11. Какой он, перевал Хейран?

    Предыдущая глава - http://proza.ru/2025/07/16/1296
    Следующая часть - http://proza.ru/2025/07/20/691

Наш иранский товарищ Саджади, который 25 лет изучал ислам, имеет учёную степень, является имамом и занимает в государстве высокий пост, как я уже говорила, медленно, но уверенно реставрирует родительский дом в городе Ардебиль. Пока мы квартировали в Талеше, он приобрёл нужные вещи для дома, а самое главное — большую красивую дверь.

Полдня мужчины держали совет, как переправить покупку в Ардебиль? На помощь пришла семья Мейсама, а по-русски Миши. Несколько мужчин водрузили дверь на свой рабочий пикап. В положении стоя она выглядела превосходно! Привязали дорогую покупку верёвками к бортам, укрыли тентом, как драгоценную реликвию, и повезли эскортом в Ардебиль.

Я, Парвиз и Саджади покинули нашу съёмную виллу, уложили вещи в новую, но немного старую машину, простились с хозяевами нашего жилища, а это надо делать всегда и везде, после того отправились вслед за нашей дверью. Мы ехали из Талеша в сторону приграничной с Азербайджаном Астары. Ведь Ардебиль находится практически рядом с Астарой. Ну и вот! Как бы я не старалась вырваться из приграничной зоны, у меня это никак пока не получалось.

Через полтора часа пути прибыли в Ардебиль. Тут попросила оставить меня в интернет кафе. Пока я рассылала сообщения друзьям и знакомым, кричала во все рупоры, что жива и здорова, Парвиз с Сашей контролировали разгрузку красивой двери. Только в 11 часов ночи они освободились и приехали за мной.

— На ужин? Конечно, на ужин! С голоду умираю!

Мы выруливали по ночному городу в поисках «злачного» заведения, если можно так назвать ресторан, где не пьют спиртные напитки, громко не хохочут, не танцуют и, конечно, не поют.

Всё уже было закрыто. Но мои друзья голод не переносят, а это значит, что любым путём ужин должен состояться. Они спрашивали у прохожих совета, нас посылали в разные стороны, но поиски были тщетны. По этой важной причине мы вернулись в город Астара и ввалились голодной тройкой в одноимённый роскошный ресторан похожий на дворец. Вначале я так и подумала, пока Парвиз не прояснил ситуацию, что это единственное место, где мы можем сейчас покушать.

Здание ресторана светилось яркой ёлкой в ночном городе. При въезде на его территорию встречали статуи гривастых львов, а за шлагбаумом на размашистых газонах фигуры зверей и птиц. В зале оказалось светло, просторно. Королевская мебель в английском стиле, люстры, зеркала отделаны под золото. Посетителей не было. Группа официантов кучно расположилась в сторонке, ожидая закрытия ресторана и возвращения домой после длинного рабочего дня. А тут мы! Нам не отказали и согласились накормить.

Сели в самом центре пустого зала и заказали еду. Много еды! На невольную реплику Парвиза по поводу того, что объёмные блюда с рисом заменить одним на всех, Саня заметил:

— Мы же не тебризцы, чтобы одно мороженое вдвоём есть!

Этим было всё сказано. Тебризцы из города Тебриз в этот вечер отдыхали! К нашему столу доставили тележку с едой на троих. Её было столько, что на целую деревню хватит!

Свой рацион я не меняю, к дегустации неизвестных блюд отношусь осторожно, чтобы соблюдать привычный баланс, поэтому основным блюдом для меня стали кебабы из рубленой баранины, а мужчинам подали подносы с рисом.

Ужасом наполнились глаза, когда увидела, как друзья извлекли из горки риса по целой курице! Стол ломился от яств, и мы смеялись друг над другом, заодно фотографировались. Я снимала пустой зал в позолоте, колонны и купола, а вот две красивые сотрудницы отказались сделать снимок в моём обществе из мусульманской скромности. Таков такт в поведении.

Ужин мы не съели. По моему предложению его упаковали в два пакета, которые увезли с собой, чтобы ещё два дня не обедать, а всему виной моя русская замашка. Этот ужин обошёлся в $30, цена вполне приемлема только по той причине, что мы не туристы, и обмануть нас никто не посмел. Пакеты с рисом, курицей, соленьями кочевали ещё три дня из холодильника в холодильник, только на четвёртый день всё подогрели и добрались до птицы. Вся остальная еда так и ушла в мусорное ведро. С этого момента я стала контролировать все заказы в ресторанах, чтобы меня не закармливали и лишнего для себя не брали.

В ту ночь ночевали в Астаре, а утром отправились на перевал Хейран любоваться чистыми изумрудными горами с заброшенными на них живописными селениями. С тех пейзажей только картины писать! Если для мужчин дорога была известная, то для меня любопытная. За окном мелькали мечети в мозаичном рисунке, кусты в сиреневых гроздьях увивали ограды, затем трасса пошла вдоль азербайджанской границы в колючей проволоке и с пограничными постами вдоль неё. Дорога шла вверх серпантином, а за нами оставалась серая извилистая лента уходящая вниз. Вскоре показались те самые раздольные просторы, ради которых мы затеяли поездку.

Прежде, чем подняться по канатной дороге на вершину красивой горы, состоялся экзотичный завтрак у родственника Саши, который потчевал нас горячим лавашем с мёдом и каймаком, при этом друзья заверили меня, что туристам такое блюдо не подадут. Обидно мне как-то за нашего брата, достаётся нам незаслуженно по всему миру, обманывают нас, обсчитывают, вкусняшки прячут, да когда же это прекратится? Когда к нам станут относиться, как к желанным гостям? Одно дело, если случайные люди едут группой по горящим путёвкам, ведут себя недостойно, даже вульгарно — их можно не любить. А другое дело самостоятельные путешественники, которые по миру идут сами. Они народ понимающий, беспрекословно соблюдают порядки страны, мечтают о близком контакте с местными жителями, испытывая интерес к их быту. И за что же с нами так? А про завтрак скажу, что было нереально вкусно, что теперь и дома стану завтракать так же. А всё потому, что каймак здесь без кислого привкуса, что-то среднее между густыми сливками и коровьим маслом, оттого вкус с мёдом даёт восторженные ощущения.

Вокруг нас горы — ворожба! Небо белыми облаками лежит на зелёных вершинах, по ним домики вразброс. Когда по канатной дороге поднялись вверх, то открылась величественная панорама в матовой дымке, да такая, что танцевать хотелось прямо на смотровой площадке, хоть и ветер холодный гулял от вершины к вершине.

Зашли в заоблачный ресторан согреться чаем, а там уважаемый аксакал в самобытном иранском костюме исполняет народные талышские песни под свой аккомпанемент на древнем инструменте танбур. Это некое подобие домры с длинным грифом и тремя струнами, на которой играют в Иране, в частности на севере, где живут талыши. Танбур перешагнул рубеж в 1500 лет, а всё ещё очень популярен у иранского народа. Мастерство игры передаётся от старших к младшим поколениям. Танбур не выживает, он живёт.

Седые усы артиста были под стать его бровям и выбивающимся из-под папахи белёсым вискам. Лучистый взгляд из-под густых бровей рассыпал весёлые хитринки, а на гимнастёрке под тугим ремнём красовалась медаль за участие на Фестивале народной талышской музыки в Армении. В его костюме и статности отпечаталась строгость с военной выправкой старого солдата. Особенными показались хромовые мягкие сапоги артиста, как когда-то были у моего отца, берёг их и лелеял. А это в Иране!

Парвиз со свойственной ему непосредственностью без конца жал руку исполнителю народных мотивов, говорил с ним на талышском языке, хлопал восторженно по плечу, смеялся и радовался артисту из своего народа.

Парвиз — это редкий тип человека. У него не бывает плохого настроения. Он всегда неподдельно весел и смешлив, это такая «зажигалка», от которой всем достаётся искра веселья и добра. Глядя на него, люди улыбаются и охотно поддерживают разговор. Даже девушки в чёрной чадре уделяют ему столько скрытого внимания, сколько он не уделяет им. Встретить такого человека в жизни — большая удача. Рядом с ним хорошо всем, и всё у него всегда получается. А серьёзный Саджади не может сдержать улыбку, когда Парвиз поёт или танцует не только среди нас, но и на улице, обращая на себя всеобщее внимание. Атмосфера радости царит вокруг петербуржца. Но несмотря на его, казалось бы лёгкое отношение к жизни, Парвиз имеет исламское образование, учился в Международном университете Аль-Мустафа в священном городе Кум, а это очень серьёзное учебное заведение.

Таких же прекрасных слов заслуживает иранец Саджади, которого называем Саша. Несмотря на свою серьёзность, иранец добрейшей души человек, интеллигент, интеллектуал, красавец. Его такт, размеренность, неспешность в делах вызывает всеобщее уважение. Солидности ему не занимать, и для этого у него есть всё — внешность, немногословная, но веская манера общения, образованность. Один только его взгляд дисциплинирует всех, кто находится рядом. Каждый день с интересом наблюдаю за этими совершенно непохожими между собой людьми, но обожающими друг друга от всего сердца. А когда в компании нет распрей, то в ней хорошо всем.

Как только мы в своей кабине спустились с горы, её макушку сразу затянули тучи, замотали в беспросветную белизну и уже ни зги не было видно ни тем, кто остался наверху, ни тем, кто спустился вниз и поднял взгляд к вершине. Мы успели увидеть всю роскошь Хейрана до того момента, как налетели облака, сорванные ветром с других вершин.

Парвиз заметил, что мне везёт даже в мелочах и Бог меня любит. Он говорил мне это в каждый счастливо сложившийся для нас момент, даже когда я не замечала каких-либо удачных особенностей. Хотя знаю, Бог несёт меня в руках, иначе одной не пройти бы треть мира. В моей сумке всегда лежит книга молитв, и читаю её каждый день, а дома она является моей настольной книгой. Вот уже 27 лет не выпускаю Молитвослов из рук, истрепав все листочки. Когда посторонние люди видят меня за чтением книги, которое не выпячиваю напоказ, а делаю только из надобности, то многие уверены, что псалтыри в моих руках не менее столетия.

Нет, я не религиозная фанатка, просто верующая христианка. Ведь в жизни столько было чудес, что не поверить в Бога нельзя. Если бы всё могла здесь рассказать, то в божественные чудеса поверил каждый. Только бы ангелы-хранители не устали от меня и не бросили посреди пути! Понимаю, что отвлеклась. Я же про Иран рассказываю!

    Продолжение будет