Последняя Детства Весна. Глава 7

В то время, как Екатерина проводила вечер за чаем с бабушкой, её «лыцарь», обменявший доспехи на удобную лётную куртку из настоящей кожи (спасибо Тёминому бате-авиаинженеру, достал эту прелесть у себя на базе), отправился вместе с Каратунским на захватывающее своей несуразностью задание.

Они шли весенними улицами, дворами, только-только освободившимися от дряхлых сугробов, тщательно проверялись – нет ли хвоста? Хвоста не было, лишь у Мишки, стараниями Соломиной, были рога, но поскольку ценность отношений с Евгенией уже пришла к нулевой отметке, но и это украшение головы незаметно отвалилось. Наверное, на той самой поляне, где Стальцев познакомился с Катей…

Итак, слежки не наблюдалось, и наши герои, выйдя к бетонному забору, спокойно зашагали по прямой. Спустя несколько минут такого хода, Артём и Михаил упёрлись в красивые кованые ворота в арке из красного кирпича. Над воротами возвышалась торжественная и печальная надпись: Раменское Центральное Кладбище.

-Ну что, соберём конфеток к чаю? – иронично предложил Каратунский.

-А что нам остаётся? Пасха в мае в этом году, месяц ожидать крашенные яйца я тут не буду.

-Какая разница, где пропускать школу? Здесь хотя бы тихо и нет Альпакиной.

-Сплюнь, а то назло нам ещё переедет сюда на постоянной основе. Особенно, если осознает, наконец, сколько бесполезного и откровенно дикого в её профессии нынче.

-Михаил, вы очень добры. Но я предлагаю всё же зайти на территорию.

-Пошли, что я, против, что ли?

Весёлый дуэт современных Тарапуньки и Штепселя миновал капитальные ворота и оказался перед двумя расходящимися в разные стороны дорожками. Одна шла прямо сквозь ряды могил и терялась за старомодными высокими оградами, вторая была удобнее и шире – она огибала кладбище вдоль бетонного забора. На повороте виднелись аккуратные баки для мусора и куча жёлтого песка, который уже подвезли для родственников, посещающих могилы ради весенней уборки. Всю территорию погоста занимали высокие деревья – впереди сосны, дальше начинались берёзы. Скорее всего, тут изначально был лес, который сократился в процессе урбанизации.

-Как пойдём? – поинтересовался Тёма у товарища. Миша лишь пожал плечами:

-Без разницы, но чисто ради удобства – пошли по огибающей, всё равно там проход к часовне есть.

Артём кивнул и повернулся в сторону околозаборной дороги. Так начались поиски загадочного сокровища, план местонахождения которого волею судьбы оказался в руках парней…

…Первые впечатления были довольно интересными. Во-первых, Михаил, который на минуточку готовился к ЕГЭ по истории, наконец-то увидел в двухстах метрах от братской могилы погибших в годы Великой Отечественной войны могилы тех людей, чьи имена носили улицы его родного города. Ну, правда же, одно дело жрать бургеры в кафе на улице Михалевича, и совсем другое – видеть монумент на могиле человека, так много сделавшего для Раменского. После воинского мемориала друзья углубились в переплетение тропинок и могил разной степени заброшенности. Совершенно здорово смотрелся новый памятник герою войны Левашову, который заменил собой старый и довольно скромный монумент. Поскольку Левашов был десантником, у его могилы расположились три флагштока: с флагом СССР, с флагом Раменского и, разумеется, флагом ВДВ. Всё было новое, аккуратное, и Миша не сомневался, что офицер – десантник, погибший в 1942 году, достоин таких почестей и такой памяти.

Артемий же больше рассматривал старые могилы 50-х - 80-х годов. Его очень заинтересовали шрифты написания имён, ставшие модными на закате советской эпохи. Эдакий стиль «намалёванных кистью букв», интересно даже, трудно ли было гранитчикам высекать его вручную? На самом деле, в глубине подсознания Тёму волновал другой вопрос: «Интересно, а сколько проживу я?». Не то, чтобы Каратунский был мистиком, нет, просто вопрос смысла жизни волновал его в последние особенно сильно. Парень опасался не успеть сделать массу запланированного даже на ближайшие десять лет, поэтому он и размышлял о том, что стоит спешить и даже ошибаться при этом, зато потом не будет горько, что ты до заветной черты тупо не дотянул.

-Пришли, - вывел Артёма из размышлений голос Стальцева. Ребята стояли у приземистой кирпичной часовни, выкрашенной в вишнёвый и белый цвета. Судя по листам бумаги формата А4, закупоренным в файлы и приклеенным к дверям, часовня была вполне себе действующая. Сегодня, правда, двери были закрыты, видимо, нерабочий день, или все молебны прошли утром.

-Так, что мы имеем по факту? Вот часовня, от неё идёт тропинка к выходу на Красноармейскую улицу. За часовней заканчивается сосновый лес, начинается березняк. Что там на схеме?

Каратунский достал из кармана сложенную вчетверо скан-копию обнаруженной карты и сверился с местностью:

-Линия упирается в точку за часовней справа... Надо полагать, там могила. На бумаге тут дальше оборванный край,видимо, писали, на чём пришлось.

-Могила есть, и даже не одна, дружище... Ладно, идём...

Они обогнули часовню и упёрлись в старую высокую ограду. На ней было несколько слоёв облупившейся краски, казалось, что краски в ограде даже больше, чем металла. Артём повернулся к другу, но сказать ничего не успел - острый прут из ограды разорвал ему рукав куртки.

-Ааа, чтоб тебя! И какого чёрта лепили эти заборы? Вот у меня прабабка на Игумновском, там ограды каменные, низенькие, а это что?! И покойный как в клетке, и не пройти нормально.

-Солидарен, сочувствую, но не кричи так, пожалуйста, - Стальцев обвёл глазами пространство. - Кладбище же, так не принято себя вести.

Тёма смутился и замолчал. Однако проблема оставалась прежней - перед ними было несколько могил, и в одной из них, судя по карте, спрятан некий клад. Замечательно, осталось всего - то понять: в какой именно?

-Мих, может, для начала, посмотрим, кто здесь лежит? Ну, фамилии там, имена...

-Давай, начинай слева тогда.

Это исследование тоже не принесло никаких великих открытий. В один ряд за часовней в разные годы легли гражданский пилот с усами а-ля "Песняры", две старушки в косынках на керамических овалах, мужчина средних лет в костюме и при галстуке, какая-то женщина без фото (только облупившийся крест с табличкой - трафаретом). Круче всех смотрелся памятник молодому парню, на котором гравёр высек его портрет с невероятной электрогитарой советских времён. Смотрелось это, несмотря на печальный итог жизни молодого человека, удивительно. Однако наших героев интересовали не музыкальные инструменты на граните. Стальцев включил фотоаппарат в смартфоне и отснял все могилы, чтобы не забыть имён. Каратунский же внимательно осмотрел каждое надгробие и даже попробовал ощупать пару памятников. Бестолку - никаких следов тайника не нашлось.

-А может, они закопали клад в самой могиле? - почесал затылок Артём, явно огорчённый своими напрасными изысканиями. Но Миша отрицательно замотал головою:

-Это большие заморочки. Плюс каждую весну грунтовые воды будут уносить даже небольшой сундучок вглубь или в сторону. Тайник есть, и он должен быть наверху. Всё гениальное должно быть простым, сто раз уже история это доказала.

-Ну сам посмотри, вот этот красавец с электрухой - единый полированный камень, без выступов или углублений. Тайник должен легко открываться, нажатием или передвижением какого-то элемента. Здесь я их не вижу...

-Нужно поискать информацию об этих людях в сети и в библиотеке. Правда, они все умерли до 1985 года, но может быть, что-то и прояснится... А, чёрт побери, плёнка! Мы про плёнку совсем забыли!

-Говорите за себя, сэр, я уже пригласил на завтра Кирюшу, дабы ввести его в курс дел концессии и заставить поклясться молчать об этом до конца коррупции в стране.

-Но она же никогда не кончится...

-Видишь, я всё-таки крайне предусмотрителен. Мог бы планы пятилеток составлять.

-Болтуны никогда такие серьёзные вещи не составляли, - Стальцев поднял указательный палец вверх. - Ладно, нечего здесь груши околачивать, пошли на выход, пока что пауза.

Парни развернулись и потопали обратно к воротам. По пути Миша спросил Каратунского:

-На сколько ты Пороху назначил на завтра?

-На половину четвёртого.

-Половина четвёртого? Эм, Артемий...Ты один сможешь с Кирей договориться? Я в это время занят...

-Чем это? - удивлённо поднял глаза на друга Артём, но тот попытался отмахнуться от назойливых расспросов:

-Да так, дела, отъехать надо...

Видимо, его выдал одухотворённый блеск глаз, потому что Каратунский, видимо, что-то сложил в уме и вдруг расплылся в хитрой улыбке:

-Значит не чем, а кем... А чего не расскажешь старому другу, как её зовут?

-Тебя так волнует моя личная жизнь?

-Просто думаю, что если у вас там всё хорошо будет, получится хорошая компания. Может у неё подруги свободные есть?

-Я спрошу, - деликатно скруглил разговор Стальцев.

-Как хоть зовут твою Афродиту?

-Катя... - произнёс Михаил имя девушки и сам осознал - он говорит эти четыре буквы с невероятным трепетом. Давно такого не было, даже при Женьке. Значит, это Настоящее...

Над городом пылал закат, когда двое незаметно вышли за ворота кладбища и взяли курс на центр Раменского. На погосте же воцарилась тишина.

 

***

На следующий день Миша уже в десятом часу утра мчал в электричке на станцию Белоозёрская. Весна набирала обороты, и день обещал быть тёплым и солнечным. Вначале молодой человек думал надеть джинсовку вместо тяжеловатой кожаной лётной куртки, но потом рассудил, что в лесу, где, скорее всего, они с Катей будут гулять, ещё прохладно, да и снег остался в самой глубине. Ничего, и в кожанке будет хорошо, главное, что совсем скоро он увидит её - так думал Стальцев, допивая чай. Тётя отсыпалась после утомительной рабочей недели, но Миша предупредил её ещё вчера, что отъедет к друзьям в Белоозёрский. Женщина не возражала, она давно привыкла к тому, что племянник взрослый и самостоятельный человек, которому не нужно вытирать сопли. Она лишь попросила отзвониться, если Миша задержится. На том и порешили.

Едва первый вагон замер у белой полосы, являвшейся местом остановки, Стальцев увидел сквозь пыльное стекло Катю. Та его тоже заметила и улыбнулась так, что парень моментально растаял, забыв обо всём на свете.

С пиканьем разошлись двери, и Миша соскочил на платформу. Он оказался вплотную к девушке, хотел сказать что-то весёлое, но встретился взглядом с её глазами... Таких ощущений он раньше не испытывал никогда, даже в предыдущих печальных отношениях. Большие, доверчивые на вид глаза. Что в них, какая сила, какие тревоги? Океан, его просто невозможно осознать до конца, ни за пять минут, ни за целое столетие. Вьющиеся локоны слега покачивал тёплый ветерок. Девушка была одета в серое клетчатое пальто, на ногах были модные женские ботинки и джинсы голубого цвета. Лёгкость и красота...

-Привет...

-Привет, - она легонько приобняла молодого человека, не догадываясь, какая буря счастливых ощущений рождается у того внутри. А буря эта снесла нелепые остатки сгнившей Соломинской дамбы, заполнив водохранилище Мишкиной души прекрасным чувством. Это была Любовь.

-Ты сегодня такая...

-Какая?

-Потрясающая...

-Спасибо, - она густо покраснела, но было видно, что ей безумно хотелось услышать от Стальцева нежный комплимент. - Пойдём на Белое озеро? Там очень хорошо и красиво.

-С тобой куда угодно, - он подмигнул Рухановой и протянул ей руку. Она смутилась, но лишь на мгновение, после чего уверенно сомкнула свои тонкие нежные пальцы на сильной и грубоватой ладони Стальцева. Электричка, доставившая парня в Воскресенский район, давно растаяла за поворотом, замолчал сигнал пешеходного семафора, и молодые люди спокойно пересекли пути рязанского направления. Перед ними возникла асфальтовая дорожка - та самая, по которой совсем недавно Катерина несла свои танцевальные костюмы на сожжение. Будто целую жизнь назад.

Отличается ли местный лес выходного дня от леса дня буднего? На первый взгляд, нет. Стальцев пытался вспомнить тот уже канувший в прошлое день, когда он, вручив Юрию Константиновичу бумаги, решил не мчать обратно в Раменское ближайшей электричкой, а пошёл на неспешную обзорную экскурсию здешних мест. Правда, тогда он заходил с другого края, но это особой роли не играло. Был будний день, и лес у Островцова озера поражал своей тишиною, могуществом, вневременным спокойствием. Тихо раскачивающимся на ветру соснам было безразлично всё, что происходит вокруг, что происходит внизу, да и наверху тоже. Многие из этих деревьев пережили несколько поколений людей, несколько государств, десятки различных событий... Разве им важны эти мелочи, типа сбрендившей в XXI веке школы, подмена дела имитацией деятельности? Да ничего им не важно. Для них есть только высота, до которой людям, к счастью, без спецсредств не добраться. Людям нужна земля, они не могу жить не на земле, вне этой своей основы... А все эти попытки летать, плавать - лишь временное прикосновение к чужому миру...

Вот в такую пучину мыслей столкнул Мишу лес будничный. А что же лес субботний? А он просто был красив, светел и готовился уже совсем скоро опериться молодою зеленью. И поверить нельзя, что ещё недавно был он завален сугробами,на фоне которых голые деревья казались грязным серым пятном. Но ведь это было, было... И кончилось до будущей зимы. Вот только будущей зимою всё изменится, через месяц с небольшим изменится...

-Знаешь, я с раннего детства люблю гулять весной в такое время, - голос Кати вывел Стальцева из своих заумных философствований. Он посмотрел на девушку и увидел то, что и мечтал - светящиеся, вдохновлённые глаза. Их вид говорил о многом, но самым главным было то, что они совершенно не походили на глаза Кати в день их первой и случайной встречи. Контраст не мог не радовать.

-Мне в этом отношении повезло, я живу рядом с лесом, в Холодово. Когда-то там даже белые грибы росли в районе, где теперь бензоколонка на перекрёстке.

-Города слишком быстро застраиваются, - вздохнула Руханова. - Всё время говорят, что в стране не хватает людей, население сократилось, а города растут. Потому что все едут сюда, ближе к Москве. А там, далеко от столицы, целые деревни стоят пустыми. Представляешь, мёртвые деревни без единого человека!

-Я читал про такие. В некоторых брошенных домах любители истории находили целые коробки отснятых плёнок, а на них - десятки кадров из прошлого. Жизнь деревни, которой больше нет.

-Да, это по-своему здорово! Такие места частенько всякие сокровища таят...

При упоминании о сокровищах Стальцев взволнованно остановился. Мысль о том, что буквально вчера они топтались рядом с кладом, а он словно дразнил их очевидной невозможностью скрываться в старой могиле, стала вызывать у парня малопонятное и не очень приятное беспокойство. Миша никогда не был скупым или алчным, и он боялся, что эти странные ощущения - ничто иное,как "первый звоночек". Как говорили древние, убивший дракона рискует сам стать им...

-Миш, с тобою всё в порядке? - Катерина встревоженно тронула его за рукав, и парень ожил - перед Рухановой снова стоял привычный и уже знакомый Михаил.

-Извини, просто зацепился за мысль какую-то, а она возьми и соскользни... Ты говорила, что до четырёх свободна, а потом куда?

-Потом нужно к бабушке, в соседнюю деревню. Ей должны чурбаки привезти на дрова, нужно проконтролировать, чтобы рабочие их хотя бы закатили на стоянку. Через пару дней сторож за три тысячи вроде как готов их нарубить и уложить.

-За три тысячи?

-Ну да, это ещё нормальная цена. Сейчас за одну доставку возьмут больше...

-Знаешь что... Я еду с тобой. Помогу, чем смогу.

-Ты что! Это же очень тяжело!

-Аа, ну ты-то тем более справишься со своей фигурой, - Стальцев с беззлобной усмешкой окинул взглядом миниатюрную Катерину. - Давай не будем спорить, лучше скажи, куда едем?

Они приехали к Людмиле Николаевне на час раньше назначенного срока. К немалому огорчению Рухановой, оправдались её худшие ожидания - большие пни были свалены горою у ворот, при этом полностью задавленной оказалась клумба, где когда-то высаживал тюльпаны дед Миша...

-Ну, какие же гады! - Катя и не пыталась сдерживаться, быстро подойдя к большому пню, лежащему на пустой клумбе. Попытка столкнуть кусок берёзового ствола успехом не увенчалась, и девушке захотелось расплакаться от осознания собственного бессилия. Но вдруг ненавистный пенёк отлетел в сторону. Она удивлённо подняла глаза и увидела Стальцева, который уже снимал свою куртку и вешал её на зубец воротины.

-Открывай пока что, Катюш, и бабушку предупреди...

Руханова быстро закивала и потянулась за своей связкой ключей в карман.

Между тем, и самой Людмиле Николаевне было невесело. Она, разумеется, видела и небрежную кучу берёзовых пней, и то, что эта куча завалила Мишину клумбу... От этого стало больнее всего, неминуемое расстройство внучки от того, что её не дождались горе-грузчики, шло уже фоном к мыслям о тюльпанах, которым не суждено цвести. И вдруг...

Ворота на стоянку распахнулись, и крепко сложенный парень закатил на участок первое бревно. Бабушка Люда, увидев эту картину, уже хотела бежать во двор, но следом за парнем в ворота вошла её внучка Катя. Поэтому женщина смогла чуть успокоиться и начала переобуваться в уличные тапки.

Миша продолжал закатывать пни на площадку. К своим восемнадцати годам он был физически развит, крепко сложен, имел Стальцев и опыт колки дров. Однако в те разы не было огромных пней и большого топора, который стоял у дверей сарая. Этот нюанс уже не мог остановить парня, и он приготовился к большой и важной работе…

-Бабуль, познакомься, это мой друг, Миша - Катя представила Людмиле Николаевне молодого человека, и тот, не зная, что сказать,но помня, что старшим неприлично совать руку для пожатия первым, отрывисто кивнул, словно гусар, и улыбнулся. Женщина, которая при произнесении имени парня слегка дёрнулась (и Михаил отлично понял, почему) улыбнулась в ответ, но тут же озадаченно спросила:

-Мишенька, Вы что же, сам хотите эту ужасную гору колоть?

-Никто, кроме нас, - изрёк смущённый Стальцев древний девиз ВДВ и взял топор в руки. К его великой радости, тот был остро заточен. Можно пробовать.

Выбрав самый большой пень, Михаил определил ему роль "плахи". Поставив сверху кусок берёзового ствола поменьше, Стальцев, вспомнив внезапно нечто важное, вернулся к своей куртке и, расстегнув внутренний карман, достал оттуда старые кожаные перчатки без пальцев. Однажды эти "варежки" понадобились ему, когда батя Артёма пригласил ребят на пустой мотодром, порулить его "Нивой". Боясь, что от волнения руки вспотеют и не удержат баранку, Стальцев и прикупил тогда эти спецперчатки. Теперь они были, как нельзя, кстати, ибо руль не очень-то отличается от рукоятки топора...

Он примерился, ухватился за рукоятку поудобнее и поднял топор над головой, словно древнерусский ратник. Поднял, и секунду спустя опустил острое лезвие с мясницким хэканием прямо на берёзовый чурбак. Тот практически полностью разлетелся на две части. Мишка улыбнулся, бабушка и внучка разинули рты.

"Ну что ж, поехали дальше " - подумал Стальцев и поставил две получившихся части ствола на "плаху"...

Следующие несколько часов Миша не опускал топор больше, чем на пять минут. Дров становилось всё больше и больше, и тут уже не выдержала и подключилась Руханова - она перевозила поленья в специальное место под навесом для хранения дров. А парень, обливающийся потом, ещё и находил силы порыкивать на девушку в стиле: "Куда ты столько берёшь, это тяжело!". И делал он это совсем не страшно, а очень... смешно. Катя с большим трудом прятала улыбку. Какой же Миша сильный! И вовсе не потому, что он разрубал огромные пни на небольшие полешки. Дело было совсем в другом…

Михаил действительно был сильным. Сильным во всех смыслах. Но сам таковым он стать не мог от слова "совсем". Именно этим подтверждалась неслучайность встречи в тихом весеннем лесу.

 

Встречи, изменившей множество жизней.