Тайм-аут

­­­­    После возвращения домой со своей искалеченной ногой я флоту тот час был не нужен. Тогда и засел за учебники, по которым, честно говоря, изголодался. Наука давалась легко, помогая вырываться из шумного завода - флагмана электронно-вычислительной индустрии того времени. Работа днем, учеба вечером и обязанности отца и мужа никак не влияли на мои мозги. В голове всё так же гулял ветер. Бриз, пассат, муссон, зефир, сирокко, бора… Эти ветра не давали покоя и не позволяли закиснуть. Исполняя свои кем-то врученные обязанности, я понимал, что надолго меня так не хватит. Знал, что не остановлюсь ни перед чем, ни к кому не прислушаюсь, не застопорюсь перед любыми слезами и никому не поверю. Я уйду в море. Даже если бы мне надо будет всех предать.

    Вначале все шло тихо и спокойно. Я научился вставать в одно и то же время утром и ложиться спать вечером, отсидев у телевизора. Привык, окончив работу, забывать о ней напрочь и пить пиво после футбола. Смирился, что в этом глубоко равнинном городе спуск улицы не упирался в море, и здесь шумела только листва, да и то в дождь. Я даже в отпуск не ездил к морю, не искушая себя. И тихо погибал от пыли в свой четвертак. Уже те липы на заводской аллее у проходной подросли вместе с моим сыном, когда море начало сниться. Вначале спокойно, просто давая на себя полюбоваться. Но куда там! За эти пять лет я стал сухопутным человеком, уже присмотревшим дачку. Потом море стало сниться каждую неделю. Я упорно не придавал этому значения. Потом через два дня на третий, сердясь при этом. Затем мне пришел знак. Ни с того ни с сего меня вдруг нашла премия в размере ста рублей из родного пароходства. Читая в квитанции три буквы «ЧМП» я понимал, что что-то щелкнуло в механизме моей судьбы, и я уже не принадлежу себе. Но требовал более веских доказательств, вдруг испугавшись, и недвусмысленных знаков. И вскоре получил.

    Человека в морской фуражке увидел вдруг в нашей лаборатории. И тут же подошел к нему. Он искал какую-то знакомую. Я его сориентировал, но сразу вцепился в незнакомца- кто да что, откуда. И он неожиданно легко согласился мне помочь, взяв мой адрес всего-навсего. Того моряка я больше не видел, узнав только его имя и уже выбросив из головы, как вдруг мне пришло заказное письмо с документами, которые надо было лишь заполнить. Я их заполнил и отправил, все еще надеясь, что это игра и что-то не сработает. Прошло полгода. И я уже забыл почти, про сей казус, готовясь защищать диплом, получив отличное предложение аж из министерства, пусть даже на самую чепуховую пока должность и не представляя себе, как же буду ходить на работу в галстуке, как вдруг, августовским безоблачным утром, меня позвали к телефону на межгород. Милая девушка сообщила, что визу мне открыли, я им подхожу и должен выехать на медкомиссию. «Как же так?» - спросил ее. - «Должен…я же еще не готов, да и потом…». Телефон уже дал отбой на том конце провода. Дома как-то не поверили и я полетел в Новороссийск, увидев для себя возможность прокатиться налегке к морю на три дня.
В южный белый морской город прибыл часов в пять утра. К тому времени он уже был прославлен нашим генсеком, но не это меня взволновало. Таблички. Обычные таблички на учреждениях. Почти на всех был якорь. Принадлежность города не вызывала сомнений. Все конторы работали на порт. Пока они спали, все эти конторы, в пять утра, но во главе их вывесок значилось «МРХ СССР» и «ММФ СССР»! Это означало, что единая стальная нить связывает и держит накрепко все берега и причалы нашей державы. Солнце подмигивало мне с тех вывесок золотым символом, вытесняя из души моей сомнения. Поливальная машина прозвенела радугой по стертым булыжникам мостовой, и вода покатилась вниз, высыхая на бегу. Я пустился за ней. Горячие камни усмехались и скользили под моими башмаками, но уже точно знал, что этот безудержный стремительный спуск выведет меня к морю. И очутился вдруг у самой воды. Перед этим дохнув на меня свежим йодистым запахом, пошевелив приветливо бурой водорослью на соленом камне, море лизнуло мои присевшие ладони и тут же охватило их стылым жаром, погрузив в себя с запястьями. Держа за руки, оно говорило: « Ты нужен мне! А я тебе, неужели, нет?» И все тревоги и смятения тотчас сошли с меня, бултыхнувшись в воду, и зеленая волна, давняя знакомая, немедля подхватила их, понесла стремительно в открытое море и, скорее всего, утопила сразу же. Во всяком случае, выпрямившись на том берегу, я уже точно знал, что никуда от него не собираюсь.

    Вылетая из Анапы в час ночи, я возвращался домой проститься. В руках трепыхался букет черных роз. Они так и мерцали, удивляя всех в синем дремлющем салоне два часа полета. Черные розы в ночи видны. У них красные глотки. Это заметно, когда они надрываются…

далее  http://proza.ru/2025/07/17/1017