Хвостатый ангел-хранитель

Их души пребывают с нами. Я недолюбливаю выражение "уходят на радугу", оно представляется мне нарочито-слащавым, тем более, что эту радугу уже узурпировали представители известных меньшинств. и. пожалуй, хватит с неё.
Но, так или иначе, пёсий или кошачий век краток, и мы, заведя некогда милое головастое существо, потешающее нас неуклюжим детским оживлением, рано или поздно вынуждены наблюдать его угасание, а то и брать на себя скорбную миссию избавления друга от мучений дряхлости и болезни.
У меня был эрдель-терьер. Когда ему исполнилось десять лет, он стал страдать от сердечной астмы. состояние достигло критического, и его пришлось усыпить, потому что наблюдать его мучения сделалось выше наших сил.
Я не скажу, что сильно плакала о нём - я вообще не склонна предаваться слёзному горю, но, конечно, безразлично отнестись к гибели своего собакена, члена семьи, преданного друга на протяжении этих десяти лет, я не могла. Так что я горевала - да. Не до безумия. отвлекали другие заботы: семья, дом,  дети. работа.
Но , что бы там ни говорила христианская доктрина о псах, я полагаю, их души не только бессмертны, но и пребывают с нами, как наши хранители.
Пёс мой любил лежать у порога комнаты, и ещё много дней после его смерти я в темноте привычно переступала через его смутно чернеющую лежащую фигуру. Более того, я задевала кожей его курчавую тёплую шерсть, и меня это совершенно не пугало - чего пугаться? Это был мой пёс.
Происшествие случилось через месяц после его смерти - был июнь, а летом вокруг нашей дачи ошиваются стаи бродячих псов. Не все они добродушные кусочники - попадаются и агрессоры.
Так вот, я переходила пруд по небольшой дамбе, дело было ранним утром, и вокруг не было ни души.
Они появились из зарослей камыша. покрывавших сплошь весь берег, и окружили меня, рыча и скаля зубы.
Я не боюсь собак. Ну, то есть, во мне нет того иррационального страха, который заставляет верещать при виде машущего хвостом пекинеса: "Ой-ой, уберите его!"
Но это были не пекинесы - четыре пса, размером в холке мне до колена, самого несговорчивого вида.
Я попыталась отступить, как это предписывают правила - не делая резких движений и не поворачиваясь спиной, но один из четырёх зашёл мне за спину и тоже глухо зарычал.
Душа у меня, что называется, ушла в пятки. Я поняла, что несколько рваных ран, возможно, с переломами , обезображение лица и тому подобные прелести - вопрос нескольких секунд.
И вот, когда я уже, как говорится. готовилась вручить душу господу, из тех же камышей появился мокрый - видимо, вылезший из пруда эрдельтерьер с очень знакомой мордой.
Псы, как по команде, повернулись к нему. Почему-то в их агрессии при этом появился оттенок страха - уши прижались, хвосты подтянулись под животы. Эрдель встряхнулся, разбрызгивая воду, повернулся пушистой задницей с закорючкой хвоста и, не спеша, затрусил по дамбе.
Все четыре пса, как по команде, повернулись ко мне поджатыми хвостами и затрусили следом.
Этот внезапно появившийся из воды эрдель увёл четверых  злобных псов, которые покорно побежали за ним. даже не мяукнув. Солнце золотило рыжую шерсть на его макушке, и мне казалось, что над головой пса сияет маленький, но совершенно настоящий нимб.

Я нарочно опросила весь посёлок. чей мог быть эрдель, но не нашла никаких следов. Пёс был породистый. не бродячий, чистый, и он был так похож на моего умершего собакена. И больше ни в то лето. ни во все остальные дачные сезоны  я его не видела.