Как я горел на полутонне тротила

 Как я горел на полутонне тротила.

    Шел славный тысяча девятьсот девяносто затертый год.
     Наш отдельный, вечно пьяный, очень саперный батальон редко выезжал на учения. А что поделать: начало девяностых, развал и бардак, на 30 офицеров - 30 рядовых. Вот и весь батальон, в котором довелось мне служить в те поры. Рядовым.
     Чистые погоны - чистая совесть 
     С наряда по роте заступал в наряд на КПП, потом в караул, потом в посыльные по штабу. Шесть месяцев наряды по кругу. Ни дня без наряда.
     И так было по всей области. Да и по всей стране, кажется.
     Но, независимо от эпохального бардака армии, военная бюрократия была непобедима. В штабах документы, видимо, велись. Отчеты, видимо, писались. И в них, видимо, учения саперные были регулярны и отмечались как всамделешные.
     Иначе как объяснить, что к началу Настоящих Больших Учений, Командных и Окружных, когда съехалось множество генералов и проверяющих, на батальонных складах скопилось столько тротила?!!
     И вот была поставлена задача: все утилизировать. Ну, типа, взорвать. Под шумок. На полигоне.
     Кто-то дал приказ комбату. Комбат передал приказ ротному. А уж тот припряг солдатиков, выбрав из бойцов батальона  самых на текущий момент безработных: ленивого здоровяка рядового Дэна и младшего сержанта, ушлого, мелкого и конопатого. А сам возглавил утилизационную команду.
     Ну, все не в наряд. Солдату любая перемена в рутине за счастье.
     Водителем шишиги взяли Малого, раззвиздяя и славного малого.
     И вот взялись летёха унд бойцы за дело. Объезжали батальоны, забирали взрывчатку. Чтоб потом уж на полигон свезти. Грузили ящики в шишигу.
     Ехали так: Дэн с Москва в кунге на ящиках, старлей и Малой в кабине.
     Вы были когда-нибудь в нашем городе? Там, в верхней его части, замечательное многополосное шоссе. А между шоссе и рекой узкий и длинный парк, прилепился на краю высоченного речного обрыва. Какие там виды на заречку! Всё-таки с высоты птичьего полета смотришь.
    И вот едем мы по шоссе четырех-шести полосному, солнцем весенним залитому. С одной стороны - парк и обрыв, с другой стороны - многоэтажки города полуторамиллионника. А боец с сержантом в темном кунге безоконном на полутонне тринитротолуола красоту эту не видят. Романтика!
     Нет, не бойтесь. Рано еще.
     Что такое тринитротолуол? Старлей объяснил: да мыло глицериновое, по сути. Эта фигня не взрывается от удара, прострела или поджига. От зажигалки брусок сгорает ярким пламенем и только. Солдатики в те поры им даже грибок лечили: натирали и в носок сыпали. Грибок исчезал. Правда вместе с ногтями и слоем подошвы. Этому летёха научил одного болезного. Тому помогло - другим захотелось. Пятки потом нежные, как попка младенца. И ходить неделю нельзя, пока не загрубеют. Только в санчасти лежать и спирты дегустировать.
     Чтоб реальная беда случилось от поджога, нужна критическая масса, примерно 30 кг. Или детонаторы. Которые от греха подальше старлей в кабине вез.
     - Сержант, ты охренел?!! Тут в двадцать раз больше критической массы!!!
     - А чо я?!!
     - Чо?!! Прекращай курить!
     - Я не курю. Старлей же сигареты и  спички отобрал.
     - Ах ты хитрожопый! Я, что ли дым пустил?
     - Какой дым?!!
     - А вот!
     В ярком лучике света промелькнул локон дымка.
     - Может, пыль...
     - ...
     - Ищем!!!
     Бойцы вскочили и стали лихорадочно перекладывать ящики.
     Ничего.
     Из-за движения потоки воздуха зашевелились и дымок пропал.
     - Может, померещилось?
     - Замри. Не шевелись.
     Минута молчания. Минута, растянувшаяся на вечность.
     Через минуту в лучах...Вот оно. Снова прявились дымные струйки. Сомнений не оставалось: что-то где-то горит.
     Сержант забегал по кунгу.
     - Мама-мамочка!!! Мамочка-мама!!!
     Дэн забарабанил по передней стенке:
     - Товарищ лейтенант!!! Товарищ лейтенант!!!
     Кнопка вызова не работала, как многое на технике, снятой с хранения. Грохот в кабине не слышали, шишига не останавливалась.
     А дыма стало явно и сильно больше.
     Дэн представил: а если жахнет?!! Пол-района в реку разом съедет! На памяти арзамасский взрыв, снесший пару кварталов. Там столько же было, но на железке, в сторонке. А тут самый центр.
     Перекладывал опечатанные ящики как заведенный, осматривал со всех сторон, обнюхивал и ощупывал.
     - СТУЧИ!!! ОРИ ГРОМЧЕ!!!
    Сержант же думал о себе и паниковал изо всех своих конопатых сил. Даже сумел открыть и распахнул дверку кунга.
     Не, прыгать в потоке машин - не вариант. Прямо за шишигой целый строй железных легковушек скалится никелировкой.
     Сержант замахал руками, прося пропустить. Ему весело замахали в ответ.
     Колени младшего паренька подогнулись, руки сложились для молитвы...
     И Бог услышал. Светофор! Шишига встала.
     Сержант исчез с хлопком вакуума,  словно телепортировался. Дэн тоже сиганул наружу, но погрохотал керзачами на за ближайшие дома, а к кабине. Замолотил в дверку.
     Спавший лицом к стеклу старлей разлепил глаза, но сразу не проснулся. Смотрел безучастно на висящего на ручке двери рядового, молотящего кулаком прямо в командирское лицо. Ну, натурально, сон.
     Светофор дал зеленый, Малой поехал.
     - ТОВАРИЩ ЛЕЙТЕНАНТ!!!
     Шишига проволокла Дэна метров десять, пока включалось офицерское сознание.
     - ТОРМОЗИ!!! - это Малому - Боец, охренел? Что творишь?!?
    - Горим!!! Товарищ лейтенант, горим!!! Кунг!!!
    - Где?
     Реакция боевого офицера оказалась на высоте. Метнувшись в кунг мигом увидел и унюхал, лихо прочесал углы. Полуобморочный Дэн помогал. НИ-ЧЕ-ГО. И ДЫМ.
     А нашел возгорание всё-таки Малой.
     У шишиги аккумулятор в специальном ящике, отдельно, под кунгом. Оттуда и дымило. Подгорел плохо прикрученный провод.
     Провод подтянули - дым прекратился. Выдохнули втроем, синхронно, как Змей Горыныч.
     О случившемся было приказано забыть.
     Сержант вернулся в часть к ночи, через дыру в заборе. Лег в койку как ни в чем не бывало. И проснулся уже младшим сержантом.
     Дэн по службе, слава командирам, не подрос: ничего же не было.
     Чистые погоны - чистая совесть.

     Прошли годы.
     А я до сих пор не могу забыть, как горел в центре родного города на полутонне тротила. Пусть это и не самое страшное, что случалось в моей забавной жизни, но...
     "...А город подумал - ученья идут..."