Любительница кошек

   Мария Ивановна с детства любила кошек, преданно и страстно, отдавая этому увлечению всю себя. Ей вообще нравилось всё живое: жучки-паучки, ёжики-зайчики, птички-рыбки, но кошки – в особенности. И особенно – убогие, кривые, косые, страшные, несчастные, брошенные на произвол судьбы. Больше всего на свете Мария Ивановна любила процесс выхаживания, выкармливания, выпестования и вылечивания, когда её титаническими усилиями некий подобранный ею заморыш превращался в ухоженного, грациозного, пушистого красавца, хоть на выставку выставляй, все призы себе заберёт.
   Однако ни её родители, ни родные сёстры-братья, ни позже муж с сыном данного её пристрастия не разделяли. Точнее сказать, разделяли, но в меру разумной достаточности, без фанатизма. «Вы просто не любите кошек», – обиженно пожимала плечами Мария Ивановна и продолжала любить их всем сердцем, преданно и самозабвенно. Ей бы в ветеринары пойти, какое бы это было наслаждение, но родители настояли, чтобы она стала инженером. Она им стала, но профессию свою не любила, хотя на работу ходила с удовольствием.
   Дело в том, что НИИ «Хроматрон», в котором Мария Ивановна проработала всю свою жизнь, служил неофициальным пристанищем для бездомных районных котов и кошек, при нём Мария Ивановна, тоже неофициально, исполняла роль администратора, кормильца и лекаря кошачьих постояльцев. Они же души в ней не чаяли, ждали каждое утро, усевшись «копилками» у проходной, хоть в дождь, хоть в мороз, и, завидев её на автобусной остановке, неслись всей гурьбой наперегонки, высоко задрав хвосты, кто первый добежит, тому больше ласки достанется. Мария Ивановна вся озарялась, завидев приближающуюся навстречу ей пушистую компанию, начинала причитать-щебетать, захлёбываясь в радости, как малое дитя. Первым делом она направлялась не к главному входу в НИИ, а за угол, к подвалу, где обитало её кошачье царство.
   Там из большой хозяйственной сумки извлекались баночки и мисочки с аккуратно упакованной едой, которую Мария Ивановна с вечера стряпала на всех, чтобы было вкусно, полезно и с учётом предпочтений её постояльцев. Убедившись, что все они напоены, накормлены, обласканы и обтисканы, она довольная шла на своё рабочее место. В обеденный перерыв, быстро перекусив в институтской столовой и прихватив что-нибудь в буфете для своих любимцев, Мария Ивановна вновь спешила во двор, провести время со своими четвероногими друзьями. Вечером же, перед тем как уехать домой, она заходила попрощаться с ними до завтрашнего утра и докормить остатками еды. И всегда домой с работы Мария Ивановна возвращалась бодрой, как будто с отдыха.
   Ей не были ведомы ни служебные склоки, ни дрязги, ни закулисные интриги, всё это проплывало мимо неё, не задерживаясь ни на секунду. Какой смысл стрессам тратить себя на причудливую тётку, вечно пребывающую в прекрасном расположении духа? Никакого. Вот стрессы и обходили Марию Ивановну стороной, а если иногда и посещали, то исключительно накануне её же собственного отпуска, потому что каждый раз Мария Ивановна переживала, как её пушистики перенесут разлуку с ней, или, вернее, как она её перенесёт. С выходными днями было проще, роль кормильца за умеренное вознаграждение исполнял дежурный вахтёр, а еду для котиков Мария Ивановна ему с пятницы оставляла, как раз на два дня. Отпуска же требовали тщательной подготовки с разработкой плана А, плана Б, плана Г и далее по списку, кто из коллег и в какие дни заменит её на кошачьем фронте.
   Удивительно, но Марии Ивановне всегда шли навстречу и выручали с графиком «кошко-вахт». Она щедро умела благодарить как словами, так и разными приятными подарочками. Кому – билетики в театр, кому – коробочку любимых конфет, которых просто так в магазине не купишь, постараться надо, побегать, особо отличившимся – духи «Дзинтарс» или коньяк для мужа, что посчастливится достать.
   Руководство НИИ к кошачьей страсти Марии Ивановны относилось терпимо. Не так чтобы им всё это нравилось, но конкретных претензий к ней не было. Чистый, ухоженный двор, чистые, ухоженные коты, ведущие себя скромно, ненавязчиво, необременительно для сотрудников и посетителей. При этом наличие котов на придомовой территории НИИ обеспечивало полное отсутствие на той же самой территории мышей и крыс. Те осмотрительно обходили двор «Хроматрона» стороной, лицезря многочисленную кошачью популяцию в откормленном, холеном состоянии, когда сразу очевидно, что силы не равны. «И какой смысл лезть на рожон, когда дворов в округе масса?» – рассуждали мыши-крысы и шли себе дальше. Вот и начальство Марии Ивановны рассуждало примерно в том же ключе – пусть лучше весь двор будет в ухоженных котах, чем в крысах и мышах.
   В 90-е годы НИИ «Хроматрон» закрыли. Время было такое, перестройка, много институтов позакрывали, и «Хроматрон» не уцелел, хотя продержался до последнего. К моменту его закрытия Марии Ивановне исполнилось 55 лет, и она благополучно вышла на пенсию, нисколько не расстроившись по поводу преждевременной кончины «Хроматрона». Однако незавидная участь её питомцев здорово пошатнула её психику.
   Главное, как обидно, она уже взрастила себе достойную смену, двух очень перспективных, молодых, влюблённых в кошачью тему коллег. И надо же такое несчастье – НИИ закрывают, сотрудников увольняют, здание выставляют за какие-то там долги на какие-то там торги, а в перспективе – новые хозяева, а новая метла всегда метёт по-новому, вопреки сложившейся до неё традиции. Вот и «хроматромных» котов ждала участь беспризорников, чего Мария Ивановна никак допустить не могла.
   Она включилась в бурную деятельность, которой за ней никто ранее не наблюдал, и каким-то непостижимым образом умудрилась пристроить всех своих подопечных, причём к проверенным, надёжным хозяевам, исключительно в хорошие руки, в основном, в руки своих бывших коллег. Ей просто не смогли отказать, или, вернее, устоять перед блестяще проведённой Марией Ивановной маркетинговой кампанией. Под каждого питомца был разработан индивидуальный план спасения, у каждого – говорящее имя, отражающее его характерную особенность, детальная биография, любимые привычки, ну и красивейший внешний экстерьер. Когда же пушистика «прописывали» в новую семью, следовала длинная инструкция, что не так с его здоровьем и как это следует лечить. Полное сопровождение сделки, так сказать, предпродажная подготовка с последующим гарантийным обслуживанием.
   Удачно пристроив всех своих питомцев, а к кому-то ещё и лично съездив с контрольным визитом, Мария Ивановна с ужасом для себя поняла, что жизнь для неё потеряла смысл. Ей-то что теперь без кошек делать? О ком заботиться, кого выхаживать-выкармливать? Мария Ивановна сникла. Для порядка стоит сказать, что к тому времени Мария Ивановна уже дважды стала бабушкой, но сидеть с внуками не любила, хлопотно, а удовольствия никакого. Они же не мурлычут и не ластятся, как кошки. Ещё имелся в наличии дед, то есть супруг Марии Ивановны, но она и так весь семейный быт на себе тащит, какая ещё может быть дополнительная забота? Хватит с него и того, что имеет.
   Однажды соседка по лестничной площадке, с которой Мария Ивановна случайно столкнулась в магазине, мельком обмолвилась, что кто-то слепых котят в подвал ночью подбросил, они, видимо, голодные, холодные, всё время пищат, спать жильцам на первом этаже мешают. Котят? Слепых? Замёрзших? Беспомощных малышей?!
Из магазина Мария Ивановна не шла, а бежала трусцой, и не домой, а в ЖЭК искать дворника, который, как всем известно, хранит ключи от подвалов. Дворника нашла, но пьяного. Быстро провела необходимые реанимационные мероприятия, после чего дворник быстро пришёл в себя и ещё быстрее нашёл необходимый ключ, а потом проник в нужный подвал и за обещанную бутылку водки мастерски провёл спасательную операцию по эвакуации бездомных, несчастных, маленьких брошенных котят.
   К концу вечера все они были напоены из пипеток тёплым молочком, проинспектированы на предмет порезов, ушибов, ран, гнойных ушек-глазок и прочих милых расстройств, размещены в большой коробке с мягким ватным одеялом и спрятаны от посторонних глаз в самый дальний уголок рядом с батареей прихожего тамбура, который Мария Ивановна лично расчистила от ненужного хлама, годами там копившегося, для видимости оставив лишь несколько больших коробок, которые выступали в роли ширмы. Надёжное место, никто не догадается. Так, совершенно случайно, жизнь Марии Ивановны вновь обрела смысл, наполнившись радостью и созидательной активностью.
   Все последующие двадцать лет Мария Ивановна с упоением и невиданным рвением выполняла роль главного спасителя и хранителя бездомных кошек и котов района. О её почётной миссии все знали, никто не ворчал, никуда не жаловался, кошек-котов не обижал. Опять же, подъезд усилиями Марии Ивановны содержался в чистоте и порядке, ни крыс, ни мышей, ни хлама, ни мусора. Ну а то, что иногда в подъезде кошками пахло, так «не черта стоять и нюхать, вошёл и быстро к лифту проходи и езжай, на какой тебе этаж надо». Так, собственно говоря, все и поступали, проходя-проезжая туда-сюда с зажатыми носами.
   И надо же такому несчастью случиться – в доме Марии Ивановны начался капитальный ремонт с заменой лифтов, окон, с остеклением балконов, с обшивкой внешних стен какими-то панелями. Настоящий аврал, хуже пожара, реновация называется. Когда из старого новое пытаются слепить, ну, хотя бы внешне облагородить, как в случае с её домом. Все лестничные площадки было приказано очистить, лишние вещи убрать, от бездомных животных, если таковые проживают в местах общего пользования, избавиться. «Либо потравим всех разом!» Последнее условие было приписано рукой, видимо, дворника, и, видимо, лично для Марии Ивановны. Мало она его водкой поила, живодёр проклятый. Как же быть-то теперь? Что делать?
   По давней традиции Мария Ивановна решила кошек по соседям пристроить, а они все разом в отказ: «Почему сама себе не возьмешь?» Да потому что много раз пыталась и всегда на внутрисемейное сопротивление наталкивалась. На сей раз ситуация и впрямь была безвыходной, пришлось Марии Ивановне самого неказистого, возрастного, больного, с лысиной на темечке по кличке Черныш к себе в семью на проживание забрать. «Временно, — как она ему объяснила, — потом на лестничную площадку тебя обратно верну». Зато теперь появился весомый аргумент перед соседями: «Не могу же я всех кошек к себе забрать! Самого проблемного на передержку уже себе взяла. Выручайте, соседушки, ведь дело-то благое делаем».
   Оно, конечное, благое, с этим не поспоришь, но в отличие от «Хроматрона», никто выручать не спешил. Меркантильные все стали, везде свою выгоду хотят углядеть да поиметь. Пришлось Марии Ивановне подмаслить своих соседушек. Кому – огромный мешок кошачьего корма даром, кому – дочку из школы встречать до лета, а там её родная бабушка поправится, кому – с собачкой невестки утром погулять, той на работу надо, не успевает, а Мария Ивановна всё равно в шесть утра встаёт, отчего же не погулять. Сформировался у Марии Ивановны списочек добрых дел на целый год вперёд, зато всех своих питомцев пристроила, всем семьи нашла.
   Один только заморыш остался, она его в последний момент на улице подобрала. Новорождённый, от силы неделя, глазки ещё закрыты, шерсти никакой, страшненький, тощенький, усы надломленные, ну кто его такого к себе заберёт? Не могла она его на улице оставить погибать, хоть ножом её режьте. Пришлось доходягу вторым номером к себе в квартиру временно «прописать», к Чернышу за компанию, пока ремонт в доме не закончится.
   Дед от новых жильцов в восторг не пришёл. Если на первого кота промолчал, то с появлением второго перестал с Марией Ивановной разговаривать. Она же с ним любила поболтать, а он, значит, обиделся. Ради такого дела она дюже постаралась, чтобы мужа обратно к себе расположить. Котлеток его любимых с грибной подливой сделала, пельмешек домашних налепила, бутылочку пива к выходным прикупила. Через пару недель такого пристального гастрономического внимания к своей персоне дед оттаял: «Чёрт с ними, с твоими котами, пусть остаются, только ко мне чтобы в комнату ни-ни». Мария Ивановна была согласна на любые условия: «Боже упаси! Лично буду подходы стеречь, никто не пройдёт, даже близко к тебе не подползёт», а слово своё Мария Ивановна всегда держала.
   Тем временем капитальный ремонт, который по плану был рассчитан на полгода, растянулся на все полтора. Гадкий заморыш, подобранный Марией Ивановной в самый последний момент, превратился в роскошного пушисто-вальяжного белого двор-перса по кличке Беляш, ужасного проказника и шкоду. В отличие от страшненького, но интеллигентного Черныша, Беляш постоянно грыз вещи и обувь, залезал в комоды и ящики, переворачивал всё верх дном, временами даже царапался и кусался. Ох, как же Мария Ивановна его ругала, и полотенцем шлёпала, и наказывала, а ему хоть бы хны.
   Несмотря на её гневное возмущение, за полтора года временного квартирования Беляш и Черныш умудрились занять место равноправных членов семьи, причём не только в сердце Марии Ивановны, но даже и её супруга, который сильно привязался к Чернышу. Тот же, в благодарность, не отходил от него ни на шаг. Вот сидит дед в кресле, телевизор смотрит, руку как бы невзначай вниз опустит, а там, раз – и мордочка Черныша оказывается. Дед поглаживает её, балдеет, Черныш в ответ урчит, млеет, взаимная любовь, без слов, каждому в удовольствие.
   И все остальные коты и кошки, которых Мария Ивановна пристроила на передержку по соседям, за полтора года одомашнились, из временных постояльцев превратились во всеобщих любимцев, так что вопрос об их выселении обратно на лестничную площадку отпал сам собой.
   Да и выселять оказалось некуда. Закуток прихожего тамбура, который раньше служил местом укромного обитания котов, в ходе ремонта огородили решёткой и повесили замок. Теперь там размещался садовый инвентарь дворника, который раньше был в подвале, а в подвале оборудовали комнату отдыха для дворника, всё, как говорится, для людей. Вот ведь проходимец какой, возмущалась про себя Мария Ивановна, а кошек куда селить прикажете? Совсем совесть потерял.
   Правда, возмущалась она больше для порядка, ведь надобности возвращать питомцев обратно в места общего пользования не было. Отпала она у всех, кроме, как позже выяснилось, у самой Марии Ивановны. Её, бедняжку, ждал очередной удар судьбы, и удар этот нанёс ничего не подозревающий дед.
   Как обычно заболев сезонной простудой, он долго не мог поправиться. Кашель перерос в бронхит, а бронхит перерос ещё во что-то, в итоге дед стал по ночам задыхаться. Пришлось прибегнуть к помощи сына, который отвёз деда к какому-то светиле, тот обследовал, заподозрил аллергическую астму, взял анализы на аллергены, и оказалось, что у деда аллергия на кошачью шерсть. «Как? Да отродясь такого раньше не было», — сокрушалась Мария Ивановна. Пересдали анализы в другой клинике, так и есть, аллергия подтвердилась. Ну а то, что раньше её у деда не было, так раньше и кошек в квартире не было, а сейчас аж целых два здоровых, взрослых кота, занявших собой всё квартирное пространство, включая комнату деда, куда он сам их зазывал на погладить. «Вот и нагладился, старый чёрт, до астмы».
   Несчастье-то какое! Что же делать-то теперь? И пристроить их некому, у всех уже свои коты имеются, и подъездный закуток под замком, и подвал дворником занят. Мария Ивановна от горя вся почернела. Сын не выдержал, взял инициативу в свои руки, нашёл питомник для кошек, платный, с услугой поиска для них новых хозяев, дорого, но с гарантией, внёс аванс в ожидании, когда освободятся сразу два места.
   Однако, когда пришло время отвозить котов в «Кошкин Дом», как назывался питомник, в семье разразился настоящий скандал. Коты орали, Мария Ивановна плакала, дед настаивал на полумере – отдать только Беляша, чья длинная шерсть делала его котом-убийцей для астматика, а Черныша, гладкошёрстного с лысиной на темечке, его любимца, оставить. Сын требовал сдать сразу обоих, и чем быстрее, тем лучше. После длительных и изнуряющих переговоров было решено ехать в питомник всей семьёй, чтобы и Мария Ивановна, и дед лично убедились, что их подопечные попадают в хорошие условия.
   «Кошкин Дом» располагался на территории какого-то заброшенного завода, вид которого скорее напоминал сцены из фильмов про апокалипсис, чем благопристойное ветеринарное заведение. Питомник занимал целый этаж заброшенного здания на последнем этаже без лифта, куда вела огромная чугунная лестница с высокими ступенями, делая восхождение к желанной цели настоящим испытанием. Мария Ивановна и дед в один голос заявили, что поднимутся, поскольку без личного осмотра своих питомцев не отдадут. С передышками и несколькими остановками и со словами «какой изувер эти лестницы придумал, чтоб ему ходить по ним с утра до вечера» компания благополучно достигла пункта назначения.
   Внутри их взору открылось большое пространство по типу спортзала, заставленное стеллажами в несколько рядов, на которых располагались довольно просторные клетки-домики с котами и кошками, где по одному, а где по несколько питомцев сразу, видимо, семьями. Всё выглядело весьма благопристойно, чистенько и уютно, но ударная волна стойкого кошачьего духа мгновенно выбила деда из строя. Пришлось его срочно эвакуировать вниз, сажать в машину, отпаивать водой, обрызгивать Сальбутамолом, а потом пулей обратно нестись наверх к Марье Ивановне, пока она не передумала сдавать котов.
   Сын застал её спускающейся с переносками вниз, по одной в каждой руке. «Мне здесь не нравится, живодёрня какая-то», – попыталась вступить с ним в диалог Мария Ивановна, но наткнулась на жёсткое сопротивление. «Нет, я уже заплатил, коты здесь остаются!» Развернулись, пошли снова наверх.
   В дверях их ждал лично директор «Кошкиного Дома», сообразив, что без должного нажима с его стороны дело с мёртвой точки не сдвинется. Он взял обе переноски, передал их своей помощнице, а сам увлёк Марию Ивановну в свой кабинет на заполнение анкет – как кого из её подопечных зовут, сколько им лет, какие у них привычки, чем были привиты и когда, чем болели и как лечились.
   За конструктивным разговором Мария Ивановна успокоилась, стала давать советы, даже потеплела в голосе. В конце она всё же попросила повидаться с «детками» на прощание. Черныша и Беляша разместили в отдельной комнате для вновь прибывших, каждого в своей просторной клетке. Их ждала обработка от глистов, клещей и минимальный набор прививок, потом переезд в общий зал, а затем – стрижка, укладка и фотосессия. Когда же «клиенты» будут полностью готовы, их начнут показывать семьям-кандидатам в усыновители, объяснил директор. «Вы не волнуйтесь, мы всех своих питомцев пристраиваем, это лишь вопрос времени».
   Черныш и Беляш провожали Марию Ивановну тяжёлым взглядом, в котором читался немой вопрос: «За что?!» Мария Ивановна, дойдя до первого этажа, вновь рыдала: «Ну почему?!» Короче, одни вопросы без ответов. В машине их ждал пришедший в себя дед, который сразу же стал оправдываться: «Простите меня, я не специально». Мария Ивановна злобно прошипела на него: «Это всё из-за тебя». Сын понял, что надо скорее отвозить их домой, а самому ретироваться на работу, иначе можно огрести по полной.
   У «Кошкиного Дома» ушло почти два месяца на поиск новых хозяев для Черныша и Беляша, а также масса рекламных объявлений, несколько фотосессий и куча съеденного корма, поскольку на фоне стресса у обоих проснулся дикий аппетит. Однако, как и обещал директор, и этих двух котов забрали в семьи. Правда, не обошлось без эксцесса.
   На следующий день после того, как был пристроен последний из них, Мария Ивановна нарисовалась грозной фигурой в проёме входной двери «Кошкиного Дома», приехав на такси с какой-то знакомой под руку, которая согласна была взять аж сразу двух котов к себе на ПМЖ. Услышав, что котов уже нет, что они благополучно пристроены, Мария Ивановна закатила истерику: «Знаю, как они пристроены, небось, на живодёрню их сдали, на шапки пустили, ироды, нет у вас ни совести, ни чести».
   Пришлось директору срочно звонить сыну Марии Ивановны, а тому срочно увещевать её по телефону, и лично приехать забрать, поскольку Мария Ивановна категорически отказывалась покидать помещение «живодёрни», объявив забастовку и потребовав контакты семей-усыновителей, чтобы лично съездить к ним с инспекцией.
Впоследствии, правда, она всё же успокоилась, удостоверившись, что её «детки» в хороших руках. Новые хозяева Черныша, влюбившись в его интеллигентность, прислали директору фотосессию питомца со своей дачи, с видами Черныша на природе, а директор переслал их Марии Ивановне, чем несказанно её обрадовал и услышал в свой адрес несколько «спасибо, мил человек».
   Новые же хозяева Беляша сами попросили у директора телефон Марии Ивановны для уточнения курса лечения, поскольку у Беляша внезапно открылась астма и срочно потребовался совет, как это заболевание лечили раньше. «А у нас астма была только у деда, – растеряно ответила Мария Ивановна, – собственно говоря, как раз на Беляша астма-то у деда и случилась. Надо же, а теперь и Беляш от астмы страдает. Интересно, а на что у него?»
   Через пять минут разговора она вновь щебетала-чирикала, распознав на другом конце провода такую же любительницу кошек, как она сама. Со временем новые хозяева Черныша и Беляша стали закадычными друзьями Марии Ивановны, они перезванивались, слали ей фотографии её любимцев, советовались, в случае необходимости.
   Вам, наверное, интересно, как Мария Ивановна поживает сейчас? Она по-прежнему любит бездомных кошек-котов и ходит по три раза в день их кормить. Правда, ноги стали её подводить в последнее время, так она рядом со своим подъездом еду кошкам раскладывает, а те, лишь завидев её у крыльца, сбегаются со всех сторон, как по команде, рассаживаются в рядок, каждый у своей миски, четко, без суеты.
   Этой зимой Мария Ивановна случайно оступилась, ногу подвернула, три недели из дома не могла выходить, так соседей своих просила подменить её, а сама сверху, с пятого этажа наблюдала, всё ли правильно они делают. Зрение-то у неё ещё ого-го какое, зоркое.
   Сын, узнав о её падении, пожурил: «Мам, ну ты хотя бы в плохую погоду и в тёмное время суток на улицу не выходи, ходишь плохо, а всё со своими кошками носишься-возишься. Нельзя же так, подумай о себе». Да разве она послушает его? Так и есть, решил он, в которой раз услышав от Марии Ивановны её привычный ответ: «Вы просто не любите кошек…»

7 июля 2023
Картинка из Яндекса (в свободном доступе)