Работа у нас такая-1

В семнадцать лет я отправился в своё первое путешествие в Ростов-на-Дону и поступил в мореходное училище. Это было начало пути, который должен был сделать из меня настоящего моряка. В девятнадцать я ушёл в свой первый рейс, где узнал, что такое настоящая работа и какие испытания она может принести. Но всё началось гораздо раньше — с первых дней учёбы в мореходке, где из нас, юношей, делали настоящих мужчин.

Нас учили быть сильными, мужественными и выносливыми. Ведь в открытом море, среди бескрайних водных просторов, вдали от родных берегов, мы должны были уметь справляться с трудностями. Мы готовились к тому, что нас ждёт в дальних плаваниях, где каждая деталь имеет значение, а ошибка может стоить дорого.

Уроки мореходки очень понадобились в последующей жизни: как сохранить силу духа, когда вокруг лишь бескрайняя водная гладь и ты остаёшься один на один с природой. Мы учились быть готовыми ко всему, что может принести море — от спокойных дней в полный штиль до штормов, проверяющих на прочность.

Работа мотористом в машинном отделении была настоящим испытанием. Температура там не опускалась ниже +25 °С, и каждый день приходилось выдерживать жару и непомерный шум. С верхней до нижней палубы ходил лифт, и это было похоже на подъём в пять-шесть этажей жилого дома. Всё вокруг трещало, стучало и раскачивалось из стороны в сторону, особенно когда поднималось волнение на море, переходящее в шторм. Казалось, что механизмы оживали, готовясь вырваться наружу.

Посреди машинного отделения, словно исполин, возвышался дизель мощностью двадцать тысяч лошадиных сил. Одиннадцать цилиндров диаметром в метр каждый словно соревновались между собой в громкости звуков, которые они издавали. Трудно было представить, что внутри этого механизма происходят сложные процессы, и в то же время его нужно было обслуживать, выполняя различные технические операции, и это изо дня в день. Мотористу приходилось проявлять недюжинное мастерство и выдержку, чтобы справиться с подобной работой.

На стоянках в порту или на рейде проводились самые трудоёмкие работы. Чтобы их выполнить, главный двигатель нужно было остановить и дать ему остыть. Только после этого можно было безопасно залезать внутрь и устранять накопившиеся за время перехода неполадки и шероховатости в работе двигателя. Это требовало тщательного подхода и аккуратности, так как работа велась в ограниченном пространстве и с важным для судна оборудованием.

После предварительной уборки начиналась капитальная зачистка помещения. Мы использовали ветошь, смоченную в щелочном растворе, чтобы тщательно очищать поверхности. Мы работали внимательно, чтобы все поверхности заблестели и не осталось ни одного масляного пятна.

Ранее было известно, что наличие масляных пятен и других загрязнений в определённых зонах могло привести к накоплению газов, которые при работе со сваркой могли бы взорваться. Это представляло серьёзную опасность, так как могло привести к авариям и травмам. Поэтому мы все понимали важность тщательной зачистки и выполняли работу аккуратно и сосредоточенно, стиснув зубы, но добиваясь своего.

Ты находишься в закрытом пространстве — здесь хранилось масло для двигателя. Оно полностью израсходовано. Этот резервуар высотой в 2,5 метра, а его ширина составляет всего 1,5 метра. Вход — лаз, словно щель в иной мир, с размерами примерно 60 на 80 сантиметров. Внутри следы былого — техническое масло для двигателя, которое раньше заполняло всё это пространство. Теперь его нет, но на дне лежит маслянистый покров толщиной в сантиметр, свидетельствующий о недавнем присутствии смазочного материала, и переборки тоже покрыты маслом. Входить в ремонт в таком состоянии категорически нельзя. Всё должно быть чисто, сухо и дегазировано, чтобы ни одна искра или шальная спичка не привели к необратимым последствиям.

Воздух внутри резервуара тяжёлый, весь пропитан запахом масла, дышать практически нечем. В твоих руках ведро и мягкая тряпка, предназначенная для сбора масла. С повязкой на лбу, чтобы пот не застилал глаза, ты начинаешь свою работу. Опускаешь тряпку в маслянистую жидкость, ждёшь, пока она пропитается маслом, а потом отжимаешь её в ведро.

Несколько раз ты моешь всю поверхность резервуара, стараясь не пропустить ни одного уголка. Затем тщательно вытираешь его насухо, чтобы не осталось и следа технического масла.

Когда ты, наконец, заканчиваешь работу и вылезаешь наружу, тебе начинает казаться, что ты заново родился, хотя в машинном отделении температура воздуха превышает тридцать градусов. Ты наконец вдыхаешь полной грудью и понимаешь, что твой труд был не напрасен.

Но что эта прохлада по сравнению с раем на палубе, когда полуживой выползаешь туда немного отдохнуть. У тебя 15 минут. Надо успеть надышаться вдоволь! Жадно глотаешь свежий, напоённый солью воздух... Вокруг — бескрайнее синее море, ослепительно светит солнце, за кормой кружат чайки, оглашая воздух своими криками. Смотришь на матросов, которые в одних шортах, с опалёнными солнцем телами, драят палубу и обливаются водой, и невольно начинаешь завидовать их свободе и близости к природе. Хотя бедным матросам тоже не всегда легко, особенно во время швартовки. Но об этом потом.

На швартовках я не работал, будучи мотористом и работником машинного отделения, а вот чистить танки (огромные ёмкости, в которых перевозят нефть) приходилось. Вы спросите: зачем это делать? Ведь там постоянно перевозят нефть или мазут. Что тут скажешь, хотя и нечасто, но попадаются такие рейсы, когда после выгрузки нефти танки готовят под перевозку пшеницы. Это сложная и трудоёмкая работа, требующая не только физической силы, но и аккуратности, ведь речь идёт о подготовке ёмкостей для перевозки другого вида груза.

                (продолжение следует)