Ветер в поле. 2 часть

Сено промокло насквозь, как и печалилась бабушка. Через день, два совсем бы сопрело. Бабушка вовремя всё перемешала и долго расчесывала вилами, чтобы следующий дождик стикал, а не проникал вглубь стога.

 

Олеся за таким титаническим трудом наблюдала молча, отмахиваясь от мошкары, и только иногда отдирала засохшочки капли грязи от подола своего платьица. Платье было очень красивое, на белом фоне сотни нежно-голубых васильков. Но эту красоту видели ровно один раз, когда облачили Олесю в день покупки в новое платье.

Сейчас оно смотрелось жалко, в нескольких местах висели рваные уголки, это от лазанья по старым сараям да по деревьям плодовым, грязный подол и полностью мятое, это желание полежать на своем или чужом сеновале имело свои последствия.

- Ну ты скоро? Я уже тут заждалась вся, почти состарилась, че так долго-то? - тонким голоском сказала Олеся.

  Детская натура не могла долго ждать, терпение у Олеси, видать, лопнуло совсем.

 - Ягодка моя, так ведь запреет сено-то, и что будем делать, чем коровушку да козочек кормить зимой будем, обожди, скоро уже, — понимая нетерпение ребёнка, сказала бабушка Нюра.

Мошкара и комары ели заживо, после дождя они просто озверели. Домой шли быстро, несмотря на жидкую грязь. Возле дома толстой снохи остановились, покликали, ответа не было, воткнули за калитку вилы и пошли домой.

Дома Олеся расположилась на уютном диванчике, который привезли родители из города, разложила свои игрушки и стала очень мило играть.

Баба Нюра достала корзину с шитьём, поставила кашу в печь томиться и тоже примостилась в старом кресле зашивать носки. Делала это с особым шиком того времени, натягивала каждый носок на старую лампочку Ильича, зашивала, брала следующий. Порой зашивала носок и совершенно случайно забывала проверить пятку, и так у неё получилось носков пять наполовину зашитых, когда эту идиллию прервала толстая сноха.

- Вы чего уже дома? А вилы мои где? Небось забыли занести, я так и думала, вот чуяло моё сердце, что не надо было давать, ой чуяло, — проворчала толстая сноха.

Баба Нюра только что обнаружила, что вся работа насмарку, и даже не потому, что зашила наполовину, а потому что носки-то были непарные. Баба Нюра взяла не ту корзину, их было две, одна с парными носками, а другая с сиротскими. Это, те, которые потерялись чудесным образом и, конечно, осиротели. Одно только было непонятно, как в деревне можно иметь корзину непарных носков, ведь стирались они в одной кадушке и за пределы двора без хозяев не выходили. Это в городе можно положить в стиральную машину пару, а достать один, машинка сжирает по одному носку, она как монстр, которого нужно кормить, а тут как это работает, вообще непонятно. И баба Нюра на некоторое время впала в ступор, сидела, нервно постукивала тапками по половице и разглядывала свежую паутину в углу, которой вчера буквально не было, а сейчас новообразовалась.Ввиду своей возрастной задумчивости баба Нюра скороговорку толстой снохи не услышала. Зато Олеся услышала прекрасно, но голову поднимать от кукол не стала, зачем на нерукопожатную сноху тратить своё время, упорно продолжала натягивать сшитые аккуратно мамой одежки на куклу.

- А ты что по деревне в полутьме носишься, делать что ли нечего, воздух сотрясать. Вилы твои за калиткой в землю воткнуты, али ослепла? Совсем девке делать нечего, ей-Богу, — сказала, как отрезала Олеся.

Толстая сноха, не говоря ни слова, убежала вновь. И только скрип двери вывел бабу Нюру из ступора.

- Чего дверь скрипит, приходил кто-то или ветер к вечеру поднялся? — спросила баба Нюра, щурясь.

- Это ветер, бабушка, — сказала Олеся, так и не подняв головы, продолжая кропотливо одевать куклу, на этот раз непослушные маленькие пуговицы никак не хотели входить в маленькие дырочки.

Утром баба Нюра вместе с любимой внучкой пошла в сельпо, дорога почти высохла, и только в теньке забора оставалось немного жидкой грязи.

Олеся шла уверенно, стараясь ступать больше по полоске травы, которую не примяла телега или редкий УАЗик, баба Нюра шла не очень осторожно, время от времени попадая в грязь калошей.

- Вот Яшкин кот, опять вляпала, — ворчала бабушка.

- Иди за мной паровозиком, шаг в шаг иди, намаялась я с тобой, баб Нюр, ты прям как ребёнок, — строго посмотрела на любимую бабушку пятилетняя внучка.

Баба Нюра надула щёки, точь-в-точь как ребёнок, и шла строго за внучкой.

В сельпо купили всё необходимое: конфеты, подушечки с повидлом, шпроты, сахар, масло сладкосливочное, кукурузные палочки три коробки, две трехлитровки березового сока и новую кофту с верблюжатами любимой внучке.

Олеся прыгала от удовольствия, кофта была прекрасная, оранжевая с коричневыми верблюдами, вверх моды. В городе такую не купить, очередь можно огромную отстоять и не купить. А в обычном сельском магазине практически без очереди, два-три человека — ерунда, можно было купить даже куртку «Аляска», синюю с мехом искусственным, страшный дефицит по тем временам.

Две полные сетки отказывались идти сами, а баба Нюра никак не могла их нести, останавливалась на каждой лавке у забора. Олеся, видя такую картину, нервничала и ворчала, как бабушка, точь-в-точь.

- Зачем взяла березовый сок, да ещё две банки, Дмитрич полное ведро принес, и то не выпили, нести ведь не можешь, оставь их в кустах, после вернемся, — говорила недовольным голосом Олеся.

- Да ты что, я их из-за трёхлитровых банок и взяла, днем с огнём не сыскать банки трёхлитровые, самый дешёвый сок березовый, вот и взяла, прошлый раз хотела купить, да толстая сноха всё скупила, вот чертова кровь, прямо из-под носа увела дефицит, стерва она в Африке стерва, — тяжело вздыхая, с трудом проговорила баба Нюра. Было видно, что ей очень тяжело.

На счастье мимо на велосипеде ехал Димка, почтальон, тихий, скромный парень. Молча остановился, связал две сетки крепким узлом, водрузил на велосипед и поехал в сторону дома бабы Нюры. Баба Нюра разулыбалась, поставила руки в боки, и хотела было в присядку от радости станцевать, но чуть не завалилась в крапиву, в последний момент упала на колени, но улыбаться не перестала. Олеся с удовольствием наблюдала за бабой Нюрой.

- Экая ты неуклюжая, ну чего расплясалась, пошли домой, сок берёзовый пить, — сказала Олеся.

- Пошли, пошли, это я от радости, — запыхавшись, сказала баба Нюра. Две сетки аккуратно стояли за калиткой, и даже узел заботливо был развязал почтальоном Димкой.

- Надо было квасом угостить, хороший парнишка вырос, уважительный, жену бы ему хорошую сыскать, жаль ты мала, не подходишь, — серьёзно сказала бабушка.

И обе прыснули со смеха.



Конец.