Другая Галина Брежнева

Год записи - 2023г
        30 июня ушла из жизни Галина Леонидовна Брежнева, но я до сих пор не могу найти некрологи, которые были опубликованы в тот год, то ли в газете "Московский комсомолец", то ли в газете "Комсомольская правда". Не скрою, я долго думал и все же решил вынести на всеобщее обозрение информацию моих воспоминаний. Настояла на публикациях моя добрая давнишняя приятельница, с которой мы тесно общаемся со времён СССР, одна из тех землян, кто искренне предан отечественному физкультурному движению - Эвелина Хромченко. Важно уточнить, что мысль опубликовать фрагменты воспоминаний родилась у меня после увиденного многосерийного фильма "Галина", в котором личность Галины Леонидовны Брежневой был показан, как образ идиотичной, безмозглой, параноидальной и любвеобильной алкоголички…
        Актриса Людмила Нильская сыграла по-своему хорошо, но не правдиво и не достоверно, и это не ее вина, а вина, конечно же, режиссёра. А вот ближе к оригиналу была игра Мария Ароновой в фильме "Охотники за бриллиантами". Конечно же, никто не отменял влюбчивость Брежневой и ее тяга к алкоголизму, которым она скорее всего компенсировала в себе отсутствие устойчивости к стрессам от регулярных разочарований, но существование в ней качества компетентности, в том числе в разных видах искусства и ее человечность нельзя было обходить стороной и игнорировать сей факт
 


Знакомство с Галиной Брежневой

         Изначально, расскажу в деталях, как мы познакомились с Брежневой. Это было в конце 89го начале далёкого 90-го года. На тот момент я уже был по многим причинам "нашумевшим" на весь СССР специалистом. Так вот, как-то раз мне позвонил мужской голос и представился полковником в отставке, назвав свое имя и отчество, и поинтересовался буду ли я завтра в клубе и согласовал со мной встречу, которая состоялась на следующий день, на которой он уточнил, что ко мне завтра хочет подъехать Галина Леонидовна Брежнева и обратиться за содействием по своей проблеме, как потом оказалось в пояснично-крестцового отделе. На следующий день я встретил Галину Леонидовну в холле. Она была в сопровождении человека в форме, который после многозначительного взгляда Брежневой, спокойно встал и отсел. После выслушанной информации о проблемных зонах, я предложил пересесть ближе к тренажёрному залу и посмотреть, что же представляет из себя тренировочный процесс.
         Брежнева смотрела молча и после 5 минут наблюдений, встала и уходя сказала: "Мне нужно подумать". Я ответил: "Конечно, Галина Леонидовна, думайте". Брежнева приезжала ко мне в клуб несколько раз и, в каждый свой приезд ритуально садилась у двери зала и внимательно наблюдала за происходящим, спрашивая меня, зачем эти люди так тужатся, гримасничают и издают какие-то непонятные хрипы и нелепые стоны... Стараясь найти слова для объяснений, я параллельно предлагал ей все-таки решиться на смелый шаг и самой попробовать позаниматься на тренажёрах. Мои уговоры переступить порог тренажёрного зала так и не увенчались успехом, потому что, в свой последний приход в клуб, Брежнева призналась, что стесняется людей и, помолчав, достаточно вежливо с деликатной интонацией спросила, не мог бы я для ее проблемной зоны, а именно пояснично-крестцового отдела, составить комплекс упражнений по лечебной физкультуре по типу "нашего" советского ЛФК, но только, однозначно и категорически без тренажеров и, желательно, чтобы упражнения были только "сидячими". Я дал согласие, но объяснил, что технику движения мне необходимо будет показывать лично. 
         Я регулярно приезжал или приходил согласно скользящего графика занятий к ней домой на улицу Спиридоновка, обучая правильной безопасной техничности движения при освоении упражнений в виде нарисованных мной авторских человечков.


Брежнева о поэзии

         В один из таких дней после занятий Брежнева вдруг категорично спросила меня: "Сослан, ты точно осетин?" Я, смеясь ответил, что не просто осетин, а настоящий потомственный! После моего ответа, Брежнева улыбнулась, взяла меня под руку и повела в комнату, подобие некоего кабинета, укомплектованного вещами Леонида Ильича и его портретом, где стоял гранёный стакан, поверх которого лежал сильно высохший ломоть черного хлеба. Подведя меня к книжным полкам, она остановилась, сосредоточилась и стала читать с придыханием следующие строки из стиха:
Как солнце дня –Ты для меня!
Тебя бы лучше не встречать!
Ты запоёшь, и в сердце дрожь,
Мне не унять ее опять...
         Я, конечно же, сразу сообразил, кто автор и улыбнулся. В общем, дочитав до конца этот стих, Галина Леонидовна, не выпуская моей руки, ткнула пальцем в пять небольших книг, которых объединяло одно общее словосочетание "Коста Хетагуров" (Для тех, кто не знает, это осетинский поэт). После того, как Брежнева бросила фразу: "Эта часть библиотеки папы...", то с этого момента мое отношение к Галине Брежневой и Леониду Ильичу приобрело дополнительную поправку на симпатию. Важно сказать, что Брежнева сама была "на одной ноге" с рифмой и могла умело разложить "по полочкам" работы детских поэтов: Самуила Маршака, Бориса Заходера, Агнии Барто и других. И также могла сама выдать на их стихи какую-нибудь пародию собственного изобретения...
.


Брежнева о вокалистах.

       После окончания занятий Брежнева любила традиционно ставить грампластинки, то с романсами, то с классической музыкой в исполнении симфонических оркестров. Причем пластинки были не только фирмы "Мелодия", но и зарубежных торговых марок. Из классической музыки ставила Паганини каприз №24 в исполнении Леонида Когана и Яши Хейфеца. А ставила ровно для того, чтобы донести до меня разницу в исполнении, приговаривая: "Колоссальная разница, но, сволочи, каждый по-своему хорош!". Говоря о исполнителях русских романсов, ей очень нравился Вадим Козин, особенно романс "Не уходи." Каждый раз после прослушивания Козина, она говорила одно и тоже: "Ах, как поёт, подлец, как поёт... Какой глупец, держать себя нужно было в узде, а не афишировать свои наклонности, тогда и карьера его взяла немыслимую высоту...".

Выход в ресторан 

       Однажды Брежнева после занятия спросила, не мог бы я сводить ее в ресторан. Я с улыбкой ответил: "Немедленно собирайтесь!". Галина Леонидовна привела себя в порядок, переоделась во что-то особое «на выход», и мы отъехали в какой-то ресторан на Чистых прудах. Официант принес то, что заказала сама Брежнева. Это была запечённая рыба.  Чуть-чуть надкусив, Галина Леонидовна даже не стала разжевывать и, тем более глотать, преподнесла ко рту салфетку и брезгливо сплюнула в нее кусочек надкусанной рыбы, вытерла губы и сказала: "Сослан, допивай кофе и прошу уведи меня отсюда". Допив свой кофе и расплатившись, я вывел Брежневу из этого заведения. Через неделю была следующая попытка, которая так же увенчалась словами: "Нужно отсюда уходить".
    Я прошу читателя обратить внимание на то, что не было заказано ни одной рюмки спиртного! Это сообщаю тем, кто формировал в умах массового зрителя образ не просыхающей алкоголички. Мало того, я хочу также обратить особое внимание на то, что когда я по телефону спрашивал Галину Леонидовну, что ей привезти вкусного, то с ее стороны ни одного слова о спиртном не было. Брежнева как по шпаргалке просила и даже умоляла купить ей одно и тоже - сладкие йогурты!  И действительно, она уплетала йогурты как ребёнок! Но, перед этим, аккуратно выкладывала содержимое двух-трёх упаковок йогурта в фарфоровую ёмкость, аккуратно и элегантно орудуя серебряной ложкой размером с десертный формат.


Брежнева о балете

       Нередко Брежнева поднимала тему балета, чаще тему композитора Людвига Минкуса с названием "Дон Кихот".  Я думаю, что скорее всего это была заслуга Мариса Лиепы, как она его называла "великого Красса", с которым у нее, с ее слов, были самые теплые и самые чувственные отношения. Брежнева нахваливала в теплых эпитетах его обходительность, такт, деликатность, его вкус, указывая на то, что сейчас никто не дарит таких букетов, какие дарил он, Марис. После слов об цветах, Брежнева как-то манерно брезгливо показала пальцем на огромный букет, размещённый в напольной вазе, и охарактеризовала его, как "чертовское безвкусие". Я поинтересовался, кто подарил букет. И Брежнева ответила: "Сослан, не поверишь, вчера принесли его дети... Но они другие, это неба и земля, потому что, все зависит от матери... ".
       А теперь, уважаемый читатель, внимание, я расскажу сюжет, который достоин включения в любой фильм о Галине Брежневой.


Зубная боль и перевоплощение
 
       Было это опять же в квартире на Спиридоновке, дверь была открыта. Поднявшись, я увидел, что дверь приоткрыта. Вошел. Вижу, сидит Галина Леонидовна и разговаривает по телефону, но меня не видит. Я поздоровался с Брежневой "в спину", но никакой реакции. Сел и жду окончания ее телефонного диалога. Понял, что говорит с каким-то стоматологом. Телефонный аппарат представлял собой дисковый "Эриксон" с эбонитовым корпусом, у меня на старой квартире на Софийской набережной был такой же аппарат дедовский. Причем, аппарат был такой, что если плотно не прижимать трубку к уху, то голос говорящего на том конце провода можно было услышать во всей квартире. Вид у Галины Леонидовны был, мягко говоря, жалостливый. Брежнева сидела, спрятав голову в плечи вся ссутулившаяся, как провинившийся ребёнок, которого пугают за очередную провинность. Брежнева разговаривала со зубным врачом.
       Слышу следующий диалог.
Брежнева: - Ну, дорогой мой, ну пожалуйста, пожалуйста...
Врач: - Не могу, у меня в два часа пресс-атташе посольства Аргентины!
Брежнева: - Миленький, ну нет больше сил терпеть... Ну может, тогда после него...
  В трубке, врач что-то пробурчал.
Брежнева: - Ну, как у тебя нет возможности, ну очень мне больно, нет сил терпеть!
Врач: - После аргентинца у меня будет чиновник дипкорпуса! Смогу на следующей неделе!
Брежнева: - Миленький... дорогой, я не выдержу до следующей недели!
       И я впервые увидел, как Брежнева плачет и "скулит". Смотреть на это я уже не мог. Мое терпение лопнуло и, обойдя ее слева, я встал перед ней и категоричным жестом подавать знак, чтобы заканчивала разговор и, чтобы положила трубку на этого негодяя. Потом я подошел поближе и шепотом добавил, что занятие отменяю и сейчас собираемся, и едем к моему знакомому зубному врачу.
       А вот теперь, дорогой читатель, внимание!
       Увидев меня, Брежнева вздрогнула и хлопая глазами в недоумении поняла, что я прямо сейчас был свидетелем этого ее унизительного монолога...
Галина Леонидовна, отодвинув от уха трубку, взяла секундную паузу и через какое-то мгновенье я стал свидетелем такого перевоплощения, которому позавидовал бы любой режиссер, и ставил этот момент в пример актерского перевоплощения. Не выпуская из рук телефонную трубку, из которой продолжала доноситься какая монотонная речь врача, Галина Леонидовна медленно опустила свои плечи, расправила их, гордо приподняла вверх подбородок, сердито нахмурила брови и сжала в кулак левую кисть.
       Ударив по столу кулаком, Брежнева, прошипела (близко к тексту): «слышь ты, милок, ты что-то видимо напутал... Или ты забыл, как я тебя плебея беспородного из дворовой дворняги в академики вывела?! Забыл?! Напомнить?! А может людям рассказать!? А теперь рот свой закрой, не вякай и смирно жди меня завтра в 14.00!». Брежнева стукнула ещё раз по столу кулаком и бросила трубку.
Я смотрел и улыбался. Думал, ну ничего себе, ведь передо мной уже сидела настоящая "владычица". За считанные минуты мотылек превратился в саблезубого тигра.
       Вот такой был эпизод...


Роковая встреча у «Макдональдс» на Пушкинской.

        Была зима. День был рекордно "гололёдным". Мне позвонила Галина Леонидовна и попросила пойти с ней на Красную площадь к некрополю Кремлевской стены, месту захоронения Леонида Ильича, где узким кругом ее близкие будут отмечать дату 19 декабря, т.е. день рождения Леонида Ильича. Я ответил, что не смогу, потому что, мой день плотно напичкан неотложными делами и плановыми встречами. Позже опять был звонок около 22.00, и Галина Леонидовна меня спросила, не смогу ли я подъехать к 23.00 к первому открывшемуся в Москве Макдоналдсу, где она и Наталья Милаева будут меня ждать и нужно поговорить. Потом Брежнева добавила, что со мной хочет познакомиться какой-то возрастной человек, приятель их семьи, по проблеме укрепления голеностопа, который возможно даже знал моего деда (начальника отдела кадров секретной части военной прокуратуры РСФСР) по линии мамы. Я сказал, что, конечно же, в это время смогу приехать. Приехав, я пообщался с дочерью первого мужа Галины Леонидовны, т.е. Натальей Милаевой, которая после общения поехала к себе, а после знакомства с неизвестным мне человеком и пообещав помочь, я повёл проводить Галину Леонидовну до дома на Спиридоновке. Мы шли очень осторожно и Брежнева цепко двумя руками держала меня под руку, чтобы не поскользнуться.
       Дело в том, что я приехал на встречу на такси, но не в какой-то там специальной зимней обуви, а в офисных, как оказалось, очень "скользких" туфлях. Вдруг неожиданно две ноги Галины Брежневой съезжают в мою сторону и бьют по моим стопам. Устоять был нереально, и мы оба начали падать. Я сделал в воздухе, какой-то маневр и, схватил Брежневу так, чтобы взять удар на себя. Упал я навзничь спиной на накатанный ледовый участок тротуара, смачно ударившись головой о гранитный угол возле «Макдоналдс» и разбив затылок. Кровь, пульсирующей струёй, как из садового пульверизатора стала покрывать остатки белого снега. Брежнева постучала в только что закрывшийся "Макдональдс" и попросила вызвать скорую. Автомобиль советской "скорой" примчался лишь через полтора часа, потому что, в тот гололёдный день было очень много вызовов и, со слов работников скорой помощи и дикторов новостных передач, день был рекордным по падениям московских горожан. Пальто и рубашка были не просто испачканы, а обильно залиты кровью. Брежнева села со мной в машину скорой помощи. По дороге мне наложили специальные скобы на затылочную часть и одновременно по рации связывались с больницами, выясняя, какая из них может меня принять.
       Нужно сказать, что в тот сверхгололёдный день, все травмпункты больниц Москвы были переполнены количеством людей, упавших и сломавших себе какую-то часть тела. Когда скорая доехала до какой-то больницы я категорически настоял, чтобы Галина Брежнева не ждала меня, а вернулась домой на этой же машине скорой помощи и убедил, что ничего опасного в этом ушибе нет и после наложения швов я позвоню ей. Договорившись с водителем "скорой" о том, чтобы он отвёз Брежневу до ее дома, я в сопровождении врача, направился в помещение больницы.
         Оказавшись один в больнице, я увидел длиннющую очередь, которую можно было сравнить, разве что с советскими очередями за каким-нибудь самым дефицитным товаром. терпеливо сев на стул, я стал ждать своей участи. Буквально через 10 минут ко мне подошёл молодой врач с фонендоскопом на шее и, наклонившись шепнул следующую фразу: "Уважаемый, Мы можем Вас обслужить прямо сейчас без очереди в отдельном кабинете, вопрос цены 150 долларов"...
         Это была зима 1991 года, оставались считанные дни до распада СССР, но доллар уже был весомой валютой. Я незамедлительно дал свое согласие, ведь это было спасением и возможностью быстрее освободиться от этого отвратительного запаха пота, грязи и перегара, исходившего от сидящих на стульях и лежащих на носилках алкоголиков, которых в этой длиннющей очереди для осмотра было абсолютное большинство. Наверное, в той "очереди покалеченных" я выглядел наиболее опрятно и презентабельно, поэтому меня выделили, как особо перспективного пациента для получения "левого" заработка. С этим молодым врачом я прошел в отдельный чистый и сверхопрятный кабинет, внутри которого заранее был приготовлен специальный операционный столик с отверстием для лица, на котором мне собирались зашивать мой рассеченный затылок.
 
Фильм ужасов или прощание с жизнью

Я снял пальто, сшитое мне когда-то Славой Зайцевым, который помнил это свое "произведение" по прошествии аж 30 лет, присел на стул возле этой странной конструкции столика и стал терпеливо ждать. Когда в кабинет вошла девушка в белом халате, видимо медсестра, положила на стол небольшую коробку с высокими бортами из-под каких-то конфет, наполненную доверху лезвиями советской торговой марки "НЕВА", я поинтересовался: "Это что?". Медсестра ответила сухо: "Это, чтобы брить Ваш затылок перед зашиванием". При виде этих лезвий, меня бросило в холодный пот. Тогда во всех газетах писали об опасности бушевавшего спида, а тут лезвия не только не были запечатанными, но на них ещё чётко виднелись следы от карандашного грифеля. Для собственной безопасности я поинтересовался у этой сдержанной медсестры, неужели в больнице нет разовых бритвенных станков, ведь они уже появились в стране. Девушка спокойно ответила, что сейчас в больницы страны нет поставок импорта, тем более, разовых лезвий и, поэтому, больницы выживают на всем отечественном. Я слегка насторожился и с нескрываемой тревогой поинтересовался, шить мне затылок будут "наживую" или, все-таки, с лидокаином. Ответ медсестры "убил" меня наповал: "Конечно, наживую! Откуда у нас лидокаин!". Затем медсестра со знанием дела стала шуршать полотнами этих грязных и тупых лезвий марки "НЕВА", видимо выбирая наиболее острые и чистые. Мне было не до шуток. Понимая, что моя песня может сегодня уже быть спета, я решился напоследок спросить, будут ли мне обрабатывать спиртом выбритый участок операции, чтобы не было заражения от этих "грязных" лезвий. И тут медсестра нанесла удар "под дых": "Мужчина! О чём Вы! У нас давно нет спирта!". А когда эта медсестра положила на стол моток суровых ниток, похожих на те, из которых в советское время изготовляли мешки для картошки, то я понял, что жить мне осталось не очень-то долго...
 
Я понимал, что сейчас этими толстенными нитками миллиметрового диаметра, мне будут сшивать кожу на затылке! Оставалось только взмолиться и спросить у Всевышнего, за что мне всё это! Я взял себя в руки. Ладно думаю, ничего не поделаешь, скорее всего на нашей планете вот прямо сейчас у огромного числа людей ситуация ещё хуже... Пока я философствовал, в кабинет зашёл уже другой молодой врач, видимо оперирующий хирург и что-то напевая, начал мыть в раковине с мылом руки. Я смотрел на это всё и подумал, как же мне повезло, ведь не все ещё потеряно, врач-то моет свои руки с мылом! Хирург, не глядя на меня, продолжая мыть руки, стал расспрашивать о том, как все это со мной приключилось. И, как только я произнес первое предложение, хирург, приостановил мытьё рук, резко развернулся в мою сторону и радостно выкрикнул: "Ой, а Вы же Сослан!". Я механически ответил: "Да, он самый, а что?"... Оказалось, что он узнал меня по моему голосу. Вытирая полотенцем руки, хирург выдавал мне целую тираду благодарности: "Сослан, Вы даже не представляете, что благодаря Вам я все-таки улетел тогда с советской группой молодых врачей. Мы объездили всю Европу, освоили новые технологии! Вы очень сильно помогли, большое вам спасибо!"
Признаюсь читателю, что я до сих пор не знаю, ни его фамилии, ни имени. Возможно, он сегодня уже в должности зав. отделения или главного врача, а может быть заведующий кафедрой или руководит крупной клиникой. Не знаю. Но в момент того диалога я действительно вспомнил, что когда-то помог какому-то молодому ординатору, потому что, кто-то из моих московских знакомых попросил меня очень срочно помочь молодому новоиспечённому хирургу попасть в группу, которая в ближайшее время готовилась к отъезду в Европу для обмена опытом с одновременным повышением квалификации. Вспомнил, что такая ситуация действительно была. Я внимательно слушал и смотрел на этого молодого хирурга и старался вспомнить детали. Помню, что сразу бросил клич по своим связям и, в том числе, вскользь поделился с Брежневой, которая отреагировала быстро и конкретно: "Сослан, пиши ФИО, институт, факультет и другое!". Через некоторое время в один из дней Брежнева позвонила мне и сказала: "Сослан, твой парень уже в этой "марсианской" группе (так пошутила Брежнева), ему позвонят!" и тут же положила трубку. У меня не было слов, все было сделано оперативно, просто и без объяснения деталей исполнения.
 
 

Оплата услуг

Хирург, видя мою не особо внятную реакцию спросил: "Сослан, а Вы вообще меня узнали?". И я, соблюдая вежливость, улыбаясь ответил: "Ну, конечно!".  И тут этот хирург начал хвастаться всеми теми технологиями, которыми овладел разъезжая по Европе, после чего, сразу пообещал сделать мне на затылке новый высокотехнологичный "импортный" шов, которому его обучили в клинике европейского города. Молодой врач звонко скомандовал медсестре: "Маша, пойди и возьми в моем кабинете финские нитки, разовую бритву, спирт и лидокаин!". Услышав эти его слова, я, не выдержал и, облегченно вздохнув, громко произнес: "Санта Лючия!". Хирург повернулся ко мне и улыбнулся!
       Операция прошла удачно и успешно, ведь я до сих пор не могу нащупать и найти на затылке тот шов. Я достал из бумажника две денежные купюры достоинством в 100 и 50 долларов и протянул хирургу, который отпрянул от них и, было видно, как он довольно-таки сильно разволновался. Напрочь отказавшись брать деньги, он сказал: "Вы что, Сослан, вы такое для меня сделали, мои родители до сих пор недоумевают...".  Он налил себе воды и стал нервно пить. Я не стал его уговаривать, а просто положил деньги на стол, сказав, что был уговор с его ассистентом и, что эти деньги в этот сложный экономический период в стране являются "хлебом" для его коллег и они ведь сейчас очень надеются на этот заработок и ждут эти купюры. Выходя из кабинета, я обернулся и добавил: "Вообще-то, это делал не я, это сделала Галина Брежнева...". Услышав это имя и фамилию, хирург поперхнулся водой и протяжно спросил: "Кто-о-о-о?". Я не стал ничего объяснять и вышел из этой мини операционной.

Мой звонок Галине Брежневой

   Спустившись вниз, я с телефона приемного покоя набрал Галине Леонидовне и сообщил об успешном исходе операции и потом, Господи, целых полчаса выслушивал ее монолог извинений о том, что это только она во всем виновата и что она идиотка не учла гололёд и зачем пошла на поводу у того человека (имя уже не помню), который чуть ли не настаивал на знакомстве со мной, как со специалистом. Когда ее монолог закончился, я успокоил Брежневу, сказав, что операцию мне по последнему слову техники сделал тот молодой парень, которого она когда-то устраивала в зарубежную поезду. И в ответ я получил: "Сослан, прекращай меня оправдывать? В какую такую поездку? Кого, где, когда? Что ты мне зубы заговаривает и всякую ерунду говоришь!". После телефонного разговора я вышел на улицу и, увидев несколько машин скорой помощи, пошел договариваться с водителями, чтобы, кто-то из них отвёз меня домой. Абсолютно у всех водителей скорой помощи, ночная такса по городу в тот день составляла 25 рублей! Напоминаю, был конец 1991 года.

Разговоры по душам об алкоголе.

    Мне важно сказать, что ни одного раза при мне, Брежнева не была в нетрезвом виде. Ни одного. Просматривая с экрана и в интернете якобы эксклюзивные интервью с Галиной Брежневой меня удивлял её неопрятный и чужеродный для нее вид с растрёпанными волосами и странным макияжем. Я подумал, откуда этот образ и зачем? После просмотров многих интервью, скомпонованных однотипно, как под копирку, меня посетила следующая мысль и подозрение, что те некоторые недобросовестные "телевизионщики", которые жаждали сенсаций, ради достижения своих эти "жёлтых" целей, могли хладнокровно идти на самый неблаговидный поступок и обманным путем сделать образ Галины Брежневой, как женщины не из высшего света и даже не из интеллигенции, а человека максимально "падшего" в глазах собственного народа. Поэтому я верил тем, кто утверждал, что одежду для съёмок приносили с собой сами члены съёмочной группы и не удивлюсь, если съёмочная группа бросало в алкоголь, какие-нибудь запрещенные средства. Так вот, в мои приходы, Брежнева всегда была одета опрятно, лицо ухожено, а не как на экране во взятых у нее интервью.  У меня не было слов, чтобы выразить свое негодование тем журналистам и работникам телевидения, которые скорее всего были готовы пойти на подлость ради телевизионной сенсации и собственного карьерного пиара.  Касательно опрятности нужно сказать, что с этим у Галины Брежневой было всё в порядке, т.е. ногти при свежем маникюре,  чаще без лака. Прическа собрана в хвост, но иногда заколота сзади и у висков.
       Спрашивается, зачем нужно было фабриковать эти дешёвые сенсации. Зачем. Разговор об алкоголе, у меня с Галиной Брежневой, конечно, тоже был. Как-то раз она бросила фразу: "Знаешь, я вообще по молодости не представляла, как справляться со своими постоянными, как это сейчас модно говорить, стрессами. Папа был весельчак и шутник, но внутри очень категоричный и несгибаемый. Уверяю, что если бы я не ощущала, что алкоголь мне действительно помогает, я вообще к нему бы не прикасалась". Слушая Галину Брежневу, я думал о том, что не было у Брежневой должной и нужной стрессоустойчивости.

Образ и внешность

 
       Когда я увидел на телевидении в одном из документальных репортажей Галину Брежневу в нищенском виде с обглоданной молью потрёпанной одежде и растрепанной прической, то у меня в сознании не сходились пазлы, ведь когда я два раза приводил Брежневу в ресторан, то все посетители оборачивались на эту далеко не молодую, но достаточно стильно и опрятно одетую женщину на высоких шпильках в расклешённой плиссированной юбке с модной по европейским стандартам  дамской сумкой и грамотно подобранными аксессуарами.
       Брежнева могла просто прохаживаться по Спиридоновке и Малой Бронной в одежде, сумочках и аксессуарах от достаточно известных на тот момент торговых марок, среди которых была фаворитом фирма "Chanel", туфлях фасона "лодочка", если мне не изменяет память, то ли от "Christian Dior", "Yves Saint Laurent" или «Roger Vivier», сейчас уже не помню.  Были у Галины Брежневой и серьезные мировые статусные эксклюзивы "только на заказ конкретной персоне", о которых я не слышал вообще, но о которых Брежнева, как-то вскользь упоминала вслух: "Сослан, а вот это мне изготовил и подарил сам…!". Затем Галина Леонидовна подходила к одному из флаконов французских духов, которые стояли на специальном столике вдоль стены и, открыв стеклянную крышку, прикрывая отверстие всей ладонью, просила меня помочь подстраховать, чтобы флакон не выскользнул и не дай бог, не грохнулся на пол. А ведь размер этих флаконов был эксклюзивного изготовления, т.е. это были стеклянные ёмкости от духов всех самых популярных в СССР французских марок размером по 5 литров!!! Такого размера ёмкости духов я увидел впервые и, конечно, был поражен. Не скрою, меня посетила мысль, а не отечественные ли стеклодувы изготовили эти "французские" сосуды.

О предательстве и одиночестве

       На основании ее размышлений и выводов вслух о тотальном предательстве особенно со стороны тех, кто когда-то бил себя в грудь и с пеною у рта клялся в вечной дружбе, я понял, что Галина Леонидовна на момент нашего знакомства осталась в абсолютном одиночестве. И этот колоссальный поток сменяющих друг друга предательств сделал свое дело на этом последнем отрезке жизни, когда в ее характере весомую порцию занимали черты мизантропа. Главная ее фраза: "Сослан, не верь ни-ко-му...", которую она повторяла очень часто. При этом, она сердито ударяла ладонью по столу. Потом опять бросала вслух: "Ни-ко-му!" и опять хлопала ладонью по столу и, тяжело дыша, приходила в себя.
       Ее рассказы в формате монолога о предательствах на всех этапах жизни заполняли большую часть времени нашего общения. Только единицы людей заслужили доброго слова, но это были те, чья карьера не зависела от приятельских и, тем более, дружеских отношений с Брежневой. По ее признанию был у нее много лет такой человек, которому она, с ее же слов доверяла на 1000 %. И вот этот человек, в одном очень опасном для ее жизни эпизоде, связанным с нашумевшим делом о бриллиантах, ее цинично предал... Потом она взволнованно задышала и добавила очень хриплым голосом, почти прошептала: "Элементарная сволочь...". А вот кому Брежнева, в принципе, не доверяла, тот с ее слов оказался преданным ей и ее семье человеком, который взял на себя ответственность, потому что, (с ее слов) мог поплатиться карьерой, он позвонил и предупредил, что (ее цитата) "через час приедут и будет обыск...".
       После этого рассказа, Брежнева стала рьяно говорить о том, что не верит даже тем, кто работает обслугой в их доме, считая их сущность стукаческой. На это я попытался ей объяснить, что, наверное, среди тех, кто работает в органах есть даже хорошие люди. На это Брежнева сухо ответила фразой: "Пусть плывут в хороших гробах". Галина Леонидовна не верила никому, ни жильцам, ни соседям… Не удивлюсь, если ко мне Галина Леонидовна тоже долго и аккуратно присматривалась.


Черты характера и склад ума

Добавлю, что Брежнева была очень внимательным человеком, причем эстетом и подмечала в человеке мельчайшие детали голоса, жеста... Обращала внимание на руки, ногти, кисть и всякое другое. Даже череда ее вопросов относительно увиденных в тренажёрном зале девушек, говорила о ее характере и складе ума. Диалог был прост.
Брежнева: - Сколько вон той девушке лет?
Я: -Думаю, 35-40 . . .
Брежнева: -И до какого возраста она будет так пыхтеть?
Я: -Скорее всего до 50-60ти?
Брежнева: -А потом?
Я: -Потом, не знаю, но я могу пойти спросить (улыбаюсь).
Брежнева: -Не надо ничего спрашивать! Я имею в виду, что будет потом с ее телом?
Я: -Постепенно за 3-5 лет все мышечные контуры вернуться близко к тому, что дала природа.
Брежнева: -Тогда зачем уходить от природы? 
Я: -Наверное, от отсутствия самодостаточности и желания нравится?
Брежнева: -Конкретно кому-то нравиться? Или, так на всякий случай, всем? 
Я: -Мне пойти у нее спросить? (опять улыбаюсь).
Брежнева: -А, наше советское ЛФК уже не в моде?
Я: -Так я же говорю, им не здоровье нужно, а, например, вон, как той у окна, ей срочно подавай худобу...
Брежнева: -То-то смотрю, сутулая, но худая ...
Галина Леонидовна махнула рукой на занимающихся, покачала головой и сказала: "Да-а-а, уж…"
 


О находчивости Леонида Ильича

       Считая тему деликатной, я всё-таки в максимально тактичной форме  спросил у Галины Брежневой о степени правдивости тех слухов, которые "ходят" в СМИ и в анекдотах о любвеобильности Леонида Ильича. В ответ, Галина Леонидовна улыбнулась и рассказала мне случай. Не знаю, было ли этот случай правдой, либо своему рассказу Брежнева добавила драматургиеский окрас(опишу близко к тексту от первого лица):
"Как-то раз, в комнате раздался звонок телефона. Мама стояла возле позвонившего аппарата и разворачивала новый подаренный кем-то столовый сервиз.  Папа, который тоже был в комнате, вдруг сам снял трубку и присел возле телефона. Мы с мамой услышали женский тонкий писклявый голос, который звонко "чирикал" о том, что она, видите ли, жить без него не может и далее в таком же тоне несла всякую чепуху. Ну мама моя к этому привыкла и, на мгновенье покачав головой, продолжала молча заниматься своим делом, рассматривать чайный сервис. Вдруг я слышу: "Лёнечка, любимый, я скучаю и люблю! Слышишь! Люблю! Люблю! А ты меня?". Я с любопытством ждала, как же ответит папа. А папа, не моргнув глазом, спокойно отвечает: "Я вас прекрасно понял, дорогой Вы мой! Ну, что я вам могу на это ответить, только одно - аналогично, мой друг, а-на-ло-гич-но...".
       Я хохотал до слёз!


Об ироничности Леонида Ильича. 

       Как показали оговорки Галины Леонидовны в рассказах об отце, сам Леонид Ильич был не только человеком, который любил постоянно хохмить и относился к большинству ситуаций с большой иронией.  Со слов Брежневой, ему давно надоело тянуть эту лямку Генсека. Он много раз говорил своему окружению, что давно принял решение уйти с поста. И каждый раз со стороны приближенных были уговоры остаться. Опять же, по мнению Брежневой, видимо идеологическая тактика и общая стратегия партии нуждались именно в его пребывании на этом посту. Мировое сообщество к нему привыкло, говоря о его спокойствии, выдержке и некой деликатности. Кроме того, что-то было в его образе такое, чего не было ни у одного, кто бы пришел на замену. Опять же, Галина Леонидовна утверждала, что ее отец смотрел на все происходящее достаточно иронично и видимо его организм сам включал инструменты самосохранения для сбережения психических ресурсов. Брежнева оправдывала иронию своего отца, как реакцию на большие психологические перегрузки, которые постоянно сопровождали Леонида Ильича. Если ее отцу сообщали о чьей-то смерти, он мог иронизировать: "И он туда же! И опять без меня! А меня спросить нельзя было что ли! Никакой дисциплины!".
       Галина Брежнева вспомнила случай, что однажды на одном из съездов, Леонид Ильич, выступая с трибуны и чистая доклад, зная, что доклад состряпал главный идеолог партии Суслов, решил пощекотать нервы этому Суслову, который всегда единолично редактировал и проверял тест брежневского доклада. Брежнев вдруг не по тексту решил перечислить по памяти названия всех 15-ти республик СССР. Суслов, у которого всегда в руках был дубликат доклада, сильно занервничал, ведь этого перечисления названий республик в тесте не было. 
       Леонид Ильич стал спокойно монотонно перечислять названия республик по памяти, причем намеренно запинаясь, будто вспоминает...  Потом, вдруг Брежнев приостановил доклад и специально в микрофон вслух, как бы разговаривая сам с собой, бурча себе под нос, озвучил следующее: "Я вот тут сейчас перечислил сколько-то республик, а у нас их вообще сколько, а?". В зале гул и шушуканье, потом лёгкий хохот. Леонид Ильич повернул голову в сторону Суслова и переспросил: "Сколько я там назвал республик-то? Кажется 14ть, а у нас их сколько?". Нервы Суслова не выдержали, он встал из-за стола президиума быстрой нервной походкой почти пробежкой, приблизился к Брежневу и стал шептать на ухо название неназванной республики: "Азербайджан-Азербайджан...". Брежнев посмотрел на Суслова, улыбнулся затем посмотрел в зал и сказал: "Мне тут очень верно товарищ Суслов подсказал 15-ю республику! Азербайджан! Какой Суслов молодец!".
       Этот стёб Брежнева был опять же со слов Галины Леонидовны от того, что всё давно уже Брежневу надоело, вся эта грызня и все интриги... Всё было намного сложнее, чем кто-либо мог в тот период себе представить...

(Возможно будет следовать продолжение...).