Быстроденежки

«Сон в руку» – часто говаривала бабушка...

    
  Утром в кабинете не успел толком отдышаться-раздеться затрезвонил внутренний. Интересовался директор с редкой фамилией Кореш (так в паспорте).
– Вадимыч, у себя? – Молодец. Загляни-ка. И почту заодно возьмешь.
        В нос шибанул сигаретный дух; запашок отличного коньяка, будто раздавили гроздья винограда. Поручкался с нервным руководителем, старающимся не дышать на моложавого юриста. Толстый коротышка выглядел братом Чубайса.
        В кресле: женщина бальзаковского возраста с простонародной, лоснящейся физиономией (циферблат). Модная шляпка; аквамариновый шарф, серьги-двухкаратники, плутовская улыбка – завершённая композиция...
Что-то скандальное витало в кабинете (избегали глядеть обоюдно).
        –  Алексей, проконсультировать бы так для интересу, – будто масло ножом   отрезал директор. – Дело банковское, на вашем птичьем языке не секу... а ты знаток говорили многие...
Звучали никчемные слова-фанфары; глаза грустные, но возвышенные. Чмокнул толстыми губами, разгладив сосисочным пальцем лощёные усики.
– Дела у воров, у нас же коммерция...
     Ушествовали в кабинет юрисконсульта.
        –  Кофе сделать?
–  Не-а.
Вымятая рыжая  дама с хорошей гладкостью лица не притягивала глаз; неуловимо отталкивающее что-то было в фигуре. Заступник услышал малоинтересную сагу от Татьяны Осиповны Черноуцан, 50 лет. Разведёнка по жизни. 
«Ну, значица, обозначилось дело так. – В городе, известно, цветёт   рекламно-кредитный бум. Знакомые, выкручиваясь из аховых ситуаций, брали деньги. В тучные годы меня, именинницу жизни, ассигнации ох и любили... Впервые без шарма оформила кредит на ремонт жилья типа «европейский стиль». Жужжащие  советчики-прихлебалы; трень-трень, будет всё о, кэй... Чёрт бы их забрал... Кумекаю сейчас, на кой ляд «лимон», в «трёшке» одна живу?
  Передых,улыбка, очередная сигарета. "Что за дерьмо курит?" –  юрист слушая.
        – Да-а, если бы предвидеть, куда ситуация загнётся! Ежемесячно здоровалась с кассиром, график соблюдая, то сё, чертовы накрутки. Процентами отдала чуть ли не треть, где ж это видано-то! Грабёж среди бела дня! Долг гасила с помощью родных, опосля брала микрозаймы, узнав хорошенько и заведующего ломбарда... Да-а... Против совести не иду, в долгах, как в шелках... А сальдо-то всё равно отрицательное, чёрт его дери!
      Голос зычно-мужеподобный, будто у коменданта рабочего общежития.
А служит бухгалтером гримированного предприятия «Рога и копыта». 
–   Ближе к сути, если можно! – морщился некурящий Алексей. 
–  Ну, а затем не так потопали катушки и горе от этого. – Начались звонки-вопросы, как раз урезание и перебои с деньгами; коллекторы, что за агентство – не ведомо! Карточку зарплатную блокировали... Отношение близких – понимаете; казалось бы, кровиночки, могли и вникнуть, успокоить! Взрослые сыновья юркнули  по норкам... ушло в лоскуты сочувствие, ёк-морёк... Замолчала. Что-то вспоминала, криво улыбаясь истомлёнными губами...
Алексей не перебивал именинницу жизни, ушки на макушке, делая заметки в блокноте. Одновременно вспоминая вещий сон о перепалках с Фемидой. Грибы и космос, точно....
– Дальше – больше. - Поручители – младший любимец и невестка. С ней рытвина-чересполосица (на воскресенье не оставляет внучку-лапочку). Младшенький – геолог-археолог, вахтой живёт-работает... При   встречах скрип зубов, как бы мировая. Тормоз, ёк-морёк! Старший шалопут – моряк, в рейсах, жена – ох, с ленцой, трубку не берёт, чумароза...
    Вздох, мелкое шмыганье носом, охи, ахи, белый плат к глазам.   Тишина, точь-в точь первое свидание девятиклассницы.
  – Да-а, затем убеждающим спехом черте куда двинулась история. Огласка – вина личная, молва худая, не занять ассигнации даже под проценты. Тупик! Потюхала к юристам банковским, замашки хунвэйбиновские, ряшки – во! Точно в душу слюнявых окурков  набросали ! Срамотили хохоча, грозя забрать квартиру... А где жить, нищебродствовать под  окном что ли? Сердце паникует!
  Молчок. Вздохи. Ещё сигарета.
  – А дальше ещё веселее. Как от чумовой прихлебатели улетучились сигаретным дымком.  В суде, где пекут и варят, очевидно, у банка знакомства. С горя-безнадёги и закурила-то, тут и алкоголь в соседях, ёк-морёк... Набузякалась как-то: гаишники прав лишили. Эдика Скоробогатского с бандитами шьётся, знаете же? Рассказывал о вас, на похвалу щедр (дело-то его было аховое). Что делать – ума не приложу, по ходу запуталась совсем, кулёма. Вот как-то так, если телеграфно и по-бабски".
         Бранчливой мелодией выдала диалог на «гора» необмерная гостья. Что тут скажешь, не Вивальди!
–  Взять кредит, извините, как описаться на морозе. – Сначала тепло-приятно, но затем... Чувствую, виноватой себя не считаете... по усмотрению зашли в потёмки...  Водрузив круглые правдоискательские очки, чекрыжа фирменной ручкой, изучал бумаги.  Займы не оплачиваются. Ряд услуг явно навязан; страховка иной фирмы, пеня – ох, как завышена. И проценты ежемесячные зашкаливают. Швейк нервно курит в сторонке...
– Что ж, картина ясна и отнюдь не маслом, если по чесноку. – Шанс: не выкаблучиваясь сильно, кое-что отсудить у ростовщиков. Адвокат нужен въедливый, ибо пластинка долгоиграющая. Изыскивайте монету, расплачивайтесь хотя бы чуть-чуть: фарш прогнать назад трудно. Иначе хана, займы чужды исстари. Сейчас офисов кредитных, что тараканов в блочных домах... Трудно что-ль рассчитать дебет с кредитом, азы ведь? Фитиль закономерен, тыры-пыры-растопыры... Вот адрес и телефон, хлопцы-мытари грамотны...
Через неделю увидел у дверей уютного обиталища. Вид уныл и непрезентабельный, о-хо-хо... Страдальческий голос, кисло-виноватая улыбка на лице; буланый хвост  волос на затылке, непорядок в одежде. Вздохнула, апатично облизывая запёкшие губы, – лиса загнанная, точняк. 
–   Были у ребят? Как показались? – указывая на кресло.
–    Запрошена сумма... хотели обмишурить шустрые салабоны... думаю вслед костерили...  "Эх, как дни бегут, печали умножая¬ – юрист." ¬
     –  Не хочу травмировать, однако ж прошу извинить за резкость. – Плевак на всех не наберёшься. Бюро лицензировано; молодняк вкалывает по договорам, радея клиенту до финиша. Дотошно-цифровое поколение, зародыш современной юриспруденции, шибко уважаю. Два. Деньги не выщёлкивают, профаны отсутствуют, так сяк не катит. Бесплатно папа маму не целует, година тревожная, далеким от крючкотворства юридического – завидую. Кредит ¬– хуже бомбёжки... Так, извините, всё таки  шашечки или ехать? Оклематься уже пора...
    Рысий взгляд, губы – туз червей, шевелила ошейник из нехилых бус. Опять без разрешения закурила. Поморщился уже в открытую, распахивая форточку, в душе матюгаясь. Платочек к глазам, робко-осипший лепет: а Вы... не смогли бы... это... мотню распутать? Сноровка... известны оказывается... да и Эдик... деньги после решения... а.
Эх, крокодил ворону давит... На выставке бассет-хаундов  дали бы место за преданный взгляд. Без кумпола женщина явно... ¬
– Вслух: не тешьте иллюзиями всуе... фонтанчики Бахчисарая, как и марка сигарет, не по нутру...
     У него зло ворохнулись пальцы. Однако, как бедолажке помочь? – думал скучливо. Впрячься? Тяжба длится месяцами, суета-беготня, экспертизы, уйма бумаг... И совсем не факт, что выиграешь. И свистопляска на основной работе. А дамочка прижимиста, лукавит, честную бедность тая. Ассигнаций нет, а в ушах золотишко с брюликами, совсем не хилая тачка «Лексус». На ширмочка желает проскочить, Лиса Патрикеевна...
       Ах, минутки-часики, где же вас найти?  Смикитил и одной ногой к   руководителю. Объяснив  черновые швы материала (на ёлку хочет сесть и задницу не поцарапать). Писано-говорено, уйма фильмов и книг на тему! Классиков, естественно, не читала, хорохорится... От нытья, будто отложение солей в ногах...
       Директор без интеллигентской пыльцы от услышанного ошарашен. Гулевой мужик теоретически как бы неплох. Однако! Чересчур смущала деловая жилка, холодные навыкате буркалы, кудря на голове. Частенько ехидна ирония и не здоровый климат в пятой графе...
    С форсом задумчиво курнули, уничтожив содержимое в бутылке армянского (бар суперпойлом забит). Приятничали горячим кофе...
– На личное усмотрение, Алексей Вадимович, – брови повелительно срастаются. – Ещё с института знавал мужа. Живой разве допустил такое – вертя серьёзный перстень. Кстати, о тебе молва по гланды, но на уровне!
– Напрягаю не совсем трезвые мозги: в судах проблемы... не на всякой кочке могу запеть.
– Не сердись на Татьяну... знаю годы... без отдыха... как цуцик влюблён был   по молодости...
– Чего обижаться-то? Уже обижена: бабой родилась... а без лоха и жизнь плоха...
Не так страшна «Армата», как по-киру танкисты. Вперёд, на малом тормозе! Заявление составил с трудом – оригиналы документов утеряны.   Чёрт-те что и сбоку бантик! Впервые оторвался на клиентке-идиотке, приобретшей диплом по блатняку...

       ... Денёк выдался раскалённо-асфальто-жарким. Тополя с акациями шелестели пожухлой листвой, воздух дрожал и слоился.
         Двойка расположилась в уютном кафе за бутылочкой «Каберне». Чудный крымский сухарь, а запах – обалдеть! Сквозь бокал вина полезно иногда глядеть на жизнь! Сердцегрейный обычай ёлочки точён...
–   Как и обещано: царю деньги – белке честь! ¬– Довольны?
–    Ой, ещё бы, сумма больше запрашиваемой. – Ни шиша, кулёма, не поняла вникая в речь: сочно-плотский язык, а вы – говорун! Матрёшкой разобрали документы годового отчёта... не врубалась лишь в дебитах законов... Отупевшее от жары лицо сияло и лучилось; радость крепла-дружнела,   платочек уже не в чести. Доверительница игриво перекатывала улыбку по щекам  слева направо, в очах мыслей не видно...
     Усмехался и законник: жданная радость – алая веха календаря. Чувствуя ногой вынутой из тесного армейского сапога.
– Если апеллировать не будут, то шик. – Ни сиво, ни буро, не избалован драконовским кривосудием... Это трагедия, к сожалению, наша...
... Звонок от Кореша, чмоканье, шкодливый тон: Лёш, дорогуша, восхищаюсь потенциалом! – Это фантастика, не ведаю, кто бы в реале наказал банкиров! Многое, брат, шептали за тебя, стыдоба прямо... извиняй.
– Эхо бывает звонче голоса – на доброжелателей фиолетово, крой иной. – И эрудицию не пропьёшь, деньжат не хватит. Поручение ваше – муторное, харэ. Корю себя за слабость. Навар меньше, чем от бульона при варке яиц, – цепко занёсшийся даур...
¬– Ладно, загляни в кассу...
... Через месяц ещё суд (банк таки зараза, аппелировал).
     Шло заседание мирно-буднично. Самодовольная истица расквасилась, бубнёж из другой оперы, хоть и зазубривала текст – ясно волнение, врагу не пожелаешь...
    Алексею дали слово и шкатулка мыслей тотчас загорелась в глазах.
– Уважаемые суд, достопочтимые участники! – Время на дворе злачно-мрачное: бал правит несправедливость, житейский смысл – экзотика. О допросах свидетелей, приобщении заверенных документов, решений по аналогии – ходатайствую. Акцентирую внимание на так называемый «ответ»: досудебную претензию, любопытно. Акцент и на договоре о займе. Спускаюсь с банковских абстракций на унылую юридическую почву.
        Без раздувания щёк отмечу: финансисты «мировую» не захотели, оно им надо? В сухом остатке добытые факты и частности иска убедительны, в лад мозгачат с законом. Право, без микроскопа ясно: с доверительницы незаконно-цинично взята кругленькая сумма. Расчёты эксперта-бухгалтера, справку гашений, за деяние с умыслом ходатайствую взыскать штраф... учесть судебные расходы... По рабоче-крестьянски: глас услышан, островок справедливости действует! Вспышка-догадка: некуда более крестьянину податься, только в суд, если говорить языком актёра Чиркова... Лишь с помощью дня видна тень.
        Жду аргументы ответчика...
В тихой атмосфере уныло-серого помещения висело электричество. Судьи оторвались от кипы документов, испепеляюще-снуло глядели на   выступающего хлопца.  Как гусеницы невзрачные клерки, приоткрыв рты, также...
    Банк, расчётливо-современный кулак-финансист, о плене не думал. Служивым в упряжке быть долго! Сварганив апелляцию вызвали зубра цивилистики. На помощь...
     Алексей мягко отторгнул от судебных хождений истицу: займитесь вышиванием гладью...
     Вновь нудно-формальное во многом словесное вече. Эмоционально доказывал сумму: отвечая на вопросы Фемиды, желеподобных ответчиков, цивильного мастера. Ходатайства, цитирование норм гражданско-процессуального закона, кодексов, определений пленумов вышестоящих судов. Отбрыкивался от верещавших коллег, как мог...
      Они, малохольные, навалившись ватагой пытались в раже изволтузить. Заявления, решение для них – «бутафория»; кисло-сладкая чепухенция – по нраву. Не врубилась таки прыщавая мелюзга, что себя же обгаживала. Сталь звенит – искры летят! В итоге хмарь-болотина с жиденькой слюнкой и у комариков имеется...
      Будто певец Карузо мэтр более работал на толпу в аудитории. Избито-дешёвый трюк – нагромождения фальши с юридическим подкладом! Знаем, видели, проходили... А доказательств, как ни артачился, тю-тю. Обмишурился Цырис; в  узком кругу хитрец ещё тот. (Хотя толков в юриспруденции). И, о, радость, – не стыдный результат, жизнь колосится! Салют тебе удача неудачи.
       На выходе из здания  подошёл ерепенистый стратег-цивилист; улыбка фальшива у живчика, галстук-бабочка – на боку. Профессор, вытирая лоб платком:
–  Коллега, разрешите выразить... э-э-э..., но вы в дамках! Э-э-э...
     Алексей не дал высказать карамель интеллигентному болтуну –тошновато.
–  Профессионально работающему адвокату восторги ни к чему...  Ещё     впитывал жизнерадостные лекции на юридическом, Семён Борисович... Рад, что Вы в боевом строю...
– Тогда... э-э-э, почему не в нашей фирме? – Деньги хорошие, уважуху заработаете...
–  Корпорация как-то не близка... не лестна репутация... я не в восторге, но это частные заморочки. Однако мерси, ядрён батон, ушам приятно.
Алексей помотал головой, как вылезшая из воды собака.
      Подходя к кабинету следующим утром увидел даму, не поднимавшую опущенное лицо.
– Даурцев?
– Да.
– Я от Георгия Исааковича...
Законник где стоял, там и остановился...