Молчание проданных интеллектуалов

Молчание проданных интеллектуалов: Свобода, любовь и предательство

Недавно, я прочла воспоминания Артура Миллера — знаменитого американского драматурга, мужа Мэрилин Монро. Среди откровений — признание, что за ним и Мэрилин велась слежка спецслужб. Они жили под давлением, в страхе, что Артура скоро арестуют и даже возможно уничтожат и их фактически приютила и защитила английская королева Елизавета. Её поступок поразил: в отличие от «свободных» американских гуманистов, она проявила настоящую солидарность.
Одновременно я слушаю Эриха Фромма — его Искусство любить, его размышления о свободе как зрелости, о любви как активности, о личной ответственности. Но Фромм — как и большинство мыслителей его времени — молчит о главном: о политике как системе разрушения человека.
Фромм бежал из фашистской Германии, писал о бегстве от свободы, но, оказавшись в США, умолчал о новом фашизме — более утончённом, скрытом, институциональном. Он почти не говорил о том, как американская система уродует душу, нарушает права, превращает человека в объект. Он предпочёл абстракцию, этику, но не разоблачение. Он уехал — в Канаду, потом в Швейцарию — и больше не возвращался к этому вопросу. Как и многие другие.
Ни слова — о ЦРУ, пытках, внутренней слежке, репрессиях против инакомыслящих. Всё это было. И продолжается. Но не от Фромма мы об этом узнали.
Об этом заговорил один из немногих настоящих правдорубов — Майкл Паренти.
Он назвал всё своими именами: тайная война против собственного населения, отравления, облучения, давление, шантаж, клевета, методичное уничтожение инакомыслящих. В стране, которая называет себя «оплотом демократии», действует изощрённая система тотального контроля. Не хуже — а порой страшнее — чем открытая диктатура.
И что же? Паренти замолчали. Его не публикуют, не цитируют, не приглашают. Его боятся. Потому что он говорит правду.
Формально — демократия. Фактически — технократическая диктатура. Любое несогласие воспринимается как угроза. Человек с собственным мнением — уже «радикал», «сепаратист», «небезопасный». И против него может быть включён весь аппарат: финансы, медицина, телевидение. Без суда. Без объяснений. Без шума.
Фромм учил любви. Но кто полюбит того, кого система выбросила на обочину?Миллер — человек, которого спасла английская королева, а не американская демократия.Паренти — человек, которого не спас никто, но который хотя бы не молчал. В результате он стал диссидентом его заставили покинуть страну  и он проживает в Испании.
Сегодня ему за 90. Он живёт в Испании. Один из немногих, кто выжил — и сохранил достоинство.
Я не удивлена, что на мои письма, статьи, книгу — никто не откликнулся. Меня травили открыто, с конца 1998-го по 2005-й. В 2006-м меня отравили или облучили. И всё это — с согласия тех, кто должен был защищать: менторов, церковных лидеров, международных структур.Американское телевидение превратило  травлю меня  в шоу. А потом включилось и российское — хотя я его не подключала. На сцену вышли русские актёры, "элита", с чёрными бантами — не в память о жертве, а в поддержку насилия.
Такое не забывается.
Молчание интеллектуалов — это не ошибка. Это система. И она всегда на стороне власти.

Травля как модель управления: универсальная машина подавления
Методы подавления, травли, социальной изоляции — действуют и в США, и в России.Кто у кого научился — неважно.Система воспроизводит саму себя.Президент в Белом доме или Кремле — не лидер, а заложник. Власть — у бюрократии, у спецслужб, у тех, кого никто не выбирал.
Интеллигенция — запугана.Общественность — парализована.Жестокость — узаконена.А человек — превращён в эксперимент.

Паренти. Миллер. Фромм. И Женевская конвенция.
Артур Миллер описал это как театральный процесс: Салем, доносы, страх, механизм лжи.Фромм — как внутреннее бегство от ответственности.Но именно Паренти раскрыл скрытую структуру: политика как манипуляция, гуманизм как маска, свобода как декорация.
В своей книге «Democracy for the Few» (Демократия для избранных) он пишет о настоящем фашизме — тихом, научно-управляемом, с улыбкой.О дегуманизации. О садизме. О настоящей власти, которую никто не видит.
Женевская конвенция 1947 года прямо говорит:Нарушение прав человека — это не частное преступление, а основа будущего насилия и войны.И если это не остановить — всё повторится. Только с другими словами, флагами и лицами.

Кто продолжит?
Я пишу, потому что знаю. Потому что была жертвой. Потому что выжила.Но этого недостаточно.
Кто будет следующим Паренти?Кто выйдет за рамки слов — и скажет правду?
Молчание — соучастие. Остаться человеком — значит говорить