Глава 39

39.

Пауза, наступившая сразу же после этого возгласа, повисла ещё на несколько секунд. Все были в недоумении. Дик Шелтон развернулся в сторону, откуда донёсся голос на языке, который был ему незнаком. Кажется, помощник шерифа пытался разобраться в ситуации, однако без особенного успеха в своих когнитивных усилиях по уяснению причин и обстоятельств происходящего. Остальные прекрасно поняли то, что было сказано. В том числе и сама Лиза, которая в этом своем состоянии ментального выхода, похоже, обрела способность подключать к своему нынешнему сознанию некоторые крупицы опыта одной из прошлых жизней. Ту самую, которой так охотно пользовалась ее темная компаньонка. При этом девочка почувствовала, как всех ее коллег по условному русскоязычному пространству, посетила одна и та же мысль. А нет ли здесь подвоха? Что, если это всего лишь приманка для беглецов? Что, если настоящие организаторы погони легко и просто пожертвовали какими-то простыми бойцами, в надежде заполучить объект своих поисков сразу и всех? Так сказать, в неповрежденнойм виде?

Вопросы буквально повисли в ментальном пространстве - невысказанными, но при этом, заметно искажающими ту самую волну спокойствия и правильности, которая ощущалась с самого момента вмешательства в перестрелку загадочных автоматчиков.

В пользу заявленного говорило именно это самое особое состояние, которое пришло к Лизе как только захлебнулась первая атака. После того, как общими усилиями были уничтожены мафиозные бойцы. Почувствовал ли это же самое кто-то ещё, из числа ментатов, сконцентрированных на этом ничтожном клочке пространства побережья штата Мэн – Бог Весть! Однако им, как и ей самой, вовсе не хотелось рисковать жизнью и свободой.

Первой опомнилась Диана. Гвардионка выпрямилась, повернулась в сторону Дика Шелтона. Флоранс она не видела, поэтому никак не могла уточнить у нее, что именно происходит в секторе, который контролировала темная личность. Однако Диана приняла слова на русском языке как внешний сигнал о том, что имеет смысл принять это внезапное сообщение к сведению и проверить на полное соответствие реалиям. С ее уст немедленно сорвалась соответствующая команда.

- Отставить стрельбу! Всем оставаться на местах, в полной готовности продолжать бой! Ждём переговорщика с той стороны!

Все это, разумеется, гвардионка произнесла по-английски, максимально громко, отчётливо, с расстановкой. Так, чтобы суть распоряжения, безусловно, дошла не только до подчинённых, но и до противоположной стороны.

- Хорошо! Не волнуйтесь, я сейчас выйду!

Тот же голос. Однако фраза была произнесена уже на языке привычном для этих мест. Да ещё и с некой специфической интонацией дружелюбной усмешки. Будто персонаж, принявший на себя функцию коммуникатора между сторонами, воспринимал законное недоверие со стороны беглецов, как забавное недоразумение. В полной уверенности, что лично ему удастся все это преодолеть.

От кромки леса отделился еще один темный силуэт. Естественно, с автоматом наизготовку. Свое оружие боец держал стволом вниз, так сказать, на пять часов. Впрочем, никаких иллюзий по поводу его способности применить огневое средство поражения быстро и эффективно, ни у кого не осталось. Трупы на снегу, оставшиеся после короткой перестрелки, говорили сами за себя.

Вернее, за профессионализм переговорщика. В смысле, его умений превращать живое в полную противоположность, быстро и безо всяких колебаний. Оставалось надеяться на то, что эти бесспорные навыки не будут обращены против другой стороны предполагаемого диалога.

Боец с автоматом сделал несколько шагов и остановился на дистанции примерно пятьдесят футов от кромки леса, почти напротив позиции Флоранс. Замер, ожидая хода с другой стороны.

Видел ли он направленный на него ствол русского карабина? Скорее всего, нет. А если и видел, попросту игнорировал потенциальную угрозу. Возможно, в расчете на благоразумие принимающей стороны.

Или на стрелковое мастерство своих коллег. Что было вполне логично.

Диана шагнула из-за укрытия. Проследовала, не таясь, почти на середину свободного пространства между двумя линиями ночного леса – спокойно, без спешки. Повернулась в сторону переговорщика. После чего...

Сделала то, что любой нормальный человек посчитал бы провокацией на обострение. Причем, с фатальными последствиями лично для нее – учитывая соотношение сил в шесть серьезных стволов против оружия весьма карманного формата, в количестве одна штука.

Гвардионка, не торопясь, извлекла магазин из своего пистолета. Аккуратно положила его в левый карман куртки, достала из правого кармана другой и вставила его в отверстие рукоятки. После чего, направила ствол в небо и передернула затвор.

Металлический лязг четко обозначил досылание патрона в патронник. И полную готовность оружия к стрельбе.

Провокация. Наглая, дерзкая и демонстративная. Далеко за гранью фола.

Переговорщик – вернее, потенциальный адресат свинцовой маслины небольшого калибра – отреагировал как-то странно. Рассмеялся и...

Тоже повернул свое оружие в небо. И немедленно щёлкнул каким-то рычагом со стороны затвора. После чего, забросил автомат на левое плечо, стволом вверх. В знак дружелюбия.

«Поставил автомат на предохранитель и продемонстрировал готовность общаться безо всяких угроз», – перевела для себя его действия девочка ментат.

Кажется, его жест не остался без понимания. Диана кивнула ему в ответ. После чего, большим пальцем сдвинула что-то на верхней части боковой поверхности пистолета и убрала свое оружие в правый карман куртки.

Зеркальный жест взаимного доверия. Логичный и правильный. В принципе, подстрахованный наличием стволов, потенциально опасных для переговорщиков. С обеих сторон.

Однако что-то пошло не так. Флоранс, как всегда, сделала свой личный ход. Как всегда, своеобразный. Подняла ствол карабина вверх, демаскировав свою позицию, и демонстративно щёлкнула чем-то сбоку. Скорее всего, показав этим жестом перевода оружия в безопасное положение свое полное доверие переговорщику.

Впрочем, из-за своего импровизированного укрытия, в виде перевернутой набок садовой скамейки, темная личность выбираться не стала. Просто положила карабин стволом на верхнюю планку деревянного сиденья. В нейтральном положении. Правда, по-прежнему, в непосредственной близости от своей правой руки.

Не лишняя предосторожность.

Лиза оценила это своеволие, направленное на установление рабочих отношений в предстоящих переговорах. Трудно сказать, было ли это по-настоящему безопасно для стороны беглецов. Тем более что мнение Дианы могло оказаться не столь однозначным. Но…

Что сделано – то сделано. Остаётся надеяться, что этот жест доброй воли не будет использован противоположной стороной. 

Диана не стала делать темной личности замечания, за этот внезапный демарш. Она двинулась навстречу бойцу переговорщика неторопливым шагом. Тот не сдвинулся с места, ожидая собеседницу. Оказавшись от него на расстоянии примерно в десять футов, гвардионка остановилась, замерла – наверняка, пытаясь получше разглядеть собеседника и оценить его намерения на предмет потенциальной вредоносности.

Привычка. Наверняка, не слишком приятная для окружающих. Но, в принципе, полезная. Особенно в таких вот, неоднозначных обстоятельствах.

Впрочем, другая сторона предполагаемого диалога и не думала обижаться. Скорее, отнеслась к подобной манере с вежливым пониманием.

Лиза переместилась поближе – можно сказать, совсем близко к участникам переговоров о дальнейшей судьбе беглецов. Имела на это полное право. Ее интересы тоже были затронуты, однозначно и всерьез.

На дистанции семь или восемь футов оба представителя договаривающихся сторон были как на ладони. Диана стояла молча и чего-то ожидала. Персонаж напротив был примерно шести футов роста, весь в черном. Какая-то военная форма, без знаков различия. Явно, удобная для работы в поле, но чуть мешковатая. Девочка почему-то подумала, что причина этой дисгармоничной несуразности  состоит в наличии каких-то вкладышей, вроде бронепластин. Или каких-то других элементов, предназначенных для защиты его тренированного тела от превратностей боевых столкновений. Скорее всего, так и было. А цвет его одежды был подобран специально для ночной спецоперации.

Кстати, к вопросу о цвете. Голова бойца была прикрыта чем-то вроде капюшона – того же, форменного цвета. А лицо оказалось замотано снизу чем-то вроде платка, который, если верить калифорнийским вестернам, использовали ковбои былых времён, для защиты от пыли. Глаз переговорщика тоже не было видно. Они оказались скрыты каким-то подобием широких очков. Нечто в этом роде Лиза видела на картинках, изображающих горнолыжников и альпинистов. Вот только там подобные очки использовали для защиты от жестких солнечных лучей высокогорья. А здесь они ему зачем? И без того кругом ночная темень!

Кажется, мысли Дианы двигались приблизительно в том же направлении. Поскольку она позволила себе жест-действие весьма бесцеремонного рода. А именно, вскинула левую руку, поймала пальцами фонарик, висевший у нее на запястье, на тонком шнурке, и на мгновение подсветила собеседника. Точно и адресно. Яркий луч высветил грудь переговорщика и нижнюю часть его лица. Впрочем, на выпуклых стеклах очков на мгновение вспыхнул яркий блик. Однако, скорее всего, свет не ударил собеседнику прямо в глаза. Это было бы совсем уж... невежливо.

Лиза перевела взгляд на лицо гвардионки. И прочитала безмолвный вопрос, который эта обладательница магических и военных навыков адресовала представителю силы, пришедшей на помощь беглецам.

«С кем имею честь беседовать?»

Кажется, боец, взявший на себя роль переговорщика, верно понял самую суть невысказанного вопрошения. Поскольку отреагировал именно так, как это было необходимо сделать, чтобы попытаться преодолеть эмоциональное отчуждение собеседницы. Боец эффектным жестом сорвал с себя маску-повязку, открыв нижнюю часть своего лица. А после, отбросил на плечи капюшон и сдвинул на лоб свои очки, «а-ля горнолыжник», представив для обозрения собеседнице и верхнюю. 

Осмысленное движение, навстречу взору собеседницы. Не только демонстрацией открытого лица – максимально открытого, с учётом зимних и боевых обстоятельств! Но ещё глазами и... улыбкой.

Да, внимательному взгляду Дианы предстало лицо молодого человека, возрастом примерно как Дик Шелтон, носящего некое подобие коротко подстриженных усов и бороды. Позволяющего себе особую улыбку в адрес Дианы. Дружелюбную, ободряющую и даже с какими-то почтительными нотками визуального звучания.

Очень интересная игра лицевыми мускулами. Знать бы ещё, в чем ее цель?

Между прочим, голова этого молодого человека по-прежнему была покрыта каким-то подобием головной повязки или же банданы. Лиза ожидала увидеть шлем, но этот боец, похоже, в некоторых аспектах своей работы предпочитал смещать спектр выбора личных своих предпочтений от объективной безопасности в сторону субъективного удобства. Возможно, так ему было привычнее.

Впрочем, на его лице присутствовала ещё одна непонятная деталь. Левое ухо бойца закрывало что-то вроде накладки. Лиза догадалась, что это какое-то средство связи. А значит и очки этого переговорщика тоже, вряд ли предназначены для защиты от яркого солнца. Она где-то читала о приборах ночного видения, но никогда не интересовалась тем, как эти технические устройства выглядят в реальности.

Впрочем, это как раз никакого значения не имело. Важно было другое. Наличие у переговорщика столь продвинутых технических средств говорило в пользу версии о связи бойца с какими-то спецслужбами. Поскольку встреченные беглецами представители мафии явно предпочитали другие способы  коммуникации, куда более простые и цивильные. Да и с ночным зрением тоже были не в ладах. В отличие от тех, кто огнем своих штурмовых винтовок  приняли окончательные меры к их непосредственному упокоению.

Тем временем, переговорщика в черном не остановился на предъявлении собственной морды лица своего недоверчивой собеседнице. Он ещё и сделал какой-то странный жест правой рукой. То ли особый салют, в стиле масонских знаков, то ли просто вариант воинского приветствия. Два пальца вверх, ко лбу. Вернее, к правой брови. Потом вниз и налево почти что к левому плечу. Потом направо, чуть отведя руку с пальцами, сжатыми в тот же символический условный знак. Финал его жестикуляции выглядел почти как благословение на какой-то древней иконе. Гвардионка замерла, несколько мгновений раздумывала. А потом...

Медленно повторила жест переговорщика. Как будто принимая верительные грамоты.

Отнюдь не письменные. Особого рода.

Улыбка на лице ее партнёра по жестикуляции стала ярче. И была дополнена речевым обращением к собеседнице.

На Русском языке. А как же иначе.

- Рад видеть легендарную Охотницу в деле, – произнес боец в черном и с техническими устройствами на лице. – Никогда бы не подумал, что такое возможно... Но вот, пришлось!

Кажется, это ироническое восхищение стало последней каплей, пополнившей сосуд доверия до уровня full, complite*. Разумеется, на стороне Дианы. Молодая женщина смягчила выражение своего лица и коротко кивнула, подтверждая нечто предполагаемое собеседником.

Переговорщик, назвавший гвардионку странным незнакомым именем – вернее, прозвищем или позывным - был явно обрадован. Боец исполнил в адрес Дианы некое подобие поклона. После чего, усмехнулся и добавил главное.

- Имею честь представиться! – переговорщик перешел на русский язык и теперь голос его звучал нотками искреннего оптимизма, наверняка, обусловленными фактом принятия его, как одного из тех, кого эти загадочные русские обозначали непонятным, но знакомым словом, СВОИ. - Капитан-лейтенант Дитрих фон Вартенберг. В настоящий момент времени, я командую специальным отделением морской пехоты, Северный флот. Особым распоряжением направлен сюда, в целях обеспечения эвакуации специального комиссара Его Императорского Величества, гвардион-ментата Рязанцевой Дианы Афанасьевны и трёх лиц, сопровождающих указанную персону. То бишь, Вас.

Боец, отрекомендовавшийся капитан-лейтенантом, еще раз обозначил поклон в адрес титулованной им персоны. И получил, наконец, ожидаемую реакцию. Диана шагнула к собеседнику и крепко прижала его к себе. Обняла как равного. Без слов, без пояснений.

Ну что же... Кажется, гвардионке было все ясно. А вот девочке американке отнюдь не все и не совсем. Всплыли, как говорится, вопросы. Вполне себе своевременные, пускай и не слишком гармонично связанные с позитивом, который только что был продемонстрирован участниками переговоров.

К примеру...

Лиза оценила звания русской гвардионки. С гвардион-ментатом было все понятно. Более или менее. Сложнее выходило с тем самым специальным комиссаром. Впрочем...

Девочка припомнила разговоры Алины и двух скрытых ипостасей Дианы, устроивших своей общей воспитаннице загадочное посвящение Тьмой и Светом. Кажется, там мелькали упоминания о некой Клэр. Даже была объявлена ее должность, Премьер-комиссар. Значит, эта загадочная персона является начальницей Дианы. Ну, скорее всего. Премьер это ведь как бы «первый». Во всяком случае, в отношении других комиссаров. Не исключено, что именно таинственная Клэр отправила на спасение своей подчинённой и сопровождающих ее лиц отделение морской пехоты, которое возглавляет этот капитан-лейтенант – между прочим, весьма симпатичный и улыбчивый.
 
Здесь тоже был нюанс. Какие-то обрывки знаний из прошлой жизни, подсказывали, что с его командованием все же что-то не так. Не на своем месте.

Ах, да. Отделение это как бы самое мелкое подразделение в русской армии. Часть взвода. Человек десять, может быть, дюжина. Вряд ли больше. С чего бы это его мог возглавлять офицер? Если для этого существуют всякие там сержанты и старшины? Ну, когда речь идёт о флоте.

Впрочем...

Если рассуждать логически, все правильно. Отделение объявлено специальным. Возможно, именно в этом причина. Тогда, в подчинении этого лейтенанта, могут быть не только рядовые. Не исключено, что его бойцы люди серьезные. Как говорится, в возрасте и с погонами на плечах. Возможно, именно этим и объясняется четкая и однозначная результативность их общей работы по уничтожению опасных мафиози.

Они и вправду, молодцы. Оказались в нужном месте, в нужное время. Прибыли спасать беглецов, прямо с этого...

Как там сказал улыбчивый офицер переговорщик? С Северного флота.

Очень интересно. Это сколько же тысяч километров они преодолели, с момента... Нет, не момента вызова, поступившего от самой Дианы. Вряд ли гвардионка, при всех своих значимых регалиях могла вызвать такую специальную группу себе на подмогу. В смысле, конкретную группу, в конкретном составе. Скорее всего, Диана просто запросила эвакуацию. Организационные и технические подробности легли на плечи той самой загадочной Клэр и огромного количества лиц, устремившихся исполнять ее приказание. Капитан-лейтенант по имени Дитрих, со странной немецкой фамилией – это в русском флоте! – и вся его команда, это и есть то самое, специальное отделение. Всего лишь острие клинка, основу которого составила неопределенная, но от того не менее значимая масса лиц, от штабистов и прочих управленцев, отдававших серию команд сверху вниз и по горизонтали, до техников и специалистов, обеспечивших прибытие группы бойцов на побережье штата Мэн. В расчетную точку маршрута, предписанную, опять-таки, все теми же управленцами и планировщиками множества штабов разного уровня.

Операция, что и говорить, разработанная и осуществленная просто великолепно. Можно сказать, с ювелирной точностью. Вопрос в том, как это все они смогли, сумели провернуть. В более чем сжатый промежуток времени.

Очередной вопрос без ответа. Который некому задать. Во всяком случае, в этот конкретный момент времени. Поскольку количество возможных адресатов подобного вопрошения, со стороны невидимой участницы этой сцены, ограничено одной единственной персоной. Темной личностью, временно завладевший телом миссис Эллоны Мэйбл. Даже спросить Диану, о смысле и тонкостях всего происходящего, Лиза могла не иначе, как через посредничество Алины, воспитанницы русской гвардионки. Что накладывало на их разговоры существенные ограничения, в части тематики и даже тональности потенциальных вопросов. Поскольку юная русская ведьма, по-прежнему, была связана со своей Старшей некими особыми аспектами бытия. Сущность и смысл которых, Лиза пока ещё не готова была понять и хоть как-то использовать, на благо всех беглецов.

Кстати, об Алине. И еще, обо всех грандиозных планах на остатки ночи.

- Аля, ты здесь?

Вопрос был задан не то, чтобы в пустоту. Лиза была уверена в том, что ее коллега по магической разведке находится где-то рядом. Поскольку русская девочка всегда старалась находиться возле своей Старшей, во всех значимых обстоятельствах своей жизни. Каковые присутствовали именно в этой точке пространства. По полной программе и в совершенно уникальной конфигурации вариантов.

- Я здесь! – немедленно откликнулась адресат ее вопроса.

- Приготовься к возвращению, - сказала Лиза. – Наши услуги здесь больше не понадобятся. Все решат согласно планам этих... странных морпехов. Нам нужно оказаться в доме, чтобы не шокировать ребе. Вот только один момент...

Она сделала движение в сторону Флоранс. Темная личность немедленно ощутила появление своей подопечной подруги – наверное, самое правильное определение сути их сложных отношений. И ответила на ее незримое присутствие встречным движением – по линии снизу вверх, вставанием от уровня заснеженной поверхности, с одновременным подниманием русско-еврейского оружия и закидыванием его на левое плечо.

В этих действиях присутствовала логика завершения конфликта – хотя бы какой-то его части. И перехода в куда более спокойный и размеренный режим существования. Хотя бы на какое-то время.

Пауза в огнестрельных приключениях была сейчас весьма кстати.

К вопросу о паузах и заполнении таковых чем-то важным.

Лиза сразу же перешла к делу.

- Не вслух, – напомнила она темной собеседнице. – Не давай поводов к сомнениям в нашей адекватности этому господину в черном... Офицеру. Он еще как-то отрекомендовался… Прости, я не запомнила.

- Капитан-лейтенант, – напомнила Флоранс звание офицера переговорщика. После чего, с иронией добавила: 
- У него такая русская фамилия... Это потрясающе! Да еще это его имечко… Тоже, вполне в русском стиле. Кажется, бойцов в эту экспедицию у них подбирал юморист, с весьма извращенным чувством юмора! 

- Да Бог с ним, с этим офицером и его должностями! – вспылила девочка. – У нас проблемы. Дик Шелтон ранен! Нужен врач! И это, извини меня, вовсе не ты! Верни мне Элли! Пожалуйста!

- Ясно...

Темная личность адресно улыбнулась сторону переговорщика и его русской коллеги – дескать, рада их взаимопониманию и прочему, значимому и на позитиве. После чего выпрямилась, чуть откинув голову назад. И прикрыла глаза.

Девочка представила себе то, что происходило прямо сейчас там, во внутреннем пространстве миссис Эллоны Мэйбл. Где Флоранс разъясняла ситуацию истинной хозяйке тела. И наставляла ее, относительно правил поведения, с учётом всего того, что уже случилось.

Сколько это все длилось именно там...

Бог Весть.

В реальном протяжении пространства побережья штата Мэн это заняло всего лишь несколько секунд. Миссис Эллона Мэйбл вернулась в свое тело. Молодая женщина открыла глаза и осмотрелась по сторонам. Лиза опасалась, что ее Старшая немедленно выпадет в истерику. Что и говорить, повод к этому присутствовал, и даже не один. Однако все обошлось. Включилась стандартная, привычная для молодой женщины система навыков, воспитанная годами Афганской кампании. Модель поведения военного врача, задача которого оказывать помощь пациентам в любых, самых чрезвычайных обстоятельствах. Элли сориентировалась в обстановке и бегом, даже не снимая с плеча карабин, совершенно излишний в ее профессии, бегом направилась в сторону позиции помощника шерифа.

Здесь все было улажено. Дальнейшей помощи от ментальных разведчиц более не требовалось. Самое время возвращаться в привычный мир своей телесной оболочки.

- Аля, нам пора!

Девочка американка постаралась придать своим словам самую убедительную интонацию.  Произнесла свое требование не грубо, не резко, но твердо, как бы предлагая последовать ее собственному примеру. 

- Да, я с тобой!

Лиза, наконец-то, вновь почувствовала близость своей русской подруги. Очень приятное ощущение, как будто ласковое касание изнутри. Хотелось его продлить...

Однако медлить было уже невозможно. Лиза переместилась к исходной точке их нынешнего ментального путешествия. К той самой тайной двери, сокрытой в стене молельного дома. После чего, она сосредоточила свое внимание на пространстве внутри, чтобы облегчить проникновение через материальную преграду. И потянулась обратно. Туда, где находились временно оставленные ими тела. Чтобы вернуться обратно в обычную свою телесную оболочку.

У них получилось. Странно было ощущать свое возвращение. Новое обретение телесности, связности с материальным миром.

Другие ощущения. В чем-то более огрубленные, по сравнению с прежней свободой перемещения в пространстве и обостренного восприятия реальности. В чем-то более тонкие. Можно сказать, весьма интимного рода.

Тело есть тело. И его потребности тоже, как говорится, имеют место быть.

К вопросу о потребностях. Очень хотелось пить. Бутылка, оставленная тайным раввином, оказалась весьма кстати.

Утолив первую жажду, Лиза молча протянула бутылку своей подруге, тоже приходившей в себя, после временной отлучки из физического тела. Алина приняла сей пластиковый сосуд, благодарно кивнула и сделала несколько жадных глотков. Рука девочки немного дрожала. Кажется, нынешний менальный выход дался нелегко юной русской ведьме. Что и неудивительно, учитывая обстоятельства, в которых они оказались этой ночью.

- Если тебе надо в туалет, то...

Лиза жестом указала на ведро, любезно предоставленное в их распоряжение смотрителем еврейского молельного дома.

- Если что, не стесняйся, – добавила она. – Я отвернусь.

- Нет, не надо, – адресат ее предложения коротко мотнула головой. И зачем-то добавила, смущаясь:
- Пока что, не надо. Потом.

- Как скажешь.

Лиза для себя отметила, что у нее тоже нет, пока что, никаких неловких физиологических позывов. К тому же...

Времени на все эти действия, скорее всего, оставалось не так уж много. Все, что она знала о миссис Эллоне Мэйбл, военном враче, ясно подсказывало, что прямо сейчас ее Старшая, наверняка, затащит раненого помощника шерифа в этот самый молельный дом. И надо быть наготове, чтобы помочь всем, что окажется в ее силах.

И еще, окажется по силам двум ведьмам, приехавшим сюда из далекой России. Должны же их волшебные силы пригодиться в мирных аспектах помощи человеку, который только что рисковал ради них своей жизнью под пулями испанских мафиози!

Маленькая победоносная – и никем не объявленная! - война на берегу Роклэндского залива штата Мэн уже закончилась. Самое время купировать ее последствия.

Более чем неоднозначные.

В своих предположениях девочка не ошиблась ни на йоту. Ждать пришлось совсем недолго. Через несколько минут раздалось поскрипывание и щелчки отпираемых тайных замков секретной комнаты еврейского святилища. Дверь, сокрытая среди шкафов внутренней лицевой стороны молельного помещения отворилась, и на пороге возник силуэт местного служителя. Который произнес ожидаемое.

- Выходите, девочки. Ваша помощь таки не будет лишней.

Ну, кто бы сомневался!

Лиза немедленно вскочила со скамейки, на которой девочки приходили в себя после ментального путешествия. Юная русская ведьма немедленно последовала ее примеру, справедливо полагая, что затребованная помощь касается и ее самой, лично и непосредственно, без скидок на возраст и прочее. С учётом того, что ребе, конечно же, слышал откровенное, пускай и случайное, признание самой девочки о специфике ее тайных способностей. Скрывать которые не имело уже никакого смысла.

Оставалось надеяться, что все у них получится. Очень хотелось в это верить.

Ребе провел их через молитвенный зал. Потом через коридор, в сторону, в какой-то очередной закуток. Вроде бы и не жилая комната – сугубо по внутренним ощущениям. Но с неким подобием дивана. Видавшего виды, то есть весьма неказистого вида. Но все ещё пригодного для того, чтобы усадить на этот предмет меблировки раненого бойца.

Дик Шелтон встретил вошедших без малейшего энтузиазма на лице. Отвернулся, сжав зубы. Разумеется, герою ночной битвы именно здесь и сейчас было очень неловко. Помощник шерифа теперь находился во власти своей подруги детства, которая почти полностью загородила его от вошедших. Молодая женщина, вне всякого сомнения, теперь оказывала ему первую помощь, используя все свои навыки военно-полевой хирургии. Рядом с ее пациентом, на жаккардовой поверхности потертого дивана, уже располагались несколько предметов, оставленных там, в ходе работы миссис Эллоны Мэйбл. В смысле, по ходу ее деятельности по приведению пострадавшего в перестрелке помощника шерифа в относительный порядок. К примеру, надорванный пакет ярко оранжевого цвета, из которого высыпались какие-то тюбики – вероятно, с мазями. И еще, небольшие пластиковые емкости – наверняка, с таблетками. Один из тюбиков валялся чуть в стороне. Из него торчала какая-то иголка. Лиза догадалась, что именно этим предметом ее Старшая только что сделала инъекцию своему пациенту. Скорее всего, обезболивающее. Рядом с этим то ли шприцем, то ли тюбиком валялись скомканные салфетки с антисептиком, которыми молодая женщина, скорее всего,  только что нервно протирала свои руки, кляня, на чем свет стоит, все и всяческие бредовые обстоятельства ситуации, в которых ей приходится работать. Там же валялась обёртка от бинта - того самого, которым помощнику шерифа прямо сейчас собирались делать срочную перевязку. Чуть ближе к месту оперируемого находился знаменитый медицинский нож, скалившийся в пространство хищными зубьями серрейтера. Результаты его работы были весьма очевидны. Взлохмаченный кусок полицейской формы – целый рукав и несколько выше – валялся на полу. Плечо Дика Шелтона было обнажено. В смысле, полностью освобождено от одежды, тем самым занятным способом, несколько уже знакомым девочке, по совместному с Элли  уничтожению приютской одежды. Женщина медик варварски отчекрыжила кусок полицейской формы, сразу от самого воротника. Она явно не тратила времени на раздевание своего друга детства. Опыт ее экстремальной работы, первичной обработки раненых, обретённый миссис Эллоной Мэйбл во время войны в Афганских горах, здесь явно пригодился.

Далее...

Молодая женщина сдвинулась в сторону, отматывая бинт. И глазам вошедших девочек предстало жутковатое зрелище. На теле помощника шерифа была видна резкая кровавая полоса, контрастная к белой коже. Будто чем-то вспахали, прорезали-взлохматили кожу, на верхней мускулистой части плеча. Теперь это повреждение сочилось кровью. И эта кровь стекала по коже вниз.

Все это было ярко и...

По-настоящему жутко.

Все-таки, видеть такое на теле человека, который защищал беглянок от всех опасностей этого путешествия, было попросту страшно. Лиза замерла в полной растерянности. И сумела выйти из такого ступора только благодаря голосу своей Старшей.

- Лиза, ко мне! – приказала женщина медик. – Не стой столбом! Нож в руки и... Помогай! Быстро!

- Да, конечно...

Девочка рванулась к ней. Подхватила с дивана нож и немедленно приложила зубчатое лезвие к белой полосе бинта. Миссис Эллина Мэйбл отрезала необходимую часть. После чего, передала своей помощнице остатки не размотанной части рулона.

- Отмотай и отрежь столько же, – распорядилась она. – И будь готова делать это столько раз, сколько я тебе скажу.

- Да, конечно!

Лиза отметила для себя, что в этой пиковой ситуации ее Старшая предпочла не тратить время на антисептические мероприятия для юной ассистентки. С другой стороны, она, возможно, предполагала, что руки девочки, оставшейся в доме – пускай только в телесном измерении своей личности! – были, по умолчанию, куда как чище, чем длани персоны, непосредственно задействованной в боестолкновении на внешней стороне их нынешнего пристанища. Во всяком случае, именно такая логика присутствовала в том, что она не потребовала от девочки протирать руки обеззараживающими салфетками.

Или этих самых салфеток было, как говорится, в обрез. Тоже причина. Вполне себе серьезная.

Команда действовать предписанным образом, последовала незамедлительно. Раз, другой, третий... Женщина медик промокала и стирала кровавые капли, обильно стекавшие вниз, всякий раз швыряя использованные подручные средства санитарного назначения на пол. Вернее, на только что отрезанные части полицейского обмундирования. Кажется, выходило не слишком оптимально. Возможно, военному медику не хватало привычных инструментов или каких-то особенных перевязочных средств. Или просто обстановка была не та, что обычно. Или пациент...

Не тот.

Лиза припомнила, что в среде медиков существует нечто вроде запрета на работу с пациентом, которого можно числить по линии родственников, друзей и даже хороших знакомых. Чем ближе к тебе человек, тем сложнее действовать, когда ты лично выполняешь необходимые мероприятия лечебного назначения. По этой причине...

Лиза коротко взглянула на свою русскую подругу и сразу же произнесла изнутри самое себя:
- Помогай!

Мысль о том, что настоящее ранение это не самое подходящее зрелище для девочки двенадцати лет, явилась мгновением позже. Однако Лиза справедливо рассудила, что ведьма, она и есть ведьма. Без скидок на возраст и принадлежность к определенной нации. Зря, что ли, эта персона проходила несколько уровней посвящения? Тьмой, Светом и самой Смертью. Значит, обязана была хоть чему-то научиться!

Логично? Логично. Хотя и безжалостно. Просто именно сейчас было не до сантиментов. Кто может, тот и помогает. Всем, чем может. Только так и никак иначе.

Впрочем, Алина оказалась крепким орешком. Не произнося ни слова, девочка сразу же приблизилась к операционному полю – почти вплотную, на расстояние вытянутых рук. И немедленно приложила эти самые руки к общему делу. Не в буквальном смысле, а несколько дистанционно. Так, чтобы не мешать основному актору этой сцены. Что было, в общем-то, правильно.

Лиза почувствовала, что ее подруга начала действовать. Примерно в том же стиле, как они совсем недавно работали вместе, под руководством Флоранс - когда участвовали в излечении Дианы, но при этом, несколько иначе. Изнутри себя девочка ощутила отголосок магического воздействия, которое сейчас выполняла ее подруга. Не слишком точно, но вполне отчетливо. Так, что были ясны его тональность и смысл.

Алина явно ошиблась. Пришлось вмешаться и поправить.

- Не обезболивание, – шепнула она на ушко юной русской ведьме-целительнице. – Кровь. Ее надо свернуть. Остановить кровопотерю. Это главное.   

«Теперь я понимаю, – услышала она в ответ. Не вслух, а изнутри себя. – Прости, не сообразила... Я попробую».

Кажется, Элли восприняла такие подсказки весьма нервно. Что и не удивительно. Всякий практический опыт работы в поле имеет свои пределы, в части возможного и невозможного. Работа с ментатом для нее была в диковинку. Привычка полагаться на коллег своего профиля это одно. Столкнуться с чем-то экстраординарным – совсем другое. Так что, недоверие было вполне логичным. Однако здесь и сейчас был важен результат, И ее, Лизы, Старшая, была готова принять даже такую, непривычную помощь и поддержку.

Только бы помогло.

Лиза наугад обрезала несколько кусков бинта, примерно соответствующих размеру требуемых импровизированных салфеток, предназначенных для очищения операционного поля – замысловатая терминология внезапно всплыла в ее памяти. То ли из контекста обрывков речей тех медиков, с которыми она пересекалась в разных обстоятельствах нынешней жизни. То ли из той же «Энциклопедии всякого». А может из отголосков прошлых жизней, проведенных в разных мирах. Сейчас это не имело значения. Важно было добиться приемлемого результата. Теперь это зависело от всех персон, задействованных в решении этой проблемы. В том числе и от нее самой.

Девочка шагнула чуть в сторону, растянула одно из отрезанных ею полотнищ, поверх валяющихся на диване использованных предметов, и положила на него оставшиеся заготовки салфеток. Там же оставила медицинский нож. Условные признаки антисептики были соблюдены. Необходимые материалы оказались в доступности женщины медика. Теперь имело смысл помочь подруге, пытавшейся сделать кое-что значимое для помощника шерифа.

Лиза встала сбоку от юной русской ведьмы. Полностью игнорируя почти возмущенный взгляд своей Старшей, девочка протянула ладони к ране на плече мистера Шелтона. Не затрагивая операционного поля, на дистанции чуть большей, чем та, которую выбрала Алина. Коротким движением изнутри себя перешла в чуть иную плоскость существования, пытаясь войти в соприкосновение с теми слоями Бытия, которые могли помочь в их общей дистанционной работе.

У нее получилось. Внешнее объективное пространство послушно сместилось. Кажется, даже время в этом особом измерении остановилось, замерло. Предоставив юным врачевательницам возможность проявить свой талант. Лиза ощутила биение сердца мистера Шелтона – те самые толчки этого внутреннего насоса, гнавшего кровь по жилам, в том числе и в направлении, которое сейчас, в моменте, было крайне нежелательным. Разумеется, она не пыталась его остановить – ни в коем случае! Просто попробовала связаться с той частью кровотока, которая выходила непосредственно к самой ране. И, как только ощутила мельчайшие вибрации кровеносных сосудов, повреждённых выстрелом безвестного испанского мафиози, сообразила, как нужно поступить.

«Белый Огонь, – прошептала она изнутри себя, адресуя свое обращение русской подруге. – Тебе надо прижечь края раны. Очень аккуратно, малым нажимом, совсем крохотной порцией. Действуй изнутри себя, через правую руку. Очень осторожно, как будто облизывая то, что повреждено. Я знаю, ты можешь. Сделай это!»

«Да... Я попробую...»

Голос Алины зазвучал как-то странно. К словесному выражению примешивалась не высказанная мысль, отражением удивления: «Откуда?..» 

Действительно, откуда ее американская подруга узнала про Белый Огонь и про то, что Алина успела с ним по-настоящему подружиться? Отвечать на этот вопрос было некогда. И, если совсем уж честно и откровенно, это оказывалось несколько неудобно. Раскрывать свою роль незваного свидетеля ее посвящения Уранией, было не время и не место. По этой причине, девочка не рискнула реагировать на смутное вопрошение. Вместо этого, Лиза добавила из своего сердца волну вибраций самого теплого тона, чтобы поддержать, приободрить юную врачевательницу. Выразив этим свое вспомоществование, Лиза как бы обняла изнутри себя – и свою подругу, и мистера Шелтона, ее внезапного пациента. Постепенно сужая круг этих полевых объятий, концентрируя внутреннее движение на ране помощника шерифа.

«Целеуказание... – прозвучала ее мысль, внезапная и точная. – Я держу все под контролем. Вот сюда... Точно и... понемножку. Ласково. Ты сможешь!»

«Да... Я начинаю...»

Белый Огонь вспыхнул ярким язычком на ладони юной русской ведьмы. Алина придвинула правую руку ближе к раневому полю. Элли в это время замерла, с окровавленным обрезком бинта, пытаясь стереть кровь с кожи своего пациента, чуть ниже поврежденной поверхности. Изменение временной протяженности пространства играло в их пользу. Рана была открыта и юная русская ведьма целительница аккуратно коснулась поврежденной кожи на плече помощника шерифа тем самым Белым проявлением своей внутренней сущности.

Результат был очень интересный. Лиза почувствовала изнутри себя отголосок внезапного жжения. Остро, но терпимо. Девочке показалось, будто пациент коротко вздрогнул – совсем неуловимое движение тела, воспринимаемое только здесь, на изменившейся грани Бытия. Лиза догадалась, что сейчас приняла на себя боль мистера Шелтона, неизбежную спутницу подобного лечебного прикосновения. Та самая, значимая анестезия, за которую поначалу принялась ее подруга, оказалась в компетенции девочки американки. Однако никаких возражений по этому поводу у нее сейчас не было. Дик Шелтон вполне заслуживал именно такой помощи.

Он рисковал своей жизнью, ради всех беглянок. Он это заслужил.

«Сделано, – шепот Алины звучал восхищением. – У нас с тобой получилось. Кажется...»

«Не кажется, – Лиза щедро снабдила словесную поддержку очередной волной из своего сердца. На этот раз приправленной тональностью личной благодарности и встречного восхищения. – Ты молодчина. Ты все сделала правильно. Теперь отодвинь руку и попробуй ещё немножечко смягчить это Пламя. А потом... Подари его мне! Просто пожелай отдать, подвинь его с ладони. Я подхвачу!»

Требование было немедленно исполнено юной врачевательницей. Белое свечение потянулось уже не к телу пациента, а куда-то в сторону. Потом завихрилось, потянулось кругом по часовой стрелке, вдоль тех невидимых линий поддержки, которые выстроила девочка американка. Лиза постаралась погасить внезапно вспыхнувшую искру сомнений, в части того, сумеет ли она управиться с этой незнакомой материей мистического плана. Но играть назад было уже поздно. Оставалось действовать так, как получится. В надежде на то, что все будет правильно. Так, как надо, чтобы все это пошло на пользу всем участникам незапланированной медицинской операции с мистической поддержкой.

Боли почти не было. Просто неописуемое напряжение, проходящее не только через ее руки, но разливающееся волнами по всему телу. Коротко мелькнуло воспоминание о былом. Как ее угораздило в приюте ухватиться за настольную лампу – ту самую, на которую выходил оголенный провод. Ощущения были похожие. Но все же иные. Без оттенка страха, без ступора, от опасности всего происходящего. На этот раз все поддавалось контролю, управлению и даже предполагало возможность использования. По весьма интересному назначению.

Лиза закольцевала полученную внешнюю Силу. Наполнила ею себя. Можно сказать, чуточку преобразовала ее, приспособив для лечебного действа, поставив эту мистическую субстанцию из Запределья под полный контроль. После чего направила белое свечение в направлении пациента, прямо на раневое поле. Откуда медленно, аккуратно распределила опасную сущность, аналог вещества, из числа Предвечных и по-настоящему Значимых для Мироздания, по всему телу их пострадавшего Защитника. Сопроводив действие внутренним посылом на быстрое и полное исцеление. Это сопровождалось внезапным ощущением единения с организмом пациента. Волна ощущений, дающих полную и исчерпывающую информацию о его состоянии, которая полностью подтверждала правильность выбранной линии маршрута лечения. Теперь можно было быть уверенной в том, что с помощником шерифа все будет в полном порядке.

В итоге, перелив в своего пациента весь лечебный коктейль Силы, девочка отстранилась, взяла дистанцию и просто, аккуратными пассами, заставила белое свечение уйти с поверхности кожи своего Защитника вглубь, во всю плотность его тела. Можно сказать,  помогла усвоению предоставленного лекарства. После чего, окончательно отодвинулась от живого объекта своего колдовства. Потом Лиза снова сосредоточилась, внутренне вдохнула, чуть расслабилась и осторожно вернула себя в ту протяженность пространства-времени, которая привычна людям. Поймав на выходе еще один вздох восхищения от своей русской подруги.

«Это было прекрасно! – шепот девочки прозвучал у нее в голове, совсем тихо, на затухании отголоска уже привычной внутренней речи. – Лиза, ты лучшая!»

Столь лестный отзыв, о ситуационном медицинском вмешательстве в области тонких энергий Бытия, оставил в сердце юной врачевательницы теплую нотку нежности, щедро приправленной благодарностью. Лиза подумала, что это работает в обе стороны магического общения. Впрочем, теперь девочке – которая, по сути, в нынешнем своем воплощении только притворялась ребенком! – предстояли совсем другие хлопоты. В части объяснения ситуации профессиональному медику. Женщине, приверженной вполне традиционным способам лечения.

Что делать, Игра есть Игра. Имеет свои оборотные стороны, условности и даже предполагает всякие непонятки со стороны окружающих. Будем импровизировать.

Кажется, местное линейное время, которое они с Алиной затратили на работу с ранением мистера Шелтона, исчислялось какими-то секундами, если не их долями. Трудно сказать, как именно это все выглядело со стороны. Как мельтешение рук и магических жестов, подобное карикатурной лавине-мешанине кадров при перемотке видеоизображения... Или вообще, никак. Имело смысл порасспросить зрителей такого магического перформанса. Хотя бы Элли. Но это потом. Сейчас хватало того, что женщина медик уставилась на девочек глазами, широко раскрытыми от изумления. Лиза даже не стала уточнять степень удивления еврейского священнослужителя, почтительно замершего в стороне, в ожидании возможных просьб и пожеланий всех тех, кто участвовал в медицинской работе.

Впрочем...

Скорее всего, ребе как раз и предполагал нечто подобное. Не зря же он позвал девочек прямо сюда, заверив своих подопечных в том, что их помощь может понадобиться.

Евреи такие евреи... Как выразилась бы темная личность, себе на уме.

Похоже, только сам помощник шерифа, объект их лечебной работы, остался в стороне от всеобщего удивления. Не до того ему было. Наверняка, он почувствовал нечто странное и, возможно, неприятное, хотя Лиза старалась работать в максимально щадящем режиме и даже взяла на себя часть болевых ощущений пациента. Однако Лиза была уверена, что мистеру Шелтону попросту неловко от всей этой суеты, когда вокруг него суетятся сразу четверо. Три особы женского полу, мал мала меньше. И еще целый еврейский старейшина. А тот самый полицейский офицер, который обязан всех защищать, теперь находится под их контролем, причем в несколько неопрятном виде. Можно сказать, отнюдь не в лучшей своей форме. В том числе в буквальном смысле этих слов. С голым раненым плечом, хотя и при оружии – кобура чуть выступала из-под полы искалеченной куртки и вовсе не выглядела пустой.

Как-то не комильфо. Бывает.

В общем, помощник шерифа спрятал от девочек свой взгляд. Потупил очи долу, полу и все такое. Даже не поблагодарил – наверное, ещё не понял, что основная часть его лечения уже закончилась.

А вот миссис Эллона Мэйбл была готова высказать своей воспитаннице все, что она думает по поводу ее вмешательства в классическую схему лечения раневого поражения.

- Я только что пыталась остановить кровь, – нахмурившись, сообщила она, предъявив для наглядности окровавленный клок бинта-жмульки, который она держала в левой руке. - А теперь... Вот!

Молодая женщина продемонстрировала лишь кусок бинта, в своей правой руке, чуть окрашенный красным.

- Кровотечение остановилось, - констатировала она несомненный для нее факт. - Сразу и внезапно. Как бы само собой. Визуально, рана начала рубцеваться. Но так не бывает! Или...

Миссис Эллона Мэйбл вопросительно уставилась на свою воспитанницу. Лиза кивнула, в знак подтверждения ее внезапных сомнений.

- Или, - произнесла девочка, коротко обозначив вариант, имеющий место быть, в словесной форме изъявления высказываний. После чего, выдала нечто вроде заключения по нынешнему состоянию здоровья ранбольного.

- Мистер Шелтон скоро будет в порядке, - Лиза постаралась добавить, в свою интонацию, свежую порцию оптимизма – на этот раз, вполне соответствующую ситуации. - Ранение не опасное. Само по себе кровотечение даже немного помогло. Клочки ткани, кусочки ниток и прочие посторонние фрагменты вышли с кровью. Дробовой заряд прошел по касательной, навылет. Разорвал кожу и верхнюю часть мышцы плеча – совсем немного. Главное, в ране не осталось посторонних частиц. Поэтому все... получилось. Теперь надо только забинтовать. Через несколько дней мистер Шелтон будет в полном порядке. Я уверена.

Лиза только на последних словах своего эпикриза сообразила, что те выражения, в которых она постаралась выдержать собственное выступление, не вполне соответствовали обычному набору вербальных конструкций из лексикона бывшей воспитанницы католического приюта. Нет, Элли уже была в курсе ее, Лизы, волшебной специфики. И даже успела ввести свою подопечную в курс дела, относительно своих собственных проблем с мистическими сущностями. Точнее, с одной конкретной темной личностью, бродячей душой по имени Флоранс. Вот только иметь сугубо академическое знание о том, что некая девочка двенадцати лет может вытворять всякие фокусы, волшебного рода и смысла – это одно. Совсем другое - столкнуться с этими фортелями прямо и непосредственно, в обыденных – вернее, несколько экстремальных! – обстоятельствах собственной жизни. В принципе, случались в их совместном бытии прецеденты, когда миссис Эллоны Мэйбл принимала результаты вмешательства своей подопечной в свою же собственную жизнь. Можно сказать, в пределах семейного общения. Однако теперь вызов был брошен всей системе стереотипов, сформированной у молодой женщины годами обучения и становления как профессионала.  Относительно того, что возможно - в рамках обычной работы по излечению человеческого тела от всех и всяческих повреждений боевого рода, полученных в тех обстоятельствах, когда на кону стоит самая жизнь - а что находится далеко за пределами этих самых рамок.

Вот именно сейчас молодая женщина столкнулась со вторым вариантом. И это, похоже, впечатлило военного медика куда серьезнее, чем прежние магические подвиги ее подопечной.

Говорят, профессиональная сфера это та совокупность дел и забот, где мы, по умолчанию, считаем невозможным проявление разного рода чудес и прочих неожиданностей мистического толка. Именно там мы ищем предсказуемости, четких правил игры – или игр, во множественном числе. Хотя бы для того, чтобы иметь на горизонте какой-то ожидаемый результат. Без глюков и сюрпризов. Скорее всего, для медиков их сфера деятельности предполагает те же самые умолчания. Все должно происходить по правилам, без чудес, сугубо в рамках теории вероятностей, выводящей процент результатов от реализации протоколов лечения в позитивную часть баланса. И никак иначе. Для спокойствия всех и всяческих профессионалов.

Миссис Эллона Мэйбл озадаченно покачала головой.

- Ты уверена? – уточнила она.

Лиза пожала плечами. С одной стороны, никаких сомнений в собственном медицинском заключении у нее не было. С другой стороны...

Возможно, в каких-то вариантах своей прошлой жизни она имела соответствующий опыт. Но припомнить подробности... Нет, это было сейчас попросту невозможно.

Помощь пришла со стороны. Алина вежливо откашлялась и решилась выразить поддержку своей коллеге по магическому ремеслу.

- У нас правда, все получилось, – подтвердила она мнение, высказанное подругой. – Я знаю свойства того лекарства, которое мы использовали. Лиза им очень правильно воспользовалась. Все будет в порядке.

- Ну, допустим...

Молодую женщину, кажется, все ещё терзали пресловутые сомнения – смутные и неоднозначные. Финал которым был положен многострадальным пациентом. О состоянии здоровья, и лечебных перспектив которого, только что был устроен весь этот импровизированный консилиум.

Мистер Шелтон, наконец, созрел для того, чтобы высказать свое мнение по столь животрепещущему вопросу.

Шкурному вопросу, лично для него. В буквальном смысле этих слов.

- Простите, дорогие мои, - произнес он символически-вежливым тоном, что ещё более подчеркивало саркастический смысл самого обращения к тройке его личных врачей, в том числе весьма юных и самозваных, – а вам всем в голову не пришло, что неплохо бы справиться о моем самочувствии? И рассказать некоторые подробности того, что вы со мною уже проделали, что делаете прямо сейчас и предполагаете сделать после? Я, как бы, нахожусь в полном сознании. Имею право знать некоторые подробности. Я прав?

- Разумеется!

Миссис Эллона Мэйбл, наконец, вышла за пределы индифферентного отношения к своему другу детства – один из профессиональных стандартов медиков, приученных опытом к необходимости ставить на первое место в приоритетах свой интерес условной корпоративной объективности, по умолчанию предполагающей числить пациента по категории «объект, желательно молчаливый». И доложила помощнику шерифа нечто вроде совокупности собственных наблюдений и заключений.

- Ранение плеча, действительно, в принципе, не опасное, – подтвердила она предварительный вывод своей подопечной. - Дробовой или картечный заряд прошел по твоему плечу, по касательной и навылет. Ничего из его поражающих элементов там не застряло. Насчет попадания с рану чего-то лишнего, при ударном контакте заряда с одеждой и кожей… Мне кажется, Лиза права. Кровь это все удалила. Как минимум, большую часть. Точно все это можно сказать в том случае, если промыть... Не водой, и лучше даже не перекисью водорода. Есть специальные хирургические реактивы. Но это только в условиях стационара. Или специализированного полевого госпиталя. С нормальной комплектацией всеми расходниками. Однако, в твоём случае, я бы не рекомендовала. Просто потому, что...

Здесь молодая женщина странно хмыкнула и продолжила только в ответ на требовательный взгляд пациента. Который действительно, имел право знать свои реальные перспективы.

- Случилось чудо, – спокойно констатировала она факт. – Крохотная вспышка. Прямо там, на ране, где я безуспешно пыталась остановить кровотечение. И ещё... Непонятное искажение того места, на которое я смотрела. Как будто сбилась резкость настройки микроскопа. Даже не на секунду, а ещё быстрее. Потом всё вернулось на место. Эдакий трах-тибидох, магического рода. Только в незначительных масштабах. Так сказать, по скромному и даже украдкой. Но я все видела. Кстати, ты что-нибудь почувствовал? Ну, перед тем, как я начала распекать наших волшебных девочек. За их... импровизации.

- Почувствовал, – неохотно откликнулся помощник шерифа. – Кольнуло... Чуть-чуть. И сразу стало легче. Не жжёт, не ноет. Обезбол подействовал. Или...

Он вопросительно посмотрел на Элли. Та энергично кивнула.

- Или, – подтвердила она словесно его недосказанное предположение. – Скажи спасибо девочкам. За это... Ну и за саму работу по остановке кровотечения.

- А... Что там?

Мистер Шелтон опустил свой взгляд в направлении объекта усилий трёх врачевательниц – то есть, в сторону пораженного пространства, расположенного на его собственном плече. Увы и ах, поле зрения не слишком совпадало с линией наблюдения. Так что он снова был вынужден затребовать разъяснения персонального медика своим вопрошающим взглядом.

- Там теперь рубцующаяся ткань, – ответила Элли. – Если не знать, когда все случилось, может показаться, будто твое ранение произошло сутки или даже пару суток тому назад. Воспаление... более чем умеренное. Полагаю, осложнений у тебя не будет. Если, конечно же, принять соответствующие меры, препятствующие всем и всяческим неприятностям. Прежде всего – перевязка!

Миссис Эллона Мэйбл подхватила пару отрезков бинта, ранее приготовленных Лизой для нынешней операции, вместе с какой-то ёмкостью, пластиковым флакончиком, который завершался носиком с крохотной дырочкой – своего рода, непроливашка. Смочила белую марлю и очистила кожу плеча своего пациента от остатков крови. Швырнула ошмётки использованного медицинского материала на кучу всего, что теперь можно было смело числить по категории мусора. И обратилась к своей воспитаннице.

- Лиза, будь готова подать мне нож! – распорядилась она.

После чего, с некоторой иронией сообщила своему другу детства новость не слишком приятную, но совершенно неизбежную. Учитывая все исходные и сопутствующие обстоятельства.

- Твоей форменной одежде – ее верхней части – пришел окончательный финал, – сказала она. – Извини, мне придется раздеть тебя до пояса. Лучше не дергать рукой. Просто, во избежание.

- Я уже понял, – Дик Шелтон, снова добавил в тональность слов некое подобие иронии. Это свидетельствовало о том, что лечение идёт в правильном направлении. – Не переживай. Это старый комплект. От щедрот муниципальных властей мне положена смена обмундирования. Так что, можешь не церемониться. Вот только...

Помощник шерифа обратил свой взор в адрес юной участницы Клана. Даже подмигнул Лизе, по-свойски.

- Будь так любезна, зачисти мои карманы. Выложи все, что обнаружишь, на диван, на свободное место. Чтобы не потерять. Удостоверение, значок с груди... Ну и все прочее, что имеет значение. Ты уже достаточно взрослая. Так что справишься.

Мистер Шелтон снова подмигнул девочке и добавил:
- Кстати, спасибо тебе. За все.

После чего, сменил адресата своего внимания и одарил юную русскую ведьму очередным подмигиванием. И ещё короткой улыбкой.

- И тебе спасибо, – добавил он. – Ты тоже молодец. Вы с нашей девочкой замечательно сработались. Лично меня это радует. И ещё...

На этот раз, помощник шерифа удостоил своим взглядом хозяина молельного дома.

- Прошу прощения за доставленное Вам беспокойство, - произнес он с некоторым сочувствием в голосе – кажется, вполне искренним. – К сожалению, не могу обещать Вам серьезных компенсаций, по этому поводу. Могу только выразить Вам мою искреннюю благодарность. Лично от меня. И от всех нас.

Короткий поклон - чисто символический – благополучно заменил дружеское подмигивание, не слишком уместное в этом конкретном случае. Старый еврей все это время стоял поодаль, справедливо полагая, что главное и необходимое он уже сделал. В смысле, предоставил место для операции и вовремя подогнал на место событий необходимых действующих лиц. Теперь смотритель молельного дома придвинулся поближе и важно, с достоинством, кивнул в ответ раненому гостю.

- Не дергайся, – сделала Элли замечание своему пациенту. – Подобие грануляционной ткани**, которую тебе на месте кровотечения организовали наши волшебные девочки, пока ещё очень непрочное. Так что, не надо двигать плечом. Во всяком случае, до того момента, как я закончу делать тебе перевязку. Замри и не шевелись. Я буду резать. А Вы... Будьте так любезны, не отвлекать оперируемого, господин...

Женщина-медик подвесила на крючок своей вопросительной интонации внятное предложение хозяину дома назваться его собственным именем. Дать о себе такую информацию, если не в самом начале, то хотя бы в ходе этого визита.

Лиза смутилась. Прокол! Ужаснейший ляп! С одной стороны, этот старик уже имел возможность представиться гостям, в самом начале их неожиданного появления в молельном доме. Однако почему-то предпочел остаться для них безымянным. Возможно, ему было куда важнее исполнить свои обязанности, в части пресловутого долга гостеприимства. Защитить двух девчонок от угрожавшей им опасности. С другой стороны, никто не отменял элементарную вежливость. Могла бы просто спросить, как его зовут! Да и сама могла бы ему назвать, и себя, и всех остальных участников этого путешествия!

- Соломон Шмулевич, – старик прервал покаянные размышления девочки. – Ваши имена мне известны, так что не трудитесь их называть. Мне известно, что передо мною находятся мистер Ричард Шелтон, помощник шерифа округа Ричвиллидж, и миссис Эллона Мэйбл, бывший военный врач. Результаты работы которой весьма и весьма впечатляют. Ничуть не менее чем отвага, с которой она затребовала себе оружие, чтобы защитить девочек...

Раввин на секунду задумался. Потом адресно взглянул на юных собеседниц.

- Лизу, гражданку Соединенных Штатов, – произнес он, глядя в глаза девочке американке, – И Алину, подданную Русского Императора, – добавил старик, посмотрев на ее подругу.

Девочки в ответ просто кивнули, не решаясь выразить свое удивление словесно. Впрочем, смотритель дома этого от них и не требовал. Вернув свое внимание старшим – конкретно помощнику шерифа

- Мистер Шелтон, - продолжил он, – Вам не следует переживать насчет того, что Вы как-то побеспокоили меня своим присутствием и всем, что здесь произошло, с Вашим участием и без такового. И вовсе не думайте о каких-то компенсациях. Поверьте, Люди, попросившие Вам посодействовать, позаботятся обо всем. В том числе о медицинских и юридических аспектах последствий Ваших действий.

- Интересно, как?

Дик Шелтон нахмурился.

- Выполняйте требования Вашего врача, – посоветовал старый еврей – И ни о чем не беспокойтесь.

- Какое своевременное замечание! - проворчала Элли. – В общем, Дик, сиди смирно и, по возможности прямо.

После чего, наконец, отдала распоряжение своей подопечной.

- Лиза, нож!

Девочка немедленно выполнила команду. Подала руководящему медику тот самый инструмент, хищно оскалившийся зубьями серрейтера. Молодая женщина приняла требуемое, после чего приказала обеим девчонкам держать ткань на форменной одежде помощника шерифа. По возможности, не подставляя пальцы под траекторию реза – миссис Эллона Мэйбл соизволила выразиться именно так! По итогам, пациент был освобожден от своего форменного одеяния, и Лиза сумела, наконец, исполнить требование мистера Шелтона о зачистке его собственных карманов. На диване появилась куча предметов бытового и служебного назначения, от банальной расчёски и носового платка до вещей куда как посерьёзнее. Как-то, служебное и водительское удостоверения, ключи от наручников и чего-то ещё – вероятно, от служебного кабинета. Рядом оказались два служебных блокнота – один из них с какими-то бланками, то ли квитанциями за неправильную парковку, то ли иными подобными формулярами. Туда же Лиза выложила нагрудный полицейский знак. Девочка аккуратно отцепила сей символ властных полномочий представителя закона с передней части его куртки, стараниями женщины медика превращенной в хлам, полностью и окончательно.

Обнажив до пояса своего друга детства – Лиза со смущением оценила мускулатуру героя этой ночи! – миссис Эллона Мэйбл вернула нож девочке. После чего, затребовала у своей подопечной все оставшиеся бинты из распотрошенного оранжевого пакета. А потом занялась перевязкой. Причем, выбрала какой-то сложный – хотелось бы верить, надёжный! – способ. В результате ее работы, внешняя часть плеча помощника шерифа, начиная с условной линии в шести дюймах от локтя и выше, была украшена пересекающимся узором марлевых полос. Узкие полотнища проходили друг по другу почти  под прямым углом, вправо-влево.  Так эта повязка взбиралась по плечу до самой шеи и ещё фиксировалась с переходом на противоположное плечо и часть груди, через подмышку. Когда не хватило одной скрутки бинта, миссис Эллона Мэйбл специальной булавкой аккуратно подколола к окончанию исходной белой полосы начало следующей, продолжая свою лечебную работу по защите пресловутого раневого поля от грязи, микробов и прочих факторов вредоносного воздействия. Осуществляя этот значимый труд методом аккуратного заматывания телесных оболочек товарища своих детских игр белым марлевым полотном.

- Kolosovidnaja povjazka na plechevoy sustav,  – неожиданно произнесла Алина по-русски.

 Потом юная русская ведьма смущённо прокомментировала сказанное на языке своих товарищей по убегательному путешествию.

- Нам показывали такую повязку. Схему. Но мы не пробовали сами. Красиво.

Миссис Эллона Мэйбл как-то странно усмехнулась. То ли с одобрением, то ли совсем наоборот. Лиза оценила уровень подготовки своей подруги. На остальных участников медицинской сцены, это, кажется, тоже произвело впечатление, однако при этом они обошлись безо всяких замечаний или выражений одобрения. Смотритель молельного дома просто неопределенно кивнул, после чего вышел из комнаты, совсем ненадолго. Вернулся с набором пакетов, двумя темными, большими, и одним из белого пластика, поменьше. Кроме того, через его левую руку было перекинуто какое-то одеяние черного цвета. В голове у Лизы мелькнуло слово «лапсердак», которое, вроде бы, служило названием подобному предмету еврейского гардероба. Эдакая гостевая замена полицейской форме, наполовину уничтоженной в ходе медицинского вмешательства.

Девочка не ошиблась. Господин Шмулевич молча раздал принесенные сувениры. Лапсердак был вручён женщине медику. Коротким жестом ребе предложил молодой женщине накинуть это специфическое одеяние на плечи свежеперевязанного пациента – в стиле, что имеем, тем и пользуемся, таки да! Алина получила от смотрителя молельного дома те самые пакеты. Ребе предложил ей навести порядок, сложить все личные и служебные вещи помощника шерифа в белый, а прочее – в темный. Что и было исполнено, быстро и точно.

Пока девочка прибиралась, Элли передала Лизе свой презент – это действительно оказалось нечто среднее между пиджаком, сюртуком и плащом. После чего соорудила из остатков неиспользованных бинтов некое подобие перевязи для руки мистера Шелтона и подвесила прооперированную конечность, чтобы обеспечить ей покой и безопасность. А потом уже накинула на плечи друга детства эрзац заменитель полицейской формы. Со стороны гляделось забавно – с учетом того, что сумка с наручниками и кобура с пистолетом оставались у него на поясе. Однако все присутствующие постарались воздержаться от улыбок. А сам инициатор переодевания полицейского офицера даже одобрительно кивнул, дескать, «Вам таки идёт!»

Как только одевательно-прибирательные мероприятия были завершены, мистер Шелтон поднялся на ноги, оправил здоровой рукой еврейское одеяние. Застегнул сей традиционный еврейский кафтан на верхнюю пуговицу. И даже снова обозначил некое подобие поклона в адрес субъекта, предоставившего ему сей предмет своего национального гардероба, чтобы не сверкал по тайной синагоге голым торсом, пускай и перевязанным. Проявил вежливость в ответ.

Лиза подумала, что это правильно. И даже логично. Как и вопрос, который помощник шерифа задал всем присутствующим сразу. Предлагая высказать соображения, относительно продолжения маршрута.

- Итак, что нам теперь следует делать?

Лиза и Алина промолчали, полагая, что отвечать на такое вопрошение прерогатива взрослых. Миссис Эллона Мэйбл пожала плечами и обратилась взором своим в сторону раввина. А тот молча вынул из жилетного кармана серебряные часы – между прочим, безо всякой цепочки или даже ремешка! Щёлкнул крышкой и уставился на циферблат.

- Сейчас уже почти что половина второго ночи, – констатировал он временные обстоятельства сложившейся ситуации. – Полагаю, очень скоро за Вами придут. И приедут.

Финальная фраза была адресована непосредственно помощнику шерифа. Дик Шелтон как-то напрягся и вопросительно уставился на собеседника, ожидая разъяснений. Вместо того, чтобы отвечать словесно, старый еврей поднял вверх указательный палец правой руки, призывая ко всеобщему вниманию. В левой он по-прежнему держал свои загадочные часы, чего-то ожидая.

Пауза затянулась примерно на полминуты линейного времени. И завершилась мелодичным звоном. Лиза подумала, что это прозвонил тот самый хронометр, на который был устремлён взгляд их старшего собеседника. Однако нет. Господин Шмулевич захлопнул крышку часов, удовлетворённо кивнул, вернул сей прибор для отсчета протяженности времени обратно в карман. А потом, правой рукой, извлек из другого кармана крохотный мобильный телефон. Выдвинул вниз панель с кнопками, что-то нажал и просмотрел текстовое сообщение на экране.

- Я сейчас выйду на улицу, – сообщил он присутствующим. – Надо предупредить всех этих любителей пострелять, чтобы таки не наделали глупостей. Заодно, подхвачу и припрячу карабин, который Вы, мэм, соизволили оставить в прихожей, возле двери, когда волокли уважаемого полисмена сюда, для перевязки. Так что, с вашего позволения...

Ребе адресовал взгляд лично миссис Эллоне Мэйбл, укоризненно покачал головой и, развернувшись, вышел из комнаты. Судя по звукам, он и вправду, вернул карабин на место – то есть, в замаскированный сейф - а потом вышел из дому, чтобы пообщаться с теми, кто снаружи охранял их компанию.

- Интересно, что он задумал?

Мистер Шелтон озвучил ту самую мысль, которая возникла у всех присутствующих. Вопрос повис в воздухе. Ответ прозвучал через несколько секунд. Гудком автомобиля.


Это впечатляло. Все даже вздрогнули от резкого звука. Который, при иных обстоятельствах, никого бы из присутствующих вовсе не удивил.

Контекст, разумеется, имеет значение. Более чем принципиальное.







*Полное, четкое – пер. с английского.

**Ткань, образующаяся в ходе заживления раны.







Кстати, меня читают. И это радует. Весьма и весьма.

Вот только...

Многие Читатели по-прежнему уверены в том, что Авторы существуют за счет чего-то такого... эфемерного.

Типа, материальные условия существования для Авторов никакого значения не имеют.

Увы и ах, это не так.

По этой причине...

Информирую Уважаемых Читателей о важном

http://proza.ru/avtor/tritschen