2

      Из госпиталя Павла выписали через три недели, и у Татьяны появились два подопечных – сын Алёшка и Паша. Во всяком случае, относилась она к мужу как к малышу, любая просьба, пожелание исполнялись мгновенно. И вообще всё в доме делалось с оглядкой на его самочувствие и настроение. Смех, громкие разговоры как-то сами собой пропали. Неугомонная молодёжь пыталась веселиться, но под суровым взглядом женщин, затихала. И, тем не менее, привычная жизнь понемногу налаживалась. Паша уже довольно резво передвигался на костылях, частенько выходил во двор, в солнечные дни любил греться на лавочке. Егор нанял специалистов для работы с сыном, возможность такая была, через день на дом приезжал травматолог, пару раз заглянул ортопед. Врачи в один голос утверждали, старлей вот-вот станет на ноги.
     Егор с отцом пропадали на работе. Несладко им приходилось. Политика мощно ударила по экономике. Санкции и запреты на торговлю с российским бизнесом сказались. И если бы Егор с Евгением Аладьевым вовремя не проинтуичили ситуацию, их торговля накрылась бы медным тазом. Пока держались на плаву. Пошли в продажу китайские авто, хотя и с напрягом, но всё же продолжал действовать вариант поставки немецких автомобилей через партнёров в Казахстане. А вот цех ремонта подержанных авто ломился от очередей. Хоть и не было серьёзной коммерческой выгоды от его работы, людей не хватало, но, тем не менее, какую-то копеечку предприятие давало.
     Так что всё шло своим чередом. Одно расстраивало домашних, не хотел старлей делиться воспоминаниями о бое, в котором был ранен и лишился ноги.
     Что же, время придёт, расскажет.
     В конце марта из военного комиссариата прибыло уведомление:  «Старшему лейтенанту Седову П.Е. прибыть для награждения в районный военкомат. Дата прибытия. Время». Накануне награждения из военного ведомства позвонили, сможет ли старший лейтенант сам приехать, или надо прислать машину.
     Удивительно. Военком и просит…
     Антон Иванович тут же вспомнил свои хождения по мукам, при оформлении пенсионных дел. На что Паша вполне резонно ответил – времена меняются.
     Вполне естественно настроение раненого офицера поднялось, всё же не забыли его. Сопровождал Пашу в поездке Антон Иванович. Оба в военной форме, с колодками на груди, красавцы и всё тут, ещё бы Пашкины костыли убрать. Но ничего, всё впереди.
     В здание военного комиссариата, Седова старшего не пустили, паспорт дома оставил, водительское удостоверение здесь для прохода не годилось.  Единственное, что он смог, попросить сотрудников помочь Павлу подняться в зал, где проходило награждение.
     Церемония заняла не больше часа, но Антону Ивановичу показалось, прошла вечность. Но вот внук на крыльце, улыбается, значит всё пошло нормально. Он взбежал по ступенькам.
     – Как, герой, идти можешь?
     Павел улыбнулся.
     – Да я и лететь могу, не только идти. Погоди вот, ногу подправлю, крылья приделаю, летать буду!
     Антон Иванович был рад. Улыбается внук, весел, значит, действительно всё в порядке. А на груди медаль. И не просто юбилейная награда, боевая медаль «За отвагу».
     – Поздравляю, дорогой мой, от души поздравляю! Ты своих кого встретил?
     Уже осторожно спускаясь по лестничным ступеням, Павел отрицательно мотнул головой.
     – Никого. Собственно говоря, из московских я был один в батальоне. Так что никого.
     По случаю награждения дома объявлен праздник. Дамы организовали небольшой банкет, а поскольку молодое поколение занимались предэкзаменационной зубрёжкой,
Егор задерживался на работе, женщины вынуждены были заниматься некстати расхворавшимся Алёшкой, банкет больше походил на деловой фуршет, с участием деда и внука. В меню входил хороший виски и колбаса с сырной нарезкой. По поводу малочисленности состава участников мероприятия, расстройства не было. Антон Иванович предупредил Павла.
     – Просто бокалом вина не отделаешься. Позднее всё организуем, а пока пошли, друг мой в кабинет отца, мешать никому не будем? Добро?
     Павел кивнул.
     Традиции обмывания наград в доме Седовых были, всё же он подполковник, хоть и отставник. Так что, как положено, медаль положили в бокал, Паша выдохнул и выпил. Дед поддержал, крякнув с сожалением:
     – Эх, не было у меня боевых наград… Дай хоть подержать… Ишь ты, серебро?
Тяжёлая, красавица. И номерная…
     Паша взял медаль в руки.
     – Нет, это медно-никелевый сплав, не серебро.
     Антон Иванович раскрыл удостоверение к медали: «За умелое выполнение специального задания по обеспечению безопасности Российской Федерации».
     – Теперь понятно. Но не всё. Рассказывай дружок, что это за «специальное задание», в котором ты участвовал и был ранен.
     Павел нахмурился.
     – Глупо всё как-то произошло. По сути, в первые часы боя ранение получил.
     Седов развёл руки.
     – Не понял. Твой боец, ну тот, который Скобарём представился, говорил мне, что ты настоящий герой, своих подчинённых спас. А? Он, кстати, что из Псковских краёв?
     Паша кивнул.
     – Знаешь, дед. К операции нас готовили, и готовили добротно. Конечно, никто не рассказывал, что пойдём в Гостомель, оно и понятно: режим, секретность. Готовились совершенно конкретно: десантирование, ангары, капониры, сооружения, системы ПВО и прочее. В принципе каждый знал и понимал свою задачу, не к привязке к конкретному месту, а в целом. Понимаешь, мы же десантура, штурмовики, сотни раз всё обкатано в поле.  Высадились ранним утром 24 на аэродроме Антонов. Ми-8, ударные вертолёты Ми-24. Всего около 200 вертолётов участвовало в операции. Шли на предельно малых высотах, невидимые для противника. При пересечении Днепра были поражены два вертолёта. После высадки безопасность свою обеспечивали сами. Выстроили круговую оборону и начали зачистку территории. По идеи подкрепление должно было подойти в течение пары  часов, но его не было. Активный бой шёл до шести утра, затем противник откатился на исходные рубежи и начался артиллерийский кошмар. Грады, миномёты, всё шло в ход, надо сказать, били не бессистемно. Знали куда бить. Наша группа после зачистки находилась на севере у технических помещений, рядом капонир, ангар для техники. Огонь противник вёл шквально, но в определённой последовательности. В какой-то момент я понял, сейчас накроет и скомандовал:  «В укрытие»,  спрятаться в капонире успели все, последним заскочил я и Серёжка. Нас и подрезало. Дальше всё как в тумане. Очнулся первый раз в вертолёте и потом уже в госпитале. Так что твой внучок в первом же бою получил ранение.
     Антон Иванович, глядя и слушая Павла, понимал, расстроен молодой офицер.
Расстроен тем, что под осколки попал, причём в первые часы боя. Он одобряюще улыбнулся, похлопал Пашу по плечу.
     – Не надо себя казнить, что было того не вернёшь. Лучше думай о том, что ты жизни парням спас и они тебе благодарны. Видишь и государство спасибо сказало, медаль получил. Выше голову старлей! Ты лучше скажи, как жить дальше будешь. Ампутация, не приговор. Благо ступню оторвало, а не всю ногу. Врач говорил, на днях протез подбирать будем.
     Павел сильно потёр виски пальцами. Седов потеребил внука по плечу.
     – Что, голова? Держись брат. Это контузия…
     Внук откинулся на кресле.
     – Что делать? А ты как думаешь? Столько лет в армии, и уйти? Нет. Стану на протез, на реабилитацию и к парням. Без армии мне капец, не выдержу.
     Антон Иванович покачал головой.
     – Ну, ну… Посмотрим. Пока надо восстановиться. Ты со своими ребятами созваниваешься? Приглашай, хотя бы тех, кто в Москве, и тебе веселее будет. Кстати, не спрашивал тебя, как с Татьяной отношения, что она о травме говорит.
     – Дед. Я счастливый человек, что её встретил. Таня настоящая, настоящая и жена и мать. Ни слова упрёка или неудовольствие не слышал. И вам спасибо, без вас туго было бы.
     …
     К празднику Победы, специалисты, занимающиеся Павлом, принесли добрую весть, пора костыли отложить в сторону и переходить на протез. Нельзя сказать, что эта информация была внезапной. После ампутации подготовка к протезированию шла, здесь и консультации с протезистом, физиотерапия, работа с культей, физическая подготовка, готов был временный протез. Но всё же первые хождения с использованием новенького специфически пахнущего протеза, да ещё в присутствии деда, отца и матери,  и супруги, для Павла был настоящим праздником.
Впрочем, старший Седов, так не считал, глядя на облитое потом лицо внука, он по-своему оценил его потуги.
     – Молодой человек, вот именно теперь начинается твоя настоящая работа. Да, да именно работа. Хочешь жить нормальной жизнью, потей, трудись, шагай, мотай километры на спидометре. 
     Прав был Антон Иванович. Это был действительно тяжёлый труд. И жалость недопустима. Жена, видя покрасневшую, припухшую, натруженную культю, усталое после ходьбы лицо, всплакнёт в занавеску, но всплакнёт так, чтобы Павел не видел. Её забота, не слёзы жалости, её забота – улыбка, поддержка и помощь.
Егор, видя как сыну непросто, решил отправить его в реабилитационный центр, всё же там специалисты, а сыну нужно не просто ходить, а учиться одевать и снимать протез, ходить, адаптируя движение, его ритм, с уклоном поверхности, типом покрытия и прочим. Однако родные воспротивились, мол, и сами сможем заниматься с ним, дома и стены помогают. Отец согласился, но всё же консультационные приезды специалистов продолжились.
     В июне Павел уже довольно сносно передвигался на протезе, даже пытался бегать, однако нормальный бег был возможен только с использованием специального протеза, а его никак не могли подобрать. Отец шутил: «Тебе теперь как барышне надо обувь подбирать!»
     Шутки шутками, но солдат бегать обязан.
     В конце месяца Павел решил пригласить друзей по выпуску из училища, на сей раз пригласить домой. В прежнем составе встретиться было не суждено. На Донбассе сгинул Василий Фролов, Котельников в Луганских краях воюет. Вместе с тем из их товарищеского круга нашёлся, выпавший было из поля зрения, Андрей Любшин. Вот Любшин и Иван Николаев подъехали к Седову.
     Весёлой та встреча не получилась. Ещё трое из их выпуска погибли. Итого семеро на небесах. Тяжело было думать об  этом. Кроме того, развитие ситуации в зоне СВО  не давало покоя Павлу. Он, в силу объективных обстоятельств оказался в информационном вакууме и вынужден был довольствоваться комментариями политологов с экранов телевизоров, потому вопросов у старшего лейтенанта накопилось много. Он рассчитывал получить ответы от коллег, действующих офицеров, тем более осведомлённых о СВО не по теленовостям. Так что после обязательных в такой встрече слов и тостов он обратился к Ивану Николаеву.
     – Иван, что такое Гостомель? Наверняка у тебя информация более широкая, чем у генерала Коношенкова. Никак в себя прийти не могу, за что ранение получил, нужен ли был этот штурм?
     Николаев усмехнулся.
     – Какое право ты имеешь сомневаться в результате, о котором вся страна говорит. Скоро легенды о подвиге десанта слагать будут. О ком говорят: «Двести спартанцев!»? То-то же! Такое звание заслужить надо. Десант свою задачу выполнил и это главное. А насчёт слухов: нужно ли, зачем лезли, если почти сразу ушли. Всё это ерунда. Кто-то пишет вот, мол,  «Мрия» привезла из заграницы грязную бомбу и Украина готовила провокацию с ядерным оружием, после которой началась бы всеобъемлющая война с применением всех средств и вооружений. Эту диверсию надо было предотвратить. Есть слухи, что пророссийские силы на Украине готовились сдать Киев, для того и нужно было взять ближайший к столице и хорошо подготовленный к посадке тяжёлых транспортов аэропорт. Опять же кто-то рассуждает о предательстве, дескать, к десантированию российских сил ВСУ были готовы, потому крупномасштабного десантирования не получилось. На мой взгляд, всё это слухи, может и небеспочвенные. Я больше склонен принять версию, о военной хитрости. Аэродром был захвачен исключительно в целях имитации стратегической операции и внушения противнику уверенности в том, что именно здесь будут происходить решающие события. И цель вполне очевидна – воспретить переброску противником его резервов на другие участки фронта и, прежде всего, на Донбасс. Так что все сказки о том, что операция провалилась, так и остаются сказками. Впрочем, как в исторической практике водится, всю правду мы узнаем не скоро. Но главное, ты Паша, не переживай, твоя кровь пролита не зря. Боевые награды не всем и не всегда дают. Гордись. Ну, а мы тобой будем гордиться.
     Гостей Павел проводил уже поздно вечером. Только направился от ворот к дому, а тут машина деда показалась. Подождал, пока Седов-старший припаркуется, выйдет из машины
     - Поздненько, Антон Иванович с работы приезжаете.
     Седов, обнял внука.
     – Пообщались с парнями? Прекрасно, молодцы! А я вот зашиваюсь на работе, потому к ночи приехал. Люди хотят свой, порой хлам, в порядок привести, вот и помогаем. Ну что, пошли в дом. Завтра тяжёлый день. Кстати, у твоей тётушки завтра день рождения, не забыть бы, позвонить.
     «Не забыть бы…», это Седов к слову сказал. Офицер, он и в отставке офицер, к тому же провалами в памяти не страдал. О важных событиях, праздниках и конечно днях рождения родных и близких друзей он не забывал.

     Продолжение следует
     http://proza.ru/2025/07/21/738