***

— Белозар, а ты с князем пойдёшь?
— Пойду.
— А меня возьмёшь?
— Как до стремени головой доставать будешь, возьму.
Костёр, на склоне холма, то разгорался, выпуская в небо снопы искр, то угасал, словно прислушивался к разговору мальчика и воина, насаживающего наконечник, на тщательно оструганное древко.

— Смотри, — протянул стрелу Белозар мальчику, — центр тяжести у хорошей стрелы должен располагаться чуть-чуть дальше ее середины по продольной оси, и немного сдвинут к наконечнику.
— Я тоже хазар с ромеи бить буду, — взял в руки стрелу Ратибор, прижимаясь к дядьке. Белозар сильный и храбрый, Ратибор хочет быть на него похожим, побыстрее вырасти и защищать Русь, стать великим воином, а после, когда придёт время, предстать пред очами Перуна и без стыда посмотреть тому в глаза. Дядька ничего не боится, спит на земле, стреляет без промаха, а сейчас собирается в поход с князем Святославом чтобы удержать главный торговый путь и источник дохода. Ратибор хоть и мал ещё, а понимает, как важно взятие Итиля, столицы Хазарского каганата.

Пригрелся мальчик, уснул. И снилось ему, как Белозар ловко пускает стрелы в смуглокожих людей в распашных кафтанах, с повязками на головах. А на обратном пути, под руководством князя Святослава штурмовал крепость, Саркел. И великий князь превратил ее в русскую крепость, переименовав в Белую башню. А дядька Белозар возглавил в ней русский гарнизон, помогая городу стать важнейшим центром русского влияния на просторах Великой Степи.

— А всё потому, — гладил во сне мальчика по волосам великий князь Святослав, — что русскую землю защищаем, от того и все боги за нас.
— А как же, — вопрошает Ратибор, — говорят надо единобожие принимать, то, что христианством зовут.
Улыбается Святослав, отвечает, — Если один я закон христианской веры приму, то мои бояре и прочие сановники вместо повиновения мне будут смеяться надо мной… И что мне будет самодержство, если… я буду никому не нужен, — и вкладывает в руки мальчика меч, да только и не мальчик уже Ратибор, а муж, сидит на высоком холме, на склоне которого горит костёр, то разгорающийся, то гаснущий, словно прислушиваясь к разговору двух мужчин, двух воинов, глядящих на встающее из-за горизонта солнце…