20. Глубокий провал

20. Глубокий провал

Проснулся утром с чувством, будто что-то сильно изменилось. Случается так, что независимо от нас внезапно происходят перемены. Они тебя об этом, конечно же, учтиво не спрашивают, лишь только пренебрежительно ставят перед фактом. Стихийные обстоятельства вмиг сметают всё на своём пути без разбора. И тогда в этот «прекрасный» момент естественным образом с треском рушатся все твои планы. Полностью ломается старое, а взамен старого неожиданно приходит новое. Или, чего хуже: остаётся интригующая пустота…

Меня уже порядком бесили эти спонтанные перемещения и сильно подламывало от утраты вновь обретённого. Я только что нашёл улучшенную версию своей любимой и даже заново в неё влюбился, и почти сразу же потерял. Жестоко. Ну, зато никогда не найду в ней изъян. Да и у неё теперь не будет возможности причинить мне боль: ни случайным обидным словом, ни сознательным предательством. Идеал, живущий в моей собственной голове, со стопроцентной гарантией будет стабилен с нулевыми рисками обесценивания. Такими нелепыми мыслями пытался я утешать себя, но сильно не помогало. Да и особого толка в этом не было. Ведь сладкая ложь со временем начинает горчить, а затем полностью отравляет всё вокруг…

Стояло прелестное ноябрьское утро. Это лишь всё, о чём я знал. Я как заново родился. Видимо, ночью прошла какая-то ускоренная трансформация тонких материй, и моя память, той моей версии мира, обнулилась, а новая ещё не прописалась. Было какое-то странное чувство пустоты. Возможно, я провалился сквозь несколько слоёв. Иначе как объяснить то, что я вообще не мог понять, где я? Обычно «переходы» происходили в более лайтовом режиме. Иногда я и вовсе их не замечал. А тут глубокий провал, будто с жёсткого похмелья.

Я снова не понимал, где я нахожусь. И вообще, где моя новая Маринка? Её нигде не было. Даже я бы сказал так: «Не было намёка на то, что она хоть когда-то существовала». Ну, по крайней мере, в моей жизни.

Всё поменялось кардинальным образом. Но мне казалось, я всё ещё чувствовал её запах. Скорее всего, это было фантомное счастье.

До этого момента спорадические вспышки и мерцания параллельных реальностей имели чёткие границы. Но сейчас я проскользил гораздо дальше предыдущих Запределов и будто перемещался сквозь ветки. То есть, если раньше это была какая-то условная дверь между путями, то теперь появился некий метафорический коридор. И если я уже мог каким-то непонятным для меня образом перемещаться в небольшом диапазоне, то всё же по-прежнему не мог вернуться ни к новой настоящей Маринке, ни уж тем более к себе туда, в нулевую точку, поскольку эта «коридорная» система работала только в «здешних местах».

Я не понял, куда убежал целый день. Уже был вечер. Я вышел на балкон. Солнце устало облокотилось на горизонт. Виды, открывшиеся мне, говорили о том, что это была вроде бы та же местность, но с другим вариантом застройки. Невольно складывалось впечатление, что предприимчивые киношники за ночь организовали громадный павильон с реалистичными декорациями для съёмок фильма альтернативной реальности. Но как бы это не было удивительно, вокруг всё казалось вполне обычным. Несмотря на странную картинку, процессы, происходящие вокруг, были более чем обыденными. И ничего, что могло бы мне хоть как-то помочь, я, к своему сожалению, не увидел.

Разумеется, я не мог не выйти на улицу. Будто высадился на Марсе. Осмотрелся. Ничего особенного, кроме другой мозаики домов с более современными фасадами: изысканными и более нарядными, что ли. Куда-то исчезли серые панельки с унылыми окнами и тоскливыми балконами. Ещё на улицах было непривычно чисто, что сильно настораживало. У нас и улицы-то шампунем мыли только перед съёмками фильма, и то один единственный счастливый раз за всю бытность.

Прогуливаясь по бульвару Эры Благоденствия, не мог не заметить множество весёленьких неоновых вывесок и красивых мерцающих гирлянд. В моей версии эта улица называется проспект Юных Дарований. У нас даже перед Новым годом слишком тускло и блекло. А здесь очень ярко и празднично. Дома как праздничные ёлки, кругом объёмные голограммы и куча световой рекламы.

Я решил зайти в первый магазин в этой новой для меня реальности. «Ну что же, зайдём!» – подбодрил себя я.

Подойдя к магазину, подозрительно приветливо разъехались двери в стороны. Мне даже показалось, что двери были не стеклянные, а будто состояли из каких-то силовых полей. В тот самый момент, когда исчезла имитация  дверей, какая-то рекламная голограмма в виде коробки с едой резво пролетела сквозь меня. Я вздрогнул от неожиданности. Видимо, у них тут такие агрессивные рекламные выпады в порядке вещей и не считаются нарушением личного пространства, поскольку все уже давно привыкли и смирились с маркетинговым хамством.

Я осторожно вошел в тамбурную зону магазина, отдалённо напоминающую шлюзовую кабину, только больших размеров. По середине располагалось что-то вроде арочной рамки металлодетектора, как в аэропорту, с той лишь разницей, что пустоту рамки заполняла некая субстанция, радостно переливающаяся всеми цветами радуги. Это нечто напоминало громадную мыльную плёнку. Со стороны данная конструкция вполне себе могла бы походить на полезный прибор для производства гигантских мыльных пузырей.

Очевидно, нужно было пройти сквозь эту мыльную плёнку. «Для чего эти препятствия? Что за пенная вечеринка?» – изумился я, но восхищения всё же было больше.

Как выяснилось позже, это была не только кожная прививка от вирусов, но и своего рода химическая регистрация посетителей. Поскольку в этом слое, несмотря на наличие множества исправно работающих видеокамер, не было стопроцентной гарантии исключить даже малейшее правонарушение. Здесь достаточно распространённым явлением был захват личности посредством смены внешности, голограмм и клон-ботов. И надеяться лишь на видеорегистрацию было бы наивно. В иных же случаях видеофиксация была не только недостаточна, а даже наоборот, искажала доказательную базу и путала следствие. В нашей версии реальности мы пока ещё не столкнулись с подобного рода проблемами. У нас пока ещё отпечатки пальцев являются хорошим инструментом криминалистов. А здесь дактилоскопия – это пережиток прошлого, поскольку тутошними  технологиями папиллярные линии  воспроизводятся в секунду.

Я, немного набравшись смелости, прошёл сквозь эту диковинную конструкцию. Должен признать, испытал неожиданно приятные ощущения. Говоря по правде, хотелось вернуться и пройти ещё раз, но я старался держать себя в руках и не поддаваться спонтанным эмоциям. Спустя непродолжительную паузу загорелись фиолетовые индикаторы, и вслед за ними прозвучал приветливый нежный женский голос: «Добро пожаловать!». Двери разъехались, и я вошёл в торговый зал.

Тут и спорить не о чем: мощная степень защиты. Не то, что у нас в нашей ветке реальности: можно пройти в международный аэропорт с острым топором в сумке.

Зал оказался значительно больших размеров, чем я предполагал увидеть, учитывая размер здания снаружи. Этот фокус заставил подумать о каком-то невообразимом волшебстве. Но я тут же напомнил себе о том, что это всего лишь неизвестные мне технологии. И даже если кому-то хочется верить в волшебство, пускай верит. Но даже волшебство подчиняется законам этого самого волшебства и состоит из каких-то правил. И тогда термин хоть и неожиданно, но вполне закономерно утрачивает свой логический смысл. Поскольку волшебство – это то, что нарушает законы природы. А если в законы природы уже встроено это волшебство, то и нарушения физических законов нет, а значит, и как такового волшебства не существует. А простое незнание пока ещё неизвестных технологий и есть волшебство. То есть волшебство субъективно. И это всё то, что пока непонятно и не объяснимо. Как у детей.

Поперёк торговых рядов в воздухе висела голограмма, имитирующая виниловый баннер, где бегущая строка досконально информировала каждого из посетителей: «Дорогие наши наивные, жадные покупатели! У нас сегодня двух процентная скидка для вас! Мы можем себе это позволить при своей восьмидесяти процентной наценке. В любом случае конечный потребитель оплатит всё: и аренду, и зарплату, и налоги. Вы проплатите все затраты! Ещё и останется то, что принято называть прибылью».

Сначала я подумал, что это какая-то шутка. Но, видимо, я так далеко отклонился в другие слои, что в этих необычных местах многое было совсем не так, как у нас. В нашей родной версии реальности такой «прозрачной рекламы» нет. Разумеется, если это ни какой-то там рекламный трюк. А здесь будто антиреклама. А может, это и есть такая хитрая реклама. Реверсивный метод, запретный плод и всё такое… И чисто юридически не подкопаешься. Был предупреждён – вся правда перед носом.

Здесь неловкую правду от людей даже и не пытались скрывать. Напротив: на яде чёрным по белому писали, что это яд. Потенциальных потребителей в обязательном порядке и без малейшей толики приукрашивания предупреждали даже о низкой вероятности возможных последствий. Но при всём при этом совершенно спокойнейшим образом продолжали реализовывать потенциально опасную для здоровья продукцию. Задекларированная забота – но на деле впаривание ядов.

Я взял газировку и после прочтения краткой шокирующей памятки, дрожащей рукой поставил красивую алюминиевую банку с этим зельем обратно на полку. Решил взять сок. На упаковке была надпись: «Содержит консерванты. Бойтесь Е220!». Далее навязчивая аннотация: «Воздействие диоксида серы на организм: диоксид серы токсичен, вызывает головные боли, тошноту, понос и ощущение тяжести в желудке». Я в ужасе бросил сок на полку. Взял бутылку негазированной минералки. На ней уже не было пугающей аннотации с мелким шрифтом. Большими буквами красовалась надпись: «Перед употреблением проконсультируйтесь у гастроэнтеролога!». Ну, это куда уже не шло на фоне тех пугающих противопоказаний. Надеюсь, на кассе у них не сидит комиссия дотошных врачей.

Проходя мимо энергетиков, невозможно было не обратить внимания на ярко пестрящие лозунги: «Е211 – бензоат натрия вызывает изменения в ДНК. Может стать причиной рака и болезни Паркинсона. Краситель Е129 – ракообразующий канцероген». Этот краситель запрещён во многих странах. Но вот почему-то местным ГОСТом разрешён. Да и потом, эти стандарты рассчитаны на взрослых, а по статистике основными потребителями являются дети. Истребляют нацию путём уничтожения и мутации детей, но при этом бережно предупреждают о возможных нежелательных и даже фатальных последствиях. Поражало, насколько противоречила лицемерная нарисованная забота и реально работающий механизм истребления посетителей, растянутый во времени.

Моё путешествие по супермаркету превратилось в жуткий аттракцион под названием «Эмоциональные качели». Я удивлялся и был шокирован, затем пугался, снова удивлялся; и обратно смеялся, радовался и испытывал восторг. И снова по кругу несколько таких каруселей эмоций. Меня уже колотило от переизбытка чувств вследствие этих ужасающих потенциальных диагнозов. Я, выбрав меньшее из зол, резко схватил дрожащей рукой вторую бутылку минералки и быстро направился к кассе. Включилось тоннельное зрение. Избавившись от ужасов периферии торговых рядов с кричащими надписями, я стойко старался смотреть только вперёд, надеясь, что кассир не спросит у меня справку об отсутствии язвы, гастрита, излишнего метеоризма и возможной, простите, эруктации.

Встал в очередь и только сейчас подумал: «А те ли деньги у меня с собой?». Заодно стал внимательно смотреть, чем расплачиваются впереди стоящие местные посетители магазина. Я не совсем понял, каким образом происходил платёж, поскольку из-за широких спин покупателей не удавалось разглядеть процесс оплаты. Но я совершенно точно мог сказать: что люди ни денег, ни карточек или чего-либо не доставали. Меня это сбивало с толку. Я вообще не понял, что происходит. И тут я совершенно неожиданным образом обнаружил у себя на правом запястье браслет.

Когда же на мне материализовалась эта раритетная аналоговая хрень в столь цифровом мире, я и понятия не имел. На нём были выдавлены плохо читаемые символы по реликтовой технологии: «ЧЕЛСОЮН 7123654789». Как и когда этот чудо-браслет оказался у меня на правом запястье и почему я его не замечал раньше? Конечно, для меня этот фокус являлся необъяснимой загадкой. «Я надеюсь, шлем у меня не материализуется или ещё какие доспехи» – как-то машинально иронизировал я. Не вызывая подозрение, я по возможности спокойно повторил те же действия в нужной последовательности, что и предыдущий покупатель: протянул руку и приблизил к сканеру, дождавшись сигнала, убрал руку. Почти как у нас: банковская карта с бесконтактной технологией. На совершенно старомодном браслете высветилось и выпрыгнула голограмма с балансом и исчезла. Я с загадочным видом вышел из магазина, хотя всячески старался скрыть удивление. Вопросов само-собой становилось больше.

Спустя некоторое время продуктивный диалог с Искусственным интеллектом дал вполне себе положительные результаты, значительно улучшив мою общую осведомлённость этих координат. Мне стало известно, что города в этом слое назывались юнитами, а жители – членами сообщества юниты. Сокращённо они себя называли челсоюнами. По нашему – горожане. Этимология слова проста до безобразия: первоначально их далёкие предки назывались членсоюнами, что вполне логично, исходя из сокращений слов. Но позже они переименовали себя в целях более эстетического звучания. И, что немаловажно, самоустранилась негативная окраска, провоцирующая уничижительный тон обращения. И уже вновь созданное сокращение челсоюн звучало не только удобно, но и достойно, и даже гордо. А ещё памятно, поскольку это, собственно, и была дань памяти предкам. Первые три буквы не позволяли им забыть свои корни, ведь их праотцы когда-то были людьми.

Вновь очередная порция полученной информации прояснила множество непонятных мне вещей и явлений. Оказывается, по поводу браслета я ошибался. Эта система оплаты не была аналогом наших кредитных и дебетовых карт. Здесь всё было иначе и сложнее. Система в десять часов утра в первый день месяца начисляла на браслет тридцать тысяч юн. Независимо от количества дней в месяце. И каждый день ровно в девять часов утра снималось по тысяче юн. Если у человека на браслете наблюдался отрицательный баланс, его забирали надзоры на принудительные черновые изнуряющие работы. Идеальное место для отработки долгов. Система таким образом якобы боролась с тунеядством. Сообщество юнит субсидировало некий лимит. По подсчётам «Министерства Ресурсов и Потребления» этой суммы бы хватило на непредвиденные расходы среднестатистического челсоюна. Потребительский кейс выполнял подушку безопасности. В народе так называемая: «дырявая потребительская кошёлка». И вот эта самая кошелка под личиной субсидии, являясь почти беспроцентным кредитом со всеми вытекающими, отсеивала претендентов на…  Далее информация была закрыта и не было никакой конкретики. Система держала основную массу челсоюнов на коротком поводке. Власти искусственно создавали условия для увеличения толп должников. Своеобразный ресурс был искусно изобретён здешними кровожадными законодателями.

Всё, что я узнал, была до безобразия общая информация. Что же касалось меня лично, мне было не известно. Я лишь узнал, что организация, в офисе которой я работал, в этой версии реальности никогда не существовала. Не исключаю, что был другой адрес и название, но мне это было неизвестно. А квартира, где я жил в своей версии реальности в этой версии по тому же адресу я никогда не проживал. И то, что я там проснулся – это удивительное совпадение? Ничего не пойму. Таких совпадений не бывает. Видимо что-то с данными. Или я уже опять перешёл на другую ветку.

Не знаю, кем являлась моя версия в этой реальности, но конкретно я здесь безработный бомж. Мои знакомые меня не узнавали или вообще не знали. А до друзей и родственников я ещё не добрался, поскольку тут было всё напутано. Случайные встречи со знакомыми не дали результата. Они либо меня не узнавали, либо делали вид, что не знают.

Значит, ничего не покупая, что в принципе невозможно, у меня времени девять дней! До конца месяца дней гораздо больше. Выходит, что попасть на принудительные работы – это неизбежность. И где мне тусоваться всё это время? Возможно, что-либо изменится? Может, потратить юны и ускорить процесс? А как они меня заберут, если я не дома? Наивные мысли. Наверняка в него встроен чип для отслеживания местоположения.

Ещё поражала особенная черта челсоюнов – без зазрения совести закладывать своих собратьев высшим кураторам. Это что-то вроде нашего правительства. Здесь повсеместно, почти как у нас, в обязательном порядке висели таблички. Только у нас: «При пожаре звонить 01». А у них: «При нарушении правил необходимо незамедлительно сообщать 0». И повсюду камеры видеонаблюдения. Если челсоюн не проявит участия по информированию о нарушении своего собрата, наказание строже, чем у нарушителя. Но парадокс заключался в том, что при особо ярой любви стучать на собрата, они с не меньшим рвением тянулись к любой нелегальной подпольщине, сильно рискуя быть заложенными своими же приятелями.

У меня вдруг возникли какие-то не контролируемые эмоции. Возможно, сказывалась пыль кристаллов, которую принёс восточный ветер с карьера арестантов. Это было то самое место, куда попадали нарушители режима – от злостных закостенелых рецидивистов до случайных законопослушных граждан. Тех самых невезучих граждан, у кого был отрицательный баланс на браслете. Система насильно выдавала кредит, а в случае несвоевременного погашения, челсоюна принудительно забирала на рудники. Где он, собственно, при вредных условиях, тяжёлым физическим трудом отрабатывал свой долг с теперь уже навязанными ему высокими штрафными процентами, пенями и неустойками.

Словив жуткую депрессию, я неожиданно для себя решил зайти в ночной клуб «Падаль». Наверное, чтобы загасить эмоциональный провал и ускорить время ожидания неизбежного события. Должен признать, завсегдатаи этого места идеально соответствовали имиджу клуба. Но а имидж, в свою очередь, беспрекословно отвечал кричащему названию на вывеске.

В баре я лицезрел страшное создание. Такого мне ещё никогда не доводилось увидеть. У странного фрика был зашит рот пирсингом. А в левой щеке сделан надрез, через который он ел. Над этим надрезом на гвозде была прикреплена красная кожаная задвижка. Его левая часть головы была выбрита, а правая, длинноволосая, выкрашена в красный цвет. Ещё в мочках ушей были тоннели, а между ними огромная серебряная цепь, висящая на затылке. Ужасное зрелище! Не то, чтобы я не видел упырей… Но вот прямо чтобы таких? Это впервые! До этого паскудного момента не имел такого случая наблюдать сие омерзительное существо.

Бармен из большого ведра поварешкой разливал по бокалам Кровавую Мэри, не забывая вливать в себя, учитывая его раскрепощённые движения и соскальзывающую речь. В ведре томатной жижи эпично отражалась зловещая рожа самодовольного упыря-бармена. Атмосфера, надо сказать, излишне жуткая даже для таких специфических мест.

Размявшись двумя стопками белой, я немного осмелел и расслабился. За длинной барной стойкой я с удовольствием смотрел какое-то местное ток шоу, где на фоне каких-то соревнований дама-робот вещала сакральную психологию: про культурное программирование и катастрофическое неосознавание большинством этих чудовищных процессов, о плюсах и минусах и путях выхода из этих проблем. Вечер как-то расплавился в памяти. Я снова утратил чувство реальности и, естественно, ничего не помнил. Откуда и куда…