По следам трагической гибели отца

По следам трагической гибели отца
[Тулпар Емшан]      

­­Дневник. Ноябрь-декабрь 2010 год.




По следам трагической гибели отца

Роюсь в ноутбуке по своим затерянным файлам. Попалась сегодня запись от 26 ноября 2010 года. Судя по ней, - приехала в на Южный Урал поездом, утром. Смогла с Севера Приполярного Урала добраться только на девятый день после похорон отца. Перечитываю записи и понимаю, что прошло двенадцать лет с трагической даты и всё - уже ушедшая в прошлое история, как семейная, так и страны.

27 ноября 2010 год. Сегодня папин день рождения, ему исполнилось бы семьдесят девять лет. Дома одна. Приехала, вымыла пол после похорон. Спала плохо. Спал и папин кот беспокойно; нагадил в комнате, где вчера протёрла тряпкой. Убрала со стиральной машины шторки, постеленные ещё отцом, Седой отказался спать без них, привередничает. Меня кот практически не знает, для него я чужой пришлый нежеланный гость.

После смерти хозяина жил девять дней в квартире один. Я зашла с поезда, нашла его в диване, позвала, накормила и напоила водой, молоком. Ночью Седой бегал по квартире, всё лез ко мне на диван спать. Два раза открывала и закрывала за ночь форточку, чтоб прогулять. К форточки ведёт с улицы специальная котиная лестничка, смастерённая отцом. Кот выходил через форточку, спускался вниз по своим делам, когда считал нужным и заходил с прогулки домой. Только сейчас холодно и пришлось окно закрывать, да и опасаюсь воров.

Отец рассказывал, как однажды к нему в форточку залазил грабитель. В юности я сама «ходила» через форточку, чтоб родители не знали о моих ночных походах в горы.

Уснула. Прогнулась от мысли: «Кот!».
Повернула голову: Седой стоит на кресле у моей головы, внимательно глядит в лицо, раздумывает, кто я такая и как пройти ко мне спать. Он ложится на грудь, но у меня сильная боль - ушиб грудины, рёбер. От веса кошака спать не могу, приходится сгонять.

Ходила в библиотеку - рискнула: больно, как при переломе. Во рту ощущается запах крови, появилась одышка. Сердце болело, а тут ещё и серьёзный ушиб грудины, от стресса село зрение. Родной город не радует: хмарно, дождь, кругом вода – слякоть; люди – деспотичные.

Отношение к работе плохое, - ни у кого не вижу рвения. Кругом только и слышно о зарплате, увольнениях; сплошь сложные отношения с начальством. Пошла в поликлинику, а там – очередной ор. Стою в очереди на снимок, а в ренгенкабинете за медикаменты, средства гигиены между работниками отделов разразился скандал. Сотрудники, не стесняясь пациентов, кроют друг друга матом, дерутся за лекарства, кричат.

Выстояла очередь в кабинет, хирург - травматолог груб, равнодушен к работе; первое, что потребовал от меня, лишь ступила на порог – оплаты! А поликлиника государственная! У меня страховой медицинский полюс и платить из личного кармана не обязана, а врач борзо, нагло выбивает у больной женщины пенсионерки деньги, речи о лечении даже не заводит. Без блата в больницу не попадешь.

Кардиограмму вообще наотрез отказались сделать, ссылаясь, что нет в расписании, сегодня приём только из стационара ведут, - приходите через неделю! То есть, грубо не оказали помощь. Стояла еле-еле, задыхалась, могла упасть от сердечного приступа тут же и умереть. А врачи просто издевались.

В регистратуре – отношение нормальное, в гардеробе - нормальное. А в ренгенкабинете - медики, как будто продавцы на рынке… В общении с людьми сквозит неприкрытая ненависть к пациентам, если не получается раскрутить на левые деньги – на взятки. В итоге пришлось пригрозить обращением в прокуратуру и лечится дальше самой по справочникам, Интернету – травами, аспирином, валерьянкой.

Купила тройник, а он никуда не подходит - импортный. Симка мегафоновская, что купила вчера, не активизировалась. Пришлось скандалить с продавцом офиса. Выяснила, что денег на ней уже нет! Положила снова семьдесят рублей, активизировала тариф «Большой Урал», - сняли тридцать рублей, осталось … - двадцать?!.. – арифметика не сходится, - как считают?!.. Выяснилось, что в договоре тарифный план вообще не прописан. Деньги не вернули, как поняла: сотрудница уже проела.

Вынесла мусор. К мусорным бакам подошла старенькая крохотная старушка с авоськой, - совсем немощная! Дала ей двадцать рублей, чтоб помянула отца. Папа пил. После смерти мачехи жениться не хотел снова. Пенсию получал обычно двенадцатого числа. В «пенсионный» день регулярно приходил внук и забирал дедовскую пенсию себе. Папа жаловался соседям, о зяте говорил и говорят плохо: пьёт и кругом связи – работает в больнице. Об отце в городе говорят только хорошо и переживают, его все знали в районе.

Старушка отца хорошо знала. Глядела на меня грустными глазами много пережившего плохого человека. Заверила, что завтра пойдет в церковь и обязательно помянет Ивана Петровича. - Набожная! Дала ей ещё денег на свечи. Бабушка спросила мое имя, перекрестилась, помолилась и уверила, что обязательно помянет папу в храме. По её облику видно, что помнит войну, а теперь на старости вынуждена рыться в мусоре мусорных баках в поисках съестного. - Жутко, до чего Россия дошла! На душе ужасно. - Бабушке, где-то за девяносто годам.

Ощущение кошмарное. Хороший человек, а на старости лет оказалась в нищете! Даже на еду нет денег! Стыдно за Россию, которая идет в дикий рынок, топча стариков.

На лестничной площадке проживает старушка в возрасте девяносто два года. Поговорила с ней. У неё – сын Слава. Вспомнила его… – раскручивал папу на деньги тоже! - бессовестно звонил по межгороду с отцовского телефона, болтал часами, при наличии мобильника, а папе приходилось оплачивать большие деньги. Когда приезжала, - узнала о том, шуганула наглеца, так обозлился на меня, зло глянул, затаил месть, не соизволил раскаяние на лице изобразить, - осознанно раскручивал старого человека, пользуясь безотказностью беспомощного человека. Его мать - инвалид, передвигается на коляске, без ноги, толстая - сахарный диабет, работала в торговле. Внук помогает, за стариками ухаживает. Сестра бабушки воевала. У неё хорошая пенсия; как ветерану войны предлагали машину, отказалась и взяла деньги. Они – ссыльные. – Сосланы на Урал с Украины. Отец – священник, имелась молотилка.

Старушка поведала, что в десять лет ездила на лошади - трудилась.
В Миньяре во время войны и после, работала уборщицей на металлургическом заводе в тяжелом цеху. – Страшно! – всё гудит, - убирала металл. Мать умерла от силетёра в Верхнеашинском лагере на лесозаготовках в горах Каратау. Силетёр пошёл в горло и она задохнулась, а сестра умерла от дизентерии. Жила в бараке, потом снимала квартиру. Мачеха девочку отправила на работу. Сказала: «Хоть копейка будет…». Они лишены прав. И, если б не мачеха, сестра б на фронт, может, и не ушла, - но так лучше, что воевала! Жили тяжело.

Сходила в наш сад. К папиному домику вели большие мужские следы, – то ли сапог, то ли ботинок размером более сорок пятого. Дорожка вытоптана. В домике водка стоит, что налила в стакан, исчез кусочек хлеба, что клала поверх стакана, пропал чак-чак, печенье, остались лишь шоколадные конфеты. К сковороде ведут следы кота. А садовый домик закрыт. Мыши не могли утащить еду, - да и конфеты не погрызены. – Кто съел?.. – отец?..

Посидела за столиком на отцовском стуле. Холодно, морозит. Налила опять водку, оставила рядом свежую булочку, хлеб, чак-чак, колбасу, рыбы кусок красной… - говорят, что душа до сорока дней ещё питается. Подумала, что отец приходит и ест…

Сходила к сторожихи, у неё - лайка. Бима принялся радостно прыгать, ластиться ко мне. Рядом стояли два мужика - удивились, не могли понять, почему сторожевой пёс скачет, как юнец при виде совершенно незнакомой женщины. Объяснила, что от одежды пахнет лесом, запах тайги ещё не выветрился. - Вот и радуется, чует охотника.

Пришла домой, позвонила мужу. Он злой. Говорит, что дома холодно; ветер и мороз! – выдуло. Договорились созвониться завтра. - Пусто! Села, смотрю в окно на клёны, на парк. Деревья посадили, когда ещё училась в школе, теперь выше крыши. Раздался звонок межгород. В трубке - бодрый голос женщины, говорит, что выехала из Уфы, едет в Ашу; поздравляет Ивана Петровича с днём рождения. Поняла, что звонит дочь мачехи. Сообщила, что папа умер. Она не сразу поняла. Переспросила удивлённо: «Шестнадцатого октября умер?!..». - Больше не звонила и не приехала. А папа её растил, учил…

Ходила к роднику. Набрала воду в банку. Принесла в дамской сумочке. Крест поклонный, сброшенный вандалами летом, не вернули на гору. Отнесла куски хлеба, косточки кошкам на теплотрассу. Прошлась по мостам через Сим, - красиво! Много людей – снуют туда-сюда. Всё думаю: «Хочу ли обратно на Север, в село?!..». – Чувствую, что мыслю сесть на диван, за свой стол, но не в деревне…. В селе - пусто! Скучно. Радость одна – кошка и собаки. Нужно бросать Север. - Была б возможность жить и тут, и там! - не получается. Услышала, что одногруппник мужа – геофизик, в Екатеринбурге продаёт на улице аммониты с Ятрии, – дорого торгует, а подружка изготовляет серьги, бижутерию, бусы, пуговицы на продажу.... – в геологии редко, кто трудится, отрасль развалилась, выбросив профессионалов на улицу торгашествовать.

Соседка рассказала: отец чёрный… – долго лежал. - Что это значит?.. Папа накануне смерти – двенадцатого, получил пенсию, а четырнадцатого и пятнадцатого с кем-то пил водку. В садовом домике его нашёл внук через трое суток – семнадцатого. В справке стоит дата смерти шестнадцатого ноября 2010 года. Получается, что пятнадцатого и шестнадцатого он ещё был жив.

Судя по следу, – человек один приходил позавчера в домик, зашёл с садовой улицы, - не через калитку. Кто мог съесть продукты, что оставляла?.. Посудина отодвинута, не перевёрнута… . – кот не мог. Если бич заходил и рыскал, чем поживиться, то не оставил конфеты и водку выпил бы. – Что человеку нужно в саду?.. – знают, что девять дней назад тут погиб человек и подчищали следы?.. Говорят, что преступника тянет на место преступления. Нужно сходить в милицию, расспросить соседей. – Не верю, что у отца просто отказало сердце… - на полу застыла кровь. – Упал, ударившись головой?.. - Садовый участок  расположен в центре города, когда бабушка его нам подарила, здесь паслись коровы. Сейчас земля востребована под строительство офисов, а отец наотрез отказался продавать семейный клочёк территории. Напротив, там, где стоял дом бабушки, сейчас высится пятиэтажка с музеем, ГАИ. Именно с балкона этого дома внук папы заметил, что дверь в садовом сарайчике не закрывается несколько дней. Пошёл посмотреть, а дед лежит неживой, застывший на полу, в луже замершей крови. Официально установлен диагноз: инфаркт, только не верю до сих пор.




Фотоснимки Татьяны Немшановой. На фото: Южный Урал. Отцовский сад в центре города Аша. То, что осталось от карасиного озера. За работой на родной земле. На горе. Вид на Ашу. В армии на Дальнем Востоке, Сахалин, Камчатка, Петропавловск Камчатский 1950-1953 год.
Послевоенная работа старшеклассников на быках. Примерно, 1943 - 1947-ой года, после освобождения Белоруссии от немцев.


Анонс: Южный Урал. Трагическая гибель отца при невыясненных загадочных обстоятельствах на фоне негативных последствий распада СССР.

Ключевые слова:
Трагедия, смерть, отец, Южный Урал, город, сад, родовая земля, садовый домик, 2010 год, водка, нищая старушка, соседи, кот, поминальные традиции, ноябрь, сад, садовый участок.



Количество просмотров: 50
Добавили в избранное: 1
© 30.11.2022г. Тулпар Емшан
Свидетельство о публикации: izba-2022-3438644

Метки: Трагедия, смерть, отец, Южный Урал, город, сад, родовая земля, садовый домик, 2010 год, водка,
Рубрика произведения: Проза -> Рассказ
«««472473474475476477478479480»»»


Александр Куталадзе       01.12.2022 16:12:30
Отзыв:   положительный
Вечная память,Вашему отцу. Двенадцать лет...чуть больше прошло как погиб мой отец в автомобильной аварии...говорят время лечит...про себя это сказать не могу.С уважением.Александр.
Ответить

Тулпар Емшан       01.12.2022 18:10:54

Благодарю, Александр!
Время немного притупляет, но не до конца. Все мы однажды проходим через боль потерь. Это неизбежность. И каждый переживает по-своему сложно.мы привыкаем к человеку.
С теплом!
Mestia-tau       30.11.2022 18:21:56
Отзыв:   положительный
Земля пухом Вашему батюшке!

Елена.
Ответить

Тулпар Емшан       30.11.2022 19:53:16

Благодарю, Елена!
Двенадцать лет прошло!
С уважением!