Мыслеволны

Мыслеволны

Князь Андрей Волконский проснулся с необычайно ясной головой. Солнце, пробивавшееся сквозь кисейные занавески, рисовало на паркете причудливые узоры, напоминающие ему вчерашний разговор с профессором Зарницким о "психических излучениях".

"Мысль материальна", — повторял он про себя слова учёного, поправляя складки шелкового халата.

В саду уже ждал кучер с докладом:
— Ваше сиятельство, мужики из Верхнего опять бунтуют...

Но князь, вместо привычного раздражения, вдруг представил этих самых мужиков не скопищем грубых рож, а усталыми, измождёнными тружениками. И — о чудо! — уже через час староста принёс известие, что бунт утих сам собой.

Опыты с графиней
За чаем в оранжерее князь поделился наблюдениями с графиней Марьей Сергеевной. Та, будучи женщиной просвещённой, решила провести эксперимент:

— Давайте проверим вашу теорию на моём ревматизме.

Три дня подряд она представляла, как тёплая волна разливается по больным суставам. На четвертый день боли действительно уменьшились, что привело в изумление домашнего врача.

— Не магнетизм ли это? — шептались лакеи в людской.

Крестьянская правда
Настоящее испытание ждало князя в деревне. Старый крестьянин Сидор, узнав о "силе мысли", скептически хмыкнул:

— А я, барин, всю жизнь так живу. Перед посевом представляю полные закрома — и урожай выходит на славу. Только мы это называем попроще: "На Бога надейся..."

Эта простая истина поразила Волконского больше всех учёных трактатов.

Вечерние размышления
Перед сном князь записал в дневнике:
"Если мысли наши действительно суть семена, то что же я сею ежедневно? Раздражение? Тщеславие? Или..."

Он задумался, глядя на мерцающую свечу. Затем взял перо и дописал:
"Завтра начну сеять доброту. Посмотрим, что взойдёт."

За окном тихо шелестели липы, будто одобряя его решение. А где-то вдалеке перекликались ночные птицы, словно передавая эту мысль дальше — в тёмное, но такое отзывчивое небо.