Драгоценность духа

Драгоценность духа: о сокровенных истоках живого слова
В час глубокого сумеречного мерцания, когда душа обретает способность внимать токам времени, в сердечной тишине рождается литература — не наряд века, но его суть. Её истоки — в сокровенном сочетании чуткости и благородства, в тончайшем распознавании важного даже сквозь полутень, в благородстве, не нуждающемся в зримых регалиях.
Через этот внутренний строй писатель, словно огранщик, различает достоинство каждого оттенка бытия, не позволяя грубым вмешательствам исказить хрустальный замысел. Литература, напитанная этим ощущением, становится серебряным дождём — она омывает утомлённый мир, оживляя искры созидания внутри читателя, слушает, чтобы обрести подлинный голос, достойный бессмертия.
Слово благородное не шумно, оно не кичится звуками — его органическая царственность рождается в заботе о красоте и истине, в доброте взгляда, в подлинности сопереживания. В таком слове заключено немое обещание: не предать боль, не унизить страдание, не продать истину. Лишь тогда оно становится тем, что выдерживает встречу с вечностью, превращаясь в драгоценность, собирающую солнечные лучи национального духа даже во времена бури.
Чтобы современная литература обрела подлинную силу искусства, необходима иная мера ответственности перед словом: должна быть цензура и строгий литературный суд, который станет зорким стражем у врат храма живого слова. В его власти — распознавать подлинное среди мимолетного, поддерживать творцов, чьи строки властны тревожить души и пробуждать в сердцах потаённые струны. Пусть это чутьё станет правилом, а не исключением, чтобы каждый достойный голос был услышан и поддержан с той деликатностью и страстью, которой требует настоящее искусство.
Литература, рождающаяся сквозь призму чуткости и благородства, не растворяется в потоке дней. Она остаётся и стержнем памяти, и маяком для будущих поколений, отпечатывается в голосах, в чертах лица, неиссякаемо рождается в каждом, кто читает её не глазами, а сердцем.
Ей, драгоценности, суждено быть тканью национального духа — не музейной реликвией, а вечно обновляемой сутью страны и души, огоньком в зеркале бесконечных судеб. Лишь такая литература — неотмеркшая, сияющая, вновь и вновь  дающая смысл человеческому существованию и отпечатывающаяся в памяти поколений как драгоценный нерв национального достояния.