Ласковый май

Бывает не к добру черт приснится. А бывает сон о чем-то напомнит. А тут вспомнился мне Жванецкий с его мефистофелевским замечанием: «или мы станем жить лучше, или мои произведения бессмертны.»  И в памяти предстал Карцев, читающий миниатюру Жванецкого «У нас все будет хорошо».

Нашел в интернете текст миниатюры. Приведу лишь начало.
 «– Я не уезжаю, – кричал он. – Здесь хуже, чем где угодно, но я живу здесь! Здесь должно быть лучше! Должно стать быть! Всем будет хуже, а здесь будет лучше. Станет будет обязательно! Болезнь принимает здоровые формы. Здоровье тускло засветилось сквозь хилость первых постановлений, неисполнение которых – лишь свидетельство живого ума и сообразительности народов, с трудом населяющих нашу страну. Здравый смысл уже начал бродить в массах.»

Миниатюра появилась в 1987 году. Почти сорок лет назад. А на бессмертие своих произведений он намекнул уже в 2012 году. То есть спустя двадцать пять лет после написания миниатюры. Двадцать пять лет достаточно герою чтобы определиться.  А если герой не определился, ему подскажут те, кому нельзя не верить, что Россия встала с колен.

 Интернет пишет: «Фраза "Россия встала с колен" получила широкую известность после мюнхенской речи Владимира Путина в 2007 году, где он говорил о восстановлении суверенитета и активной роли России в мировой политике. С того времени эта фраза стала символом российской внешней политики и стремления к геополитическому влиянию. В то же время, она вызывает неоднозначные оценки, как в самой России, так и за её пределами, и часто ассоциируется с определенными внутренними проблемами и противоречиями, как отмечает Википедия.»
 
То есть, выходит, что Россия встала с колен, а Жванецкий этого в упор не замечает?  И заявляет: или мы будем жить лучше или…  При всем уважении к известному сатирику, это с его стороны неуважение к президенту. Что Жванецкому мешает? Почему он так нагло противоречит первому лицу? Денег ему не хватает?
.

Но вот посмотришь эту интермедию в исполнении Карцева, и видишь, что некоторые произведения бессмертны, словно Жванецкий подмечает симптомы болезни не хуже опытных кремлевских врачей. По крайней мере данное произведение, как только из-под пера.

Хотя время внесло небольшие коррективы. Жванецкий писал от лица этакого недалекого гражданина, свято верующего в заветы и скрепы, в то, что непременно будет хорошо. И так как этот монолог читал Карцев, с немного поднятой головой. словно он уже видит светлое будущее, с верой в глазах. – это выглядело смешно. И народ так и воспринимал. Потому что таких свято верящих было тогда процентов от силы двадцать.

. Сначала верхи учли ошибки предшественников. Была произведена соответствующая работа по охвату. И здравый смысл овладел массами. И теперь только двадцать процентов могут себе позволить робко сомневаться в том, что у нас все будет хорошо. Основная масса твердо заявляет: У НАС ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!!!!!!!  Мы твердо идем намеченным курсом, страна развивается и прирастает землями в соответствии с поставленными планами, мы крепим ряды любви к отчизне и в ненависти к врагу: укро-нацистам, жидо-бандеровцам, пиндосам, сионистам, чучмекам и пятой колонне. Ну да. продукты подорожали, да наши мальчики, увы, погибают. Но ведь за святое дело.  Да, раненых героев все больше. Но в остальном У НАС ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!!!!!!! У НАС ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!!!!!!!  А у них все будет плохо. Мы еще шандарахнем боеголовкой по Вашингтону. 

  И тут интересна уже не сама интермедия. а как ее воспринимало и воспринимает общество. Если тогда смеялись, то сейчас серьезны. Не до шуток, когда мы на переднем рубеже борьбы, в противостоянии со всем НАТО. Мы уже просто игнорируем те мелочи жизни, над которыми позволял себе смеяться Жванецкий. Просто позволяли ему ерничать, учитывая его возраст.  Ведь по большому счету он смеялся над нашей верой в светлое будущее.  Вера в светлое будущее – наш самый главный плюс. Она – наш пропуск в рай. Туда, где веет ласковым маем.

И вот тут нужно вспомнить что в те же годы, что и Жванецкий, выступала поп-группа «Ласковый май». Аудитория у нее была огромная. Куда больше чем у Жванецкого с Карцевым. И совсем другая аудитория. Собирали стадионы. Аудиторию подкупало то, что солист «Ласкового мая» Юрий Шатунов был как-бы своим мальчиком из детского дома, не имеющим связей на телевидении, прорвавшимся на большую эстраду. Наш человек, из глубинного народа, плоть от плоти.  Не то, что какие-то там ерничающие и умничающие Жванецкий и Карцев. Народ валил.  Когда вокруг такая жизнь, народу хоть на эстраде хочется нежности.

. Днём основания группы считается 6 декабря 1986 года.  Жванецкий и «Ласковый май» существовали в одном времени, но в разных пространствах. Творчество любого писателя, поэта, артиста –  его особое пространство, но обращено к той самой жизни в которой существуют все: и те, кто ездит с мигалками, и те, кто ездит на своем авто, и те, кто ездит автобусом и пробует проехать зайцем, экономя копейку. Творчество - это отражение всего, жизни страны. Чье же отражение было более верным? Просто зеркала Жванецкого и «Ласкового мая» были поставлены под разными углами. И поэтому отражалось разное. Жванецкий отражал в своих интермедиях то, что действительно имело место в стране. рядом с тобой. На остановке трамвая, у прилавка… Однако такое бытие было таким безрадостным, так травмировало, что не хотелось это брать в голову.

«Дар поэта ласкать и карябать» - писал Есенин. Так вот Жванецкий по большей части карябал. А ласкал он когда писал про Одессу. Но это тоже не сильно  откликалось в населении. Какая Одесса, когда у нас в Калуге жрать нечего?

Короче, куда большинство населения, отрекаясь от бренного мира, любило мечтать. Любило ласкающий душу «Ласковый май». Как верующий мечтает о пришествии царствия небесного. Как Ассоль мечтала о принце под алыми парусами. Как мечтал Бальзаминов: «В мечтах я себя представляю, маменька, что я высокого роста, полный и брюнет.»
 
Оказалось, что подавляющая часть населения – неисправимые мечтатели.  И по сей день ты видишь, на какие стихи и рассказы большая часть благодарных откликов. На стихи про тонкую душу, нежные чувства, вещие сны, ароматные розы-мимозы.

Нет, конечно, про патриотический долг никто не забывает. Жванецкие приходят и уходят, а долг перед страной остается. «Жила бы страна родная, и нету других забот». Не зря популярность приобрела песня примерно с той же мыслью, но в более националистической окраске. «Я русский, я иду до конца». Но собственно эта песня в исполнении Шамана та же сентиментальность по отношению к стране. Тут уникально сочетается сентиментальность с готовностью идти до конца.

Ничего удивительного. Достоевский писал: «Сентиментальность … не требует никакого труда, сентиментальность так выгодна, … придает теперь вид благовоспитанного человека».  Мы так воспитаны очень давно. Под впечатлением романтики боя, когда в том и сантименты, что все силы отданы борьбе за освобождение человечества. Жестокой и безжалостной битве. Мы воспитаны на «Оптимистической трагедии», «Гренаде», фильме «Сорок первый». Вот и Булат Окуджава откликнулся «Сентиментальным маршем». Казалось бы, несочетающееся: сентиментальность и марш. Но сочеталось. «Какое новое сраженье ни покачнуло б шар земной, я все равно паду на той, на той далекой, на гражданской, и комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной.» В одну телегу можно впрясть коня и трепетную лань. Вопрос куда приедет такая телега. 

«Ласковый май» подкупал публику простотой текста, пусть в некоторых местах корявого. Зато свое. Но это свое легче нести в широкие массы. Тем более, что это приносит деньги. И понеслось. Появились выступления под «фанеру», появились двойники Шатунова.

Интернет пишет:

«Довольно быстро продюсер Андрей Разин сообразил, что парней из «Ласкового мая» на всех поклонниц Союза не хватит. Так у группы появились первые дублирующие составы. К счастью Разина, ни повсеместного Интернета, ни смартфонов с камерами тогда еще не было, поэтому одновременно в разных городах России могли спокойно выступать несколько «Ласковых маев».

Фокус в том, что в Шатуновых можно запутаться, двойника Путина можно принять за Путина настоящего. А Карцева не спутаешь. А стиль Жванецкого не спутаешь с другим. Их обоих уже нет. И Жванецкого нового не будет.  Был вчера – по пять рублей. А что сегодня, то по копейке.  Сегодня. Но по копейке.

  Но повторю, я пишу не Жванецком и не о Шатунове, от творчества которого я далек, и судить о нем не вправе. Я пишу о публике. Это гораздо важнее. Публика -это «ты, я, он она - вместе целая страна». Эти двадцатилетние в начале девяностых сейчас уже серьезные дяди и тети. Если они в девяностые годы пытались закрыть глаза и вообразить себя брюнетами, то кем они воображают себя сейчас?  Судя по тому, что я постоянно слышу от рупора власти Владимира Соловьева, мы – люди серьезные, «кто увидит нас, тот сразу ахнет для кого-то жареным запахнет, кое-что за пазухой мы держим, к нам не подходи, а то зарежем». И еще «мы покоряем пространство и время, мы молодые хозяева земли». Такая нас овевает высокая патетика на первое, второе и третье. А на закуску для расслабухи, для сантиментов, что-то типа «Я их так хочу согреть теплом, но белые розы у всех на глазах я целовать и гладить готов.»

Напоследок одно замечание: ведь Жванецкого и «Ласковый май» слушали не только в нашей теперешней стране, но и в Украине, Молдове, Беларуси, Прибалтике. А почему результаты разные?