Осенние слёзы

   Она, как обычно, проснулась в шесть утра и машинально бросила взгляд на окно. В темноте раннего утра разглядеть что-либо было сложно, но она интуитивно почувствовала, что за окном опять идёт дождь. Он моросил уже третий день подряд, нагоняя на город тоску. Поздняя осень – пора уныния, а она так надеялась, что в день её рождения погода порадует солнышком. «Увы, очередное разочарование, — с грустью подумала она, — а ведь сегодня у меня юбилей, а ты, осень, как назло, слёзы льёшь, будто оплакиваешь меня».
   Женщину звали Лизой, а точнее – Елизаветой Петровной с учётом её возраста, ведь сегодня ей исполнилось шестьдесят лет. Это сильно её удручало: и возраст, и дурацкая «Петровна», намертво приклеившаяся к её имени, а ведь раньше родители называли её ласково Лили, покойный муж – игриво Лизет, коллеги в шутку – Лисой. Как же она любила эти милые вариации, но сейчас без «Петровны» редко кто к ней обращался.
   «А ты думала, что вечно в «Лизах» ходить будешь? — спросила она своё отражение в большом зеркале, висевшем в прихожей, — нет, дорогая Елизавета Петровна, ты более не тянешь на Лили, тем паче на Лизет». Она подошла к зеркалу вплотную и придирчиво рассмотрела свое отражение: «Все ещё стройна, только руки и ноги чрезмерно худые. Русые волосы почти без седины, но выглядят тусклыми, поникшими. Наверное, их можно было бы оживить хорошей прической, только парикмахерская мне не по карману, завяжу в тугой хвост и на этом всё. Вот с лицом настоящая беда: щёки отёкшие, отчего губы выглядят нездорово большими, а глаза, наоборот, узкими. Не глаза, а щёлки амбразурные, смотреть тошно». Она отвернулась: «Хватит самоедством заниматься, лучше пойду пройдусь».
   За последние годы Елизавета Петровна приучила себя гулять рано по утрам, пока все ещё дома, включая собачников, ведь так меньше шансов встретить кого-то из соседей и больше возможности побыть наедине со своими мыслями. Дома она держала их на привязи, но на улице давала им вволю нарезвиться. Вот и сегодня она решила даже не завтракать: «Кофе потом, после прогулки попью».
   Выйдя из подъезда, она невольно ускорила шаг, подхваченная холодным осенним ветром. «До чего же неприветливая погода», — произнесла она вслух, закутавшись поглубже в пальто. Елизавета Петровка раскрыла зонтик и пошла по привычному ей маршруту. Ловко маневрируя между припаркованными машинами, она вышла вскоре на свой любимый бульвар. В это ранее утро он был ещё освещён и совершенно безлюден, это – её сокровенное место, здесь Елизавета Петровна могла расслабиться и предаться своим мыслям.
   — Сегодня у меня юбилей, — вступила она в молчаливый диалог с собой, — но похвастать мне нечем. Я раньше и предположить не могла, что буду встречать его в одиночестве, да еще стеснённая в деньгах, когда позволить себе ничего не могу. И за что мне такое наказание? Что в своей жизни я сделала не так?
   Она обращалась к себе, но всегда лучше, когда у тебя есть собеседник, и Елизавета Петровна представила, что беседует с осенью, а та ей отвечает. Между ними завязался разговор.
   — Можно мне называть тебя по имени? — робко спросила Осень.
   — Да, мне нравится, когда меня называют Лизой, я будто бы вновь молодая.
   — Лиза, тебя никто не наказывает, ты сама ненавидишь своё настоящее, живёшь только прошлым, тем самым лишая себя шанса на будущее.
   — А как мне, по-твоему, надо жить?
   — Раньше ты жила для своей семьи, сейчас твоя семья – это ты, вот и живи ради себя.
   Лиза остановилась как вкопанная.
   — Я не умею жить ради себя, я всю жизнь жила ради кого-то.
   — Ничего страшного, всегда наступает что-то, чего мы не умеем или не знаем, что происходит с нами впервые, было бы желание, а остальному можно научиться.
   — Но дело в том, что после смерти супруга никаких желаний у меня нет, даже желания жить.
   — Это потому, Лиза, что ты никак не можешь отпустить его. А ведь он был значительно старше тебя, его смерть не была преждевременной, да и ушёл он быстро, не мучаясь. Подумай – хотела бы ты дожить до его возраста и так же легко уйти?   
   Лиза задумалась. Супруг был старше её на двадцать пять лет. Когда они познакомились, он уже состоялся в профессии, был известным архитектором, а Лиза, вчерашняя студентка, только пришла на завод по распределению. Она не сразу поняла, что за ней стали ухаживать, ведь он годился ей в отцы. Когда же он признался Лизе в своих чувствах, она попросила оставить её в покое: «Вы свою жизнь уже прожили, так не мешайте мне жить свою». Однако архитектор оказался настойчивым, он окружил Лизу таким вниманием и заботой, что устоять было невозможно. Лиза и не заметила, как всем сердцем его полюбила, испугавшись своих же чувств: «Что я скажу родителям? Поймут ли они меня?» К счастью, родители поняли.
   Вскоре в новой семье отмечали рождение сына, но мальчик тяжело и часто болел, Лиза разрывалась между больничными по уходу за ним и своими производственными обязанностями. Спустя пару лет на свет появилась дочь, и муж настоял, чтобы Лиза окончательно ушла с работы. Он хорошо зарабатывал, семья ни в чем не нуждалась, и Лиза последовала его совету. Она считала себя счастливой женщиной: с мужем они жили душа в душу, с детьми было полное взаимопонимание. О чем ещё можно мечтать?
   Но пять лет назад муж Лизы прилёг вздремнуть после обеда и больше не проснулся. Лиза не сразу поняла, что произошло, а когда поняла, то сама потеряла сознание. Дети вызвали «Скорую» сразу к двум родителям, папу увезли в морг, а маму в больницу. Она очнулась через два дня, как раз к похоронам, врачи её выписали, но взяли обещание, что она к ним вернётся. Она собиралась, но в своём горе совсем про себя забыла. Сейчас же, вспомнив смерть мужа, она впервые посмотрела на неё по-другому. Ведь он тоже не понял, что с ним произошло. Какое счастье! Да, она хотела бы уйти так же мирно.
   — Вот видишь, — прочитав её мысли, сказала Осень, — ничего не изменилось, но ты уже воспринимаешь смерть мужа без боли, потому что она была естественной, по возрасту. Да и твой супруг не одобрил бы твои переживания и уж совершенно точно не хотел бы видеть тебя в таком подавленном настроении.
   — Да, ты права, но ведь дело не только в нём. Я осталась совершенно одна, дети разлетелись в разные стороны, отдалились от меня, я никак не могу найти себе утешения.
   Незаметно для себя Лиза стала рассказывать Осени про своих детей.
   — Сын, айтишник, через неделю после похорон супруга уехал по контракту в Канаду. Оказывается, он несколько лет готовился к этому шагу, совершенствовал свой французский, дистанционно искал работу. Нам ничего не говорил, боялся, что мы его не поддержим. Он огорошил меня своим решением за два дня до отъезда. Я не стала его отговаривать, ведь он сказал, что уезжает на время, но через три года он женился и получил статус резидента. Первое время он часто мне звонил, мы подолгу беседовали, но после женитьбы звонки стали редкими, а сейчас и вовсе перекочевали в формат коротких текстовых сообщений. Я поняла, что потеряла сына. 
   — Лиза, ты его не потеряла, а дала ему шанс реализовать себя, как когда-то такой шанс дали тебе твои родители. Ведь они не стали препятствовать твоему решению вступить в брак с мужчиной их возраста. Вот и ты поступила правильно, отпустив сына навстречу его мечте. Ты должна гордиться собой, ты воспитала человека, который всего добился своим собственным трудом, да ещё в другой стране.
   — Я его отпустила, потому что рядом со мной была дочь, но два года назад и она вышла замуж, переехав к мужу в Кемерово. Расцвела с замужеством, душой оттаяла, ведь она очень сильно переживала смерть отца, всегда была к нему больше привязана, чем ко мне. Только с этим отъездом она ещё больше от меня отдалилась, за два года ни разу не навестила, говорит, в столицу дорого летать. Правда, меня постоянно к себе приглашает, но разве я могу купить билет до Кемерова и обратно на свою пенсию? А дочь деньгами помочь не может.
   — Выходит, и с дочерью твоей всё благополучно, а то, что она была близка больше с отцом, а не с тобой, всегда так было. Что же сейчас по этому поводу горевать? Лиза, у тебя успешные, самодостаточные дети, ты должна быть счастлива.
   — Я за них счастлива, только в душе я почему-то чувствую себя глубоко несчастной, наверное, со мной что-то не так.
   — Всё в порядке с тобой, ты просто тяжело переживать расставание с детьми, которые повзрослели и отправились в самостоятельное плавание. С ними ты прожила одну часть жизни, а теперь у тебя началась другая. Не смотри на своё будущее как на пустое, ничем не заполненное пространство, впереди у тебя будут внуки, а пока воспользуйся паузой, займись собой, вспомни, что раньше тебя радовало. Какие у тебя были увлечения, к чему лежала душа?
   — Да не было у меня никаких особых интересов. Пожалуй, осталась лишь ностальгия по несложившейся карьере. Я ведь в молодости на заводе работала, мечтала стать технологом, в душе жалела, что из-за детей вынуждена была уйти с работы. Мне всегда нравился процесс производства, любого: бетонных блоков, косметики, детского пюре, сувенирной продукции, я просто люблю, когда создается что-то полезное. Была бы помоложе, постаралась бы на производство устроиться.
   — А что тебе мешает сделать это сейчас? 
   — Да мне шестьдесят лет, и из них больше половины я не работала. Кто же меня возьмёт!?
   — Не спеши с выводами. Сейчас много новых производств с нуля запускаются: мини-заводы, цеха, мастерские. Может, где-нибудь такой специалист, как ты, и требуется. Сама работа в руки к тебе, конечно, не придёт, к этому большие усилия приложить надо, но как знать, может всё и получится.
   — Звучит заманчиво, — ответила Лиза, — только если у меня не получится, я переживать буду.
   — Да ты и так постоянно переживаешь, терять тебе нечего. Зато поиск работы заполнит пустоту, а если не устроишься на производство, можно пойти работать няней или консьержкой в какой-нибудь дом поблизости, было бы только желание. Начнешь работать, денег заработаешь, тогда и сама к дочери сможешь в гости съездить. Что скажешь?
   Лиза молчала. За тридцать пять лет супружеской жизни она привыкла, что о ней заботился муж, она уже давно не принимала никаких судьбоносных решений, перекраивать свою жизнь заново было боязно.
   — Может, оставить всё, как есть? Пусть идёт своим чередом?
   — Можно и оставить, но только хандра тебя не отпустит, будет и дальше на дно тянуть, начнешь понемногу болеть, через пару лет с тобой случится микроинсульт, затем обширный инфаркт, и прямой дорогой на тот свет, только быстрой смерти не жди, придётся помучаться.
   Перспектива грядущей немощности в придачу к одиночеству и безденежью Лизу напугала, так уходить из жизни она не хотела.
   — Хорошо, я попробую, с чего мне начать?
   — Начни с сегодняшнего дня! У тебя же юбилей, так устрой себе праздник, накрой красивый стол, надень любимое платье, приготовь что-нибудь вкусное, побалуй себя. Ведь радость зависит не только от внешних обстоятельств, она ещё создаётся собственными усилиями. А завтра составь себе план, на какую работу ты хотела бы пойти и где станешь её искать. Начни действовать, жизнь сама откроет перед тобой новые двери, ты, главное, не пропусти их. 
   Елизавета Петровна не заметила, как за беседой пробежали полтора часа, пора ей домой возвращаться. На обратном пути она зашла в магазин. В кошельке у неё лежало чуть больше тысячи рублей, это – все её деньги до следующей пенсии, а та придёт лишь через пять дней. «Как-нибудь продержусь, но сегодня устрою себе праздник», — решила она. Внимательно изучив полки с продуктами, Елизавета Петровна выбрала упаковку замороженного теста, небольшой кусок сыра, ветчины, томатную пасту, пару яблок и молотую корицу. «Сделаю мини-пиццу и завитки из яблок», — определила она для себя праздничное меню. Затем неуверенной походкой подошла к стенду со спиртным.
   Раньше Елизавета Петровна очень любила вина, муж всегда баловал её дорогими, качественными напитками, но она совершенно забыла их вкус, даже не могла вспомнить, когда пила в последней раз. «Значит, пора вспоминать, что это за праздник без вина?» — решила она, остановив свой выбор на маленькой бутылочке объемом в двести миллилитров.
   Выйдя с покупками на улицу, Елизавета Петровна застыла в восхищении. Сквозь хмурые тучи неожиданно выглянуло солнце, и в его лучах дождь заискрился, заиграл, украсив всё пространство тончайшими перламутрово-серебристыми нитями. «До чего же красиво! Как будто праздничная мишура. Осень, это ты мне такую красоту устроила? Так, должно быть, выглядят слёзы радости», — подумала Елизавета Петровна.
   Она медленно шла домой, наслаждаясь ласковым солнцем и искрящимися бриллиантовыми дождинками. Она не знала, получится ли у неё начать всё заново, но впервые за последние годы она не чувствовала себя несчастной.
27 сентября 2024
Фото из Яндекса (в открытом доступе).