Воспитание бабочек

6, 7

Мобильник зазвонил в три часа ночи. Серена резко проснулась. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы очухаться. Она заметила, что сбросила одеяло и вспотела, но не помнила, какой сон ей снился.

Все еще заторможенная, она потянулась к прикроватной тумбочке. На телефоне отразился незнакомый номер. Она села, откашлялась и ответила:

— Кто говорит?

— Это Берта из вионского пансиона, — с напускным спокойствием представилась воспитательница.

Однако Серена мгновенно уловила в ее голосе дрожь. Какое-то жуткое та-да-а-а, сюрприз!

— Что случилось? — спросила она. Сердце застучало быстрее.

Но сейчас мне пора к остальным. Мы готовимся — вечером у нас праздник фей-бабочек.

— С Авророй все в порядке, — тут же заверила Берта.

— Но?.. — поторопила ее Серена, предположив, что это еще не вся правда.

— Но сегодня ночью в пансионе произошел пожар.

«Пожар», — повторила Серена про себя, пытаясь уложить в голове возникшую проблему. Однако на ум настойчиво возвращался «праздник фей-бабочек».

— Нам удалось вывести девочек, они отделались легким испугом.

Серена представила себе, как чудесное шале, которое она видела только в брошюре, охватывает пламенем.

— Никто не пострадал?

— Они немного надышались дымом, у некоторых есть признаки переохлаждения или обморожения, потому что сегодня ночью температура опустилась до минус восемнадцати. Но врачи их уже осмотрели и говорят, что беспокоиться не о чем.

Снова легкий надлом…

На сей раз он был гораздо отчетливее. Что-то смутно болезненное, грустный призрак, играющий в прятки среди слов. По сути, воспитательница не ответила на ее вопрос. Ей следовало бы сказать, что все девочки в порядке, но она лишь обрисовала расплывчатую общую картину.
Праздник фей-бабочек. Праздник фей-бабочек. Праздник фей-бабочек.

— Итак, Берта, вы уверяете меня, что и моя дочь, и остальные девочки целы и невредимы, — произнесла Серена.

Последовала секундная заминка, от которой она похолодела.

— Да, — подтвердила женщина.

Сердце у Серены оборвалось. «Она лжет», — сказала она себе.

— Как зовут девочку, которую не спасли? — спросила она, уверенная, что не ошиблась.

— Я не… — промямлила загнанная в угол воспитательница.

Но Серене необходимо было знать.

— Она погибла?

— Пропала, — поправила ее женщина, повторив то, что, вероятно, слышала от спасателей.

Та-да-а-а, сюрприз!

Так я и знала.

— Она француженка, — добавила Берта, имея в виду, что Серене беспокоиться не о чем.

Аврора уцелела, однако стала свидетельницей такой трагедии, а ей всего шесть лет. Она никогда этого не забудет, пронесет воспоминания через всю оставшуюся жизнь.

— Вы несли за них ответственность, — в ярости выпалила Серена. — Как это вообще могло случиться?

— Послушайте, как вы можете… нельзя же… — залепетала женщина с неопределенной угрозой в голосе. Она говорила сбивчиво, но все равно была в ярости.

Поскольку страх Серены сменился гневом, ей требовалось выплеснуть напряжение и она уже готова была растерзать воспитательницу голыми руками. Но затем подумала о неизвестной девочке. И вообразила телефонный звонок, на который другая мама ответила — или еще не ответила — сегодня ночью. Серена не могла знать, в курсе ли уже эта другая мама. Само собой, если ей кто и позвонил посреди ночи, то не Берта, а сотрудник полиции. Оставалось лишь надеяться, что этот человек был готов сообщить подобную новость. Говорил он, наверное, совсем другим тоном. И совсем другие слова. Так что Серене, считай, повезло.

— Я бы хотела побеседовать с дочерью, пожалуйста, — попросила она, смягчаясь.

— Сейчас девочки с психологом. Скоро мы дадим им позвонить родственникам.

— И сколько времени это займет?

— Скоро, — решительно повторила воспитательница. — Власти Виона просили вам передать, что сегодня спешить сюда не стоит: у нас сильный снегопад и дороги завалило. Они не хотят, чтобы трагедию усугубили аварии.

«На нас им наплевать, — мысленно поправила ее Серена. — Они хотят одного — чтобы ситуация не обострилась еще сильнее. Пожар и без того нанес тяжелый удар по имиджу знаменитого альпийского курорта».

— Девочки в надежных руках, — сказала Берта, но, учитывая то, что произошло, видимо, пожалела о своих словах, еще не успев договорить. — Скоро вы сможете с ними побеседовать, а завтра утром всех отвезут домой.

Воспитательница давала понять, что другие родители отнеслись к ситуации спокойнее. И незачем лезть на рожон, требуя лишнего.

Серена решила не упорствовать. Ей не хотелось рушить ничьи планы. Она желала только поговорить с Авророй, услышать от дочери, что с ней все в порядке. Серена готова была к ее слезам, отчаянию и мольбам сейчас же забрать ее домой. Готова была извиниться за то, что отправила Аврору на эти проклятые каникулы, хотя и не могла предвидеть пожара. Готова была даже обнять свою девочку так, как никогда не обнимала.

— Хорошо, — сдержанно произнесла она. — Я подожду, пока вы перезвоните и дадите мне поговорить с дочерью.

Нажав на отбой, Серена осталась сидеть в постели, не в силах пошевелиться. Она по-прежнему нервничала, но не понимала почему. Что-то глодало ее изнутри. Никаких причин волноваться. Несмотря ни на что, заверения воспитательницы должны были ее утешить. Теперь оставалось только помочь Авроре преодолеть травму.

Другой матери и другому отцу придется гораздо тяжелее. Серена печалилась из-за них, но в то же время радовалась, что не оказалась на их месте.

Праздник фей-бабочек…

Смятение не покидало ее. В дверь спальни опять заглянул Гас, и Серена будто заново пережила ту же сцену, что и вечером, когда кот напугал ее после разговора с Авророй.

Ее парализовало необъяснимое дежавю.

«Она француженка», — только что сообщила воспитательница, надеясь унять тревогу Серены и тем самым положить конец расспросам.

— Орели, — пробормотала Серена, вспомнив имя девочки, которую накануне позвали к телефону вместо ее дочери.

Она не сомневалась, что пропала именно Орели, хотя и не знала, откуда у нее такая уверенность. А может, и знала. Но если действительно исчезла Орели, это наводило и на другие мысли.

«Вчера вечером их имена перепутали», — вспомнила Серена и решила, что ей срочно нужно ехать в Вион.







7

Стеклоочистители не справлялись с обильным снегом, залеплявшим лобовое стекло. Долина Вион находилась всего в трех с половиной часах езды от Милана, но казалась буквально другим миром. Небоскребы сменились горами, и природа взяла верх над бетоном.

Ведя арендованную машину по извилистым дорогам, Серена подсчитала, что из-за непогоды и обледеневшего асфальта доберется до места не раньше восьми утра.

Наружный термометр автомобиля показывал минус шесть градусов. Но воспитательница сказала по телефону, что ночью было целых минус восемнадцать. Серена взяла с собой сумку с одеждой и еще одну куртку для Авроры, полагая, что вещи дочери сгорели в пожаре. Она старалась мыслить ясно и рационально, но что-то ее отвлекало.

Ее мучила мысль, связанная с загадочной Орели. Эта мысль возникла из недоразумения, которое произошло как раз накануне вечером, когда Серена в последний раз позвонила Авроре.

Неужели за неделю эти идиотки-воспитательницы не выучили имена девочек? В зимний сезон гостьи шале менялись каждые семь дней, но персонал должен был их различать хотя бы потому, что у каждой свои потребности. Некоторым нужно больше внимания, — скажем, они никогда не бывали вдали от дома. Другие спали при включенном свете или с мягкой игрушкой. Не говоря уже о тех, кто страдал от какой-нибудь пищевой аллергии или непереносимости. Перепутать их было бы опасно.

«Это я виновата», — корила себя Серена. Накануне вечером к телефону позвали другую девочку, перепутав ее с Авророй, потому что она не звонила дочери каждый день, как следовало бы. И как, возможно, поступала мама Орели.

Сейчас Серена была убеждена, что при пожаре не нашли именно Орели.

Она француженка.

Помимо совпадения национальности, ничто не подтверждало предчувствий. Но если Серена права, кто скажет наверняка, что ночью воспитательницы не перепутали имена девочек снова, не ошиблись во второй раз?

Нет, с Орели все в порядке. И с Авророй тоже.

Но внутри нарастала бессмысленная паника. Совершенно безосновательный страх, однако ей никак не удавалось с ним совладать. Возможно, она все еще под влиянием кошмара, который снился ей, когда ее резко разбудил мобильник. Серена вспомнила, что во сне сбросила одеяло, а проснулась в поту. Сна она не помнила, но это определенно был кошмар. И вполне вероятно, этот сон затаился в подсознании, продолжает действовать на психику, и без того потрясенную новостью о пожаре, и сказывается на эмоциональном состоянии.
Да, вот именно: сочетание сна и реальности и породило мучившую ее навязчивую идею.

Еще недолго. Скоро она узнает, ошибается или нет. И обзовет себя дурой. Иррациональный страх — ее первое по-настоящему материнское чувство. Только матери способны увидеть опасность там, где ее нет.

Между тем обещанный воспитательницей звонок от Авроры все не поступал.

Молчащий мобильник лежал на соседнем сиденье. Время от времени Серена включала экран, чтобы проверить, ловит ли связь.

«Почему они не разрешают моей дочери мне позвонить?»

Но сейчас мне пора к остальным. Мы готовимся — вечером у нас праздник фей-бабочек.

Серена прибыла в долину в самом сердце Альп на полчаса раньше, чем ожидала. Деревушка, обступившая часовую башню, виднелась издалека. В лучах рассвета в небо поднимался черный змей. Серена рассудила, что этот дымовой сигнал и послужит ей маяком.

Она въехала в Вион: обстановка здесь была сюрреалистическая.

На улицах толпы, как в обычный день лыжного сезона. Случившееся не остановило пеструю армию туристов, которые проживали в эксклюзивных отелях и с лыжами на плече спозаранку спешили к подъемникам. Время от времени сирены вынуждали их расступаться и пропускать машины экстренной службы.

Серена смотрела на отдыхающих, не веря глазам, и давила на гудок. И, судя по их изумленным взглядам, они, в свою очередь, задавались вопросом, что она здесь делает.

Дорога к разрушенному пожаром шале была перекрыта. Серена остановилась там, куда ее направил один из полицейских, охранявших ограждение. Затем открыла окно.

— Мне нужно проехать, — сказала она. Вместе с сильным холодом в салон ворвался едкий запах, но не горелой древесины, а пластика и резины.

— Извините, сюда нельзя, — заявил этот полицейский, сопровождая категоричный отказ властным жестом. На утреннем морозе его дыхание вырывалось изо рта облачками пара.

— Я мать одной из девочек из пансиона.

Полицейский внимательно посмотрел на Серену. Либо ее растрепанный вид убедил его, что она говорит правду, либо ему просто стало ее жаль.

— Их всех отвезли в приемный пункт рядом с больницей.

Он показал ей, куда ехать. Недалеко.

Серена добралась всего за несколько минут, уворачиваясь от полицейских и пожарных машин, которые продолжали курсировать между деревенькой и местом трагедии.

Маленькая белая больница с красным крестом на верхушке скатной крыши точно сошла со старинной иллюстрации. Впрочем, так выглядел весь Вион, будто застывший в вечной горной сказке.

Серена бросила автомобиль где пришлось — худшее место для парковки, но плевать. У нее не было одежды для такого сурового климата, но она не знала, отчего дрожит, — может, и не от холода.

Охваченная новым приступом тревоги, она вышла из машины и сразу же обратила внимание на сновавших туда-сюда людей в теплой одежде: под куртками на них были белые халаты или мундиры. Она присоединилась к потоку, направлявшемуся к натяжной конструкции, несомненно возведенной рядом с главным зданием специально по этому случаю.

Вероятно, тот самый приемный пункт, о котором говорил полицейский.

Колокола часовой башни, возвышающейся над деревенькой, начали отбивать точное время. Тяжелый, гулкий мерный звон — мрачное предзнаменование, которое только обострило тревогу.

Бом… Бом… Бом…

Вход в натяжную конструкцию представлял собой тамбур с двумя дверями, чтобы не выпускать изнутри тепло. Серена переступила первый, а затем и второй порог.

В просторном помещении царил жуткий, почти оглушительный гомон. Праздник фей-бабочек.

Внутри были медики и койки. А еще полицейские. Серена начала замечать среди этого сборища девочек. Некоторые, получившие переохлаждение, лежали на койках; в качестве меры предосторожности их подключили к кислородным баллонам. Кое у кого лица все еще были перепачканы сажей, но все были одеты в чистые спортивные костюмы, явно предоставленные спасателями. Поскольку ночью было минус восемнадцать, у многих наблюдались признаки обморожения: кожа на лице и руках покраснела или потрескалась. Но в целом все выглядели невредимыми.

С девочками были их родители.

Значит, не одна Серена проигнорировала рекомендацию не ехать в Вион. Она никогда раньше не видела этих людей, не была с ними знакома, но все же опознала их по неподходящей одежде: как и она, эти люди надели первое, что попалось под руку. И на лицах у всех было одинаковое выражение: они разрывались между облегчением и испугом. Облегчением от того, что не случилось, и ужасом от того, что могло случиться.

Серена озиралась, надеясь увидеть ту самую копну светлых кудрей, по которой она узнала бы Аврору среди миллиона других девочек. Разве не это они с дочерью всегда говорили друг другу? Аврора где-то здесь. Ее идеальный клон, если не считать шевелюры.

Я дождевой червь.

Серена готова была обнять дочь. Да, она прижмет Аврору к себе сильно-сильно, как никогда раньше. И тогда страх мгновенно рассеется. Но, словно в дурацкой головоломке из тех, где нужно найти на картинке лишнюю деталь, ей никак не удавалось разглядеть дочь. Вероятно, с Сереной снова играла злую шутку паника, которая привела ее сюда.

Гомон под большим шатром начал стихать. Раздавался только печальный звон с колокольни.

Бом… Бом… Бом…

Серена сразу поняла, что причина внезапного общего безмолвия — она сама. Все обернулись и посмотрели на нее, как будто знали то, чего она еще не знала. Тогда-то Серена и заметила.

Со всеми родителями были маленькие девочки, которых можно обнять.

Со всеми, кроме нее.

ДОНАТО КАРРИЗИ