надеяться только на себя, поскольку на личном опыте убедились, что в критические моменты жизни ни государство, ни общество, ни коллеги, ни друзья-товарищи, ни близкие знакомые, ни родственники, ни семья – никто не протянет руку помощи тонущему в болотной жиже хаоса безумия. В те годы в среде фантасмагорического сброда человеческих существ, который подменял собой понятие общества, проявилась концепция «маленького человека», которая была имплантирована в этот расхристанный сброд идеологами политики шоковой терапии.

Концепция маленького человека состояла в достаточно примитивной мотивировке побитого жизнью человека к созданию своего замкнутого индивидуального мирка, в который нет хода никому.  Этот мирок в некотором смысле походит на бронированную капсулу, в которой человек живёт в своё удовольствие, при этом без разбору отстреливаясь оружием различного калибра от всех, кто по каким-то своим соображениям возжелал бы  проникнуть внутрь этой капсулы. К окончанию 90-х годов, когда зверства капиталистического сафари немного поутихли, вдруг обнаружилось, что большая часть россиян, прежде всего, из  городского населения, стали атомизированными маленькими человечками, а от их прежнего коллективно-интернационалистского образа жизни мало что осталось в наличии. Тем самым завершился первый этап схемы по устранению коллективизма людей – стержневого элемента традиционной национальной самобытности русского народа.

На втором этане в стабильные годы начала нового века индивидуалистические  личные крепости маленьких людей покрылись жирным слоем отходов благополучной жизни, что базировалось на всенародном проедании национальных природных богатств, по демпинговым ценам распродаваемых зарубежным дельцам, которые расплачивались с государством маленьких людишек стеклянными бусами примерно таким же манером, как испанские конкистадоры скупали за стекляшки золото индейцев в Латинской Америке. В ту пору россияне твёрдо уверились в неоспоримой правильности способа жизни в состоянии маленьких людишек, который мало того, что позволял ускоренно обогащаться, так ещё и предоставлял массу возможностей для самореализации таких человечков, живших по принципу «моя хата с краю, поэтому ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не знаю и ничего никому не скажу». Всё происходило строго по схеме, разработанной ещё во время горбачевской перестройки. Это была ловушка, которая вскоре должна была захлопнуться без какого-либо выхода из неё.

И в конце десятых годов эта ловушка захлопнулась. С того момента для маленьких человечков наступила пора скорби и печали, поскольку когда-то выстроенные ими уже обветшалые, рушащиеся на глазах личные крепостишки, должные быть для них неприступными убежищами, уже никоим образом не защищали от агрессии окружающей среды их обитания. И теперь современные работорговцы вылавливают этих несчастных мальков, то бишь маленьких беззащитных людишек, как головастиков из лужи, и продают их в рабство маститым рабовладельцам – владельцам гигантских капиталов. Из-за уничтожения русского образа жизни, при котором культивировался принцип коллективизма в том числе и в вопросах общей безопасности людей, теперь этих атомизированных маленьких человечков уже ничто и никто не обережёт от рабских условий их дальнейшей жизни, возможность лично распоряжаться которой они полностью утратили, уступив право владения своими физическими телами реальным хозяевам мира сего, которые теперь целевым образом безраздельно используют исключительно по своему усмотрению эту аморфную биологическую субстанцию с остаточной разумностью.


21.10.2023



Сергей БОРОДИН