Операция Карфаген. Лучшие из лучших

28 июля 1941 года

Минск, рейхскомиссариат Остланд

Директриса оказалась невысокой сухощавой (не так чтобы уж совсем высушенной, но изрядно подсушенной выпавшими на её долю невзгодами) женщиной лет шестидесяти или около того. И совершенно седой.

Колокольцев добыл из кармана очередную купюру и протянул врачу: «Попроси, чтобы тебе достали хорошую краску для волос». И обратился уже к директрисе: «Вам, Софья Абрамовна, очень пойдёт иссиня-чёрный цвет…»

Женщина ошарашенно уставилась на него. Ибо мало того, что подполковник СС так заботился о внешнем виде еврейки (!!!), так это ещё и было произнесено на чистом идиш. Что было, пожалуй, покруче высадки шестиногих инопланетных чудищ в центре Минска.

Лёд был сломан… точнее, взорван. Колокольцев добыл из кармана визитку – и протянул директрисе: «Я Роланд фон Таубе… для Вас в приватной обстановке просто Роланд. Берегите эту визитку как зеницу ока – это Ваша охранная грамота. Что бы Вы не делали… если у кого возникнут вопросы, просто покажите визитку и скажите, что действуете по моему приказу… со мной ссориться здесь дураков нет»

Как и на всех подконтрольных рейху территориях… а также в Ирландии, Испании, Швейцарии, Швеции… и даже в Великобритании. И даже Сталин, и Берия ещё сто раз подумают…

Софья Абрамовна визитку взяла и тут же убрала в потайной карман платья. Колокольцев протянул ей мандат фюрера: «Вы же свободно владеете немецким»

От врача он уже знал, что директриса лет сорок или около того преподавала немецкий. Сначала в гимназии, потом в советской средней школе.

Директриса прочла и вернула ему мандат. Он протянул ей письмо Марии (от доктора он знал, что та в своё время была любимой ученицей Софьи Абрамовны).

Она прочитала и радостно вздохнула: «Значит, мои молитвы были услышаны…»

Посмотрела на Колокольцева и изумлённо покачала головой: «Вы волшебник…»

Он кивнул: «Почти». И тут же перешёл к делу: «С таким мандатом я могу спасти многих…  и уже спас двадцать пять тысяч…». Как ни странно, директрису это совершенно не удивило. Он продолжил… фактически приказал: «Мне нужны два списка – лучших из лучших в гетто. Сто взрослых и пятьдесят детей. Я отправлю их в Палестину или к нейтралам транзитом через Берлин…»

И протянул Софье Абрамовне полноразмерный блокнот и авторучку.