О континентальной и аналитической философии

О НАПРЯЖЕНИИ МЕЖДУ КОНТИНЕНТАЛЬНОЙ И АНАЛИТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИЕЙ. (Набросок для себя)

Напряжение между двумя всем известными философскими направлениями заключается в следующем. Как полагает сама «аналитическая философия» величайшее преимущество, которое она имеет перед континентальной философией есть достоверное знание, что теория истины должна строиться на безотносительном к времени знании, то есть теория истины должна иметь образец или коррелятив всякой истины. Этот коррелятив она прежде всего видит в математической тавтологии, тогда как суждения о предмете должны отсылать нас к такой «безотносительной истине» и сообщать нам о свойствах вещей и событий, происходящих во времени и пространстве. Истинное предложение таким образом есть предложение, возводимое к «тавтологической форме»: «Содержащееся в предложении указание на временную соотнесенность связано только с выражением мысли, в то время как истинность, признание которой заключается в форме утвердительного предложения, безотносительна ко времени.» (Г. Фреге «Мысль: логическое исследование»).

 Аналитическая философия таким образом твердо держится 1) необходимости признанного коррелятива (истинного самого по себе в качестве равенства) 2) необходимости разделения внетемпорального и эмпирического в общей интеркоррекции. Это её исток.

Так как континентальная философия не предоставляет аналитической философии ясный внетемпоральный коррелятив и не всегда держится твердого разделения внетемпорального (истинного самого по себе) и контемпорального то она и не может взять, и отказаться от той достоверности в понимании истины которым она обладает с подачи Фреге.

Проблема таким образом не с аналитической философией, которая как полагают застряла в «рассудочном эмпиризме». Проблема как раз с континентальной традицией, которая не может твердо сказать, что есть абсолютный коррелятив всех истинностных суждений (что есть абсолютная тавтология) и каким образом следует соотносить этот коррелятив с реальностью и предложениями языка.

Только что перечисленное в качестве дефицита континентальной традиции прошлого века разумеется есть в философии Гегеля (в качестве подлинного избытка), но ни Хайдеггер ни Жан Сартр, ни Делез не заметили каким образом все это есть в превосходном виде у Гегеля а с другой стороны они сами в своей философии, как основные её представители, разумеется размышляли над тем, что указанные «дефицитными» вещи необходимы и даже во многом приблизились к точке зрения Гегеля но язык на котором они выражали как «коррелятив» так и методологию соотнесения (дизъюнктивный силлогизм) остается как бы закрыт для аналитических философов.

Разность потенциалов таким образом существует между аналитической философией и философией Гегеля (по мере того как континентальная философия 20 века движется к гегелевской точке зрения) и заключается в том, что абсолютный коррелятив всех истинностных суждений есть тавтология «R=Я», а темпоральная экспликативность всех политических и физических
 универсумов (и языковых предложений) относительно этого «коррелятива» выражается посредством «дизъюнктивного силлогизма» к которому сводят «Насыщенный силлогизм» одновременно и Кант и Делёз и Гегель:

«опосредствующее всеобщее полагается так же, как тотальность своих обособлений и как некое единичное особенное, как исключающая единичность; это имеет место в дизъюнктивном умозаключении. Таким образом, в определениях дизъюнктивного умозаключения выступает одно и то же всеобщее, и эти определения представляют собой лишь различные формы его выражения.» («ЭФН» 1)

Различие между математической тавтологией «Фреге» и пневматической тавтологией Гегеля заключается в том, что последняя в недрах своих есть бесконечное разрешение противоречия, то есть включает в себя различие и таким образом абсолютно все модусы существования сущего во Вселенной. Аналитическая же философия не знает, что делать с различием и противоречием, без которого никакая система не может быть ни интенсивной, ни динамичной ни сколько ни-будь живой. Аналитическая философия осознает дефицитность математической тавтологии, но всё что она утверждает об альтернативе есть лишь инференциальность фактичных вещей к субъекту как таковому: «абстрактная интерсубъектность» в качестве корня любой объективности».

В этой последней связи математическая тавтология есть дефицитная тавтология, а осознание, что основные принципы в понимании истинного у Фреге содержатся так же и в философии Гегеля – в развитом и завершенном виде, на фоне того, что современная аналитическая философия понимает всю недостаточность плоской математической тавтологий в качестве коррелятива истины – есть приводной ремень для разрешения названной разности потенциалов в сторону подлинно динамического и избыточного коррелятива с сохранением позитивистского различения на темпоральное и экстемпоральное.