Хэндэ хох!

       Примерно с 5-го класса нам с пацанами стало интересно, какие помещения есть в школе, и мы стали исследовать все её закоулки, в пределах досягаемого, конечно. Около входа в актовый зал сразу за лестницей нами была обнаружена узкая дверь, на которой была табличка «Кабинет НВП». Мы не знали, что это такое, но часто видели, как пожилой невысокий учитель этого НВП выносит из своего кабинета автоматы Калашникова, иногда штык-ножи в ножнах и противогазы. И потом после уроков заносит всё это обратно. Нам стало любопытно и как-то я, Мюлька и Митяй к нему постучались.
      Он спокойно открыл дверь, как будто ждал нас, и пригласил войти. Кабинет был узкий, из 2-х комнаток, окнами на противоположный внутренний торец П-образного здания школы. В дальней комнате была оружейная, там за решеткой стояли несколько автоматов Калашникова, пневматические винтовки и ещё какая-то армейская утварь.  Ещё в оружейной был большой сейф. Павел Степанович, как мы узнали, был ветеран Великой Отечественной, служил летчиком. У него было много наград, судя по орденским планкам, которые он носил на пиджаке. Злые школьники старших классов, у которых он вёл НВП, называли его Пол - Стаканыч, хотя тот вообще не пил. Учитель был небольшого роста, добродушный и круглолицый дедушка. Он много курил у себя в кабинете, отчего его седой волнистый чуб был желтым от табачного дыма. По школе он ходил в костюме и галстуке, но по школьным праздникам одевал фуражку, свою военную офицерскую форму, с орденами и медалями, но при этом был обут не в ботинки, а в мягкие полукеды, наверное, из-за больных ног. Кажется, Павел Степанович был в звании полковника в отставке. Так вот, запустив нас к себе, военрук спросил, как нас зовут, из какого мы класса, и по какому вопросу пожаловали. Мы представились, пожали плечами, мол…так…просто изучаем, что тут за кабинет неизвестный. Тогда Павел Степанович предложил научить нас стрелять из пневматической винтовки и разбирать-собирать автомат Калашникова. Мы обрадовались, не ожидая таких подарков. Конечно, сразу согласились, и каждую большую перемену и после уроков бежали на 5-й этаж учиться азам военного дела.
      Павел Степанович учил нас правильно прицеливаться, задерживать дыхание перед выстрелом, мягко спускать курок у винтовки. Дело было зимой, и мы по - очереди стреляли из окна по сосулькам, свисавшим с крыши торца школы, напротив окна кабинета НВП. Было здорово, когда после удачного выстрела далёкая сосулька лопалась и нижняя её часть с ледяным молчанием летела 5 этажей остриём вниз, вдребезги разбиваясь о крышу спортзала. Тогда мы все высовывались из окна и следили глазами за её падением. Сначала Павел Степанович корректировал нашу технику стрельбы, а как понял, что мы научились, просто щедро насыпал нам на подоконник пулек, и давал вволю пострелять из окна оружейной, а сам в первой комнатке заполнял школьные журналы, курил, и что-то мурлыкал себе под нос. Настрелявшись, мы принимались с учителем за разборку-сборку автомата. Для нас Калашников был тяжеловат, нужно было с усилием его ворочать, но зато это было очень интересно. Павел Степанович ловко обращался с тяжёлым «Калашом», попутно объясняя нам свои действия, и зачем нужен именно такой порядок разборки. Проблемой для нас оказался пенал в торце приклада, который надо было на определенном этапе разборки доставать, надавливая указательным пальцем на тугую пластину. И этот пенал, выскакивая из приклада, больно прищемлял не успевший убраться палец, пока мы не научились правильно этот палец направлять. Когда пенал зажимал-таки палец, нужно было левой рукой вытащить шомпол и им надавить на этот пенал, освобождая палец из «капкана».            
      Через некоторое время мы втроём уже разбирали и собирали автомат на время, укладываясь в нормативы 10-го класса. Привыкнув к обстановке, мы предложили помогать Павлу Степановичу носить оборудование по кабинетам перед уроками НВП в 9-10 классах. Он, подумав, согласился, и мы, зная расписание, гордо несли по автомату, штык-ножу и связке противогазов в очередной кабинет, а после урока - заносили с учителем всё это обратно. Как-то Павел Степанович зашёл к нам в класс перед уроком, и попросил учительницу отпустить нашу троицу с ним, на 10-15 минут.
Училка удивлённо посмотрела на него и на нас, но не стала взамен предлагать ему отличников, а просто согласилась. Военрук по пути сказал нам, что «Хочет показать десятиклассникам, что даже дети могут научиться разбирать и собирать автомат, по нормативам на время. И не зажимать при этом пальцы, визжа на всю школу». Мы вслед за ним вошли в класс.
      Гул щебечущих женских и басовитых мужских голосов стих и старшеклассники стали вставать, приветствуя входящего учителя. Мы снизу вверх смотрели на усатых прыщавых дядек и взрослых тёток в белых фартуках и коричневых школьных платьях. В нос нам шибанул спёртый воздух из смеси пота, одеколона и чего-то ещё. Такой духан, только ещё сильнее, всегда был в кабинете после урока старшаков, и мы, входя в него на перемене, всегда громко говорили: «Фуу!!». Наверное, наши сморщенные и чуть испуганные лица вызвали улыбки у старших, и те стали переглядываться и шутить. Павел Степанович сказал: «Садитесь, ребята!». Потом он представил нас троих, сказал, что «вот, мол, ребята из 5-го класса, мои помощники, вы их уже видели раньше. Они тоже занимаются разборкой-сборкой автомата. И сейчас вам продемонстрируют, как это можно делать на время». Военрук попросил освободить две первых парты, десятиклассники пересели назад, на парту он положил автомат и попросил Артёма показать и прокомментировать порядок разборки - сборки. Наверное, маленький Мюлька особенно выгодно контрастировал с большим и тяжелым «Калашниковым».
      Артём, ничуть не смущаясь, с кривой ухмылочкой подошёл к парте, и начал разборку, комментируя свои действия. Он деловито отсоединил магазин, снял автомат с предохранителя, передернул затвор, поставил калаш на приклад стволом вверх, и нажал спусковой крючок. «Тёти» зажмурились и втянули головы в плечи. Раздался сухой щелчок.
- Так мы соблюдаем технику безопасности. Исключаем подачу патронов, тем, что отсоединили магазин, - чуть нараспев, декламировал Тёма, повторяя много раз слышанные слова Павла Степановича. Он продолжал разборку, после каждого важного этапа поясняя свои действия. - Передергивая затвор, вызволяем патрон, засланный в ствол, если он там был. И делаем пустой выстрел вверх, возвращая пружину на место. Дальше. Вот так, прямым жёстким пальцем прямо нажимаем на заслонку, вынимаем пенал, - усатые «дяди» в этот момент, открыв рот, выглядывали в проходы между парт. Мюлька весело зыркнул на них и продолжил: - Потом вынимаем вот так шомпол. Нажимаем кнопку, снимаем крышку ствольной коробки, вынимаем вот так пружину, затворную раму в сборе, вот таким вращением её разбираем. Это называется - неполная разборка автомата.
- Достаточно, Артём, - Павел Степанович остановил школьника. - Собирай теперь в обратном порядке.
       Когда автомат был собран и прозвучало звонкое «Сборка окончена!», военрук в повисшей тишине сказал, что сейчас двое других ребят на время одновременно разберут два автомата. И пригласил меня с Митяем. На две парты положил два АК-47, мы встали каждый напротив своего автомата, замерев по стойке «смирно». Сердце поначалу колотилось, но это был приятный мандраж, хотелось поддержать нашего Павла Степановича, и показать всем наше умение. Учитель стоял с секундомером в руках и по его команде мы начали разборку, и секунд через тридцать почти одновременно выкрикнули: «Разбор окончен!» Потом - сборка, в обратном порядке. В общем - эффект на десятиклассников мы произвели большой, они хлопали в ладоши и громко обсуждали нас, мелких. Павел Степанович тоже довольно улыбался, теперь уже на уроке у него не отлынишь от разборки-сборки автомата, ссылаясь на сложность. Эти десятиклассники, кстати, с нами потом даже здоровались за руку в школе, вызывая зависть старшаков на пару лет нас старше.
        Ещё некоторое время мы помогали носить автоматы по классам перед НВП, до весны, пока в нашу школу не приехала делегация из Германии. Кажется, это были учителя, и, судя по одежде, может быть даже, уже из ФРГ, а не из ГДР. Уж больно вежливо с ними вела себя наша директриса, ведя их с улыбкой к школе и показывая руками на разные знаковые уголки. Мы как раз стояли на улице, перед входом. Увидев нас, директриса стала делать большие глаза и шепотом нам выговаривать за мусор, который валялся повсюду. Как будто это мы его раскидали. Она быстро шептала нам собрать бумажки, всякие самолетики и не позорить школу. А три холёных немца, с иголочки одетые взрослые мужики в очках, в это время стояли, и с довольными улыбками взирали на нас и окружающих.
        Чем-то они нам не понравились, может, своей холёной стерильностью, а может, и директриса добавила своими нотациями последнюю каплю. Вообщем, решили мы крепко пошутить. На следующей перемене нам надо было помочь Павлу Степановичу отнести автоматы и противогазы в кабинет для урока НВП. Мы, проходя по коридорам, поискали немецкую делегацию и обнаружили её в Кабинете Интернациональной Дружбы на 3-м этаже, вместе с директрисой и учительницей немецкого. Они вежливо беседовали, учительница переводила. Сквозь открытую дверь мы видели вальяжно развалившихся гостей и подобравшихся, с милыми улыбками, наших. Забежав к Павлу Степановичу, мы уточнили номер кабинета, куда нести оборудование и, пока он собирал журнал, первыми вышли со всем вооружением из его кабинета. Он не всегда поспевал за нами, и часто отпускал вперед, но с условием - никому и ничего в руки не передавать. Мы, неся два автомата, один штык-нож и три противогаза, быстро спустились по лестнице с пятого до третьего этажа, и остановились на площадке.
      Мы закатали до локтя рукава наших пиджачков. Потом натянули противогазы, этому мы тоже научились у военрука. Я и Мюлька взяли автоматы наперевес, Митяй взял штык-нож, и мы строем вошли на третий этаж. Сквозь стёкла противогаза я видел удивленных детей, расступающихся перед нами. Кто-то стал показывать пальцем и смеяться. Цепочкой мы побежали к кабинету интернациональной дружбы. С ходу гуськом влетели в открытую дверь и развернулись к гостям. Немцы посмотрели в нашу сторону, и перестали улыбаться. Директриса замолкла на полуслове и ждала какого-то продолжения, будто это было запланированное представление. Мы с Артёмом направили автоматы в сторону гостей, Митяй с лязгом вытащил и выставил вперёд штык-нож. Вдвоём с Мюлькой мы передёрнули затворы, и сквозь резину противогазов все трое гулко заорали: «H;nde hoch!!!».
     Гостям не надо было ничего объяснять. Они, наслышавшись всяких ужасов про дикую холодную страну, сидели уже с грустными остановившимися глазами, будто сбывались самые худшие их ожидания. Все опасения друзей и знакомых, видимо, пронеслись в этот момент у них пред светлыми очами. «Куда ты едешь, дорогой Манфред? Ведь это опасная страна!» - «Не переживай, милая Марта! Нас приглашает немецкая школа, что там может случиться…» Гости уже порывались послушно поднять руки, как вдруг раздался визг очнувшейся учительницы. Всё это длилось пару секунд, но мы сами струхнули, развернулись и дали дёру. Забежав за угол, на ходу сорвали противогазы, и быстро забежав в класс, где будет урок НВП у 10-го класса, разложили автоматы и противогазы на столе учителя. Тут увидели подходившего к кабинету Павла Степановича. Ничего не объяснив ему, кинулись бегом в свой класс. Успев до звонка сесть за парту, спокойно и весело разложили учебники.
      Павел Степанович нас не «сдал». Директриса первым делом кинулась к нему выяснять, «Кто сделал эту агрессивную выходку, и напугал до полусмерти дорогих немецких гостей? Явно ведь это школьники, которые помогают носить вам автоматы для НВП!»  Военрук ответил ей, что разные ребята приходят ему помогать, он всех и не упомнит. Тем более - все в школьной форме. А когда узнал, что «бандиты» были в противогазах, вообще развёл руками.
      Немецких гостей тогда как-то успокоили, накормили, напоили чаем с вареньем. Объяснили, что дети играли в «зарницу», есть, мол, такая детская военная игра, и, наверное, ошиблись кабинетом. «Ну и игры у вас…», вероятно подумали тогда дорогие гости, и больше мы их в школе не видели. Нас Павел Степанович потом нашёл в школе, пожурил, конечно. Сказал, что пока оборудование будет носить сам, или старшеклассники, кто поразумнее. Но потом, улыбнувшись, сказал, чтоб заходили снова.