Жак Деррида о книге Натальи Правдиной

КОММЕНТАРИИ ЖАКА ДЕРРИДА К ФРАГМЕНТУ ТЕКСТА НАТАЛЬИ ПРАВДИНОЙ (в свою очередь, феноменологически отраженные в регистре Воображаемого В.Лебедько)

Работая над ответственным прочтением эпохального текста Натальи Правдиной «Как привлечь мужчину в свою жизнь», следует отметить, что данный текст содержит огромное число парадоксов, многоточий, проблемных ситуаций, поэтому при анализе текста, мы стремились по возможности точно передать живое биение мысли автора, воспроизвести идеи и дух текста, сфокусировать взгляд на смысловой архитектонике произведения. Уже в одном из первых абзацев книги Правдина подводит нас к онтологическому расслоению смыслов:
 
«…ну что, убедила я вас, мои хорошие? Любить себя, это значит относиться к себе с любовью!..»
 
Остановимся на этом, казалось бы, трюизме. Вероятно, не каждый аутентичный читатель текстов Натальи Борисовны поймёт игру нюансов, интеллектуальную эквилибристику каламбуров, танец риторических фигур, воплощенных в этой фразе. Детальная экспозиция «стиля» Правдиной навевает мысль о множестве стилей. Ее текстовой массив неоднороден: амплитуда стилей весьма широка. Зачастую они пересекают и рассекают структуру произведения. Кроме того, в рассуждениях Правдиной можно констатировать несколько «критических» языков, их «параметрическое» сосуществование. Она постоянно меняет свой язык в зависимости от воображаемого ей Читателя, с которым она ведет диалог.

Прессубпозиция «мои хорошие» предшествует следующему за ней утверждению, что отсылает нас к хайдеггеровскому Verfallen, т.е. к парадоксальной верификации Читателя как «Уже Любимого» (кем?, чем? – автором ли, который как бы стоит за скобками вопроса?). В создаваемом таким Verfallen контексте – тождественны ли «любить себя» и «относиться к себе с любовью»? Или же, играя Означающими, Правдина вовлекает нас в лабиринты онтологических повторений, как это периодически происходит в некоторых комментариях Гуссерля к диалогам Платона? Ответ на этот неоднозначный вопрос мы извлекаем из следующего пассажа произведения Натальи Правдиной:
 
«Это значит ставить свои интересы выше общественных, тогда общество будет вас обожать. Может быть, это парадокс, но это истинная правда!»
 
Как мы можем не согласится с этим высказыванием? Утверждение о том, что ответственное решение расставить приоритеты именно таким образом, как это делает Правдина, должно быть принято на основе знания эсхатологии Dasein (Подлинного Бытия), к которому отсылает нас текст Натальи Борисовны, ведь очевидно, что она, тем самым, определяет условие возможности ответственности (нельзя принять ответственное решение без знания, не зная, что ты делаешь, ради чего, по каким причинам или исходя из каких обстоятельств) Эта апория ответственности, определяла (до текстов Правдиной) отношение между платоновской и хайдеггеровской парадигмами на протяжении всей истории морали. Вот почему Правдина размещает свои этические рассуждения, в перспективе хайдеггеровской мысли, ей все же удается обнаружить и идентифицировать нечто такое, что скрывается за хайдеггеровским Dasein. Это отчётливо видно при попытке тематизации того, кто является субъектом ответственности в дальнейшем развороте темы автором:
 
«Вибрируйте на высоких частотах, тогда низкие не смогут причинить вам вреда!»

Как мы можем интерпретировать эту фразу? В платоновском дискурсе душа в завершающей стадии концептуализации, не вступает в связь с объектом, даже с таким возвышенным, как Благо, она вступает в связь с личностью, которая фиксирует ее в своем взгляде, оставаясь, в то же время, вне поля зрения этой души; но вопрос о том, кем является эта личность, ещё не получил адекватного тематического развития в перспективе философской мысли. Правдина же предлагает иное решение данной задачи:
 
«вибрируйте!»
 
Эта тематизация останавливается на пороге ответственности. Она не тематизирует то, чем является «вибрирующий» человек, т.е. то, чем он должен быть; субъект, говорящий «Я», тот, кто открывает душу для взгляда Другого, трансцендентного Другого, который смотрит на меня, но которого я не могу ни увидеть, ни удержать в поле своего зрения. Отсюда, давайте не будем забывать, что подобная тематизация того, чем является или должна быть «вибрация», - это также и ответственная тематизация: незнание, неимение достаточного знания или осознания того, что значит «быть вибрирующим», что само по себе является отсутствием «вибрации». Чтобы быть «вибрирующим», необходимо отреагировать или ответить, что значит «быть вибрирующим» в ином порядке Означающих. Ведь, если правда то, что понятие «вибрации» на протяжении всей своей достоверно установленной истории, предполагало вовлечение в движение, действие, praxis, решение, превосходящее простое сознание или простое теоретическое понимание, - если это правда, то верно также и то, что это же понятие требует решения и ответственного действия, чтобы ответить за себя сознательно, т.е. со знанием тематики того, что совершается, его значения, причин, последствий и т.д. В дебатах, касающихся вибраций, нужно всегда учитывать эту первоначальную и неделимую сложность, связывающую теоретическую сознательность (которая также должна быть тетической или тематической сознательностью) с «практическим» сознанием (этическим, легальным), избегая при этом высокомерия столь многочисленных «чистых сознаний».
 
Мы должны постоянно напоминать себе, что некоторая часть «вибрации на низких частотах» проявляется, когда человек требует «вибрировать на высоких частотах», не концептуализируя и не тематизируя в достаточной мере само понятие «вибрации»; это напоминание относится ко всему, априори ко всему, ведь если комплексная связь между теоретическим и практическим, к которой мы только обращались, является, очевидно, бесконечно малой, то гетерогенность между двумя связанными порядками тоже является бесконечно малой. Следовательно, проявление «вибраций» (решение, действие, praxis), будет иметь место до и вне любого теоретического или тематического определения. Решать нужно будет без знания, независимо от знания; это будет условием практической идеи свободы. Поэтому, мы должны заключить, что тематизация понятия «вибрации» всегда является неопределенной, при этом она является таковой, потому что так должно быть. И то, что относится здесь к «вибрациям», также относится – и по этим же причинам – к свободе и к решению. Наконец, когда мы обратимся к продолжению правдинского текста:

«Не кажется ли вам, что наслаждение любовью и своим радостным существованием не так уж сильно зависит от другого человека? Вот к этому выводу я и хочу вас подвести!»

Этот парадокс может быть интерпретирован, напрямую исходя из позиций Правдиной в отношении личности и в отношении mysterium tremendum, которые в изобилии можно встретить в других ее текстах, стремящихся к метанаррациям. С другой стороны, вопрос присутствия Другого, (иногда это просто феноменологический мотив сознания) есть то, что, если и не отрицается, то, по крайней мере, строго ограничивается в своей уместности более радикальной формой ответственности, асимметрично открывающей меня взгляду Другого.
 
Вот здесь нам и открывается грандиозный замысел Натальи Правдиной, отраженный уже в самом названии ее книги «Как привлечь мужчину в свою жизнь»…
 
Надеюсь, что далее мы сможем, таким образом, увидеть Правдину глазами Другого, вопрошающего об экзистенциальных коннотациях Бытия...

***
П.С. А ведь, таки, привлекла правдами или неправдами Правдина в свою виртуальную (хотя бы) жизнь - мужчину, да ещё какого - самого Деррида! Уметь надо!