Операция Карфаген. Маша и Даша

27 июля 1941 года

Минск, рейхскомиссариат Остланд

Договорившись с будущими лагерфюрерами, Колокольцев позвонил в свою временную штаб-квартиру в Минске. Ответила предсказуемо Ванда, которую он бесстрастно проинформировал:

«Сегодня прибудет некая Татьяна – выдели ей комнату. Не ревнуй – у меня с ней чисто рабочие отношения…»

Ибо спать с Эстер он не собирался – ему и без того проблем хватало. Выше крыши.

И продолжил: «… и сама к ней не приставай – а то знаю я тебя…»

Ванда Бергманн была бисексуальна (как это сочеталось в её голове с её весьма ревностной католической верой, Колокольцев решительно не понимал) и, как бы это помягче сказать, весьма сексуально активна.

И повесил трубку. После чего вторично предъявил мандат фюрера начальнику комм-центра и потребовал: «Автомобиль с водителем в моё полное распоряжение – прямо сейчас…»

Автомобилем оказалась трофейная Эмка – больше ничего свободного не было под рукой. Комфорт так себе, конечно… но сойдёт.

Водителем был долговязый рыжий шарфюрер по имени Пауль… настолько долговязый, что Колокольцев не понимал, как он вообще умещается на не особо просторном водительском сидении.

Колокольцев забрался на переднее пассажирское сиденье и приказал: «В гетто».

Предъявив охраннику на входе служебное удостоверение и мандат фюрера (от последнего СС-манна чуть кондратий не хватил), Колокольцев приказал:

«Городецкого вызови…»

Немец-полукровка (что занятно, родом из Ленинграда), назначенный комендантом… фактически диктатором гетто.

Когда всесильный комендант материализовался, Колокольцеву его даже стало жалко… на пару минут. Ибо он трясся как осиновый лист (видимо, рыло было даже не в пуху, а в густой шерсти) и даже «Хайль Гитлер!» позорно проблеял.

Колокольцев без особого энтузиазма ответил тем же (как и его малый шеф Гейдрих, он считал, что верность фюреру нужно доказывать делом, а не истошными воплями) и улыбнулся:

«Расслабься. Твои прегрешения мне не интересны.  Мне просто нужна экскурсия по гетто…». Ибо он не был в гетто с конца 1939 года – и надо было освежить в памяти… впечатления.

Впечатления были кошмарными… и предсказуемыми. Ибо было совершенно очевидно, что это было не гетто в традиционном, историческом смысле. А самый настоящий лагерь смерти, в котором те евреи, кто не умрёт от голода и болезней, будут расстреляны… или отравлены газом.

«Экскурсия» была нужна Колокольцеву и чисто функционально – ему было необходимо знать, где и как набирать… точнее, отбирать тех, кого он сможет спасти. Капля в инфернальном море, конечно… но всё же лучше, чем никого. А уж для спасённых…

Подойдя к внутренней тюрьме гетто, Колокольцев осведомился: «Приговорённые к телесным наказаниям есть?». Городецкий кивнул: «Есть, конечно»

«За что?». Комендант подобострастно ответил: «За контрабанду… в основном продуктов…». Колокольцев отдал приказ:

«Наказание отменить – отпустить по домам. Отобранное вернуть… и предупредите, что в следующий раз так легко не отделаются…»

Городецкий изумился, но щёлкнул каблуками: «Есть отменить, вернуть и предупредить…». Обойдя всё гетто (благо всего пара квадратных километров), Колокольцев приказал: «Отведи в больничку – и свободен»

В предсказуемо переполненной больничке Колокольцев быстро нашёл тех, кто был ему нужен. На кровати лежала явно тяжело больная девочка лет двенадцати, рядом с которой сидела мама – и врач в белом халате.

Увидев подполковника СС, они перепугано вскочили… как и все, кто был в состоянии. Колокольцев махнул рукой: «Садитесь… не обращайте на меня внимания…». И осведомился у врача, указав на девочку:

«Что нужно, чтобы её на ноги поднять?». Врач пожал плечами – и спокойно ответил: «Лекарства… которых нет и не предвидится… их и в городе-то нет…»

«На армейском складе есть?» - спросил Колокольцев. Врач снова пожал плечами: «Должны быть – ваши в этом вопросе весьма запасливы…»

Колокольцев добыл из кармана кителя блокнот и авторучку и протянул врачу:

«Список лекарств, дозировка, как принимать, как долго…»

Мама девочки посмотрела на него как на Бога…  а врачам не свойственно удивляться ничему – тем более, в еврейском гетто. Поэтому он выписал длинный – на несколько страниц – по сути рецепт и передал Колокольцеву.

Мама неуверенно сказала: «Ей ещё продукты нужны… свежие…»

Колокольцев снова протянул блокнот врачу: «Список продуктов и количество»

Получив список, Колокольцев объявил: «Здесь она вряд ли выкарабкается… так что давайте за мной…»

Мама грустно вздохнула: «Она не ходит… уже». Колокольцев внимательно оглядел врача - крупного и явно физически сильного сорокалетнего (или около того) мужчину и пожал плечами: «Значит, на руках понесёшь…»

Девочка осторожно спросила: «А можно кошку с собой взять… она же умрёт тут»

Мама укоризненно посмотрела на дочь. Колокольцев протянул ей свою визитку:

«Давай за кошкой – одна нога здесь, другая там… а это твоя охранная грамота. Если кто спросит, скажи, что я приказал…». Мама исчезла в мгновение ока – а Колокольцев осведомился: «Кошку как зовут?»

Девочка улыбнулась: «Глаша…». Колокольцев усмехнулся про себя: «Ну кто бы сомневался…». И спросил: «А тебя?». Девочка ответила предсказуемо: «Даша».

«Маму Маша… в смысле, Мария?». Девочка кивнула. Колокольцева это не удивило – многие еврейки были достаточно ассимилированы, чтобы давать детям русские имена.

Мама вернулась через считанные минуты – с явно весьма голодным кошачьим существом на руках… котёнком-подростком, скорее всего.

Водитель Эмки подобострастно распахнул дверцу – его явно обучили предугадывать желания начальства. Когда он закрыл дверь, Колокольцев приказал: «На рынок»

Когда они подъехали к рынку, Колокольцев протянул ему список и пару купюр (настоящие рейхсмарки): «Купишь самое лучшее - сдачу оставишь себе… и про животное это не забудь… она тоже есть хочет…»

Когда шарфюрер отбыл, Колокольцев добыл из кармана складной нож, раскрыл и протянул маме: «Убери этот жёлтый ужас с одежды – своей и дочки… видеть его не могу…». Мария изумлённо посмотрела на него, но приказ выполнила. Быстро и с заметным удовольствием срезала жёлтую звезду Давида с одежды.

Когда шарфюрер вернулся с целой корзиной продуктов, Колокольцев передал её Марии: «Накорми дочку… и кошачье существо. И себя не забудь…»

После чего осведомился у водилы: «Где аптечный склад вермахта, знаешь?».

Тот кивнул. «Тогда давай туда…». Когда Эмка тронулась с места, Колокольцев строго предупредил его (по-немецки, которым мама явно не владела):

«Хоть слово кому-нибудь пискнешь, что сегодня видел и слышал – закопаю…»

Шарфюрер кивнул. На аптечном складе Колокольцев предъявил фармацевту служебное удостоверение, мандат фюрера и список лекарств. Через четверть часа у мамы было всё, чтобы вылечить дочку.

Передав маме лекарства, Колокольцев продиктовал водиле адрес, по которому располагалась – под ничего никому не говорящей вывеской – абверкоманда 1В.

Он предъявил удостоверение и мандат начальнику абверкоманды – майору Цондраку, указал на маму с девочкой в машине и приказал:

«Обеим сделаешь удостоверения фольксдойче… маму зовут Мария… остальное сам придумаешь. У тебя ровно один час…»

Через час документы были готовы – абвер в этой области был непревзойдённым мастером. Вручив маме удостоверения личности – её и дочери – Колокольцев спокойно (они были одни, шарфюрер с дочкой ждали в машине) объявил:

«Теперь ты Мария Альтхаузен… а Дашу теперь зовут Грета… и вы не еврейки»

И продолжил: «Сейчас мы едем в мою временную обитель… моя жена медсестра высшей пробы…». Ибо решил, что Ванду удобнее рекомендовать именно так.

«… она поможет твоей дочке поправиться…  а через несколько дней полетишь с нами в Берлин. Там разберёмся, что с вами делать…»

«Я могу узнать…» - осторожно произнесла Мария теперь уже Альтхаузен (какой была её настоящая фамилия, Колокольцева не интересовало от слова совсем).

И запнулась. Колокольцев вздохнул: «Мне было пятнадцать, когда я спас от жуткой смерти свою ровесницу… при схожих обстоятельствах. Её звали Ева. Ева Хейфец… ну, и пошло-поехало…»

«И многих Вы так…» - она снова запнулась. «Двадцать пять тысяч» - спокойно ответил он. От такого откровения она чуть в обморок не упала – и упала бы, если бы он её не подхватил.

Когда они прибыли в его штаб-квартиру, Ванда всплеснула руками: «Ну кто бы сомневался… Маша, Даша и кошка Глаша?». Мария ошарашенно уставилась на неё. Ванда махнула рукой: «Потом объясню…»

Окинула девочку профессиональным взглядом и осведомилась: «Диагноз?»

Мария ответила. Ванда вздохнула…  и кивнула: «Ничего… здесь она как-нибудь несколько дней протянет… благо лекарства есть, а в Берлине у меня есть куда её определить…»

И махнула рукой Колокольцеву: «Твоя… на самом деле Эстер в спальне наверху. Без задних ног дрыхнет… от обилия впечатлений…»