Тени безымянного озера. Глава 27

Эта сущность напоминала гигантского человека, если бы его собрали из обрывков разных эпох: кожа местами была стальной, местами — покрытой древними доспехами, а глаза… Глаза были как два чёрных временных вихря. И двигалось оно неравномерными рывками, словно его телом управлял невидимый и неумелый кукольник, дёргающий свою «игрушку» за нити.

— Назад! — крикнул отец, отталкивая Игоря.

Лена выставила вперёд руки в защитном жесте, и её кристаллы вспыхнули ослепительным светом. Но на сущность действия девушки не оказали никакого влияния. Оно продолжало сокращать расстояние, приближаясь к людям.

— Я не могу его остановить! — закричала Миронова. — Оно питается временными аномалиями!

Вера в это время что-то быстро набирала на детекторе.

— Если мы… — начала она говорить, но не успела закончить. Существо двинулось вперёд с неестественной скоростью.

Подполковник выстрелил. Пули прошли сквозь эту тварь, не причинив вреда.

— Бегите! К «Каравелле»! — закричал Седов-старший, продолжая стрелять, но машина была уже не та. Её корпус ржавел прямо на глазах, стёкла трескались, а резина рассыпалась от старости.

— Оно ускоряет время вокруг себя! — в панике закричала Вера. Игорь выхватил свой секундомер, панически наблюдая, как его стрелки бешено крутятся.

— Блин! Что делать?!

Лена вдруг резко повернулась к нему, её глаза светились тем же голубым светом, что и кристаллы.

— Ты должен прикоснуться к нему!

— Что-о-о?! — удивлённо протянул Седов-младший. — К этой твари? Нафига?

— Секундомер! Он якорь!

— А-а-а! Понял!

Отец попытался криком остановить сына, опасаясь за его жизнь, но Игорь уже бежал навстречу чудовищу, сжимая в руке секундомер и крича что есть мочи:

— УРА-А-А!


… Дождь хлестал по лобовому стеклу «Каравеллы», когда они подъехали к озеру. Встреча с Хронопоглотителем закончилась… абсурдно просто. Игорь даже не ожидал, что так произойдёт. Едва он в прыжке коснулся тела монстра, как тот, издав лёгкий «пшик», растаял, словно утренний туман. Время вернулось вспять. Микроавтобус восстановился, а отец повёз их к озеру, обещая показать очередное «чудо».

— Чудо, говоришь? — Игорь скептически осматривал чёрную гладь воды. В его временной линии они взорвали этот монолит. А здесь он стоял нетронутый — идеально гладкий, будто отполированный миллионами прикосновений. Лена прижала ладонь к стеклу машины, пристально рассматривая «природное зеркало». Её кристаллы в этот момент мигали тревожными фиолетовыми всполохами.

— Ребята! Он… живой. Дышит.

Седов-старший выключил двигатель, достал из своего армейского планшета потрёпанный полевой журнал с пометкой «Лямбда-3» и принялся зачитывать вслух выдержку из него:

— Экспедиция 1984 года. Шесть человек. Все исчезли, кроме одного. Тот, что выжил… — он перевернул страницу, — неделю повторял одно слово: «Омега».

Вера включила свой электронный планшет, активируя карту, на которой горели семь помеченных ей точек, образуя странный узор:

Безымянный-13 (их отправная точка)

Озёрный монолит (перед ними)

«Дети Лямбды» (Москва, заброшенный НИИ)

Особняк Громова (СПб, место «несчастного случая»)

Сибирский монолит (стройка ГУЛАГа)

Бункер Громова (где Лена обрела кристаллы)

Квартира в Оренбурге (точка «Сердце»)

— Вот смотрите! Все они связаны, — Вера увеличила изображение. — Образуют странный рисунок, напоминающий созвездие. Но вот какое? Я не сильна в астрономии.

— Погоди-ка? Нет! Это не созвездие, — вдруг осознал Игорь. — Это проекция. Он соединил точки на экране. — Смотрите — это же…

Ледяной ветер внезапно ударил по машине. Озёрная вода начала волноваться, хотя дождь уже прекратился, а из глубины водоёма всплыли… тени. Не отражения — самостоятельные чёрные силуэты, повторяющие человеческие формы.

— Экспедиция, — прошептал подполковник. — Эти ребята возвращаются.

Лена резко вдохнула — её каменная рука покрылась инеем:

— Не они. То, что забрало их. Оно выходит на охоту.

Тени у берега начали сливаться в одну массу. Вода закипела у монолита. А в ушах у всех троих зазвучал нарастающий гул — будто где-то включили гигантский трансформатор.

— Я поняла! — Вера в панике хваталась за приборы. — Нам нужно срочно в Москву к «Детям Лямбды» — это ключ! Алексей Степанович, заводите машину!

Но «Каравелла» отказывалась заводиться. На её приборной панели мигали всё те же цифры: 18:47. А первые тени уже вытягивали тёмные щупальца к берегу…


И в этот момент Игоря «накрыло»! Память выдала события, о которых он якобы «забыл»! Как они с Леной в том году пробирались по коридорам заброшенного института специального назначения «Прогресс». Стены здания с осыпающимися фресками советской эпохи выглядели ужасно. Но Седов тогда «увидел» на одной из стен детские рисунки: семь точек, соединённых линиями. И везде стояла одна дата — 18.47.

— Здесь, — Лена указала на дверь с табличкой «Лямбда-группа». Дверь покосилась, но открылась, пропуская людей внутрь. Мусор, пыль, разломанная мебель и валяющиеся на полу колбы с мутной жидкостью — всё это было давно заброшено и никому не нужно. Седова тогда поразил старый кассетный магнитофон, стоящий на запылённой тумбочке — он работал! Его динамик транслировал зацикленный детский смех. Но больше всего его и Лену удивила девочка лет десяти. Она сидела в углу, рисуя на пыльном полу тот же узор из семи точек. А когда они подошли ближе, чтобы поинтересоваться, что ребёнок здесь делает, девочка, не поднимая головы, назидательно произнесла:

— Вы пришли за Омегой. Но Омега ушла в стены. Альфа ждёт у воды.

Фраза была непонятной. Седов подошёл ближе, и тогда, наконец-то, девочка посмотрела на него. Глаза ребёнка оказались совершенно белыми!

— Ты разорвёшь кольцо, — произнесла она, не моргая. Но сначала станешь частью его.

Потом был взрыв света. Крики. И… они очнулись у особняка Громова, с новыми координатами в навигаторе…


Седов-младший помотал головой, возвращаясь к реальности. Он увидел, что тени из озера уже сомкнулись вокруг «Каравеллы». Стекло бусика покрылось инеем, а его отец вставлял запасной магазин в свой пистолет, командуя:

— Найдите Омегу, она — ключ, а я задержу их.

Лена вдруг вскрикнула — её кристаллы проецировали новую голограмму: семь молодых офицеров (включая Седова) стоят у сибирского монолита. На заднем плане — Громов с чемоданчиком, от которого тянутся тени.

— Это не эксперимент! — Лена нервно тряслась, следя за изображением. — Они впустили Омегу сознательно! А мы… — её взгляд упал на Игоря, — должны стать новыми вратами.

Монолит на озере раскрылся, как каменный цветок, и из его глубины донёсся детский смех. Вот тогда Седов-младший понял страшную правду: «Дети Лямбды» никогда не были людьми. Они — тени, перешедшие через границу миров. А теперь пришло время для нового обмена…

— Пап. Мы не бросим тебя! Да заводись же ты?! — выкрикивал Игорь, слушая воющую работу стартера. Мотор чихнул и… завёлся!

— Ходу-ходу! — кричала ему Вера, следя за приближающимися тенями. Фольксваген, пробуксовывая колёсами по грунту, лихо развернулся и помчался в сторону от озера. Чёрное озеро дрогнуло, когда «Каравелла» рванула с места. Игорь в последний раз увидел в зеркале, как монолит смыкается, поглощая тени экспедиции.

— Куда теперь? — спросил он, выезжая на развилку.

— Левая, — скомандовал отец, указав нужное направление. Игорь гнал, как только мог, но дорога неожиданно кончилась и перед ними появилась кромка воды.

— Прямо, — скомандовал подполковник, но сын отрицательно покачал головой.

— Пап, там озеро!

— Я сказал, езжай прямо, Игорёк.

Лена на заднем сиденье внезапно выпрямилась. Её кристаллы взорвались голубым сиянием.

— Твой отец прав! Езжай прямо. Это не дорога — это мост!

Вера в панике схватилась за приборы, ругаясь в очередной раз:

— Ёксель-моксель, что творит мой прибор! Я не могу поверить?! Гравитационная аномалия! Кривизна пространства… Боже, это же кротовая нора!

И вот тогда Игорь вжал педаль в пол. Удар. Лобовое стекло микроавтобуса покрылось паутиной трещин, но вместо воды перед ними раскинулось поле, а чуть вдалеке виднелись знакомые очертания Санкт-Петербурга, сияющего миллионами неоновых огней. И здесь был вечер.

— Что за чертовщина?! — Игорь оглянулся. Заднее стекло показывало озеро, удаляющееся, как в тоннеле. Миронова трясущимися руками касалась своих кристаллов, что-то рассматривая на них и бормоча удивлённо:

— Это же эффект Эйнштейна-Розена… Они создали стабильные пространственные коридоры между объектами!

Подполковник обернулся и, подмигивая девушкам, пояснил:

— Не создали. Нашли. Эти пути всегда были здесь — мы просто научились ими пользоваться.

«Каравелла» выехала на трассу, а здесь дорогу Игорь уже знал. Он помнил, как они в своей реальности подъезжали к заброшенному парку со ржавыми воротами, в глубине которого стояло мрачное трёхэтажное здание с заколоченными окнами и облезлыми стенами. А здесь всё было немного иначе. Особняк XIX века выглядел более презентабельно, хотя и выглядел немного запущенным. Машина резко остановилась у чугунных ворот, освещая их фарами. Над особняком не было теней — даже от луны.

— М-да, — с сомнением в голосе произнесла Вера, глядя на искажённые показания приборов. — Здесь законы физики работают иначе.

Лена первой вышла из машины. Её кристаллы пульсировали в такт чему-то, что ждало их внутри. Она осматривала особняк, будто сканировала его внутренности.

— Я так понимаю, что Громов знал, как всем этим управлять, — Миронова не пояснила, что имела в виду, но, смело шагая к зданию, добавила: — И это его погубило…


Строение дышало холодом. Дубовая дверь приоткрылась сама, будто их ждали.

— Хм-м… странно. Никаких следов взлома, — Игорь провёл пальцем по пыльной ручке. — Как будто дом вчера покинули.

Его отец первым шагнул внутрь. Его обувь не оставляла следов на мраморном полу. Лена в очередной раз предупредительно вскрикнула — её каменная рука потянулась к стене, где под обоями проступали письмена — те же, что на монолите.

— Омега… Альфа… — она переводила шёпотом, ведя по письменам пальцем. — Они пытались запереть дверь…

Запасливая Ковалёва достала прихваченный ей тепловизор. Водя им по сторонам, она доложила:

— В подвале есть источник холода. Минус сорок по Цельсию.

Лифт в доме не работал, но стальная дверь в стене открылась от прикосновения кристаллов Мироновой. Обнаруженная мраморная лестница вела вниз, в черноту. Но не успели они спуститься, как из темноты послышался детский голос, но с нечеловеческими обертонами:

— Вы опоздали. Она уже проснулась…



Каменные ступени почему-то скрипели под ногами, будто старый корабль, готовый вот-вот пойти ко дну. Игорь шагал следом за отцом, ловя себя на мысли: «Сколько раз тогда ещё капитан Седов спускался в этот подвал? Или папа здесь бывал уже в звании подполковника?»

В уверенных движениях отца читалась привычка, а в затянувшихся паузах между шагами — что-то вроде сожаления.

«Он боится, — промелькнула у Игоря догадка. — Боится того, что мы сейчас увидим».

Фонарь выхватывал из темноты причудливые узоры инея на трубах. Они напоминали те письмена, что Седов-младший видел на монолите.

«Как будто холод сам по себе что-то записывает», — подумал он.

— Минус сорок шесть, — голос Веры прозвучал неестественно громко в ледяной тишине, отвлекая Игоря от мыслей. — Это не просто холод. Это…

— Остановившееся время, — закончил за неё Седов-младший, чувствуя, как мурашки бегут по спине. Его пальцы сами потянулись к секундомеру в кармане. Стрелки замерли. Так же, как в тот день, когда отец… умер.

Лена шла впереди, её кристаллы отбрасывали голубые блики на стены. Игорь заметил, как девушка чуть замедлила шаг перед бронированной дверью.

«Ага! Она чувствует что-то. Что-то страшное».

— Пап, — Игорь схватил отца за рукав, — что они здесь делали на самом деле?

Подполковник медленно обернулся. В тусклом свете его лицо казалось высеченным из того же льда, что покрывал стены.

— Сын, ты действительно хочешь знать?

За дверью что-то щёлкнуло… и она открылась. В свете фонарей люди увидели пустое помещение, в центре которого стояла камера, напоминающая громадный аквариум: толстые стеклянные стенки, швы, залитые свинцом. Игорь подошёл ближе, чувствуя, как холод пробирается сквозь одежду.

— Да етическая же ты сила! — выругался он, замечая, что внутри этого аквариума сидит девочка. Лет десяти, не больше. Белое платье, бледные руки, сложенные на коленях. И — самое ужасное — там, где должны быть глаза, лишь гладкая, неповреждённая кожа.

— Как она… Кто она… — зазвучали одновременные вопросы от Веры и Игоря.

— Альфа, — прошептала Лена, и в её голосе Седов-младший услышал что-то вроде… узнавания?

Девочка повернула голову в сторону Мироновой. Беззвучно. Совершенно беззвучно. Её губы дрогнули:

— Ты пришла меня сменить?

Игорь почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. В глазах потемнело: «Нет! Это не просто девочка. Это что-то другое. Что-то…»

Он не понял, почему отец резко рванул его за плечи назад, крича:

— Не смотри ей в лицо! Не смотри!

Но было поздно. Стекло треснуло, и холод хлынул наружу, обжигая лицо. Игорь зажмурился, но странное видение уже запечатлелось в его сознании: не девочка, а… пустота. Бесконечная, ненасытная пустота, притворяющаяся ребёнком.

— Она не человек! — крикнула Вера, отпрянув к стене. — Это интерфейс! Посредник!

Лена упала на колени. Её кристаллы трескались, испуская тот же голубой свет, что и в камере. «Они одного происхождения», — с ужасом осознал Игорь. Стены поплыли перед глазами. Особняк исчезал, заменяясь другими образами: сибирская тайга, лагерные вышки, люди в рваных телогрейках, копающие землю у подножия монолита…

«1945 год. ГУЛАГ. Они нашли её первой…»

Теперь перед ними стоял Громов. Совсем молодой, в очках, с безумным блеском в глазах. Он поднял пистолет к виску.

— Вы опоздали на двадцать девять лет, — произнёс он и выстрелил. Но вместо вылетевшей из головы крови прозвучал лишь звон разбитого стекла, и реальность снова изменилась…

Игорь очнулся в бункере. Стены покрыты теми же кристаллами, что и рука Лены. Отец стоял рядом, лицо его было бледным.

— Теперь ты понимаешь? — спросил он сына. — Омега была всегда. Мы лишь… разбудили её.

Игорь посмотрел на свои дрожащие руки: «Какой выбор? Спасти отца — значит оставить дверь открытой. Закрыть дверь — значит…»

Лена, увидев смятение в его глазах, подошла ближе. Её человеческий глаз отражал ту же боль.

— Ты должен решить, — прошептала она, наклоняясь к его уху. — Но помни: некоторые двери должны остаться закрытыми.

За стенами подземелья что-то зашевелилось. Что-то огромное и голодное. Мерцающие в свете фонарей стены бункера дышали холодом. Игорь провёл ладонью по кристаллической поверхности, и его пальцы онемели от прикосновения, будто время в этом месте текло иначе. «Как в сказке про спящую царевну, — мелькнула нелепая мысль. Только вместо роз — ледяные шипы, а вместо сна…»

— Они пытались её воспроизвести, — голос Лены прозвучал эхом в узком коридоре. Её кристаллы пульсировали в такт странному ритму, напоминающему сердцебиение. — Но можно ли размножить зеркало?

Игорь вздрогнул. Внезапно он понял, почему эти стены казались ему знакомыми. «Точно такие же узоры были на руке Лены после бункера». Он повернулся к отцу, но папа стоял, уставившись туда, где на стене висел пожелтевший и оборванный листок с грифом «Совершенно секретно». Подойдя к нему, подполковник сорвал листок и бросил его сыну, приказывая:

— Читай!

Дрожащими пальцами Игорь осветил фонариком бумагу, знакомясь с текстом: «Протокол №;7. Объект „Альфа“ проявляет признаки сознания. После контакта с образцом №;3 оператор Громов сообщил о…», но последние слова были зачёркнуты жирной чёрной линией.

— Пап, что случилось с Громовым? — спросил Игорь, чувствуя, как комок подкатывает к горлу.

Отец медленно повернулся. В его глазах Игорь увидел то, что заставило кровь стынуть в жилах — тот же пустой взгляд, что и у девочки в камере.

— Он увидел, что находится по ту сторону зеркала…

Вера, обычно такая собранная, вдруг забилась в истерике, выкрикивая:

— Мы должны уйти! Сейчас же! — Она тыкала пальцем в показания приборов. — Уровень аномалии зашкаливает!

Но Лена стояла неподвижно, как статуя. Её кристаллы теперь светились тем же зловещим голубым, что и стены бункера.

— Поздно, — прошептала она. — Она уже здесь.

Игорь почувствовал это, прежде чем увидел, как воздух стал густым, словно сироп. В углу, где секунду назад была пустота, теперь стояла… нет, не стояла, а как будто проявлялась на фотобумаге фигура Громова. Того самого, молодого, из их видения.

— Вы не понимаете, — его голос звучал со всех сторон сразу, — она не злая. Она просто голодная. А мы… мы оставили ей столько красивых игрушек.

Подполковник сделал шаг вперёд:

— Где Сергей? Что вы с ним сделали?

Громов (если это был он) улыбнулся. Улыбка растянулась слишком широко, став чем-то неестественным.

— Степаныч, ты и сам догадывался. Он стал частью прекрасного. Как и вы все станете.

Стены зашевелились. Кристаллы на ней начали расти прямо на глазах, образуя странные фигуры — то ли цветы, то ли короны, то ли… клетки. Но Игорь вдруг ощутил странное спокойствие. Как будто все страхи, все сомнения остались где-то далеко. Он посмотрел на отца — настоящего, живого, с морщинами у глаз и сединой у висков. На Веру, которая, стиснув зубы, пыталась починить прибор. На Лену, чьи кристаллы теперь были частью этого места.

«Какой выбор? — подумал он. — Разве есть выбор, когда на кону весь мир?»

Он достал секундомер. 18:47. Всегда 18:47.

— Отец, — тихо произнёс Игорь, — как разорвать кольцо?

Подполковник Седов посмотрел на него с гордостью и печалью:

— Ты уже знаешь ответ, сынок.

Игорь кивнул. Он действительно знал. Протянув руку к Лене, он прислонил свою ладонь к женской, и их пальцы сплелись. Именно в этот момент кристаллы вспыхнули ослепительным светом. Стены бункера затрещали, ледяные узоры поползли, как живые.

— НЕ-Е-ЕТ! — закричал Громов (или то, что им притворялось). — Ты не понимаешь, что…

Но его голос утонул в грохоте рушащегося бункера. Игорь в последний раз увидел лицо отца — спокойное, умиротворённое, а потом был только свет…