Летним утром

Время идет неумолимо, проходят денечки, словно падают в копилку монеты, но только достать их обратно невозможно. Время проходит не только в виде изменяющегося видимого снаружи мира, но и, глядя в зеркало, видишь, что оно и тебя лично не проходит мимо, меняет морщинами, отечностью и прочим. К чему все это приведет, каждый знает, и с определенного времени начинаешь невольно задумываться о смысле дней, о назначении твоего пути.
Аркадию было немного за сорок лет, был он одиноким, давно разведенным и верующим человеком, скажем так, тихо верующим, то есть верить верил, в храме каждое воскресение молился за богослужениями, от Христа не отрекался не внутренне ни внешне, но и не проповедовал и не пытался исправлять людей, оказывающихся рядом. Если спрашивали, то отвечал, как сам понимал и своей мировоззренческой позиции не менял, но и не настаивал на необходимости оппоненту признать собственную неправоту. Аркадий давно понял, что людей не исправляют даже самые убедительные тезисы и положения. С его точки зрения люди, с годами не становились лучше, то есть, пребывая в онтологическом состоянии греховности и зла, будто в некоем относительно равновесном покое, они медленно, но неумолимо скатывались к худшему. Аркадий это видел, когда сравнивал умные и светлые лица людей со старинных фотографий, и лица современников, в большинстве своем неумолимо отмеченных гордым эгоизмом, алчностью и прочей порочностью. То же самое относилось и к сопоставлению классической музыки и популярных ныне произведений с обязательными ударными инструментами, словно без звуков заколачивания гвоздей или вбивания свай никак нельзя не обойтись. Это касалось очень многих отраслей жизни.
Впрочем, судьба Аркадия сложилась и шла обычным образом, и он не ждал от нее особой радости, хотя и не боялся каких-то возможных ее ужасов. Изредка происходили с ним события яркие, выбивающиеся из серой размеренной повседневности. Так случилось и в то утро, когда он ехал на работу. Ничего не предвещало яркую вспышку в жизни: всё те же улицы, потоки людей, городской транспорт. Аркадий зашел в меру заполненный автобус и встал на задней площадке у окна. Привычно мысленно молясь утренними молитвами, он пытался сосредоточиться на их смысле. И в какой-то момент он бегло окинул взглядом салон и увидел девушку, сидящую напротив него у окна. Аркадий сразу даже и не понял, что произошло, но в нем словно щелкнул какой-то тумблер, включающий внутренний неслышный и невербальный призыв к необходимости сосредоточиться и приготовиться к чему-то необыкновенному. Поэтому он осторожно, желая остаться незамеченным, пригляделся к девушке. Правильные черты лица ее были женственные и нежные. Ей было около двадцати лет, одета она была в светлый закрытый брючный костюм. Длинные прямые светло-русые волосы, отсвечивая золотом на солнце, лежали частью на плечах, частью на спине. Взгляд серо-голубых глаз девушки был буднично спокоен. Аркадию подумалось, что она, верно, и не подозревает о том, как красива. И вскоре он убедился окончательно, что для него она совершенство, и весь остальной мир словно отодвинулся на второй план и потерял свой ракурс.

Не сочетаясь с обыденностью, реальность с присутствием девушки для Аркадия стала откровением о существовании жизни в другом восприятии. Это напоминало ощущение радости праздника и существование трансцендентного выхода в счастье, "двери в лето" Хайнлайна. Девушка всё же что-то почувствовала или увидела как Аркадий смотрит на неё. Это её смутило, похоже и обеспокоило. Аркадий  мысленно стал ругать себя за это и сделал сильное усилие над собой, чтобы не смотреть на неё.
Они вышли на одной остановке и Аркадий проводил её взглядом в спину. "Бежать за ней? Пытаться знакомиться?" Это казалось Аркадию абсолютно несовместимо с тем, какое впечатление на него произвела прекрасная девушка. С ней мечта, а здесь повседневность, на работу вот спешить надо, да и пошлы эти все "давайте познакомимся". К тому же не был Аркадий самоуверенным. Современные люди измеряют жизнь деньгами, а у Аркадия их не было много и он особо к ним не стремился и дать с помощью их роскошное существование не мог да и не считал нужным. Но кто в нашем мире это поймёт и согласится с этим, кроме искренних и осознанных христиан, которых очень мало.
Стоя в бурном потоке людей, Аркадий не таясь широко и уверенно перекрестился и отправился своей дорогой. "Да будет воля Твоя на всё, Боже, Ты всё знаешь и о всех промышляешь".
17.07.2025.