Ведьма-самоучка

Днём все соседи узнали, что дед Малахов повесился. В подвале. Невестка Маринка с пустым ведром спустилась чтоб набрать картошки к обеду, увидела, что на кладовке нет замка и дверь приоткрыта. Маринка остановилась в нерешительности, подумала сперва, что ночью алкаши вскрыли подвал и наворовали консервов, как это уже бывало. Но следов взлома на двери не было. Она прислушалась - вокруг тихо, только через узкое окно на уровне глаз, затянутое тугой паутиной вместо выбитых стекол, до Маринки долетели голоса детей из двора да стук выбивалки по ковру. В коридоре подвала всегда было мрачно, к тому же низкий потолок весь был в мерзких надписях и пугающих узорах, нарисованных подростками коптящим огарком свечи. И сейчас на Маринку таращились сверху злобные рожи козлов с раскрытыми клыкастыми пастями, перевёрнутые кресты и огромные члены со свисающей крупной каплей непонятной жидкости из грибовидной головки. Она сделала шаг, протянула руку и медленно открыла дверь на себя - изнутри пахнуло сыростью. Сбоку от двери она нащупала выключатель и щёлкнула клавишу вверх. Тусклая лампочка, задушенная петлёй провода, осветила могучий силуэт деда с неестественно растянутой шеей и высунутым почти до плеч синим языком. Дед висел посередине кладовки в петле, привязанной к крюку на потолке, который раньше служил для сушки чеснока, а носки его стоптанных ботинок упирались в ящик с картошкой. Ведро с жестяным звоном покатилось по бетонному полу, Маринка завизжала, словно свинья на бойне и бросилась прочь из проклятого подвала наружу, при этом несколько раз спотыкалась и шлёпалась плашмя, царапая ладони, локти и колени. Её пустые, уже начавшие обвисать груди, бились о живот и сплетались узлом, как два угря, застрявших в тине. На улице она метнулась к двум старухам на скамейке. Те вздрогнули когда на них из подвала выскочила растрёпанная как ведьма, вся в крови и рваном сарафане Маринка и, задыхаясь от страха, заикаясь и плача, стала показывать в сторону подъезда, где находилась лестница в подвал и кричать что-то нечленораздельное, типа “умер… он убился… висит там… мамочки, умер… повесился весь”. Бабки оживились и на лицах их пожелтевших и сморщенных от беспощадного времени выступил румянец.

 Если уж говорить о ведьмах, то тут всё как раз совпало - и погожий день, и самоубийство Малаховского деда, и перепуганная рыхлая от тоски Маринка, и бабка Климова, у которой сразу же поднялось настроение и которая поняла, что ближайшие дни будут насыщены событиями. Климова себя считала ведьмой, хотя таковой в действительности не являлась. Она с самой юности мечтала обладать сверхъестественными способностями, чтобы иметь власть над людьми и обладать независимостью. Но ни вселенная, ни её бабки - прабабки не удосужились наградить бабку Климову врождённой силой настоящей ведьмы и ей пришлось пойти на ухищрения и внушить наивным людям, что она таки и есть самая настоящая ведьма, что она обладает огромной силой, может как исцелять болезни, так и наводить лютую порчу, да такой силы, что целый вагон ведьм потом не отшепчет тебя и ни один колдун не снимет заклятье. В качестве доказательств своей компетенции Климова всегда приводила своего мужа - деда Климова, мол, смотрите, казалось бы он уже лет двадцать как должен был померь, ан нет, всё живёхонек и вполне себе бодр - хвалилась бабка Климова. Этот слепой тщедушный старик, совершенно беззубый, с ввалившимися глазницами, высохший как камбала до такой степени, что некоторые соседки приводили к Климовым своих детей и внуков, когда у тех в школе на уроке биологии задавали изучить строение человеческого скелета и названия костей, и, подведя к постели деда Климова, открывали войлочное одеяло под которым едва дыша лежал скелет обтянутый серой кожей. Когда он сквозь забытьё различал, что к нему подошли люди, то едва различимым шепотом умолял, чтоб его убили. За уроки биологии соседи платили овощами, а бабка Климова, провожая их до двери, хвасталась, что только её сила настоящей ведьмы помогает не умереть бедному деду. Дверь захлопывалась и уже никто, кроме неё не слышал тихого, почти беззвучного плача её мужа.

 Как только бабка Климова поняла о чём говорит взволнованная Маринка, она подскочила радостно, забыв о хромоте с подагрой, и побежала к лестнице, ведущей в подвал. Счастью её не было предела, она всегда мечтала, чтобы в подвале случилось что-нибудь страшное, ведь вся атмосфера его словно существовала для того, чтобы там происходили ужасы и царили страхи. Подвальные коридоры тянулись под землёй, между тремя подъездами этого коренастого трехэтажного дома. Мрачным и пугающим местом также был чердак с прогнившими балками, дырявым шифером и жирными голубями, которые вылуплялись и умирали на этом чердаке, но и он уступал подвалам. Каждой квартире принадлежало по кладовке, некоторым даже две, но это были исключения. В основном в подвале хранили ненужное в квартире барахло, или картошку с прочими припасами. Но было несколько интересных кладовок, куда каждый ребёнок мечтал попасть и, если ему это удавалось, потом историй было на неделю вперёд. Об этих “интересных” кладовках мы ещё будем говорить дальше, но так же следует отметить, что теперь в их число входила та, в которой подвешенный за свою бычью шею болтался здоровенный дед Малахов и внутрь которой уже влетела бабка Климова и восхищённо пожирала глазами новоудавленника.

 Этот старый дом из пожелтевшего от времени кирпича был напрямую и весьма магическим образом связан с цифрой три. Он стоял где-то в углу петляющей улицы как упрямая стена и имел во первых три подъезда, торчащих мятыми козырьками из брюха первого этажа, во вторых - три этажа, ну и в третьих - по три квартиры были расположены на каждом из этажей. Конечно можно было бы предположить, что в каждой квартире живёт по три человека и у каждого по три пальца на правой руке, но это не так. Например, ведьма - самоучка Климова жила вдвоём со своим никак не умирающим мужем и даже кошка, прибившаяся к ним сбежала от страха через пару дней, а соседские дети рассказывали, что видели, как эта Муська неслась с выпученными глазами по двору, изо рта обильно текла пена, а шерсть её была седая, как карбид, шипящий в луже. Что познала Муся в той злополучной квартире - остаётся загадкой.