10. Ключи от Днепра

10. КЛЮЧИ ОТ ДНЕПРА. Ближайшими соседями славян испокон веков были племена, именовавшие себя русами. Разумеется, соседей у славян хватало и без них, но только русы все время держались по близости, были, что называется, на виду, и контакт с ними никогда не прерывался. Связь с другими народами тоже могла быть довольно тесной, но в конечном итоге они либо растворились бесследно в огромной массе славянских племен, либо подхваченные военным вихрем унеслись в далекие земли и исчезли где-то там за горизонтом. Русы же, хоть и принимали самое что ни на есть активное участие во всех европейских войнах и конфликтах и постоянно мигрировали с севера на юг и с юга на север между Дунаем и Вислой, то отступая перед более сильным врагом, то, наоборот, кого-то преследуя, тем не менее, старались держаться как можно ближе к западной кромке славянских владений. Текла ли в их жилах степная индоиранская кровь или горная фракийская, или они были потомками малоазийских венетов - мы теперь уже точно не узнаем. Единственное в чем можно не сомневаться - так это в их близком родстве со славянами. Оседая на всем своем долгом пути, русы сформировали своеобразный рубеж между славянским и германо-римским мирами. В минуту опасности они знали, что всегда могут рассчитывать на военную и материальную поддержку с востока, где их хорошо знали и где их во все времена принимали за  своих. Возможно именно поэтому в представлении, сложившемся практически у всех европейских народов, только русский род имел право ставить своих князей над славянами.

Постоянно находясь в контакте со славянскими племенами и восполняя за их счет свои людские потери, русы, сами того не ведая, подвергались воздействию мощной ассимилирующей силы, коей Господь наделил своих детей, обитавших в бескрайних славянских лесах. Повсеместно: и в Прибалтике, и в Богемии, и в Польше, и на Дунае, и на Днепре русы начали превращаться в славян. В разных землях этот процесс шел с разной скоростью. В Прибалтике и севернее Смоленска, где русы местами были даже многочисленнее чем другие народности, они, осев на землю, полностью переняли славянский язык, славянское самосознание, и славянский образ жизни, включая народное самоуправление и язычество. В тоже время в степях Прикарпатья и Приднепровья размежевание между руссами и славянами проявлялось еще довольно продолжительное время. И там русы тоже уже вовсю говорили по-славянски, но в общении между собой, если верить западным источникам, продолжали использовать свой особый «русский язык». Кроме того, большинство из них были христианами арианского толка. Для славян они являлись своего рода миссионерами, а для греко-римской церкви - еретиками. Различия в религиозных взглядах уже в середине I тысячелетия нашей эры прочертило границу между германо-римским и русско-славянским мирами.

Приднепровские русы уже известны нам с вами под именем росомонов. Это им приписывают создание в Северном Причерноморье антского племенного союза, заложившего первый кирпич в основание величественного здания Киевской Руси. На этой стройке тысячелетия русы выступали в роли прорабов, архитекторов и инженеров по технике безопасности. Рядовые строители анты к этому времени, тоже уже не были бессловесным сборищем низкооплачиваемых арбайтеров, съехавшихся со всех концов света на заработки. Здание они возводили добротное, ибо сами же собирались в нем жить. При этом нелишне будет напомнить, что анты эпохи Буса Белояра остались в прошлом. К моменту крушения гуннской империи анты были уже совсем другими.

Чтобы понять смысл выше сказанного, обратимся к наглядному примеру. Представьте себе бокал крепкого вина, в котором плавают разноцветные кусочки льда. Вино в этом бокале славянское, а кусочки льда – все остальные племена Северного Причерноморья. Раньше окружающим казалось, что в бокале один только лед, и ничего кроме льда. Абсолютно никого не интересовало, забит ли бокал льдом до самого дна, или под ледяной горкой скрывается что-то еще. Все изменилось после того, как в пламени войны лед почти весь растаял, превратившись в вино, и только один не до конца расплывшийся «русский» кусок продолжал еще одиноким айсбергом держаться на поверхности. Отныне ни у кого уже не вызывал сомнения тот факт, что в антском бокале не просто разноцветный лед, в нем – славянское вино с русским льдом.

Причерноморская Русь, была лишь восточной частью русского племени, издревле сидевшего в Центральной и Западной Европе. Менее всех пострадавшая в гуннском пожаре, она в короткие сроки сумела восстановить свой контроль над нижним течением Днепра и Приазовьем, постепенно заселив всю «Черняховскую» территорию и заложив на ее пепелище археологическую культуру, известную как «Пеньковская». Именно «пеньковцев» исследователи ассоциируют с легендарными антами, которые все чаще стали появляться на страницах исторических документов той эпохи как «народ бесчисленный и храбрейший». Все как один средневековые авторы отличали антов от славян, но при этом одни указывали на то, что «венеты, анты и славяне происходят от одного народа», другие утверждали, что «на пространствах неизмеримых обитает многочисленный народ венедов, которых по разным племенам и местам называют разными именами, но известен под двумя главными: славян и антов». К антам кроме всего прочего причисляют и венетов, потомков Антенора, перебравшихся в Приазовье из Малой Азии сразу после падения Трои, а также их родичей ванов, какое-то время продержавшихся на Армянском нагорье, но потом бежавших и оттуда. С происхождением и тех и других, как вы уже, наверное, успели заметить, у исследователей нет особой ясности. Одни считают их русами, другие – потомками южного ответвления протославянской общности, третьи, соглашаясь и с первыми и со вторыми, говорят о них как о русах, вышедших из южного ответвления протославянской общности. В любом случае ни их родство со славянами ни их особое отношение к термину «Русь» не оспаривается никем, а значит, перебравшись в свое время в Северное Причерноморье, они всего лишь вернулись в родные пенаты, и им ничто уже не могло помешать, влиться в состав славяно-русского «коктейля».

Утвердившись на Нижнем и Среднем Днепре, анты завладели ключами от главных ворот торгового пути, связывавшего Восточную Европу с Черным морем. Киев, основанный князем Кием на Днепре как раз в ту эпоху, занимал на этом речном пути поистине «ключевую» позицию. В этом контексте весьма символичным является созвучие имени Кий с английским словом «кей» - «ключ». Но это, возможно, всего лишь созвучие. В иранских языках слово «кей» означало «владыка». Когда именно и при каких обстоятельствах антский князь с таким забавным «ключевым» именем вдруг сорвал с головы шапку и хряпнул ею о землю со словами: «Здесь будет город-сад!», история, однако, умалчивает. Все, что нам известно об этом знаменательном событии, включая и широко известную дату 430 год, основывается исключительно на древних легендах и современных домыслах. А вообще, знаменитая братская троица Кий, Щек и Хорив, если покопаться в летописях разных народов, имела, оказывается, целую кучу клонов, которые, шляясь по Европе, умудрились основать чуть ли не два десятка «Киевов», и какой из них был первым, не может сказать никто. Вполне вероятно, что таким образом отметили на карте Европы свой путь представители какой-то одной племенной группы, принимавшей участие в массовом расселении славян, начавшемся сразу вслед за окончанием Великого Переселения Народов. В названии новых городов они пытались увековечить память о той земле, из которой они вышли. Есть, правда, версия, что все это недоразумение с многочисленными Киевами ни что иное, как проделки одного человека, имя которого действительно было Кий. Жил он, судя по всему, во времена гуннского владычества примерно через пол века после Буса Белояра, и, если верить «Влесовой Книге», сумел повторить успех своего великого предшественника: он «уселся в Киеве, а с ним Русь собралась воедино». Утверждая свою власть на бескрайних просторах Восточной Европы, он вполне мог понатыкать везде крепости имени самого себя или переименовать в свою честь захваченные селения и города. В том же, что какой-то князь мотался по Причерноморью и по всей округе строил города своего имени, нет ничего удивительного. Города были нужны для того, чтобы вернуть людей на пепелище, оставшееся после гуннского нашествия; а присваивать свое имя своему же городу было «модно» и в значительно более поздние времена. Рюриковичи, например, этим частенько грешили. Был ли Киев на Днепре построен, так сказать, на голом месте, или возник на базе какого-то более древнего поселения, Гунниграда например, и когда именно это произошло, сказать трудно. Известно только, что славяне в окрестностях нынешнего Киева селились еще, как минимум, со времен Октавиана Августа, и народ в тех местах никогда не переводился.